Глава 3

«Опель» резво рванул с места. За рулем сидел тот самый азербайджанец, с которым я «познакомилась» сначала. Рядом с ним, на пассажирском месте, расположился кавказец, видимо, считавшийся у них за лидера. Несмотря на стойкую жару, он был в твидовом пиджаке, а в его правой руке я заметила коробочку мобильного телефона. Вполне возможно, что это и был сам Ахмед Джафаров, иногда именуемый просто Джафар.

Я находилась на заднем сиденье «Опеля» в обществе обладателя «ТТ», который прочно держал вышеоговоренное оружие возле моего правого бока. Он был наиболее носатым и наиболее чернявым из всей троицы. Таких, как он, наша российская милиция чаще всего и принимает за отъявленных террористов. Скосив глаза, я заметила еще одну деталь. На запястье руки, в которой носатый держал пистолет, было вытатуированно имя «Кариф». Что ж, уже неплохо. Я теперь знала позывные одного из них.

Вступать со мной в переговоры азербайджанцы явно не собирались. Все трое насупленно молчали, а «твидовый» и вовсе стал прихрапывать. Умаялся, бедняга. Сморило его.

Однако погрузиться в объятия Морфея ему не удалось. Из дремоты кавказца выдернула переливчатая трель телефона. Он тут же поднял руку с коробочкой и, нажав одну из кнопок, приложил ее к уху.

— Слушаю. Да, все в порядке. Конечно, Джафар. По-моему, это и есть та самая девчонка, что крутилась возле Толика последние дни. Уверен. А хрен его знает. Все понял. Уже едем.

На этом он закончил переговоры и выключил мобильник.

— Гатовься к сэрьезному разговору, крошка, — бросил он мне через плечо.

— А кто звонил?

Я уже поняла, что «твидовый» — это не Джафар. А вот звонил-то как раз предводитель азербайджанской мафии. Толиком кавказцы, скорее всего, называли Ляпишева.

— Не твое дело, — грубо ответил тот.

Носатый, желая выслужиться, незамедлительно с еще большей силой вдавил мне свой «ТТ» под ребра.

— Нэ вякай, да? — сказал он.

Я благоразумно заткнулась, не желая их лишний раз злить.

«Опель» выскочил за город и понесся по проселочной дороге. Вскоре я поняла, что мы едем к дачам.

Так оно и оказалось. Через некоторое время мы остановились возле двухэтажного строения с участком. Дачка Джафара (а в том, что мы прибыли именно к нему в гости, я не сомневалась) по новым меркам была довольно скромной. Во всяком случае, она мало чем отличалась от большинства других, расположенных в округе. Вот только стояла немного особняком.

— Приехали, — сказал водитель, заглушая мотор.

Но машину мы сразу не покинули. «Твидовый» обернулся назад и сказал что-то Карифу на непонятном мне языке. Тот тоже ему ответил на родном наречии. Единственное, что я поняла из слов Карифа, так это, что «твидового» зовут Рамзес. Это тоже надо взять на заметку. Ибо по тому, как Рамзес разговаривал, да и вообще вел себя, я поняла, что он занимает не последнее место в бригаде Джафара. Наверняка один из тех, кто составляет ближайшее окружение азербайджанского «папы».

Затем Рамзес, даже не взглянув на меня, покинул салон и скрылся за воротами. «Опель» снова заурчал и тронулся с места.

— А мы не пойдем в гости? — спросила я.

Но мой вопрос остался без ответа. Кариф лишь ухмыльнулся, а кавказец, сидевший за рулем, направил «Опель» по дорожке вокруг дачи. Обогнув строение, мы въехали с черного хода и почти сразу юркнули в полумрак гаража.

Кариф открыл дверцу и вышел.

— Вылаз! — громко приказал он мне, все еще держа на прицеле.

Я покорно повиновалась.

Честно говоря, мне уже и самой хотелось познакомиться с Джафаровым. Послушать, что он мне скажет, да и вообще получше узнать, что он за человек и что собой представляет.

Вслед за нами салон покинул и водитель. Он тут же начал приседать и потягиваться, разминая затекшие конечности. Спортсмен, наверное.

Кариф грубо схватил меня за руку и толкнул к стене.

— Сядь там!

У стены я заметила низенькую узкую скамеечку и, не заставив себя упрашивать дважды, опустилась на нее.

Водитель, завершив свои гимнастические упражнения, приблизился к Карифу, и они опять о чем-то заговорили на тарабарском языке, из которого я не могла понять ни слова. А страсть как хотелось узнать, о чем они там совещаются.

Кариф переложил оружие в левую руку, то и дело поглядывая в мою сторону, а правой не спеша извлек из кармана сигареты и закурил. Водитель, отчаянно жестикулируя руками и тем самым что-то доказывая своему подельнику, его примеру не последовал. Ну, точно, спортсмен. Аккуратно следит за своим здоровьем и физическим состоянием.

Как только в ответ заговорил Кариф, я прислушалась к его словам и поняла, что водителя он называет Махмудом. Ну вот, со всеми и познакомилась.

Теперь стоило обдумать, как вести себя при встрече с Джафаровым. Он убил Ляпишева или не он, речь несомненно пойдет об этом инциденте. Вне всяких сомнений. Иначе зачем я могла понадобиться азербайджанцам, если ранее не была с ними знакома вовсе. Тем более в телефонном разговоре Рамзес недвусмысленно произнес: «Да, мол, Джафар, это та самая девчонка». Кстати, говорил Рамзес на русском. Интересно, почему?

Поразмыслив пару секунд, я пришла к выводу, что есть смысл строить перед Джафаровым «крутую деваху». На девяносто девять процентов я была уверена, что главарю азербайджанской группировки известно многое. И про мой арест, и про выдвинутые обвинения, и про сам побег от правоохранительных органов. Может быть, он даже знал и об уликах, которыми располагало следствие. Ладно, прорвемся.

— Эй, ребята, — окликнула я увлекшихся беседой кавказцев. — Неприлично вы себя ведете. Разговариваете, совершенно игнорируя даму.

Азербайджанцы разом замолкли и изумленно уставились на меня. Первым пришел в себя Кариф.

— Чиво? — недовольно буркнул он.

— Не чивокай, Кариф, — развязно ответила я. — Лучше-ка скажи, долго нам еще в этом гараже куковать?

Махмуд насупился, а его дружок приблизился ко мне на расстояние вытянутой руки и бесцеремонно приставил дуло ко лбу.

— Любой лышный слова могет стоыт тэбэ жызнь, малышка, — прогаркал он.

— А какие слова лишние?

Мне жутко хотелось врезать ему ногой по мужскому достоинству и навсегда отбить охоту грубить женщине. Но я сдержалась, прекрасно представляя себе последствия данного поступка. Вряд ли Карифа что-то остановит. Такие, как он, сперва действуют, а затем уже думают. Безусловно, ему влетит по первое число от «начальства», но мне-то уже от этого легче не станет.

Ответить на мой глупый по своей сути вопрос Кариф не успел, так как в этот момент дверь с противоположной стороны гаража отворилась, и в образовавшейся полоске света возник Рамзес. Лица его видно не было, но я опознала старого знакомого по величественной осанке.

Сделав пару шагов вперед, он коротко бросил на русском языке:

— В чем дело?

Кариф не последовал его примеру и ответил на своем родном наречии. Ответил со злостью, грубо. Что-то в мой адрес. Рамзес поморщился и отмахнулся. Как по команде, рука носатого вместе с «ТТ» опустилась вдоль тела. Тем не менее взгляд Карифа остался недовольным.

— Поди сюда, дорогуша, — обратился ко мне Рамзес, сам не соизволив двинуться с места.

Я встала и подошла к нему.

— Слушай меня внимательно, — медленно, с расстановкой начал Рамзес. — Сейчас мы пойдем наверх. Там с тобой желает говорить один важный человек. Очень важный. Так что, будь добра, веди себя прилично. И не вздумай выкинуть какой-нибудь нехороший шутка. Мы будем все время рядом и, если что, убьем сразу. Что-нибудь не понятно?

— Почему же? — как можно невиннее произнесла я. — Напротив, все предельно ясно.

— Вот и хорошо, — Рамзес развернулся и бросил мне уже через плечо: — Пошли.

Я двинулась следом за представительным азербайджанцем. Третьим гараж покинул Кариф. Он неотступно шел за мной, как привязанный, и при любом моем движении, которое могло бы вызвать у него нехорошие подозрения, готов был разрядить в меня всю обойму. Махмуд не пожелал отправиться с нами в гости. Остался наедине со своим «Опелем».

Миновав полутемный коридор, мы очутились в просторной гостиной. По большей части во владениях Джафарова преобладали ярко-красные тона. Это меня слегка удивило. Мягкая мебель обита красным материалом, тяжелые портьеры на окнах красного цвета и даже пушистый ковер на полу и тот отливал красным. Идиотизм. Впрочем, каждый сходит с ума по-своему.

Рядом с дубовой массивной лестницей, ведущей на второй этаж, за низеньким столиком в креслах друг против друга сидели еще двое и самозабвенно резались в нарды. По правую руку от каждого из них стояло по бутылке баварского пива. Ребята отдыхали. На наше появление они никак не отреагировали. Оба в спортивных костюмах и кроссовках. На подлокотнике кресла того, что сидел ближе к лестнице, покоился точно такой же «ТТ», как и у Карифа. У его дружка оружие тоже находилось где-то под рукой, но видно не было. Может, за поясом, а может, еще где.

Мы благополучно миновали нардистов и, ведомые Рамзесом, поднялись по лестнице на второй этаж. Здесь было всего четыре комнаты. У двери одной из них на стуле расположился новый персонаж. На вид он не походил на телохранителя или «быка». Небольшого роста, относительно щупленький, с цепким колючим взглядом. Он был одет в одни лишь широкие штаны. Обнаженный торс сплошь усыпан татуировками. Просто картинная галерея какая-то. Но самое интересное в том, что парень не был азербайджанцем. Светлые волосы, голубые глаза. Он был славянин. Русский.

— Привет, — сразу бросила я ему, как родному.

— Ты останься здесь, — палец светловолосого уперся в грудь Карифа. — А вы пошли за мной.

Вот и все дружелюбие.

Втроем мы зашли в комнату. С первого же взгляда мне стало понятно, что сие помещение является опочивальней великого азербайджанского предводителя. Обстановка, представшая моим глазам, была, что называется, с претензией на роскошь. Огромная двуспальная кровать с пологом, антикварное трюмо в полстены, два кресла, столик на колесиках и блистающий своим изобилием и разнообразием встроенный в стену бар, который в данный момент был распахнут, выставив на всеобщее обозрение свое содержимое. Смущало только одно обстоятельство. В отличие от гостиной на первом этаже здесь царствовал зеленый цвет. Даже в обоях. Странный все-таки тип, этот Джафаров. Я бы не удивилась, узнав, что другие комнаты у него: желтая, синяя, черная и так далее.

Сам «странный тип» находился здесь же. Он сидел в кресле, одним боком развернувшись к двери, другим к зеркалу в трюмо. Взгляд его был устремлен в окно напротив.

Смуглый, с зализанной назад шевелюрой и довольно четкими линиями лица, Ахмед Джафаров даже казался симпатичным. По азербайджанским меркам, разумеется. Из одежды на нем был только домашний шелковый халат. Босые ноги покоились на столике, а сам он, откинувшись на спинку кресла, крутил в руках наполовину наполненный фужер с шипучим напитком.

— Вот она, шеф, — доложил белобрысый «сморчок», нарушая воцарившуюся тишину.

Джафаров не спеша снял ноги со столешницы, сунул их в тапочки, залпом допил содержимое фужера и аккуратно поставил его на трюмо. Только после этого слегка повернулся в нашу сторону. Начинать разговор он не спешил.

Рамзес сразу отошел к окну и уставился на улицу. Не теряя достоинства, он тем не менее давал понять, что главная фигура здесь все же Джафаров.

— Ну, что же ты стоишь? — вымолвил наконец азербайджанец. — Садись. Чувствуй себя, как дома. Хочешь выпить?

Как ни странно, но говорил он на чистейшем русском языке. Без малейшего акцента.

Я смело прошла к креслу рядом с ним и села в него.

— Пива, если можно.

— Можно, — улыбнулся Джафаров и подал едва заметный знак своему подручному-славянину.

Не успела я глазом моргнуть, как передо мной стояла откупоренная бутылка «Хольстена». Белобрысый, исполнив приказ, тут же ретировался за мою спину. Проворный малый.

— Ладно, — я взяла пиво и сделала внушительный глоток из горлышка. — Чего тебе от меня надо, Джафар?

— Ты знаешь, кто я? — изумился он.

— Не вчера родилась.

— Тем лучше.

Он извлек из-за кресла бутылку мартини и вновь наполнил свой фужер. Взял его в правую руку.

— Тем лучше, — повторил он. — Значит, не придется долго объяснять, что к чему. А привезли тебя, девочка, сюда для того, чтобы я мог задать тебе один вопрос. Один-единственный.

— Ради одного вопроса меня тащили сюда? — скривила я губы.

— Да.

— И что это за вопрос?

— Что тебе понадобилось в «Векторе» сразу после убийства Ляпишева? Зачем ты туда полезла?

— А что, нельзя? — с вызовом вскинула я голову.

— Кто ты такая, черт возьми?

Спокойствие Джафара было наигранным. Он оказался нервным и вспыльчивым. Таких я безошибочно определяла.

— Это уже второй вопрос, Джафар.

— Послушай, милая, — чтобы взять себя в руки, Ахмед Джафаров пригубил из фужера. — Я очень серьезный человек и не люблю, когда мне перебегают дорогу. Это может стоить жизни перебежавшему. Поэтому не советую темнить. Баба ты крутая, вижу. Да и не удалось бы простушке так легко вырваться из лап майора Рулаева. На тебя по всему городу ментовская облава, майор рвет и мечет, а ты, как ни в чем не бывало, лезешь на рожон. Едешь в «Вектор» с непонятной целью. Зачем? Тебе был нужен Кончалович? Что задумал этот ублюдок?

За время этой тирады я не произнесла ни слова. Только слушала и, как губка, впитывала каждое слово, стараясь почерпнуть максимум информации.

— Мне наплевать на то, что там задумал Кончалович. И на Рулаева мне наплевать. Меня волнуют собственные интересы в этом деле.

Я решила, что немного блефануть не помешает. Однако Джафаров завелся не на шутку.

— Какие такие интересы? — мое наглое заявление ошеломило его. — Ну конечно, — рассмеялась я. — Держи карман шире. Так я тебе все и рассказала.

Это разозлило его еще больше. Он даже стал покрываться красными пятнами, под стать интерьеру в гостиной.

— Ты хоть соображаешь, с кем разговариваешь?

— Соображаю. И полагаю, что ты не так уж крут, Джафар, как хочешь казаться. Ляпишева, и то не смог сломить. Барыгу какого-то задрипанного.

Мои слова задели его за живое. Он стукнул фужером о стол и весь подался вперед. Я желала только одного. Чтобы он сболтнул сейчас чего-нибудь лишнее. Простой расчет, но он, к сожалению, не оправдался.

— Это отдельный случай, — произнес Джафар сквозь зубы. — И к делу он не относится. Справиться с сопливой девчонкой я всегда сумею.

— С сопливой, говоришь? Ну, попробуй.

Джафар вновь откинулся на спинку. Его нижняя губа слегка подрагивала. Нарочито медленно он извлек из кармана своего халата пачку «Мальборо» и взял одну сигарету. Прикурил от зажигалки. Сделав три-четыре затяжки, азербайджанец сумел восстановить прерывистое дыхание.

— Угрожаешь, да? — осведомился он у меня, с трудом выдавливая едкую улыбку. — Ну-ну. Многие угрожали Джафару, и не для всех, скажу я тебе, это кончалось благополучно. Далеко не для всех.

— Я надеюсь стать исключением, Джафар, — парировала я.

Честно говоря, отправляясь в обществе доблестной тройки кавказцев на встречу с их предводителем, я рисовала нашу с ним беседу совсем иначе. Втайне надеясь на горячую кровь джигита, я рассчитывала, что он как-то выдаст себя, проболтается. Мне хотелось узнать, сыграл ли он какую-либо роль в смерти Ляпишева. Но, судя по всему, из этой моей затеи ничего не вышло. В порыве гнева Джафаров ляпнул пару фраз, которые могли бы заинтересовать меня, но в целом они были не так уж и существенны. В остальном наш диалог с главным азербайджанцем города Тарасова скорее напоминал пустую перебранку. Так сказать, обмен колкостями. Или любезностями. Кому как больше понравится. Но факт оставался фактом. Результат нулевой. Я зря пожаловала к нему в гости.

— Напрасно-напрасно, — тем временем покачал головой Джафар, уже окончательно совладавший с собой и уверившийся в собственной нерушимой силе. — Скажу тебе даже больше, девочка. Мои ребята умеют выколачивать из несговорчивых людей необходимую мне информацию. Не правда ли, Вадим?

Джафар перевел взгляд мне за спину, где замер белобрысый коротышка. Я намеренно не обернулась.

— Брось, Джафар, — сухо ответил тот. — Не пристало как-то мне, такому профессионалу, связываться с девчонкой. С нее вполне хватит и ребят Рамзеса. Обработают так, что мало не покажется.

— Это верно, — подал голос сам Рамзес, впервые за все время нашей с Джафаром беседы обернувшись от окна. — Могу поспорить, что Кариф жаждет заполучить малышку в свои руки.

— Что ж, ваша правда, — улыбнувшись, произнес Джафаров. — Только скажи Карифу, чтоб не перестарался. Не дай бог, она «двинет кони» раньше, чем требуется.

— Обижаешь, Джафар. Все будет в лучшем виде.

— Тогда забирайте ее, — распорядился пахан и, уже обращаясь ко мне, добавил: — Имей в виду, гордячка, мы с тобой еще увидимся. Только в следующий раз ты будешь более покладиста. Ответишь не на один мой вопрос, а на все, на какие я пожелаю услышать ответы. И не советую лишний раз грубить Карифу, рука у него тяжелая. Не зли его.

Я промолчала. Оценив обстановку, решила, что вступать в схватку с кавказцами немедленно не стоит. Слишком рискованно. Здесь их трое (хотя, как мне казалось, опасность исходила только от Рамзеса), за дверью вооруженный Кариф, которого, по словам Джафара, злить не стоило, а внизу, на первом этаже, еще два мордоворота с пушками. Так что, обождем пока.

Мой уход из спальни Ахмеда Джафарова проходил по тому же сценарию, что и приход, только в обратном порядке. Первым вышел Рамзес, любезно предложив мне следовать за ним, затем я, шествие замыкал татуированный блондин по имени Вадим. От порога я обернулась и увидела, что хозяин апартаментов занял исходное положение. Развернулся лицом к окну, водрузил босые ноги на столик, а фужер с мартини благополучно перекочевал в его правую руку. Взгляд Джафара вновь сделался задумчивым. Прямо-таки, ни дать ни взять, античный философ.

В коридоре Вадим передал эстафету сопровождающего Карифу. Сам же вновь опустился на стульчик у двери и, взяв в руки «Плейбой», самозабвенно углубился в его изучение, отгородившись от всего внешнего мира и проблем насущных.

Спускаясь по лестнице, Рамзес обернулся и сказал пару слов по-азербайджански своему подручному, дышавшему мне в спину. Тот в ответ издал радостный «гыгыкающий» звук, что, видимо, означало у него крайнюю степень удовлетворения.

Мне и без слов стало понятно, что кровожадный кавказец в твидовом пиджаке передал Карифу волеизъявление пахана. Что, дескать, я теперь в его руках. Вот тот и обрадовался.

Только рано ты «гыкаешь», приятель, подумала я. Хорошо смеется тот, кто стреляет первым. А сегодня, Кариф, это будешь не ты. Поиграть в «стрелялки» я тебе не дам.

Мы миновали гостиную, в которой по-прежнему два доблестных телохранителя попивали пивко и убивали время игрой в нарды. А чего им еще оставалось делать? Истосковались ребятки без работы. Вряд ли кто из недоброжелателей Джафара смел сунуться на его дачу. При таком безделье кавказцы теряли квалификацию.

В гараж Рамзес не пошел. Коротко переговорив еще о чем-то с Карифом, он удалился в другой коридор, а оставшийся со мной садист с ехидной ухмылочкой подтолкнул меня по направлению к подсобным помещениям, где мы оставили в гордом одиночестве беднягу Махмуда.

Однако, как оказалось, водитель не скучал. Отойдя в дальний угол гаража, он усиленно работал со штангой. Ни минуты без спорта. Вот это девиз! Вот это я понимаю!

Ну что ж, Женька, настало время тебе действовать. Жаль, конечно, что расстояние между мной и Махмудом такое большое, но времени у меня не было. Я не могла гарантировать на сто процентов, что в следующую секунду Кариф не «приласкает» меня рукояткой «ТТ» по затылку или чем-нибудь еще потяжелее.

Я резко развернулась и, взяв его руку с пистолетом в захват, коротко ударила локтем под ребра. Кариф этого никак не ожидал. Охнув, он откачнулся назад. «ТТ» остался у меня в руках. Вскинув ногу, я описала ею в воздухе окружность на все триста шестьдесят градусов и пяткой сокрушила челюсть кавказца. Он шлепнулся на бетонный пол и замер.

В ту же секунду я распласталась рядом. Сделала это интуитивно и не ошиблась. Махмуд выстрелил три раза подряд. Я откатилась за корпус ближайшего автомобиля и, взяв «ТТ» на изготовку, заняла оборонительное положение.

Водитель тоже не был дураком. Больше палить из пушки по невидимой мишени не стал, а затаился. Я мысленно выругалась. Вот гад. Его выстрелы наверняка слышали в самом отдаленном уголке дачи Джафара. Я уж не говорю о гостиной, отделяемой от гаража одним лишь коридором. Через считанные секунды молодчики в спортивных костюмах будут здесь.

Я же искренне надеялась на бесшабашность и отчаянность Махмуда. Думала, он ринется на рожон, и я справлюсь с ним быстрее, чем прибудет подмога. Удача, как назло, отвернулась от меня.

Зато мне повезло в другом. Дверца беленькой «Хонды», которая и являлась моим укрытием, оказалась открытой. Пальнув для острастки в сторону Махмуда, я метнулась в салон. К счастью, ключ также торчал в замке зажигания.

В тот же момент, когда я оказалась на сиденье, дверь в гараж со стороны дачи распахнулась, и на пороге появились долгожданные телохранители Джафара. Один был вооружен пистолетом, в руках у второго я заметила мини-автомат «узи».

Прежде чем накачанные пивом кавказцы успели сообразить, где скрывается неприятель, которого следует «замочить», я до отказа вдавила в пол педаль акселератора, и «стальной конь», взвизгнув покрышками по бетону, рванул с места.

Застрекотал автомат, и в противовес ему «заухали» одиночные выстрелы. Заднее стекло «Хонды» разлетелось вдребезги, пули застучали по корпусу автомобиля, высекая искры. Я, бросив руль, пригнулась и что есть мочи уперлась в панель руками. Ноги также нашли твердую опору.

Со всего разгона «Хонда» налетела на ворота гаража. Сильный толчок, грохот, скрежет метала, стрельба — все слилось воедино. Лишь по солнцу, ворвавшемуся в салон, я поняла, что преграда в виде ворот преодолена, и мне удалось-таки вырваться на свободу. С трудом разогнувшись в покореженной «Хонде», я снова ударила по газам.

Нет, уж теперь им меня не догнать. Я обернулась назад и увидела, что двое в спортивных костюмах продолжают бесцельно палить по удаляющемуся автомобилю, несмотря на то, что пули уже не долетают.

Вот только Махмуд опять проявил сообразительность. Распугав джафаровских телохранителей и заставив их отскочить в сторону пронзительным сигналом клаксона, атлет на предельно возможной скорости выскочил из гаража на своем «Опеле» и бросился за мной вдогонку.

Какое там! Слишком много времени потеряно, приятель. Я уже далеко.

Мне даже захотелось рассмеяться. Выходит, я все же получила пользу от встречи с Ахмедом Джафаровым и его ребятами. Теперь у меня было оружие. «ТТ» — не бог весть что, конечно, но все-таки. Жалко вот еще, что «Хонда» изуродована. Транспортное средство мне сейчас очень бы не помешало.

Впрочем, я кривила душой. Получись у меня угнать у кавказцев автомобиль без повреждений, я бы все равно не стала на нем ездить. Меня отловили бы на ней в два счета. А очередная встреча с этими «детьми гор» в мои планы не входила. Во всяком случае, пока.

Я даже не стала долго петлять по городу. Зачем привлекать к себе внимание гаишников? В моем-то положении. Рулаев вполне мог уже объявить меня в розыск.

Я бросила машину в одном из дворов и уже собиралась по-быстрому покинуть ее, как вдруг, забирая пистолет с соседнего сиденья, моя рука наткнулась на что-то под чехлом. Я сдернула чехол и увидела «кейс». Рассиживаться было нельзя, и потому я, прихватив находку с собой, скрылась в ближайшей подворотне.

Зайдя в крайний подъезд и переведя дух, я сунула «ТТ» за пояс в общество похищенных с рулаевского стола документов и, присев на корточки, раскрыла «кейс». В принципе, я того и ожидала, так что увиденное не повергло меня в шок или изумление. Скорее я испытала радость. В «кейсе» лежали аккуратно упакованные новенькие пачки долларовых купюр.

Вот это тебе подфартило, Женечка! Теперь можно обзавестись не только машиной, но и сменной одеждой. Более того, я знала, что за деньги смогу достать и многое другое. Такие необходимые в моем положении вещи, как парики, грим, разные шпионские штучки. В общем, все то, от чего меня отрезали люди майора Рулаева.

Настроение сразу же поднялось. Еще бы заполучить свою записную книжку, и тогда уж полный порядок.

Слишком много ты хочешь, Охотникова, осадила себя я. Может, для полноты картины ты желаешь еще, чтобы убийца Анатолия Геннадьевича Ляпишева пришел с повинной в прокуратуру. Нет, не все так гладко. В этом деле еще придется покопаться. Придется поработать, чтобы раскрыть истину.

К шести часам вечера я уже сделала все необходимые покупки, изрядно опустошив найденный в джафаровской «Хонде» «кейс».

Сейчас, сидя в «семерке» темно-зеленого цвета, я пыталась восстановить в памяти свой разговор с Джафаровым. Сказал он очень мало, но информация к размышлению была.

Во-первых, я уяснила для себя, что личность майора Рулаева азербайджанскому «папе» хорошо известна. Во-вторых, Джафар успел оперативно получить сведения обо мне. О том, что я обвела вокруг пальца следователя, совершила побег и, главное, что я побывала в «Векторе». Он просчитал этот вариант одновременно с майоровскими оперативниками. Стало быть, Джафар и впрямь фигура опасная. Он куда более умен, чем кажется на первый взгляд.

И наконец самое главное. Что он там говорил о Кончаловиче? Вроде бы в игры тот в какие-то играет? Или как? Ах, да! Интерес! Джафар спрашивал об интересах Кончаловича в этом деле. Хотелось бы и мне узнать о них.

Я бросила взгляд на заднее сиденье, где в коробках покоились, дожидаясь своего часа, парики и грим.

А что, если немедленно встретиться с господином Кончаловичем, используя какой-нибудь образ? Но я тут же отмела эту идею. Нет, Женька, здесь надо все хорошенько обдумать. Соваться снова в «Вектор» вот так, с бухты-барахты, не имея определенного плана, не стоит. Сделаю-ка я это лучше чуть позже.

А пока… Пока надо встретиться с Поляниным. Антон Игоревич, как правило, покидал президентское место в своем банке часов в семь вечера. Так что я еще успевала. Впрочем, так было раньше, но я не думаю, что за последние месяцы Полянин изменил своему графику и своим привычкам. Пунктуальность — его конек.

Улыбнувшись, я завела мотор и направила «семерку» в сторону «Капитал-банка».