Глава 6
Все время, прошедшее после нового звонка сумасшедшего Некто, я провела в какой-то лихорадочной суете. Единственным исключением можно назвать ночь, да и то сны мне снились какие-то хаотичные и отрывистые. Даже то, что утром я не могла их вспомнить, особой радости и облегчения мне отнюдь не доставило.
А началось все суматошное беспокойство еще вчера вечером, во время встречи с Мартовым. После моего звонка председатель правления «Поволжского коммерческого банка» пообещал заехать за мной, и я терпеливо сидела и ждала его машину.
Нет смысла говорить, какие мысли крутились в моей голове. Все в мире, кроме киллера, перестало существовать для меня. Я невольно все снова и снова пыталась проиграть в уме сценарий предстоящей схватки, но из этого ничего, кроме нового расстройства, не получалось! В моем воображении киллер вновь и вновь обыгрывал меня, не оставляя для победы ни одного шанса.
Почему же я все-таки приняла его вызов? По многим причинам! Но самой веской была лишь одна — мой отказ противостоять ему показал бы, что в выбранном мной деле что-то я выполнить не смогу! А в таком случае моя совесть не позволила бы мне продолжать заниматься этой работой!
Именно этого и добивался киллер! Он поставил передо мной дилемму, заводящую в тупик. Отказываюсь я от борьбы с ним или проигрываю в противостоянии, результат один — я никогда вновь не возьмусь за работу телохранителя!
Решение проблемы было только в том, чтобы не дать этому типу совершить задуманное. От подобной безысходности волна злости захлестнула меня с головой. Я была готова разорвать человека, так игравшего мною!
Только тут я поняла, что в планы его не входит мое физическое устранение! Он мог бы легко прикончить меня, но не сделал этого до сих пор, не сделает этого и впредь! Я себя подобными условностями не ограничивала.
Мне было абсолютно безразлично его физическое состояние после единоборства со мной! Если честно, я больше всего на свете хотела уничтожить киллера. И вдруг в этот момент я поняла, насколько мое состояние похоже на сумасшествие!
На секунду я даже засомневалась — кто из нас с киллером сейчас больше сумасшедший, и эта мысль отрезвила меня! То смертельное состязание, в которое втянул он меня, исключало возможность индивидуальной неприязни. Если я буду зацикливаться на образе своего предполагаемого врага, то, выискивая его в толпе, могу пропустить угрозу, исходящую от совершенно другого, абсолютно отличного от него типа! Вот и получалось, что мне бы лучше ничего не знать о личности убийцы.
Я подивилась хитрости киллера, с которой он выстроил психологическую ловушку для меня. Я перестала считать его сумасшедшим, пересмотрев свои взгляды на него как на личность. Он был очень умен! Он был очень похож… на меня!
Мартов приехал поздно вечером. Он сам поднялся до моей квартиры, чтобы проводить меня к машине. Глядя на него, я подумала, насколько близко этот человек ходит от грани, разделяющей жизнь и небытие, но ему, естественно, ничего не сказала.
Я предупредила тетушку Милу, что вернусь поздно, и вышла в подъезд. Собственно, не думаю, что Мила запомнила мои слова! В это время она читала очередной детектив, а в такие моменты тетушка становилась глуха ко всему, что ее окружало. Причем еще и страшно раздражалась, когда ее вырывали из мира грез!
— Женечка! — проговорил Мартов, едва я вышла из квартиры. — Если честно, я ужасно голоден! По вполне понятным причинам не могу пригласить вас к себе домой в такое время. Поэтому не будете ли вы так любезны отужинать со мной в ресторане?
Мне было абсолютно безразлично, где рассказать Григорию Анатольевичу о возникшей проблеме, поэтому я согласилась. Только потребовала от него, чтобы в ресторане был изолированный кабинет.
Я была все в том же коричневом костюме деловой женщины, что не успела переодеть после возвращения домой. Согласна, что такой вид не совсем подходит для ночных посещений ресторана, но с таким спутником, как Мартов, женщине простят любое несоответствие. Тем более столь незначительное! В конце концов, я в любом наряде могла выглядеть эффектнее, чем любая жена или любовница этих «новых русских»!
Судя по тому, как швейцар распахнул перед нами дверь, а метрдотель метнулся навстречу, Мартова в ресторане знали хорошо. Еще бы! С такими деньгами и статусом люди быстро становятся известны в любых заведениях. Как говорят французы, положение обязывает…
Отдельный кабинет нам выделили с быстротой молнии. Аперитив появился сразу. Пить я совершенно не хотела, но пригубить вина все же пришлось — не могла отказаться от столь радостно поднятого в мою честь бокала! Кстати, вино было просто отличным.
— Итак, Женечка, — проговорил Мартов, осушив свой бокал наполовину. — Что произошло такого, что заставило вас согласиться с моим предложением?
В ответ на его вопрос я пересказала свой последний разговор с киллером. Пока я излагала суть, Мартов успел до конца осушить свой бокал и осмотрелся в поисках новой порции.
Ее, естественно, не было, и я подумала, что досточтимому Григорию Анатольевичу не чужда пресловутая привычка наших бизнесменов пить во время нервных стрессов. Ох, не доведет она вас до добра, господин Мартов!
— Я понимаю, Григорий Анатольевич, что в эту неприятную историю вы попали только благодаря моему существованию! — закончила я свой недолгий рассказ. — Именно поэтому гонорара за свою работу я у вас не прошу. Киллер поставил и меня и вас в такое положение, что выбора у нас почти не осталось. Однако это вовсе не означает, что у него что-то получится! И в первую очередь я бы посоветовала вам перенести завтрашнее собрание на более поздний срок! У меня есть основание полагать, что через пару дней я выйду на этого придурка, вот тогда и расправлюсь с ним без малейшего риска для вас…
— Об этом не может быть и речи! — Мартов яростно затряс головой. — Во-первых, отменить собрание акционеров или не явиться на него я не могу, поскольку это отрицательно скажется на имидже банка! Поползут ненужные и неверные слухи (охотников их распускать найдется достаточно!), а это может оказаться попросту губительным в наше неспокойное время!
В этот момент официант принес наш заказ, и Мартову пришлось замолчать. Он сосредоточенно вертел в руках пустой бокал, пока сервировался столик, и, едва официант вышел, наполнил его каким-то греческим вином.
— Ну а во-вторых, милая Женечка, — осушив бокал одним глотком, продолжил Григорий Анатольевич, — больше всего не люблю неизвестности! Если перенести собрание, придется сидеть и ждать, где и когда киллер нанесет свой удар. В этот раз он может не поставить вас в известность! Скажу честно, я не настолько смелый человек, чтобы хладнокровно ждать нападения, меня это попросту может убить. Так что давайте оставим все как есть и положимся на ваш профессионализм и самоотверженность сотрудников моей охраны… Чем быстрее все кончится, тем лучше и для меня, и для вас!
Я не могла не порадоваться благоразумию Мартова! Сама я считала точно так же, но не могла предложить Григорию Анатольевичу побыть мишенью то время, пока киллер не засветит себя. Он сам принял это решение, и меня оно полностью устраивало!
Оказалось, Мартов все же так разнервничался, что у него пропал аппетит. Он почти не притронулся к ужину, лишь полностью опорожнил бутылку вина. Через двадцать минут он был абсолютно пьян, но поступки свои контролировал. Позвав официанта, Мартов расплатился и поспешил к машине, сказав, что чувствует себя здесь неуютно.
До моего дома мы доехали в абсолютном молчании. Мартов курил сигарету за сигаретой и сегодня, похоже, успокаиваться не собирался. Он попытался выбраться из машины, чтобы проводить меня, но я не позволила этого.
— Григорий Анатольевич! У меня к вам настоятельная просьба! Сегодня вы можете напиться, чтобы успокоить нервы, но завтра вы нужны мне абсолютно трезвым, — сказала я, выбравшись из машины, и добавила, обернувшись к водителю: — Проследите, пожалуйста, чтобы Григорий Анатольевич добрался сегодня до дома.
Они уехали, а я вернулась домой, чтобы провести неспокойную ночь. Аутотренингом перед сном мне удалось очистить от проблем свой разум, но подсознание все же сыграло со мной плохую шутку, наслав хаотичные, беспокойные сны…
А утром началась настоящая суета! Собрание акционеров «Поволжского коммерческого банка» было назначено на тринадцать часов в здании театра «Золотой ключик», но я заявилась в знакомое помещение банка в девять утра.
Временный пропуск для меня уже лежал на проходной, так что ждать мне не пришлось. Не теряя времени, сразу прошла на пятый этаж, к Мартову.
Собственно, целью этого посещения было лишь проверить состояние моего подопечного и дать ему кое-какие инструкции, поскольку сама я рядом с ним находиться не могла — слишком многое нужно было сделать до начала собрания!
Леночка встретила меня испуганным взглядом, однако сумела все же изобразить на лице улыбку. Видимо, Мартов уже успел проинструктировать ее насчет меня должным образом.
— У Григория Анатольевича сейчас совещание, но я немедленно извещу его о вашем приходе! — все тем же испуганным тоном произнесла Леночка, и ее точеная ручка метнулась к селектору.
В приемной Мартова было несколько посетителей, ожидавших конца совещания. В основном это были мужчины, выглядевшие достаточно солидно, чтобы произвести впечатление на кого угодно. Понятно, что их удивлению не было предела, когда Мартов прервал из-за меня совещание, выгнав из кабинета всех сотрудников! От неожиданности они не смогли даже зашипеть мне вслед…
— Григорий Анатольевич! — произнесла я, едва переступила порог кабинета. — У меня очень мало времени, поэтому оставим обмен любезностями на потом и сразу перейдем к делу.
Мартов кивнул, соглашаясь. Я критично осмотрела его и решила, что он выглядит вполне прилично для живой мишени. В лице чувствовалось некоторое напряжение, но заметить его было довольно трудно. Лишь большие мешки под глазами говорили о вчерашнем его нервном срыве.
— Итак, вы можете не беспокоиться. Я собираюсь заткнуть киллеру все лазейки, и пусть он попробует проскочить мимо ваших людей! — говорила я, стараясь придать своему голосу максимум уверенности. О господи, если бы ее еще и чувствовать! — Не думаю, что у него что-то получится. К тому же я буду на втором рубеже, и уж от меня ему не уйти! Сейчас от вас требуется одно — до часу не покидать свой кабинет и отменить прием посетителей! Можете запереться в своей тайной комнате и смотреть видик, только никого из посторонних здесь быть не должно. Для надежности я пришлю сейчас охранника к вашим дверям…
— Мне кажется это перегибом, — несколько недовольно пробурчал Мартов. — Но если вы считаете такие меры необходимыми, я подчинюсь!
— Попробовали бы не подчиниться! — с шутливой угрозой брякнула я и выскользнула из кабинета, чтобы не дать ему возможности ненужными расспросами отнимать у меня время.
Теперь предстоял визит к начальнику охраны «Поволжского коммерческого банка». Я летела вниз по ступенькам, на первый этаж, словно безумная лань, заставляя всех, идущих навстречу, прижиматься к стенам лестничных пролетов.
Вы спросите, к чему такая спешка, когда до собрания оставалось еще четыре часа? А вы пробовали когда-нибудь выстроить локальную систему безопасности в огромном помещении с кучей входов-выходов? Лучше и не пытайтесь! Неблагодарное это дело, так как велика вероятность ошибки кого-нибудь из охранников на одном из входов.
Бухонин встретил меня улыбкой. Казалось, он искренне рад тому, что я приняла участие в обеспечении безопасности Мартова. И, самое главное, Сергей Петрович действительно рассчитывал на меня!
— Доброе утро, Евгения Максимовна! Уже взялись за работу? — приветствовал он меня.
— И вам того же, — отозвалась я, пожимая протянутую руку. Что-то вчера я за ним такой привычки не замечала! — Много времени я у вас не отниму, но согласовать свои действия нам необходимо…
Я плюхнулась в то же мягкое кресло, которое занимала и вчера, и начала инструктаж. Собственно, то, что я говорила, назвать по-другому было нельзя. Однако Бухонин ничуть не обиделся на мой командный тон.
Первое, чего я потребовала от него, это связаться с руководством «Золотого ключика» и предупредить, чтобы до одиннадцати часов из помещения театра были удалены все посторонние. В том числе и те его служащие, присутствие которых не было необходимо.
Мне было просто жизненно важно исключить любую возможность хаотического движения в подсобках театра в то время, когда мои люди (или, вернее, люди Бухонина) возьмут огромное помещение под свою охрану.
Я попросила Бухонина согласовать с руководством «Золотого ключика» список людей, необходимых для обеспечения работы собрания акционеров, и предоставить его мне также не позднее одиннадцати часов.
Причем у этих людей не должно быть ни униформы, ни отличительных знаков. Единственным документом, подтверждающим их право присутствовать в театре во время собрания, могло быть только удостоверение личности, естественно, с фотографией.
Следующее, что потребовала от Бухонина, — обеспечить охранников спецоборудованием. Было просто необходимо, чтобы у каждого из них была портативная рация типа «уоки-токи». Мне также нужны были детекторы для определения металла. Ими следовало обеспечить охрану на каждом из входов в театр.
Я, конечно, не собиралась обыскивать каждого входящего, но и не хотела дать киллеру шанс пронести в помещение театра оружие. А эти детекторы легко определяют место на теле человека, где находится металлическое изделие.
Далее было необходимо, чтобы и у охраны не было никакой униформы. Я уже знала привычку киллера маскироваться под сотрудника в форме и не собиралась позволять ему и дальше играть по этим правилам. Я собиралась лишить его возможности действовать привычными методами, надеясь, что это заставит киллера нервничать и, как следствие, ошибиться.
— Да, — добавила я, вспомнив одну немаловажную деталь. — В театре не должно быть ни одного запертого помещения. Если нет возможности держать их открытыми, то у кого-нибудь должны быть ключи. Иначе мы будем вышибать любую запертую дверь.
Бухонин удовлетворенно хмыкнул, видя, как я берусь за дело. Он был явно доволен происходящим и, мне казалось, испытывал облегчение от того, что я сняла с его плеч груз ответственности.
— Круто вы, Евгения Максимовна, беретесь! — удовлетворенно проговорил он, делая пометки в своем ежедневнике. — Через такую охрану и мышь не должна проскочить.
— Вот мышь-то как раз может скакать, куда ей вздумается! — ответила ему я. — А вот киллера надо полностью блокировать. Даже если ему удастся проникнуть внутрь! Кстати, я сделаю сейчас фоторобот с человека, который может быть убийцей. Я хочу, чтобы все, кто будет задействован в охране, имели его портрет! Было бы еще лучше, если бы вы дали мне нескольких человек, лично знавших Кобелева! — добавила я, чуть подумав. — Хотя сильно сомневаюсь, чтобы он явился в этом своем облике.
— Вы все еще подозреваете Игорька? Да бросьте! — перебил меня Бухонин, но, увидев мой взгляд, осекся. — Ладно-ладно, как скажете…
— Да, и еще! — добавила я напоследок. — Срочно! Я повторяю — СРОЧНО — пошлите человека к дверям кабинета Мартова! В его задачу должно входить абсолютное исключение доступа кого бы то ни было в кабинет! Не думаю, что покушение произойдет до собрания, однако если Мартов захочет в туалет, то охранник должен сопровождать его до самого унитаза!..
Бухонин посмотрел на меня удивленно. Он хотел возразить, что здесь Григорию Анатольевичу ничего не угрожает, но вовремя вспомнил о недавнем покушении. И слава богу! А не то я бы размазала милейшего начальника охраны по стене!
— И последнее! — обернулась я в дверях. — Вы должны подобрать мне полтора десятка человек для обеспечения охраны. Мне абсолютно безразлично, откуда вы их возьмете. Хоть вытаскивайте из теплых постелей от жен, но к десяти тридцати они должны быть здесь для инструктажа… Кстати, у вас осталось сорок минут!
Для оперативности мне выделили личную машину с водителем, поэтому на дорогу в Управление внутренних дел времени у меня много не ушло.
Юров встретил меня несколько удивленно, но все же радушно. Как и вчера, он не стал задавать ненужных вопросов. Едва узнав, что мне требуется, он сразу проводил меня к специалисту.
На память я не жаловалась никогда (да и трудно бы было это сделать после подготовки в Ворошиловском институте), в том числе и на зрительную. Немолодая женщина, составляющая фотороботы, очень даже этому удивилась.
— Знаете, Егения Максимовна! — сказала она, когда распечатка с внешностью Смирнова была размножена и перекочевала мне в руки. — Мне еще не приходилось работать с человеком, который может так точно описать чужую внешность.
Я поблагодарила ее за комплимент и за работу и поспешила удалиться. Как ни старалась, но составление робота заняло несколько больше времени, чем следовало потратить. Поэтому предварительное посещение «Золотого ключика», что я планировала сделать одна, пришлось вычеркнуть из списка необходимых дел. Время инструктажа приближалось…
В банк мы успели приехать за десять минут до назначенного мной самой времени. Нужное мне количество охранников Бухонину удалось собрать, в чем я нисколько не сомневалась. И ребята уже ждали меня в фуршетном зале на третьем этаже.
— Из этих пятнадцати человек знают Кобелева в лицо четверо! — доложил Бухонин по дороге наверх. — С театром также все улажено, хотя не скажу, что это было легко. Думаю, сейчас там дым коромыслом стоит.
Я усмехнулась его жизнерадостному настроению и открыла дверь в фуршетный зал. Раньше такая комната называлась бы красным уголком, и ее непременным атрибутом была бы наглядная агитация, множество жестких стульев, цветы на окнах и стол с переносной трибуной.
Теперь ничего из перечисленного, за исключением цветов, в фуршетном зале не было. Он был обставлен в европейском стиле и изобиловал маленькими диванчиками и журнальными столиками.
Вот на этих диванчиках и расположились пятнадцать горилл. Извините, но по-другому назвать их было нельзя! Все ребята были громадные, а тот объем, что природа выделила для головы, у них занимала накачанная шея.
«Боже! И с этими людьми мне придется работать!» — горестно подумала я, но выбирать не из чего! Оставалось надеяться, что парни были достаточно хорошо натасканы для того, чтобы беспрекословно выполнять инструкции.
— Вот, ребята, — проговорил Бухонин, едва мы вошли. — Распоряжения этой девушки вы и будете сегодня выполнять!
— О\'кей, босс! — оскалившись, ответил на реплику Бухонина один из «ребят». — А можно ее сначала чем-нибудь наполнить?
Все присутствующие, за исключением, естественно, меня и Бухонина, заржали от этой плоской шутки. Сергей Петрович рванулся, чтобы одернуть острослова, но я остановила его! Если мне сейчас самой не настроить парней на серьезность сегодняшней работы, то лучше уж просто пойти и пристрелить Мартова. Чтобы лишить киллера удовольствия сделать это самому!
— Иди сюда, шутник! — ласково поманила я, выходя на середину комнаты. — Или ты только языком плескать горазд?
Гориллы вновь захохотали, предвкушая новую шутку, а парень с длинным язычком ленивой походкой подошел ко мне. Он глядел на меня сверху вниз, с улыбкой на губах, пытаясь угадать, что я могу учудить.
Улыбаться ему долго не пришлось. Может быть, я и поступила жестоко, однако, поверьте, миндальничать времени у меня не было! Все еще ласково глядя на парня снизу вверх, я слегка пнула его по коленной чашечке. Не сильно, чтобы не нанести травму.
Мой удар заставил его присесть, а следующий — уже подъемом по челюсти — отбросил к стене. Если при таком ударе чуть иначе повернуть стопу, то пришлось бы парню сорок дней есть манную кашу через трубочку. А так он был только слегка оглушен!
В зале мгновенно воцарилась тишина, словно рты парней заклеили скотчем. Даже Бухонин, знавший о моей подготовке, смотрел на меня с удивлением. В этой абсолютной тишине я подошла к оглушенному парню и помогла ему подняться.
— Извини, что пришлось преподать тебе наглядный урок! — проговорила я. — Но человек, с которым вам, возможно, придется сегодня столкнуться, может выглядеть еще безобидней. И вам придется учесть, что все, что умею я, умеет и он.
Ребята! — обратилась я теперь ко всем остальным. — То, что придется делать вам сегодня, возможно, самое опасное в вашей жизни! Я хочу, чтобы вы поняли это и знали, что из-за малейшей вашей ошибки может погибнуть Мартов. Я не прошу вас закрывать его грудью, но вы должны будете сделать все, что я прикажу!..
Не знаю, насколько прониклись ситуацией парни Бухонина, только никаких смешков на инструктаже больше не было. Я могла спокойно объяснить им, что от них требуется, и это меня успокоило — похоже, парни все-таки умеют подчиняться приказам.
Наша приватная беседа длилась около получаса, а затем все мы в полном составе на двух инкассаторских машинах и двух легковых выехали в «Золотой ключик».
Здание театра выглядело очень оригинально, создавая образ этакого хрустального замка в центре города. Крыша «Золотого ключика» была увенчана несколькими башенками и шпилями, верхушки которых поднимались на уровень шестого этажа.
Однако крыша театра интересовала меня только в плане проникновения с нее внутрь помещения. Сейчас она значения не имела, и осмотреть ее я собиралась в последнюю очередь.
Первым делом я расставила у обеих дверей, через которые можно было попасть внутрь «Золотого ключика», по одному из тех парней, что знали Кобелева в лицо. Их задачей было никого не впускать и не выпускать из театра. А если бы им удалось вдруг заметить поблизости кого-то, хоть отдаленно похожего на Кобелева, они должны были немедленно меня об этом известить.
Задача остальных была намного сложнее. Я разделила их так, чтобы они прощупали каждый сантиметр театра в поисках оружия или любых предметов, которые не должны находиться в этом помещении.
Я сказала им, чтобы переворачивали стулья, заглядывали в кадушки с цветами и за развешанные на стенах марионетки, но чтобы ничто, будь то станковый пулемет или сигаретная пачка, не осталось для них незамеченным!
Я прекрасно понимала, насколько малы наши шансы что-либо отыскать, но хоть в этом плане хотела быть спокойной! При том патрулировании коридоров, что запланировала я, достать что-либо, тщательно спрятанное, из тайника (даже если он у киллера есть) было бы невозможно.
Прежде чем начать поиски «полезных ископаемых», мы тщательно осмотрели все комнаты театра, начиная с билетной кассы и туалета рядом с ней, кончая каморкой вахтерши у служебного выхода.
Администрация «Золотого ключика» свои обязательства выполнила полностью, и никого, кроме лиц, указанных в списке, мы не нашли! А в списке было восемь человек: три гардеробщицы, буфетчица, вахтерша, звукооператор, электрик и сама директор театра.
Все, кроме буфетчицы, были в театре. Буфетчица же должна была приехать ровно в двенадцать, и за ее прибытием я решила проследить особо. Это была пока единственная лазейка для киллера, через которую можно было пронести в театр огнестрельное оружие. Остального я не боялась.
Зоной обыска для самой себя я выбрала сцену и ее окрестности. Почему-то мне казалось, что убийца не будет пользоваться взрывчаткой, хотя он мне об этом и не говорил. Вот только не хотела я, чтобы из-за моей излишней самоуверенности Мартов погиб от направленного взрыва!
Бухонину поручила обследовать балкон и строго-настрого наказала, чтобы туда не пускали никого, даже звукооператора! Мало ли что у него там рабочее место?! Вот только попадет он на него лишь перед началом собрания, да еще и с сопровождением!
Когда вся суета с осмотром была закончена, я собрала всех парней вместе. За исключением, естественно, тех, что стояли у дверей. Часы показывали одиннадцать пятьдесят две! Времени оставалось совсем немного, а мне было необходимо расставить охрану по объектам и объяснить им, на что обращать внимание в первую очередь.
Я поставила по два парня у входных дверей. Один обязан был проверять входящих металлоискателем, а другой — «сечь» в толпе Кобелева. Они должны оставаться на своих местах, пока Мартов не сядет в машину, чтобы покинуть театр. Ничто другое их не касалось. Даже локальная война внутри театра! Если она, конечно, возникнет…
В сам зрительный зал вели три двери — две из верхнего холла, где был буфет, и одна от служебного входа. У них занимали позиции по одному человеку, которые должны были после начала собрания войти в зал и внимательно следить за поведением людей, в нем присутствующих.
Еще один человек должен был стоять в нижнем холле у двери, ведущей мимо гардероба в подсобные помещения. В эту дверь никто не должен был входить.
Троих парней я распределила по грим-уборным актеров. Одного у входа в эти рабочие помещения артистов, а двоих — у выходов на сцену. Причем к сцене они должны были стоять спиной и не оборачиваться, что бы там ни случилось. Киллер мог провести какой-то отвлекающий маневр, и эти ребята были моей единственной надеждой избежать удара в спину!
Оставшихся четверых я разбила на пары, в которых непременно был один человек, знавший Кобелева в лицо. Во-первых, они были дополнительной страховкой охранникам у входа. А во-вторых, в случае покушения именно они должны были начинать захват убийцы.
— Ну, вот и все, что можно было сделать! — облегченно проговорила я, раздав фотороботы Смирнова. Как я и думала, сходства с Кобелевым не нашел никто! — Ищите еще и человека, похожего на этого. Если увидите, немедленно дайте мне знать.
Дальше, чтобы не было путаницы, каждый пост получил собственный номер и свое время выхода на связь с Бухониным. Так как я должна находиться рядом с Мартовым, то общую координацию действий охраны предстояло взять на себя именно ему.
Время выхода постов на связь определялось их порядковым номером, и они должны были докладываться один за другим, с интервалом в минуту. Таким образом каждый пост отзывался один раз в восемь минут.
— Вам, Сергей Петрович, придется посидеть на балконе, это место доверить больше никому не могу! — подвела я итог. — Вы уж подстрахуйте меня, если вдруг ошибусь!..
Это была неприкрытая лесть, так как ошибок я совершать не собиралась! Охрана театра была организована единственным возможным при таких обстоятельствах способом, и даже если киллеру удастся попасть внутрь, сделать что-то без огнестрельного оружия будет невозможно! Я приготовила ему прекрасную волчью яму и даже кол на ее дне заточила как можно острее!
Приказала всем занять посты и никого не пускать внутрь до моего приезда, а сама собралась навестить заскучавшего Мартова. Но тут голос Бухонина остановил меня в дверях.
— Да, Евгения Максимовна! — проговорил начальник охраны, догоняя меня. — Не думаю, что теперь это имеет какое-нибудь значение, но я привык выполнять просьбы очаровательных девушек…
Я недоуменно повернулась к нему.
— Вчера вы просили меня вспомнить, не было ли еще каких странностей у Кобелева, — напомнил мне он. — Так вот, еще вчера я вспомнил, да только времени сказать вам не было! Да и ерунда все это… Просто Кобелев ужасно ненавидел кошек! Он не раз говорил, что передушил бы их всех, если бы можно было…
— Спасибо, Сергей Петрович! — поблагодарила я, собираясь уйти.
«Господи! Просто Полиграф Шариков какой-то!» — подумала я, усмехнувшись, и вдруг все поняла! Кошка упала с дерева!..
— Что же вы мне раньше этого не сказали! — заорала я на оторопевшего Бухонина. — Никого не впускать до моего приезда, и предупредите Мартова, что собрание задерживается! Мне некогда все объяснять, но пусть он не смеет и носа высунуть из кабинета до моего появления!
Я бросилась к выходу, посмотрев на часы. До начала собрания оставалось сорок минут, а до моего дома нужно было ехать ровно половину этого времени!
Я мчалась домой, моля бога о том, чтобы тетушка Мила оказалась там! После слов Бухонина о ненависти Кобелева к кошкам мне вспомнился рассказ тетушки о несчастном животном, выброшенном с балкона, и все встало на свои места.
Конечно, это могло быть простым совпадением, но что-то подсказывало мне, что за этими двумя фактами кроется нечто большее. Я не помнила, говорила ли Мила о том, где она видела упавшую кошку, но если это случилось в нашем дворе, то я могла найти убежище киллера. Если только еще не поздно!
Мы мчались по улицам города, почти не соблюдая правила дорожного движения. Шофер, видя выражение моего лица, даже не решался задавать вопросы. Он лишь остервенело переключал скорости, тихо чертыхаясь. Впрочем, думаю, что и в наш адрес сегодня летело немало проклятий!
У самого двора моего дома мы на полной скорости влетели в огромную лужу. Фонтан брызг, фыркнувший из-под колес, окатил молодую нарядную девушку. Я успела увидеть ее обиженно-удивленное выражение лица, когда грязь обляпала ее с головы до ног.
«Прости, милая!» — подумала я, надеясь, что девчушка шла не на свидание!
— Жди! — скомандовала водителю и, едва машина остановилась у подъезда, выскочила из нее, с силой хлопнув дверцей. — И не глуши мотор.
К моей великой радости, тетушка оказалась дома. Она сидела в своей комнате и читала очередной детектив. Я не смогла рассмотреть обложку, но, по-моему, это была какая-то из наших новоявленных мастериц острых сюжетов.
— Ты сегодня так рано? — удивленно проговорила Мила, увидев, как я врываюсь в дверь. — Что случилось?
— Тетя! — проговорила я прямо с порога. — Вспомни, пожалуйста, где ты видела упавшую кошку?
— Какую кошку? — удивленно переспросила Мила, еще не в силах вырваться из своего мира детективных грез. Однако через секунду в ее глазах появилось понимание. — А, эту!.. Да здесь, поблизости! А что такое?
Я потребовала, чтобы тетушка рассказала мне все в подробностях, пообещав, что объясню все, когда разберусь со своим делом! Просить второй раз мне не пришлось…
— Да здесь! У нас во дворе и видела! — возмущенно проговорила Мила. — Около соседнего подъезда рябина и высокий тополь растут. Так вот, с этого тополя кошка и упала! Я не видела начала падения, но могу поклясться, что если бы не было дерева рядом с домом, то тогда бы ничуть не сомневалась! Так кошка может падать, если только ее швырнули на землю. А эти две старые коровы, Маша с Клавой, даже головы не повернули, когда кошка заорала…
Слушать дальнейшие словоизлияния тетушки времени не было. Теперь мне ясно стало абсолютно все, и было удивительно, что я не догадалась об этом раньше. Крикнув Миле, чтоб не ждала к обеду, я выскочила за дверь.
Водитель, увидев мое появление, попытался открыть дверцу с пассажирской стороны, но я лишь досадливо махнула на него рукой. Меня разбирала злость на саму себя, на киллера, на весь белый свет. Похоже, киллер снова обставлял меня!
У соседнего подъезда я остановилась. Баба Маша с бабой Клавой, как обычно, грелись на скамейке под ласковым весенним солнышком. Они удивленно посмотрели на меня, но мне сейчас до них дела не было! Задрав голову, я пыталась рассмотреть балкон, о котором говорила Мила.
Если я что-то понимаю, то единственный балкон, соответствовавший описанию, был слишком далеко от тополя! Только не видя начала падения, можно предположить, что кошку выкинули именно с него. Более вероятным местом этого действа могло служить окно. Окно квартиры, смежной с моей!
— Баба Маша! — обратилась я к более лояльной ко мне старушке, отвлекаясь от созерцания окна. — Скажите, пожалуйста, кто живет в той квартире?
— А тебе, развратница, зачем? — прорычала на меня Клава. — Там живет молодой скромный парень! Ты ему не пара и лучше держись от него подальше! Нечего его развращать!
— Он очень хороший молодой человек, — как-то робко поддержала баба Маша свою подругу. — Тихий, скромный, вежливый! Совсем недавно здесь квартиру снял…
Все! Больше мне ничего не нужно! Это он!..
Теперь становилось понятно, отчего киллеру легко было прослушивать мою квартиру из смежной комнаты, используя для этого дыры в стенах, сделанные для розеток! Было абсолютно ясно, почему он оказался в курсе всех моих дел и как ему удавалось следить за мной!
«Все, скотина! — подумала я, забегая в подъезд. — Теперь тебе не уйти!»
Дверь в квартиру киллера была заперта. Совершенно не думая о том, что могу ошибиться, я ударом ноги снесла ее с петель и ворвалась в дом. Он был пуст!
Выдвинутые пустые ящики говорили о том, что жилец съехал отсюда. Естественно, что бдительных старушек ему несложно было провести. Вот поэтому они и утверждали, что парень все еще живет здесь.
Киллер съехал с квартиры совсем недавно, может быть, ночью или рано утром. Было похоже, что личных вещей здесь у него почти не было. Я обошла квартиру, разыскивая неизвестно что. И нашла на кухне записку!
Я пару минут всматривалась в ее содержимое отсутствующим взглядом, пытаясь предугадать, что ждет меня теперь. Было абсолютно ясно, что киллер вновь на шаг опередил меня!
Стиснув зубы от бессилия, я сунула записку в карман и бросилась к машине, не заботясь о том, чтобы поставить выбитую дверь на место! Эту проблему (а благодаря старушкам она у меня точно будет) можно решить позже. Я торопилась к Мартову.
В записке было сказано:
«ЕСЛИ ТЫ ЗДЕСЬ, ЗНАЧИТ, Я В ТЕБЕ НЕ ОШИБСЯ! ТОЛЬКО ЗНАЙ, ЧТО ТЫ ВСЕ РАВНО ПРОИГРАЕШЬ, ИБО Я — УЖЕ ТАМ!!!»
Глава 7
Всю дорогу до «Поволжского коммерческого банка» я чувствовала себя оплеванной. Киллер легко, как по нотам, читал все мои ходы и предсказывал совершаемые мной поступки! Нетрудно было догадаться, что он совершенно точно представляет себе все меры, принятые мной по охране Мартова.
Еще полчаса назад мне казалось, что ловушка для киллера не может дать осечек, но теперь я вовсе не была уверена в этом. Если Некто представляет себе, что я могу сделать, то он наверняка знает и способы преодоления моих заслонов. Теперь я знала, что он пройдет через них, словно нож сквозь масло!
Мне оставалось надеяться только на свои силы! Так или иначе, но киллер будет в «Золотом ключике». Он придет, чтобы убить Мартова и уничтожить меня. Вот только огнестрельного оружия ему не пронести! А уж в ближнем бою я перегрызу ему глотку!
Я знала, что сегодня единоборства не избежать. Мне необходимо было собрать все внутренние ресурсы для подготовки к нему. Я отключилась от восприятия внешнего мира и занялась восстановлением внутреннего баланса. К тому моменту, когда мы подъехали к зданию банка, я была уже абсолютно спокойна и сосредоточена.
«Что ж, бешеный волк! — подумала я с холодной решимостью. — Можешь приходить! Я жду тебя!»
Часы на стене коридора показывали 13.17, когда я вошла в банк. Охрана пропустила меня, едва посмотрев на желтую карточку пропуска. Я не знала, радоваться мне приобретенной известности или печалиться тому, что жизнь охрану ничему не учит! Господи, загримировавшись под меня, в банк мог пройти кто угодно! Или у меня началась паранойя?
Мартов метался по кабинету, как раненый зверь. Более того, он был просто взбешен! Он едва не заорал на меня, дождавшись наконец моего появления, но сумел сдержаться.
Я не осуждала его. Еще в Ворошиловском институте нам приходилось учиться и такому ожиданию. Ожиданию смерти, когда знаешь, что от тебя уже ничего не зависит! Я помнила, насколько трудно это было сначала, и понимала чувства Мартова. Это ведь ему предстояло стать живой мишенью!
— Женечка! — проговорил он, едва сдерживая себя. Просто нельзя было не заметить тот гнев, испуг и отчаяние, что были в его голосе. — Я, конечно, ценю ваши профессиональные качества, но, мне кажется, ваши действия превосходят все разумные границы…
— Григорий Анатольевич! — оборвала я его резким тоном. — Прошлый раз вам тоже так казалось! Вот только пуля от этого не в моей, а в вашей голове едва не застряла! Так что, если вам что-то кажется, перекреститесь. Говорят, помогает.
Мартов заткнулся и оторопело уставился на меня. Было очевидно, что к подобному тону в обращении с собой председатель правления не привык. Или успел отвыкнуть! Несколько секунд он смотрел на меня молча, открывая лишь рот, подобно рыбе, вытащенной на берег. Затем сглотнул подступивший к горлу комок и сел в свое кресло.
— Простите меня, Женя, за резкий тон! — проговорил он, глядя в мои холодные глаза. — Просто эти четыре часа безделья окончательно вымотали меня.
Я смотрела на него, зная, что Мартов никогда и никому не признается в своем страхе. Я уважала его за это. Он был сильным человеком. И тут же спросила себя: а боюсь ли поединка с киллером я?!
Меня давно научили анализировать свои чувства и объяснили, что только полное понимание реакций организма на ту или иную ситуацию, а также осознание всех внутренних переживаний помогает избавляться от всего, что мешает выполнению задания. В том числе и от страха!
Я четко понимала, что боюсь. Боюсь того, что могу проиграть! Боюсь, что ни женщины, ни телохранителя из меня не получится! Боюсь осуждения отца! Боюсь…
«К дьяволу! — зарычала сама на себя. — Достаточно на сегодня самокопаний! Возьми себя в руки, сопливая дура!»
На этот раз успокоиться мне стоило гораздо больших усилий. Однако смогла взять себя в руки и спокойным голосом сказать Мартову:
— Григорий Анатольевич! Вам необходимо понять, что любая небрежность, допущенная сегодня, может стоить жизни нам обоим. У меня появились некоторые новые данные о личности киллера, и они требовали немедленной проверки. Именно этим и объясняется моя задержка и ваше излишнее ожидание! Теперь это пройденный этап, и мы можем двигаться к «Золотому ключику».
— Вот и чудесно! — проговорил Мартов, хотя голос его не выражал радости. — Тогда, как говорится, с богом!..
Мартов надел пиджак и подошел к шкафу за пальто. Я ясно увидела, как дрожат его руки, открывающие дверцу, и попыталась вновь остановить его. Собственно, ни на что не рассчитывая…
— Григорий Анатольевич, — вкрадчиво проговорила я. — Может быть, стоит все-таки отменить собрание? Или хотя бы ваш визит туда?
— Женечка! — устало обернулся ко мне Мартов. — Перестаньте, в конце концов, трепать мне нервы! Этот вопрос был решен еще вчера, и возвращаться к нему я не намерен!
Мне потребовалось еще некоторое время, чтобы проинструктировать Мартова относительно его действий при непосредственной угрозе. Собственно, все сводилось к одному — беспрекословно выполнять мои распоряжения!
Первым делом, даже прежде, чем к крыльцу подали «Мерседес» Мартова, я потребовала, чтобы два человека с автоматами заняли позицию на третьем этаже, у угловых окон здания банка, выходивших на улицу. Они должны были держать под прицелом все окна дома напротив и открыть огонь, если оттуда кто-то попытается убрать Мартова.
Дальше мною были очищены от людей все лестницы в банке, а посетители были выпровожены из фойе на улицу. Я не хотела, чтобы здесь, в банке, в Мартова кто-то смог бы стрелять. Не думала, что киллер перенесет покушение из театра сюда, но не могла представить, что придет ему в голову, когда он столкнется с мерами безопасности, принятыми мной. А так, как говорится, береженого бог бережет!
Первой на улицу вышла я и тщательно осмотрелась. Ничего, таящего в себе угрозу, на глаза мне не попалось, и я позволила Мартову выйти.
— Знаете, Женечка! — вдруг весело проговорил Мартов. — Я стал задумываться, а верно ли правило этикета, велящее пропускать даму вперед?
Я удивленно посмотрела на него, но тут же отвела глаза — в отличие от Мартова мне некогда было отвлекаться на риторические вопросы. Однако к председателю правления вернулось чувство юмора, а вместе с ним и самообладание. Похоже, все происходящее он стал теперь воспринимать как некую увлекательную игру. Отлично, тем лучше для меня! Теперь Мартов, по крайней мере, меньше будет мешать мне работать.
Еще в банке связалась по телефону с Бухониным. Мне было необходимо, чтобы по приезде Мартова в «Золотой ключик» произвели ту же процедуру, что и при его посадке в машину.
Я потребовала, чтобы четыре человека, что должны были патрулировать холлы, заняли позиции, с которых прекрасно простреливались все объекты, выходящие на служебный вход.
Стрелять они не должны. Да я и сомневалась, что их реакции хватит на то, чтобы опередить выстрел киллера. В их обязанности входило лишь тщательно осматривать окрестности и немедленно докладывать мне о людях, по каким-либо причинам находящимся на одном месте.
Когда мы подъехали к театру, все было спокойно. Лишь один из охранников доложил, что у окна на четвертом этаже дома напротив стоит какая-то бабка и пялится на улицу. Я приказала всем продолжать наблюдение. Причем трое должны были поделить между собой сектор четвертого, а тот не имел права сводить с бабки глаз!
— Оторву голову, если ты хоть одно ее движение пропустишь! Смотри на нее, даже если старуха задницу чесать начнет! — Парень попытался захихикать, но вовремя вспомнил мой утренний урок и заткнулся.
— Молодец! — похвалила я его.
Когда мы подъехали к банку, я уже точно представляла себе, где находится окно с любопытной старушкой. Если это не киллер, то бабушку попросту заинтересовала толпа, собравшаяся у входа в театр в столь ранний для премьеры час. Ох, если бы она знала, какая премьера состоится сегодня!.. Вот только непонятно было одно — кто умрет на дуэли?! Онегин или Ленский?
Саму толпу я не видела, потому как парадный вход в «Золотой ключик» находился с другой стороны. Однако, едва покинув машину, я почувствовала ее густое дыхание! Мне казалось, что глухой недовольный ропот толпы, скрывающей убийцу, буквально сжимает меня своим горячим дыханием.
«Господи! — подумала я с удивлением. — Скоро людей начну ненавидеть!»
Но сейчас ненавидела только киллера! Как только он увидит меня, он прочтет в моих глазах свой некролог! И я надеялась, что это остановит его. По крайней мере, заставит совершить ошибку…
Прежде чем выпустить Мартова из машины, я встала лицом к дому напротив, чтобы максимально закрыть Мартова от возможного покушения оттуда. Не хотела рисковать.
— Сейчас вы выйдете из машины и быстро, ОЧЕНЬ быстро пройдете в дверь! — скомандовала Мартову, не сводя глаз с окон.
В эту секунду я вдруг представила охранников, державших под прицелом своих глаз окрестности. Мне даже показалось, что районы, просматриваемые ими, окрашены в красный цвет. Будто в компьютерной игре! Видение было столь реальным, что я порадовалась интенсивности красного цвета!
«Молодец! — мысленно похвалила Бухонина. — Правильно расставил ребят!»
Мартов буквально рыбкой нырнул в спасительный зев двери. Я сопровождала его, стараясь прикрыть. Мне не нужно было смотреть на Мартова. В такие моменты чувствую своего клиента кожей! Я представляла каждое его движение, и в случае опасности председатель правления оказался бы на земле раньше, чем успел бы хоть что-то осознать!
Но при входе в театр ничего не случилось, и я облегченно перевела дух. Теперь достать Мартова киллеру будет стократ труднее! Ему сначала нужно будет пройти через меня. И я очень надеялась, что этого киллеру сделать не удастся…
Приказом по рации я тут же сняла четверку охранников с их постов и отправила в холл. Из фойе немедленно доложили, что люди у театра нервничают, и попросили разрешения начать впускать их в театр.
Я велела подождать моего прихода, предупредив акционеров, что пускать их начнем через пару минут. Мы с Мартовым прошествовали мимо вахтерши, с немым удивлением взиравшей на все происходящее, и поднялись на второй этаж. Около кабинета директора театра я остановила Мартова.
— Здесь мы проверили все, однако лишняя осторожность не помешает! — сказала ему. — Сейчас я предоставлю вам возможность пообщаться с интеллектуальной женщиной, но для этого вам придется выполнить три условия! Во-первых, вы будете сидеть там, куда я вас посажу, и ни при каких обстоятельствах не покидать место. Во-вторых, вы не будете иметь права открывать дверь, что бы ни произошло! Я вас запру на ключ и открою дверь сама. Ну, и в-третьих, оставляю вам рацию, по которой вы будете обязаны доложить мне о любом незначительном происшествии за время моего отсутствия…
— А если эта ваша женщина-интеллектуалка полезет ко мне целоваться? — весело перебил Мартов.
— Даже если она поковыряется пальцем в носу! — ответила я. — Вы же не глупый человек, Григорий Анатольевич…
— Хорошо-хорошо, Женечка! — робко улыбнулся Мартов. — Я, конечно, все понимаю, но у меня столько адреналина в крови, что не шутить просто не могу! Теперь я понимаю, почему вы выбрали такую работу! Чтобы снова почувствовать этот охотничий азарт, я даже позволил бы себя убить!
— А вот это зря! — помрачнев, произнесла я. — Убить-то вас мы как раз позволить и не можем.
Я оставила Мартова в кабинете директора театра наедине с этой дамой бальзаковского возраста. У дверей подождала, пока вверх поднимется один из охранников со служебного входа, вызванный мной. Приказала ему не сходить с места до моего появления и спустилась вниз.
Переместив охранника от входа в гримерную чуть ближе к выходу из театра, чтобы он мог держать его в поле своего зрения, пошла в фойе.
Слова Мартова почему-то больно отозвались в моей душе. Я не могла понять, почему такое его восприятие моих стимулов для работы телохранителем так расстроило меня! Я иногда действительно чувствовала охотничий азарт, но никогда не придавала ему особого значения. Мне казалось, что так и должно быть! Однако сейчас этот азарт почему-то показался мне постыдным! Может быть, от той жажды крови, что я увидела в глазах Мартова? Неужели это было простое отражение моего взгляда?
Мне пришлось забрать металлоискатель у охранника на служебном входе. Из-за той задержки, что случилась по моей вине, огромную толпу быстро пропустить через один детектор было невозможно. Именно для ускорения этого процесса мне пришлось забрать аппарат у одного из охранников верхнего холла.
Не спорю, все это играло на руку киллеру, но ничего поделать не могла! Он вновь заставлял меня менять свои планы, доказывая, что все мои логические построения — просто пустой звук. Гад ползучий!
Перед входом в фойе я объявила по рации о начале операции (громко сказано!) и потребовала от всех максимальной собранности. Особо попросила Бухонина следить с балкона за всем, происходящим в зрительном зале.
Двум охранникам с металлоискателями приказала проверять у входящих только область грудной клетки и ноги — от щиколоток до колен. Только там можно было пронести серьезное оружие. На остальное не было времени — толпа повалила, словно орда киргизов!
Я стояла позади ребят с металлоискателями и вглядывалась в лица входящих, пытаясь найти в них хоть отдаленное сходство со Смирновым. Живой компьютер в моей голове работал во всю мощь, старательно анализируя информацию. Однако все было тщетно! Видимо, я перехитрила сама себя.
Двое охранников в нижнем холле следили, чтобы никто из акционеров не пронес с собой в зал больших сумок, а маленькие проверяли на наличие оружия. Вся эта работа получалась у них намного успешнее, чем моя умственная деятельность, и я очень надеялась, что они ничего не пропустят!
Ровно через восемь минут в моей рации раздался голос Бухонина. Похоже, начальник охраны чувствовал себя превосходно! Почему же одна я изводила себя? А потому, что знала истинную силу киллера!
— Женя, говорит воронье гнездо! — сострил он. — Все идет нормально. Ребята стараются!
— О\'кей, — буркнула я в ответ, не отрываясь от осмотра входящих.
Бухонин докладывался еще трижды, прежде чем последний акционер переступил порог театра. Я приказала охране закрыть двери и никого больше не пускать. Пусть хоть это будет сам губернатор.
— Впрочем, — попыталась я пошутить, — губернатора можно, но только одного, без сопровождения!
Ребята даже не улыбнулись. Видимо, утренний урок здорово запал им в душу! Я пошла за Мартовым. Сигналов от него за время нашего приема посетителей не поступало, и я надеялась, что он еще жив. Так оно и оказалось.
— Женечка? — встретил меня вопросом председатель правления. — Вы уже пришли?! А я так надеялся еще пару часов побыть с Татьяной Сергеевной наедине!
Я уничтожающе посмотрела на него, но мой взгляд Мартова ничуть не смутил. Он усмехнулся и пошел на выход. Зная, что за дверью стоит охранник, я пропустила Мартова вперед, прикрывая его спину от возможного выстрела через окно.
Наше появление на сцене зал встретил аплодисментами. Все члены правления «Поволжского коммерческого банка», торчавшие на улице вместе с остальными, уже заняли свои места за столом на сцене. Выражая Мартову почтение, они даже повскакивали со стульев!
Мартов сел прямо перед огромным микрофоном. Я встала чуть сзади и справа, внимательно осматривая зал. Краем глаза заметила на балконе приветственный жест Бухонина и зачислила это отвлечение внимания ему в минус! Все бы им в «войнушку» играть!..
Парни у дверей выглядели абсолютными истуканами. Лишь глаза их с жадностью пожирали зал в надежде первыми увидеть попытку покушения. Видимо, парням не терпелось выхватить стволы и снискать лавры, обезвредив киллера. Что ж, можно только похвалить их за это!
— Добрый день, господа! — проверив микрофон, заговорил Мартов, едва только стихли аплодисменты. Его веселый голос звенел по залу, и мне почудился в нем вызов, направленный убийце, если только он был здесь! — В первую очередь хочу принести вам свои извинения за столь долгую задержку начала нашего собрания, но мои обязанности, как председателя правления, иногда абсолютно ломают график работы! Впрочем, думаю, это не столь важно! Гораздо важнее сейчас улучшение вашего благосостояния. Вот об этом сегодня мы и поговорим…
Я отключилась от речи Мартова, которая была абсолютно для меня неважна. Напряженная, словно натянутая струна, обводила глазами зал, стараясь успеть увидеть угрозу жизни Мартова и попытаться предовратить ее.
«А может, ничего и не случится?! — подумала с надеждой. — Может быть, я смогла остановить киллера?»
Однако сомневалась, что теперь хоть что-нибудь его остановит!..
* * *
Он собирал вещи. Эта квартира была ему больше не нужна. Использовав ее, он уходил, чтобы больше не возвращаться. Новое жилище уже поджидало его, еще сохраняя запах прежних хозяев, но скоро и от этого запаха ничего не останется! Его жилье должно быть стерильным!
Он самодовольно усмехался, складывая в сумку нехитрые пожитки. Он не любил лишних вещей. Они казались ему страшной обузой, сковывающей человека по рукам и ногам и лишавшей его возможности летать. Он хотел свободы, но ему всегда мешали! Мешала мать, мешали одноклассницы, мешала Женя…
Подумав о ней, он оскалился. Сегодня эта шлюха, забывшая о том, какой должна быть женщина, получит прекрасный урок. Он долго вел ее к этому моменту и знал, что теперь она готова! Готова к тому, чтобы испытать такое же унижение, что испытал он, когда его клиент отказал ему в работе, отдав предпочтение бестолковой бабе! Это переполнило его чашу терпения и заставило действовать.
Он ясно представлял себе все события сегодняшнего дня, тщательно спланированные и продуманные до мелочей. Он видел, словно на экране телевизора, все поступки Охотниковой, которые еще предстоит ей совершить, и знал, что обыграет ее и сегодня!
А вот потом с ней можно будет поговорить по-другому! И кто знает, как сложится после разговора их судьба. Он не желал Жене зла. Просто пришла пора ей понять, на что она тратит свою жизнь!
Спецснаряжение и грим он не стал убирать в сумку. Он должен был приготовиться к сегодняшнему делу максимально тщательно! Сегодня ничто не должно выйти из-под контроля, а для этого следовало как следует войти в образ.
Он помнил, как едва не провалил встречу с Охотниковой, когда был Семеновым. Недостаточное вхождение в образ вызвало у нее подозрения, и он заметил это. Теперь такого быть не должно! Он начнет вживаться прямо сейчас, в шесть утра.
Сегодня он должен был выглядеть так, чтобы ничем не напоминать Охотниковой Смирнова. Он был уверен, что она будет искать его именно по этим приметам да еще станет обращать внимание на любую необычную внешность. Пусть, все равно ее старания пропадут зря.
Он сел к зеркалу и начал гримироваться. В первую очередь удлинил нос, придав ему «еврейскую» форму. Затем чуть приподнял веки, скрепив их особым пластырем. После этого осталось удлинить подбородок, придав лицу вытянутую форму, и из зеркала на него смотрел уже совершенно другой человек.
Работа с гримом отняла много времени. Собственно, трудность была только с созданием мешков под глазами да с приданием лицу бледного, болезненного цвета. А затем все было сделано за считанные секунды.
Он оделся в безликий серый костюм, надев под него белую рубашку не первой свежести, и создание нового образа было завершено. Теперь он был просто замученным работой и прожорливой семьей неприметным банковским клерком, которому, может быть, всю жизнь придется перекладывать бумаги с места на место, напрасно ожидая повышения по службе.
Он довольно осмотрел себя в зеркало. Теперь разглядеть его в толпе таких же мерзких крыс будет попросту невозможно! Для верности оставалось только выбрать верный момент для проникновения в театр и подходящего спутника, чтобы совсем дезориентировать Женю.
Оставалось только оружие. Он прекрасно знал, что будет искать Охотникова, и самодовольно ухмыльнулся от сознания собственного превосходства.
Кто сказал, что пистолет должен быть сделан только из металла? Пластиковые стволы не менее эффективны, чем обычные! Он достал из стола небольшую коробочку и с любовью осмотрел ее содержимое.
Там лежал в разобранном виде пистолет из сверхпрочного пластика. Правда, такое оружие годилось пока только для двух-трех выстрелов, а затем ствол безнадежно деформировался, да и пружина теряла упругость! Но больше пары выстрелов делать все равно не придется. Второй понадобится, если реакция Охотниковой окажется быстрее, чем он думал.
Единственной проблемой были патроны. Их еще не научились делать из пластика, поэтому три нужных ему патрона он должен замаскировать. Это тоже было несложно! Особо изготовленный ремешок для часов спрячет патроны даже от рентгена!
Больше из спецсредств ему сегодня не требовалось ничего. Он представлял, где Женя расставит охрану, и знал, как ее обойти. Единственное, что будет еще необходимо ему для выполнения задуманного, так это портативная рация, замаскированная под сотовый телефон. Он, не колеблясь, положил ее во внутренний карман пиджака.
Затем аккуратно уложил детали пистолета в небольшую папку, и сборы были окончены. Для завершения картины ему не хватало только одного маленького штришка — записки для Охотниковой! Криво усмехаясь, он написал ее и оставил на кухонном столе. Он знал, что Женя найдет ее…
Положив в карман акции «Поволжского коммерческого банка», приобретенные во время его работы в этой организации, он надел черную кожаную куртку, подхватил с пола две сумки с пожитками и вышел из квартиры, захлопнув дверь.
«Пусть теперь они попробуют не пустить меня на собрание! — злобно оскалился он. — Я имею полное право находиться там!»
Теперь его путь лежал на железнодорожный вокзал. С хозяином новой квартиры он договорился встретиться в пять часов вечера, а до той поры сумки следовало где-то оставить. Он положил их в камеру хранения.
Перед выполнением серьезной работы он никогда не ел. Считал, что сытый желудок притупляет реакции и мешает правильно оценивать ситуацию. Все, что происходило до этого, было детской забавой, игрой! И все же он не допустил в ней ни одной ошибки. Не должно их быть и сегодня, когда он покажет себя во всей красе!
До самого начала собрания он просидел в безлюдном парке, наслаждаясь чистотой не растаявшего еще снега. Он вдыхал его сырой и холодный запах, очищая свой разум от ненужных эмоций. Когда он встал, чтобы уйти, в его глазах не было ничего человеческого.
К театру «Золотой ключик» он приехал за десять минут до предполагаемого начала собрания акционеров. Он был единственным человеком среди собирающейся толпы, кто знал, что оно будет отложено!
Все произошло именно так, как он и предполагал. Ни в час, ни десятью минутами позже двери в театр не открыли! Почти все собравшиеся здесь, у входа, были состоятельными людьми, не привыкшими к ожиданию. Им уже давно все приносили на блюдечке с голубой каемочкой, и сложившаяся ситуация вывела их из себя.
Особенно старалась в проявлении своего негодования тучная матрона, увешанная побрякушками. Она начала ворчать и ломиться в дверь еще без пяти час. То, что охрана внутри никак не реагировала на ее потуги, только распаляло взбалмошную старуху.
Вот за ней и решил пристроиться он. Ему было абсолютно ясно, как поведет себя эта корова, едва ей удастся войти в дверь, и знал, что для него это будет чудесным прикрытием.
В любой толпе, ожидающей открытия чего-либо, всегда найдутся типы, подобные этой старухе. Они скандалят и ругаются, поглощая все внимание служащих. А ему нужна была лишь секунда, чтобы Охотникова не успела как следует вглядеться в его лицо.
Некоторым сюрпризом для него стало появление у парадного входа членов правления банка. Этого он никак не ожидал! Он был уверен, что их пропустят в театр со служебного, причем задолго до того, как откроют двери для толпы. Однако факт их появления перед его носом только приподнял ему настроение — Женя боится его! Он заставил ее бояться, а значит, наполовину победил!
Прибытие членов правления отодвинуло его взбалмошную спутницу далеко от дверей. Он порадовался и этому факту! Теперь образы, подобные ему, успеют примелькаться Охотниковой и притупят ее восприятие. Все! Теперь уже ничто не помешает ему попасть в театр.
Так оно и случилось. Когда открыли двери и толпа ринулась в них, он пару раз чуть придержал свою спутницу, просто оттесняя ее от входа плечом, чтобы выдержать требуемую паузу. Конечно, он наслушался ее негодующих криков, но сейчас она не вызывала в его душе ненависти. Впереди его ждало нечто большее. Он идет к своему триумфу!
Прошел в театр, едва не задев Охотникову плечом. На секунду ему захотелось даже толкнуть ее и извиниться, но он сдержал себя. Это ребячество могло провалить всю операцию, столь тщательно подготовляемую в течение месяца.
Охрана была расставлена именно так, как он и предполагал. На входе в верхний холл у него потребовали раскрыть папку, но, естественно, потайной карман с плоскими деталями пистолета обнаружить охранникам не удалось. Тем более что внимание парня, с которым он когда-то работал, отвлекла та самая женщина, с которой он прошел в театр. Она отказалась открывать свою сумочку, и парням пришлось с ней изрядно повозиться.
Кресло в зале, что занял он, располагалось у самого нижнего выхода из зала. Около этой двери тоже стоял охранник, но он опасности не представлял. Гораздо важнее было то, сколько человек окажется по другую сторону. Это единственная слабая сторона его плана, однако он был уверен, что и здесь Женя оправдает его ожидания. Ему не о чем было беспокоиться. Все шло, как нужно.
Когда он увидел, что Мартов вышел на сцену, то не сводил с Жени глаз. Сейчас ему было безразлично, что будет делать председатель правления. Ему было важно, где встанет Охотникова.
Она встала справа и сзади. Все правильно! Именно так их и учили, чтобы левой рукой уронить объект на землю, а правой выхватить из кобуры оружие. Это ее умение сегодня играло на руку ему, потому как при таком ее маневре между ним и Женей окажется охранник. Она не решится стрелять, что и даст ему возможность уйти!
«Все! Время пришло!» — подумал он и начал собирать пистолет.
Он собирал его вслепую, не сводя глаз со сцены. Ему не нужно было смотреть на оружие при сборке, а поднятая вверх голова не могла вызвать у Жени подозрения. При этом он все-таки избегал смотреть ей в лицо, боясь привлечь к себе внимание.
Он закончил сборку за пару минут, так как боялся произвести какой-либо шум. В последнюю очередь зарядил патроны в обойму и вставил ее в гнездо. Он был готов!
Медленно и осторожно поднял глаза, чтобы последний раз перед началом событий посмотреть Жене в лицо, и вдруг замер!..
Их глаза встретились!
* * *
Я стояла за спиной Мартова, обводя глазами зал, полный людей. Иногда ловила на себе их любопытные взгляды, но вскоре к моей фигуре привыкли и уже считали чем-то вроде детали интерьера. К тому же и Мартов умел привлекать все внимание к себе!
Не знаю почему, но я не могла почувствовать в зале присутствие киллера. Может быть, сказывалось излишнее перенапряжение, но никто из толпы не излучал враждебности. Разве что недовольство.
Вдруг я заметила, что молодой еврей, сидевший около нижнего выхода из зала, старательно прячет глаза, избегая встречи со мною. Я внимательно посмотрела на него, и в этот момент он поднял голову.
В одну секунду вереница образов пронеслась в моем подсознании, и я поняла — это ОН! Киллер!
Снова, в который раз, время замедлило свой бег! Словно в замедленном кино я видела поднимающиеся вверх руки убийцы. И в них был пистолет!
Даже не успев до конца понять, что делаю, я ударила по стулу Мартова ногой, ломая у него ножку, и выхватила из заплечной кобуры револьвер. Однако не успела! Выстрел киллера прозвучал первым…
В ту же секунду убийца метнулся к двери, прикрываясь охранником от ствола моего револьвера. Он придержал здорового парня, словно тряпичную куклу, лишь секунду, которой хватило киллеру, чтобы открыть дверь. Киллер выстрелил еще раз, целясь под стол, куда упал Мартов. Затем охранник тяжелым мешком рухнул на пол. Убийца уходил!
На все это понадобилось не более четырех секунд, из которых две последние я была в оцепенении. Горечь поражения сдавила мне грудь, лишая возможности пошевелиться. Казалось, вселенная уходит у меня из-под ног…
В себя привел меня рык Мартова!
— Твою мать! Проклятый засранец! — заорал он, скорчившись на полу.
Я удивленно обернулась, не веря тому, что Мартов жив. Тем не менее это было так! Первая пуля убийцы содрала кожу с его виска, а вторая пробила сиденье стула и застряла в его ягодице.
Причиной первого промаха киллера могла быть только моя реакция да интуиция, позволившая мне вычислить убийцу за мгновение до покушения. Но почему Мартов упал со стула на спину, вместо того, чтобы, согласно законам физики, свалиться на бок, для меня, наверное, навсегда останется тайной!
Однако все это я осознала позже! В тот момент я знала только одно — Мартов жив! С криком ликования, похожим скорее на рык тигрицы, я бросилась вслед киллеру. Теперь он не должен был уйти!
Я выскочила за дверь и едва не столкнулась с парнями, стоявшими у служебной двери. Они бежали в зал, нарушая все мои инструкции, словно от их присутствия здесь зависела победа сербов в войне с НАТО.
— Где он?! — заорала я, немало удивив парней. Они ошарашенно посмотрели на меня, и в этот момент по рации закричал Бухонин:
— Общая тревога! Киллер уходит по служебному коридору в направлении нижнего холла!
Два моих олуха, словно заправские гончие, тут же метнулись в указанный коридор. Я решила проскочить через служебный выход прямо к парадным дверям, но вдруг остановилась. Мне стало абсолютно ясно, что в служебный коридор киллер мог попасть только мимо тех парней, что попались мне навстречу!
— Бухонин! — заорала я в рацию. — Кто передал эту информацию?
— Пятый! — удивленно прохрипел в динамике запыхавшийся голос. — А что такое?!
Я не ответила.
В два прыжка оказалась около входа в гримерную, где дежурил Пятый. Он лежал на полу, а из-под его головы растекалась лужа крови. Пятый попросту не мог ничего передать, а это означало одно — киллер оказался умнее нас! Он предвидел использование раций для связи между охранниками и спокойно прослушивал нашу волну. У него было время, чтобы сориентироваться!..
Я хотела рвануться в гримерные, боясь, что киллер может добить Мартова, но остановилась! Я поняла, что именно этого он и ждет от меня!
Как я была уверена в смерти Мартова, так и у убийцы не было оснований пытаться его добить. Он рассчитывал, что, дав мне такой след, заставит искать его среди безликой ошалевшей толпы, которую не раз использовал для того, чтобы скрыться. Однако сам он так уходить не собирался! Я перекрыла ему все пути к отступлению, кроме… крыши!
— Олухи! — заорала, включая рацию на общий прием. — Срочно выметайтесь на улицу! Убийца на крыше!..
Я неслась вверх по лестнице, подгоняемая лишь одним желанием — достать киллера и отыграться на нем за все те душевные терзания, что мучили меня последние три дня. Я преодолевала пролеты в два прыжка, даже не замечая их, и остановить меня не смог бы никто!
На последнем этаже чуть замешкалась, пытаясь найти выход на крышу, и увидела его! Узкая железная лестница поднималась к потолку в правом крыле коридора, и сейчас для меня не было цели желанней!
Крышка люка, ведущего на чердак, была заблокирована. Я больно ударилась в нее плечом, стараясь открыть, но крышка почти не поддалась! Я раз за разом била ее, пытаясь расшатать груз, наваленный на нее, не обращая внимания на то, что плечо превращается в сплошную кровоточащую рану.
Чувствуя, как уходят драгоценные секунды, я была готова зареветь диким зверем от досады, переполнявшей меня, но в этот момент крышка поддалась. Под одним из моих ударов она слегка пошла вверх, и я рванула ее обеими руками, пытаясь поднять.
Внезапно крышка распахнулась, а на меня посыпался сверху цемент. Я жутко обругала тех людей, что превращают чердаки в склады разной гадости, и выскочила наверх. Прямо под моими ногами лежали два мешка с цементом, что мешали мне открыть крышку люка. Я перескочила через них и бросилась к распахнутому слуховому окну.
Он стоял почти на краю крыши. Около ног убийцы валялся пневматический арбалет, служащий для перебрасывания через пропасти легких, но прочных крючьев — «кошек» с прикрепленными к ним веревками. Вот одна из таких веревок и уходила с крыши театра на соседний дом.
В руках киллера уже был ролик с петлей, позволявший быстро переезжать по таким навесным мостам через обрывы. У меня не было времени на раздумья, я выстрелила. Выстрелила не в убицу, а в веревочный узел, что был стянут на одном из шпилей «Золотого ключика».
Попала! Веревка дрогнула, разорванная пулей, и змеей скользнула вниз по скату крыши. Киллер спокойно обернулся на мой выстрел. Он улыбался, словно это не я сейчас отрезала ему путь к отступлению, а он мне!
— А ты шустрая, крошка! — проговорил он, делая шаг в мою сторону. — Я собирался поговорить с тобой попозже, но, видимо, придется это сделать сейчас. Расскажи мне, каково проигрывать?
Я могла бы его пристрелить, как бешеного пса! Патронов у меня было достаточно, чтобы превратить киллера в фарш, но я хотела взять его живым. Только после этого смогу спать спокойно!..
— А вот это тебе лучше знать! — проговорила я, бросив пистолет в слуховое окно на чердак. — Это ты проиграл, парень! Ведь Мартов жив. Кстати, сейчас мы спустимся вниз, и ты сможешь убедиться в этом воочию! Я думаю, что у вас будет о чем поговорить.
Киллер понял, что я не вру. В одно мгновение бешенство неузнаваемо изменило его лицо, и он прыгнул ко мне. Он летел ко мне с вытянутой вперед для удара ногой. И его полет был долог. Я чувствовала, как он всеми клеточками своего тела страстно желает раздробить мне грудную клетку, вколотив ребра в сердце.
Однако бешенство лишило его точности расчета. Он попросту забыл, что опускаться будет на скошенную поверхность! А я скользнула вперед, подсекая его опорную ногу в момент приземления.
Киллер не смог удержать равновесия! Он упал на спину и покатился вниз к краю по железному скату крыши. Я вдруг поняла, что ему не удержаться на краю, и попыталась его поймать. Я не хотела убивать!
Но все мои усилия были тщетны! Киллер прокатился в нескольких миллиметрах от пальцев моей руки и свалился с крыши. Кажется, я закричала, и, может быть, этот крик подстегнул его — в последнюю секунду кончики пальцев киллера зацепились за водосток. Водосток затрещал, отрываясь, но я уже была рядом и поймала киллера за кисть!
На секунду мы застыли над краем крыши, готовые рухнуть вниз оба, но у меня хватило сил, чтобы удержаться на краю. Киллер, ухмыляясь, посмотрел на меня снизу.
— Опять гипертрофированный материнский инстинкт? — скаля зубы, спросил он. — Нет, бабонька! Бросай ты эту работу! Тебе детей рожать надо…
Одним неуловимым движением он выхватил из каблука спрятанное там лезвие и полоснул меня по запястью. Совсем не ожидая этой боли, я невольно расцепила пальцы, отпуская руку киллера. Больше его ничто не держало!
— Зачем? — прошептала я, отходя от края крыши.
Кровь текла по моей руке, капая на железо с кончиков пальцев, но я не замечала ее. Не чувствовала радости победы, если ЭТО можно так назвать. Я не чувствовала ничего, кроме растерянности!
Неожиданно в моей памяти всплыли строчки из последнего письма отца. Я словно наяву увидела их: «Пора, Женя, посмотреть на реальность жизни глазами взрослого человека!..»
— Может, и пора, папа! — ответила я и на ватных ногах пошла к Бухонину, бежавшему мне навстречу…