Глава 10
Я бежала по лесу, стараясь не делать лишнего шума и не оставлять явных следов своего перемещения: сломанных веток и помятых кустов. Никаких видимых признаков лагеря пока не было. Хотя интуиция подсказывала мне, что лагерь очень близко. Я включила свой радиоперехватчик.
– Первый, Первый! Это Шлем! Доложите обстановку!
– Шлем! Это первый! В моем секторе все спокойно!
– Хорошо, Первый! Конец связи.
– Шлем! Это Второй! В моем секторе все спокойно!
– Шлем! Это Третий! В моем секторе без происшествий!
И так далее – в эфире постоянно шла перекличка между постами охранения. Шлем – по всей видимости, это позывной штаба. Интересно, они постоянно такие бдительные или же что-то их напрягло? Не могут дождаться своей группы, которая выехала на встречу со мной?
– Сокол! Сокол! Это Шлем! Доложите вашу ситуацию, – словно в подтверждение моих слов раздалось из динамика.
И еще раз:
– Сокол! Сокол! Почему не отвечаете?
«Потому и не отвечают, что встретились с Женей Охотниковой! – злорадно подумала я. – И вы, ребята, скоро тоже с ней встретитесь!»
Наконец я увидела ограду лагеря. Два ряда колючей проволоки, между которой должны перемещаться часовые. Пока я никого не заметила. Устроив себе наблюдательный пункт в ста метрах от ограды, я достала бинокль. Так – вот и часовой. Парень в обычной камуфляжной форме, на голове – черный берет, на груди – автомат Калашникова. Он шел не торопясь, оглядываясь по сторонам. Я посмотрела направо и налево – ага! Вот и дот! Небольшая насыпь, под которой должна находиться огневая точка.
Парень дошел до насыпи и, видимо, спустился вниз – по крайней мере, он исчез из моего поля зрения. Я подождала еще пять минут – часовой показался снова. Прошел по своему участку, вернулся, снова пропал минут на пять. Да, товарищ генерал! В вашей системе охранения явная брешь! На пять минут оставлять без присмотра такой длинный участок границы – это, мягко говоря, легкомысленно!
Подождав еще немного и убедившись, что у меня есть пять минут для проникновения сквозь ограду, я приступила к действиям. Когда часовой в очередной раз продефилировал мимо меня и в очередной раз исчез, я быстро подбежала к колючей проволоке и перерезала ее тем самым широким ножом, что висел у меня на поясе. Затем, войдя в охранный коридор и пробежав между проволочными ограждениями метров двадцать вперед, я перерезала внутреннюю ограду и вошла, а точнее вползла, на территорию лагеря. Через минуту часовой увидит, что в проволоке брешь, и начнется заваруха. К этому моменту я должна быть как можно дальше от этого места.
За оградой тоже был лес. Метрах в тридцати впереди я увидела небольшие домики, детскую площадку, остатки бассейна и прочие постройки, обычные для пионерлагеря. Только над всем этим звучали не веселые детские голоса, а отрывистые военные команды.
Необходимо было немного осмотреться и понаблюдать, как будут развиваться события. Лучше всего для этого подходила крона какого-нибудь высокого дерева.
Я выбрала себе подходящее дерево и начала по нему взбираться вверх. Добравшись до удобного для наблюдения сука, способного выдержать мой вес, я снова достала бинокль и стала ждать. И ждать пришлось недолго – как я и предполагала, через минуту над лагерем завыла сирена.
* * *
С моего наблюдательного пункта открывался неплохой вид на территорию лагеря. В самом центре располагался небольшой кирпичный двухэтажный корпус. Видимо, это и есть штаб, – там же была и гауптвахта, – об этом рассказал мне мой пленник. В здании был только один вход, по сторонам которого стояли, словно изваяния, два часовых, одетые в камуфляжные куртки и черные береты. У обоих – автоматы.
Когда включился сигнал тревоги, по лагерю забегали туда-сюда группы таких же боевиков по три-четыре человека. Видимо, выполнялся какой-то отработанный сценарий защиты лагеря в случае внешнего проникновения. Я включила свой перехватчик.
– Четвертый докладывает – повреждение внешней границы ограждения! Возможно проникновение неизвестных лиц на территорию части!
«Части! Значит, у вас „часть“, а не молодежный военно-патриотический лагерь!»
– Первый и второй взвод – прочесать территорию лагеря и захватить неизвестного противника!
«Давай, давай – захватывай!» – ехидно подумала я.
Под моим деревом пробежало четверо боевиков.
Один из них неожиданно остановился и крикнул:
– Сержант! Тут какие-то следы!
Я напряглась – неужели они такие крутые, что смогли различить мои следы?
– Где? – боевик, который бежал первым, вернулся и подошел к тому, что остановился под деревом.
– Вот смотри – это не наши ботинки!
– Это? Обычные армейские сапоги!
Они явно рассматривали след от моего тяжелого спецназовского ботинка. Неужели я допустила ошибку?
– Нет! Это наш! С чего ты взял, что это не наши ботинки?
– Ну ты посмотри на свою подошву и вот на эту!
– Ну и что? По-твоему, все подошвы должны быть одинаковы? Тоже мне – следопыт!
– Ну вы что там застряли! – недовольно закричали остальные два боевика.
– Ладно, пошли! – И все четверо направились к ограждению, судя по всему, как раз к тому месту, где я проделала дырки в проволочном ограждении.
– Шлем? Это Ворон! У нас тут три трупа под эстакадой!
– Что? – заорал Шлем. Я даже испугалась, что внизу кто-нибудь может услышать этот крик, исходящий из динамика моего радиоперехватчика. И что это разработчики в ФСБ не догадались вывести звук на наушник!
– Все мертвы! Машины вашей нет – только «Фольксваген» девчонки!
– Менты приехали?
– Конечно, раз я здесь!
– Держи меня в курсе, Ворон!
– Понял тебя, Шлем!
Вот тебе и канал для утечки информации! А Лисовский еще сомневался! Хотя это не он сомневался, это я сомневалась!
– Всем подразделениям собраться на плацу! – раздалось из динамика.
Ну все – поболтали, ребята, и хватит! Я перевела радиоперехватчик из режима «радиоперехват» в режим «радиоблокировка». Все! Больше мои друзья друг друга не услышат – вместо этого в их радиостанциях будет слышен только ровный низкий фон. И больше ничего! И так будет продолжаться, пока кто-нибудь не догадается сменить частоту, – но, во-первых, это еще нужно догадаться, а во вторых, синхронная смена частоты у стольких станций одновременно – вещь совершенно нереальная. Так что времени у меня предостаточно!
Итак – вечеринка начинается!
Я быстро спустилась с дерева, присела, огляделась по сторонам – где же все эти несчастные вояки?! Осторожно, от дерева к дереву, я начала перемещаться к их штабу. Там уже творилось что-то невообразимое – такое ощущение, что разворошили муравейник. Площадка перед штабом так и кишела людьми в камуфляжной форме. Видимо, Кречетов решил собрать весь личный состав для дачи дальнейших ценных указаний по моей поимке. Это совершенно, кстати, неразумно с точки зрения тактики – была бы я террористом, давно бы уже накрыла этих бесцельно толпящихся перед штабом ослов в форме. Я спокойно перемещалась по лагерю, и меня до сих пор никто не заметил! Они либо идиоты, либо просто ничего не смыслят в мерах по охране военного лагеря!
Спокойно обойдя по лесу вокруг лагеря, я дошла до каких-то одноэтажных деревянных строений. Судя по всему, раньше это были дачи для пионеров, а теперь здесь располагались казармы боевиков. Что же – пришел их час! Я прикрепила к зданию одну из мин с дистанционным взрывателем. Потом установила оставшиеся три. Четыре взрыва должны были прозвучать в ближайшее время. И в лагере будет четырьмя домиками меньше.
Я уже поставила четвертую мину и хотела вернуться к площади, когда голос сзади меня произнес:
– Руки за голову – автомат на землю!
Я почувствовала, что холодный ствол автомата приставлен к моему затылку. Я медленно положила свой автомат на землю и подняла руки вверх.
– Развернись!
Я медленно повернулась лицом к говорящему. Это был молодой парень лет двадцати, почти совсем еще мальчишка. В руках он держал автомат Калашникова, направленный мне точно в грудь. Парень снял с пояса радиостанцию и нажал кнопку вызова. Естественно, ему никто не ответил. Он удивленно посмотрел на станцию, нажал на кнопку еще раз.
– Бесполезно! – спокойно сказала я. – Я заблокировала ваш эфир!
– Как это? – Он удивленно посмотрел на меня.
– А вот так! – Я воспользовалась его некоторым замешательством и просто опустила руку. Опустила так, чтобы нож, который находился в футляре на запястье, выскользнул из него и устремился прямо парню в горло. Он так и не успел понять, что произошло, – из раны брызнула тонкая струйка крови, его глаза закатились, ноги подкосились в коленях, и он упал лицом вниз.
Я подняла с земли свой автомат и быстро побежала в сторону площади. Там было построение. Самое время! В лагере диверсант, а они строятся! Пред стройными рядами своих солдат выступал сам фюрер Кречетов.
– Солдаты! – сказал он. Его голос усиливался мегафоном, который держал стоящий рядом с ним боевик. Кречетов выдержал некоторую паузу, затем продолжил: – Над нашим делом вновь нависла угроза! Наши враги заслали в расположение нашей части опытного диверсанта, цель которого – посеять смятение в наших рядах! Наша задача – выявить вредителя и уничтожить! Уничтожить физически! Пусть в масонских кругах знают, что мы настроены серьезно и шутить не собираемся!
Уф! Мне просто страшно стало от его слов! Я усмехнулась и нажала на кнопку первого дистанционного взрывателя. Грохнуло с одной стороны. Стройные шеренги провинциальных наци сразу же распались. Испуганно зашумели. Похоже, что Кречетов тоже растерялся. Но вскоре над лесом вновь раздался его голос:
– Спокойно! Спокойно! Командирам взводов приказываю в составе своих подразделений рассредоточиться по лагерю и…
Я взорвала вторую мину. На воздух взлетела вторая казарма.
– …и обезвредить диверсионную группу противника!
Ага! Я уже стала диверсионной группой! Я взорвала оставшиеся мины – лагерь действительно стал похож на место боевых действий: до площади донесло дым от взрывов, запахло пороховыми газами. Видно было, как командиры строят своих людей и торопливо уводят их с площади. Это мне и было нужно. Кречетов же вместе с группой боевиков из десяти человек направился в сторону штаба, поднялся по лестнице. Около двери он обернулся и бросил на свой лагерь встревоженный взгляд.
Похоже было, что его люди не были полностью готовы к действиям в условиях реальной боевой ситуации. Видимо, что-то упустил бравый Кречетов в их боевой подготовке! Наверное, излишне увлекся политической частью!
Итак, на площади никого не было – только два боевика оставались на посту у входа в штаб. Прекрасно! Я обошла площадь по периметру, приблизилась к штабу с тыла и подкралась сбоку к охраняемому крыльцу. Я оказалась почти рядом с правым часовым. Парню было явно не по себе. Он напряженно вглядывался в лес напротив штаба, словно пытаясь разглядеть в чаще коварных врагов. Его рука судорожно сжимала автомат.
– Расслабься, парень! – тихо сказала я и кинула ему под ноги гранату со слезоточивым газом. Сама я предварительно надела компактный респиратор – непременный атрибут всех моих боевых вылазок.
Часовые громко закричали, схватившись руками за лица. Я подскочила к ним и резко ударила первого ребром ладони по шее – классический прием, многократно описанный в литературе про шпионов. В книжках, правда, часто забывают сказать, что он эффективен только в том случае, если правильно его применить. А правильно его применить на самом деле очень сложно. Но я-то это делать умела прекрасно! Боевик, которому я заехала по шее, беззвучно упал на ступеньки штаба – полный покой в течение ближайших двух часов ему обеспечен.
Второй же солдат, несмотря на адскую боль в глазах, все-таки умудрился каким-то образом схватить меня сзади поперек груди. В его руке был нож, и он безуспешно пытался дотянуться им до моего горла. Я опустила руку так, чтобы второй нож на моем запястье выпал из ножен, и, перехватив его на лету, что есть мочи всадила в бок боевику. Он охнул и сразу обмяк, освободив мою грудь.
Позволив его телу упасть, я вошла в штаб Кречетова. Прежде всего необходимо было найти гауптвахту. Здание стандартное – обычный панельный корпус, посредине которого проходила лестница – пролет на второй этаж и пролет вниз, в подвал. Не долго думая, я направилась вниз.
Судя по всему, в старые добрые пионерские времена здесь было что-то вроде бельевой, прачечная и гладильная комнаты. Сейчас же это был довольно мрачный коридор с двумя дверями, обитыми железом. И в конце коридора стоял охранник!
– Стоять! – закричал он, одновременно поднимая свой автомат.
Я не стала ждать, решится он выстрелить в меня или же попробует сделать что-нибудь еще. Ножи для метания у меня кончились, и мне ничего не оставалось, как в свою очередь поднять свой автомат с глушителем. И у меня это получилось гораздо быстрее, чем у него. И проблемы стрелять – не стрелять у меня не было: стрелять, и даже не думать. Спасибо добрым дядям из такого же лагеря, только государственного, – научили! Я два раза нажала на спусковой крючок, и часового отбросило к стене, он забился в судорогах в такт попадающим в него пулям, выпустив из рук свой автомат. Увы, мой друг, в нашем деле дается только один шанс – упустил его, и ты мертвец!
Как я уже сказала, в коридоре были две железные двери. В каждой из них по «глазку» и по окошку для передачи пищи – прямо как в нормальной тюрьме. Я заглянула в первый «глазок» – камера была пуста. Заглянула во второй – на нарах мирно спал мой горе-клиент. «Мать твою!» – не выдержала и выругалась я. Я тут третью мировую войну устраиваю из-за этого типа, а он спит себе, словно невинное дитя!
Я отодвинула засов и открыла дверь в камеру. Это, в отличие от приглушенных выстрелов моего автомата, разбудило Головина.
– Женя? – ошарашенно уставился он на меня, как будто увидел привидение.
– Она самая! Не ожидал?
– Нет, не ожидал!
– Быстро пошли!
– Куда?
– Домой! Куда же еще! Или тебе понравилось здесь, среди этих милых мальчиков?
– Нет! Конечно, идем! Только как? Там же охрана!
– Пошли! Держись за мной и неукоснительно… Слышишь? Неукоснительно выполняй все мои указания! Или ты труп! И не вздумай пугаться и метаться, когда начнут стрелять!
– Стрелять? – растерянно спросил он.
– Стрелять! – раздался знакомый голос за моей спиной. – Именно стрелять!
Я обернулась – в дверях стоял и ухмылялся не кто иной, как наш старый знакомый коротышка Панов. В отличие от окружавших его боевиков в форме, он был одет в обычный штатский костюм. В руках – пистолет. Направление оружия – неизменное: моя красивая грудь.
– Метаться не надо, Евгения Максимовна! На этот раз вы попались! – сказал Панов, ухмыляясь. – Арсенальчик ваш позвольте забрать! И без глупостей – вы, конечно, дама крутая, но нас больше!
Их действительно было больше. Боевиков в коридоре было порядка десяти человек. Все, конечно, вооружены. Диспозиция явно была не в нашу пользу!
Я положила на пол свой автомат.
– Гранаты и пистолеты, пожалуйста! И ножичек не забудьте! – сказал Панов, указав стволом своего пистолета на мой жилет.
Я нехотя сняла жилет вместе с его содержимым, отстегнула кобуру под мышкой, сняла пояс со второй кобурой и ножом.
– Теперь все? – спросила я.
– Это мы сейчас проверим! Сергей, проверь!
Один из боевиков осторожно, словно я могла его укусить, подошел ко мне и собрал с пола все мое оружие. Затем он тщательно меня обыскал. Когда он ощупывал мой торс, его руки слишком долго задержались на груди.
– От винта, приятель! – зло сказала я и двинула его коленом в пах. Он охнул и согнулся. Я тут же заехала тем же коленом снизу ему по лбу. Он отлетел прямо под ноги Панову.
– Я же сказал – без глупостей, ты, сука спецназовская! – заорал Панов, вытянув пистолет и делая им какие-то замысловатые пассы.
– Не надо лезть граблями, куда не следует!
– А ты пошел вон! – закричал Панов на продолжавшего стонать незадачливого боевика. Тот встал, покачиваясь, и вышел из камеры. Панов взял мою амуницию, оставленную пострадавшим, и, бросив на меня сердитый взгляд, вышел.
– Посадите ее в соседнюю камеру, – приказал он своим людям. – И этого уберите!
Последние слова относились к трупу охранника, который пал от моей руки.
– Пошли! – Один из боевиков кивнул мне, приказывая следовать за собой.
– Держись! Скоро мы отсюда выберемся! – сказала я Головину. Хотя прозвучало это не слишком убедительно.
– Я сказал – пошли! – снова раздраженно произнес боевик.
Я ободряюще подмигнула Стасу и вышла из его камеры. Меня ждала моя собственная. Вообще, что меня ждало, я представляла себе пока очень плохо. Надеюсь, что эта ситуация ничуть не сложнее тех, в которых я уже оказывалась в прошлом. Но интуиция говорила мне – хуже. Гораздо хуже…
