Глава 3
Через час с небольшим мы с Вячеславом уже прибыли в институт, где выслушали наставления относительно того, что нигде не стоит останавливаться, никого никуда не подбрасывать, и так далее, и тому подобное, словно мы несмышленыши и ничего не понимаем.
Впрочем, Олега Ефимовича можно было понять: он боялся за жизнь ученого и старался всячески оградить его от неприятностей. Единственное, что он и спонсоры могли сделать сейчас, была выдача нам с Конышевым сопроводительной машины и нескольких профессиональных, хорошо проверенных охранников. Подобрать таковых и снабдить нас транспортом велели начальнику службы безопасности Тимошенко Сергею Александровичу.
Вскоре мне представили отобранных ребят. Первый оказался атлетически сложен, хотя весь его вид указывал на то, что парень несколько медлителен и неразговорчив. Внешность молодца индивидуальностью не блистала, зато фамилия и имя запоминались легко — Худаков Николай.
Второй, Панов Андрей, являлся куда более яркой личностью. При своем небольшом росточке весьма мускулистый и накачанный, с живым, каким-то задорным взглядом и копной вьющихся ярко-рыжих волос. Третьего звали Шиханов Александр. Он был самым юным, а потому беззаботным. Я сначала возмутилась, зачем нам дают какого-то зеленого юнца, но когда мне объяснили, что он лучше всех стреляет, остыла, понимая, что его умение может нам здорово пригодиться.
Помимо этой троицы, нам предоставили еще и водителя, хотя я собиралась вести машину самостоятельно. Но Тимошенко заявил:
— Приказ сверху. Вы должны контролировать обстановку, а рулят пусть другие.
Пришлось согласиться. В итоге мое любимое дело перепоручили Учаеву Михаилу — мужчине лет тридцати с небольшим, немного угрюмому, задумчивому и молчаливому. Сперва он мне не очень-то понравился, так как я всегда настороженно отношусь к молчунам. Уж я как никто другой знала, что бояться надо не весельчаков и балагуров, а тихонь, про которых никогда не знаешь, что у них на уме.
Что касается транспорта — а своим автомобилем я рисковать напрочь отказалась, — нам дали две машины: черный «Опель» и такого же цвета «Форд». В последнем предстояло ехать мне и Вячеславу, прочим же оставался «Опель». Еще раз распланировав весь маршрут, обговорив некоторые детали и действия в случае нападения, мы расселись по местам.
Я села рядом с Учаевым, Конышев устроился на заднем сиденье. Первой с места тронулась вторая машина: она объехала нас справа и встала впереди. Наш водитель тоже завел двигатель, и мы тронулись. Кортеж плавно вырулил с территории института на центральную трассу, затем свернул на улицу Северную. Там транспорта было значительно меньше, так что машины смогли набрать скорость.
Чувствуя себя немного не в своей тарелке, поскольку предпочитала вести машину сама, я принялась осматриваться по сторонам. Несколько раз бросала взгляд в зеркало заднего вида, но пока ничего подозрительного ни позади, ни впереди не заметила. Мы плавно катили в сторону междугородной трассы. Дорога туда вела одна, а потому я не могла позволить себе расслабиться, прекрасно понимая, что преступникам ничего не составит вычислить наш маршрут и совершить нападение.
— Евгения Максимовна, — обратился ко мне Учаев, — можно включить приемник? Скучно так, без музыки-то, ехать.
— Включайте, — вместо меня ответил ему Конышев. — Мне тоже нужно немного отвлечься.
Михаил тут же покрутил ручки приемника и, поймав какую-то волну, немного прибавил звук. По салону поплыл красивый голос Валерия Ободзинского, поющего про «Эти глаза напротив». Учаев негромко стал подпевать. Неожиданно впереди, прямо на дороге, нарисовалась какая-то плохо различимая фигура. Я опустила козырек и, оградив себя от слепящих глаза лучей, пыталась разглядеть, кто же разгуливает прямо посреди трассы, рискуя быть сбитым каким-нибудь водилой-лихачом.
Оказалось, что потенциальный самоубийца — мужчина, социальный статус которого определялся одним кратким и емким словом: бомж. На нем были какие-то грязные, рваные шмотки, волосы его торчали во все стороны, как на голове, так и на подбородке, к которому уже несколько лет, наверное, не прикасалась бритва, а потому борода свисала до уровня груди. Вдобавок ко всему красавца еще и шатало из стороны в сторону, явно от выпитого спиртного, но с дороги тот не уходил, старательно выписывая по трассе витиеватую синусоиду.
— Вот придурок! — заметив смельчака, выругался сквозь зубы Михаил. — Напорются до потери человеческого облика, а потом под машины лезут. Хотя что ему терять: днем больше, днем меньше. А кто-нибудь затормозить не успеет, собьет, а потом еще и отвечать будет.
— Объезжай, — сухо скомандовала я. — Пусть пока гуляет.
Учаев несколько раз надавил на клаксон, а затем плавно обогнул бомжа. Следующая за нами машина сделала то же самое. Мы покатили дальше. Вскоре нам попался еще один представитель маргинальных слоев общества. Только этот не дразнил судьбу, а просто стоял у пешеходной дорожки и поджидал, когда транспорта станет поменьше и можно будет перейти на другую сторону.
Увидев его, я невольно подумала, что нам сегодня отчего-то везет на таких вот персонажей, но почти сразу переключилась на наружное наблюдение. И совершенно не ожидала, что Михаил ни с того ни с сего надавит на тормоза. Да так резко, что и я, и Вячеслав подались вперед.
— Ты чего, ошалел совсем? — едва успев предотвратить свое соприкосновение с лобовым стеклом, накинулась я на Учаева.
— Ошалеешь тут. У него пистолет, — испуганно откликнулся водитель и мотнул головой в сторону бомжа.
Я быстро повернула голову и действительно увидела в руках бомжа невесть откуда взявшийся пистолет, нацеленный на нашу машину.
— Головы вниз, немедленно! — что есть силы заорала я.
Несколько пуль прошлись по колесам, и машина слегка осела.
— Давай задний ход, — приказала я Михаилу.
Тот, не поднимая головы от руля, переключил скорость и дал задний ход. Машина заюлила по дороге, а через минуту врезалась задним бампером в следующий позади «Опель». Поняв, что дальнейшее отступление невозможно, я приказала Михаилу оставаться в машине и присматривать за Конышевым, сама достала свой «макаров» и, выскочив из «Форда» на дорогу, принялась отстреливаться.
Стараясь не нарваться на шальную пулю, попыталась с первого же выстрела попасть в налетчика, понимая, что у моего оружия очень слабая убойная сила и между нами большое расстояние.
Первый мой выстрел в цель не попал. Зато подстегнул ребят из «Опеля», заставив их последовать моему примеру. Они тоже вылезли из машины и, прикрываясь ею, безостановочно палили по бомжу. Ребятки были вооружены российскими «ТТ», прицельная дальность которых равняется ста метрам. И вскоре один из них ранил нападавшего в руку, и тот, выронив оружие, со всех ног помчался прочь.
Я кинулась следом, понимая, что теперь бандиту отстреливаться нечем. Охранники также перестали палить и бросились за мной. Достигнув того места, где было брошено оружие, я приостановилась, подняла его и, повернувшись к охранникам, произнесла:
— Он палил из «беретты». Такими пистолетами не разбрасываются. Двое — останьтесь здесь и присматривайте за Вячеславом, здесь может быть засада. Шиханов, вы со мной.
Паренек послушно кивнул, и мы, набрав скорость, помчались догонять обстрелявшего нас бандита. Бомж оказался отличным бегуном и, перескакивая на ходу через все встречающиеся препятствия, все сильнее отрывался от погони. Мы, конечно, тоже поторапливались, но догнать его у нас почему-то не получалось.
— Давай его окружим, — предложила я Шиханову, заметив, что преступник заскочил в какой-то двор. — Беги-ка вон туда.
Мы разделились: я продолжила погоню, а Александр предпринял обходный маневр. К сожалению, он достиг выхода из двора чуть позже, чем требовалось, а потому поймать бомжа не получилось.
— Может, пальнуть по нему? — едва дыша, заметил Шиханов. — По ногам, чтобы рухнул.
— Давай, — согласилась я, тоже порядком устав от этой гонки.
Парнишка тут же достал свой «ТТ» и, прицелившись, выстрелил. Пуля не достигла цели, ударившись обо что-то в стороне.
«И этого парня они называют лучшим стрелком! — с усмешкой заметила я про себя. — Наверное, имеется в виду стрельба на ровной территории и в недвижимом положении? М-да», — протянула я и, вскинув «макаров», пальнула по ногам бомжа. Тот споткнулся и кубарем покатился по земле. Я прибавила ходу и вскоре уже оказалась рядом с ним.
— Пятка, моя пятка! — ухватившись за ногу, вопил что есть сил бандит.
Не обращая внимания на вопли, я схватила мужчину за грудки и, резко подняв на ноги, с силой тряхнула:
— Кто тебя послал? Кто тебя нанял?
— У-у-у! Больно, — весь перекосился мужик и попытался вновь осесть на землю.
— Сейчас будет еще больнее, если не скажешь, — предупредила я, продолжая удерживать его в вертикальном положении. — Говори, мразь, кто тебя подослал?
— Не знаю я, ничего не знаю… Пятка, моя пятка, — из глаз бомжа ручьем покатились крупные слезы.
— У него и рука прострелена, — заметил подоспевший вскоре Шиханов. — Может, перевязать стоит?
— Да нет, не надо, тут обычная царапина, — бросив взгляд на грязный рукав с небольшим красным пятнышком на нем, отмахнулась я. — Ничего страшного, такие, как он, живучие. Так ты будешь говорить или нет? — вновь обратилась я к задержанному.
Бомж захлюпал сильнее, по-прежнему ничего не говоря.
— Урод, что ж с тобой делать-то, — не сдержавшись, выругалась я и, передав бомжа в руки Шиханова, велела отволочь раненого к машинам.
Сама немного помедлила, пытаясь во всем разобраться. Очевидно, что этот бедолага — обычная подсадная утка, который если кого и видел, то таких же пешек, как он сам. Такому достаточно пообещать пару бутылок водки, может, немного денег — и вот результат: он готов палить хоть по самому президенту. Подобные личности ненавидят богатых, не доверяют обществу, и склонить их к преступлению ничего не стоит. Тем более в случае поимки максимум, что им грозит, — тюрьма. А значит, хоть на какое-то время государство обеспечит им бесплатную еду, а для таких, как он, это уже само по себе неплохо.
Устало вздохнув, я поспешила догнать Шиханова, ведущего бомжа к машинам. А нагнав, пошла рядом, с некоторой жалостью поглядывая на угрюмо посапывающего пленника. Тот и про боль, казалось, давно забыл, предвкушая в скором времени дармовую баланду.
Вернувшись к машине, мы застали всех остальных целыми, невредимыми и немного взволнованными. Панов доложил, что они уже вызвали ментов и вскоре те сюда прибудут. Вячеслав не пострадал. Правда, обе машины потребуют некоторого ремонта.
— Дальше ехать на них можно? — спросила я.
— Можно, — кивнул тот. — Если не обращать внимания на дыры в корпусе. Простреленное колесо я уже поменял, поставил запаску. А что с этим думаете делать? — Михаила явно интересовала судьба бомжа, окруженного охранниками.
— Пока не знаю. Скорее всего, передадим ментам, дальше пусть сами разбираются.
Михаил как-то тяжело вздохнул.
— Что-то не так? — насторожилась я.
— Да нет, просто подумалось.
— О чем же?
— Серьезные, видно, люди на нашего ученого охотятся, если такую модель оружия обычному бомжу доверили. У него хоть и небольшая прицельная дальность — всего около двадцати пяти метров, зато темп стрельбы достигает ста десяти выстрелов в минуту. Можно осуществлять не только одиночные выстрелы, но и вести огонь очередями, по три выстрела сразу. Наши пушки на такое не способны, — он кивнул на мой «макаров».
— Так вы боитесь? — догадалась я.
— Признаюсь честно, есть немного, — кивнул тот. — А кто не боится? Думаете, они? — Учаев, усмехнувшись, посмотрел на группу сопровождения. — Еще как боятся, только не показывают этого. Молодые потому что. А мне вот не стыдно признаться, что испугался. Только профессию я себе сам выбирал, а потому теперь винить некого.
— Хорошо, что вы это понимаете, — заметила я в ответ. — И очень надеюсь, что все обойдется. Но в следующий раз будьте повнимательнее и быстрее реагируйте на происходящее. От этого ведь зависит не только ваша жизнь, но и жизнь Вячеслава. А он нужен обществу куда больше, чем мы с вами.
Михаил согласно кивнул и неспешно направился в сторону машины. Я подошла к охранникам и спросила:
— Ну что, он хоть что-нибудь сказал?
— Да где там, пнули пару раз — заревел как младенец, — махнул рукой Шиханов. — Он нас, похоже, даже не слышит. А перестаем бить, тут же утихает и начинает таращиться, как идиот. Может, у него с психикой чего не того? — предположил парень.
— Пугливый пес, — пнув сидящего прямо на асфальте мужика, заметил в ответ на это Худаков. — Да он просто прикидывается дурачком, чтобы мы пожалели и отпустили.
— Не троньте его, — сжалилась я над беднягой. — Ему с милицией общаться предстоит, еще и от них натерпится. А у нас есть дела посерьезнее. Вы мне лучше скажите, вам что, кроме пистолетов, ничего другого не выдали?
— Почему же, выдали — автоматы, — ответил за всех Панов.
— Тогда какого же черта вы начали по нему из пистолетов палить?
— Так ведь из автомата нельзя, вдруг кого из мирных граждан заденем, — замявшись, объяснил Андрей. — У нас приказ был — использовать автоматы только в экстренных случаях. Ну, если серьезный обстрел будет, а тут…
— Такие еще сегодня будут, — пообещала я. — Могу вам поклясться. Так что подготовьтесь посерьезнее и держите ухо востро. Дорога длинная, пустынная — там, за городом, нам никто не поможет, и боюсь, что стрелять придется на поражение.
— Мы поняли, — дружно закивали ребята.
— Ну и хорошо.
Оставив парней, я переместилась к «Форду» и, проверив, как себя чувствует Вячеслав, спросила:
— Ну как, еще не передумали ехать за своей женой?
— Нет, не передумал, — уверенно ответил Конышев. — И не передумаю. Я хочу видеть Вику и говорить с ней.
— Жаль, — искренне вздохнула я. — Своим решением вы могли бы избавить всех нас, а себя в первую очередь, от массы проблем. Ну да ладно, сидите пока — нужно дождаться прибытия милиции. Они уже на подходе.
Менты и в самом деле прибыли весьма скоро. Мы вкратце обрисовали им картину происшествия, передали задержанного и, сославшись на спешку, уехали.
Промчавшись по злополучной улице города, где нас обстреляли, мы свернули на Тронскую. Каштаны, росшие вдоль дороги, на какое-то время окутали нас тенью и дали возможность не щуриться от бившего прямо в лицо солнечного света. Машины синхронно неслись вперед. Все были напряжены до предела, понимая, что о неудаче руководителям покушения станет известно очень скоро, а значит, они не замедлят предпринять что-то еще. Даже музыка в такой ситуации раздражала, и я ее выключила, предпочтя двигаться в полной тишине. Остальные не возражали.
Стараясь выбирать дороги с наименее активным движением, мы наконец добрались до выезда из города. И, поднявшись в гору, оказались на трассе, ведущей к большой развилке под мостом. От нее в разные стороны шли дороги междугородного значения, и постов ГИБДД не предвиделось на протяжении многих километров. Но и до развилки еще предстояло добираться, и путь этот лежал вдоль дачных поселков, почти вплотную прилегающих к трассе. Мы сосредоточенно смотрели по сторонам, но пока все было относительно спокойно.
Лишь через несколько километров пути я велела Учаеву остановиться, заметив впереди на дороге огромную кучу песка, которую все остальные авто вынуждены были объезжать. Причем неподалеку шло строительство какого-то дома, которое вели лица то ли чеченской, то ли кавказской национальности. Это-то обстоятельство меня и насторожило: я прекрасно знала, что для подрыва на дорогах автомашин нередко использовались именно такие груды песка, появившиеся вроде бы в результате строительства. Причем управлять самим взрывом можно как с помощью часового механизма, так и радиоуправляемого устройства. Последнее в нашем случае наиболее вероятно.
— Что, что такое стряслось? — не поняв причины моего приказа, спешно спросил у меня Учаев, да и Вячеслав Евгеньевич, сидящий на заднем сиденье, тоже напрягся.
— Видите ту кучу песка? — кивнув головой в ее сторону, спросила я.
— Вижу, ну и что такого? — все еще не понимал тот. — Куча как куча.
— Там может быть спрятана бомба.
— Да ладно вам, — не поверил мне Михаил, — какая бомба, стройка вон идет, вот и сыпанули его сюда. Могли бы, конечно, и ближе подвезти, но, видно, водиле не слишком хотелось потом вылезать из этой ямы, вот он и высыпал все прямо тут.
— Это-то все так, но подумай, кому понадобилось высыпать песок прямо посреди дороги с широкой обочиной. Ведь его можно было ссыпать туда, дабы не мешать нормальному движению. Да и рабочим ближе за ним ходить, — настаивала я.
— Ну, вообще-то, да, — задумался теперь уже и Учаев. — И что думаете делать? Подходить-то и проверять слишком опасно.
— Знаю, — кивнула в ответ я.
— Женя, ну что там опять? — спросил у меня нервничающий Конышев. — Что еще за кучи с песком? Мы скоро поедем?
— Прямо сейчас, — ответила я ему и, повернувшись к Михаилу, добавила: — Давай в объезд. Пару метров назад я видела поворот, по нему и объедем.
Михаил подчинился и принялся разворачивать машину прямо посреди дороги, чем слегка застопорил общее движение. У меня зазвонил телефон. Я сняла трубку.
— Евгения Максимовна, что случилось? Почему вы едете в обратном направлении?
Это интересовались причинами наших действий ребята из сопровождающей машины.
— Ничего серьезного, — успокоила их я. — Так, обычные меры предосторожности, хотим пойти в объезд. Следуйте за нами и не отставайте.
— Хорошо, — ответили те и отключились.
Достигнув поворота, мы покатили по периферийной дороге, планируя вынырнуть уже за той подозрительной кучкой песка. Но нам не повезло, и очень скоро дорога оборвалась, и наша машина уткнулась в забор дома, за которым виднелся темно-красный гараж. Другого пути вокруг не наблюдалось.
— Что будем делать? — спросил Михаил, остановив машину. — Здесь тупик.
Я ничего не ответила и, высунувшись в окно, спросила у проходящей мимо женщины с ведром:
— Скажите, пожалуйста, как нам можно проехать на центральную трассу?
— Так вы ж с нее и спустились, — уверенно заявила та, опуская ведро на землю и поправляя выбившийся из-под заколки светлый локон.
— Знаю, — кивнула я, — но нам нужно объехать этот участок пути.
— Из-за кучи с песком, что ли? — догадалась сообразительная бабенка, затем широко улыбнулась и тут же зачастила: — А чего ее объезжать, протиснулись бы сбоку, как все делают. Она у нас уже второй год там, все убрать некому. Ничейная она. Дорогу где-то там дальше ремонтировали, песок возили. Раньше куча еще больше была, а теперь почти ничего от нее не осталось. Кто детям в песочницу перетаскал, кто на стройку. Скоро и вовсе исчезнет.
Поблагодарив женщину за помощь, я посмотрела на ожидающего моих команд Михаила и произнесла:
— Ладно, давай назад. Попробуем проскочить по-быстрому.
Учаев, постаравшись скрыть ироническую усмешку, начал вновь разворачивать машину, стараясь даже не смотреть в мою сторону. Понимая, что малость переборщила, я смущенно отвернулась в другую сторону и мысленно принялась ругать себя. Тем временем мы вернулись обратно. Когда впереди вновь показалась куча, я не удержалась и попросила:
— Постарайся промчаться мимо нее как можно быстрее, чтобы даже в случае взрыва машину отбросило волной в сторону и никто не пострадал. Вдруг такой удачно расположенной кучей песка все же кто-то воспользовался для своих целей?
Михаил молча кивнул, переключил скорость и, вдавив педаль в пол, помчался вперед. Я с замиранием сердца ожидала неизбежного. Машина все быстрее приближалась к песку, вот до него уже всего метр, полметра, вот куча совсем рядом: большая, покрывшаяся корочкой, поросшая травой…
«О боже! — Я едва не покраснела до корней волос, поняв, как сильно ошиблась в своих предположениях. Куча действительно старая, в такой бомбы быть не могло. — Это ж надо так ошибиться! Похоже, стремясь оградить клиента от беды, я немного переборщила, усматривая подозрительное во всем, что только встречается на пути. Но повышенная бдительность уж точно лучше, чем ослабленная или вообще никакая», — успокоила я сама себя.
Когда показавшийся мне подозрительным участок пути оказался далеко позади нас, я заставила себя немного расслабиться, поудобнее разместившись на сиденье. Мимо проносились автомобили, вдоль дороги мелькали деревья. Все было спокойно и тихо. Расслабились и остальные, и Михаил вновь включил приемник.
Вскоре впереди появился еще один дачный поселок. Я повернула голову в ту сторону и окинула взглядом дачников, идущих по узенькому асфальтированному тротуару. Среди них мне сразу бросился в глаза человек в красном защитном шлеме, сидящий на мотоцикле. Он не сводил глаз с нашего кортежа и, дождавшись, когда тот проедет мимо, устремился вдогонку. Я напряглась, но пока ничего не предпринимала, выжидая.
Мотоциклист продолжал преследовать нас, но недолго. Едва машины вышли на трассу Тарасов — Прудное, парень свернул к какому-то кафе и, остановившись у него, достал из кармана сотовый. Мы уносились все дальше, а мотоциклист вовсе и не торопился пускаться вдогонку. Покинув свою машину, он преспокойно направился к входу в кафе.
«Кажется, я вновь ошиблась, — с некоторым облегчением подумала я про себя. — Парню просто было с нами по пути, а такой кортеж, как наш, всегда привлекает внимание. Ведь все думают, будто в подобном сопровождении ездят только губернатор и его приближенные. И все же нужно держать ухо востро».
— Ребята, давайте быстрее, если можно, — порядком нервничая, попросил клиент. — У меня нехорошие предчувствия.
Водитель подчинился и прибавил скорость до сотни километров в час. Первая машина, а «Опель» мы вновь пустили вперед, переместилась к нам в хвост, не успев сориентироваться. Впереди показался перекресток. Солнце заволокла какая-то темная тучка, мгновенно стало как-то зловеще сумрачно, и у меня нехорошо защемило под сердцем.
— Похоже, будет дождь, — устало заметил водитель.
— Может, и будет, — согласилась я, вновь напряженно вглядываясь в дорогу.
С одной стороны перекрестка находилась небольшая автобусная остановка, на которой маячила едва различимая женская фигурка. Чуть подальше, на обочине, разместился грузовой трейлер. Завидев наши машины, женщина сразу же оживилась и, выйдя из-под навеса, активно замахала рукой.
— Не тормози, — на всякий случай предупредила я водителя.
Тот кивнул и, переключив скорость, пронесся мимо разочарованной особы в сторону стоящей на обочине автомашины. Едва только мы поравнялись с ней, раздались хлопки, и наше авто внезапно пошло юзом. Я не сразу сообразила, что стреляют из-за трейлера. Быстро обернувшись, я выкрикнула:
— Голову вниз!
Клиент непонимающе завертел головой, и не думая слушаться моих приказов. В этот момент в заднее стекло ударилась пуля и, буквально просвистев мимо шеи Конышева, впилась в затылок водителю. Я торопливо перехватила руль и попыталась выровнять неуправляемый автомобиль, одновременно крича:
— Опустите голову! По нам стреляют.
Теперь уже клиент меня понял и поспешил пригнуться. Я, с трудом сдвинув на край сиденья мертвого водителя, одной ногой на ощупь отыскала педаль газа и вдавила ее в пол. Машина рванулась еще сильнее, скрипя почти голыми ободами колес об асфальт. Я боялась потерять управление, но иного выхода у меня не было, тем более что впереди заметила еще одну группу налетчиков. Те уже поджидали нас, вот-вот готовые сорваться с места и преградить нам путь. Наш «Форд» безостановочно несся прямо на бандитов.
Расстояние все быстрее и быстрее сокращалось. Вот из заднего окна «Ауди» преступников кто-то высунулся по пояс и нацелил на нас автомат. Уходя от линии огня, я вильнула чуть в сторону и, съехав с асфальтированной дороги, повела авто прямо по полю.
Спущенные колеса того и гляди готовы были увязнуть в очередной канаве, давая бандитам шанс добить оставшихся в живых. Понимая, что это рано или поздно произойдет, я спешно оглянулась назад, негромко выругавшись:
— Какого черта они не стреляют!
Вопрос, конечно, остался без ответа, зато я увидела, что вторая машина едет следом за нами, практически не отставая. А Конышев лежит в одном положении и не подает признаков жизни.
— Эй, эй, — не имея возможности осмотреть его на предмет ранения, окликнула я Вячеслава. — Вы живы?
— К-кажется, да, — не сразу ответил Конышев. — Что происходит?
— Что происходит? — усмехнулась я, но потом, опомнившись, чуть спокойнее добавила: — Ах да, вы же не видите. И ваше счастье.
— Почему машину так трясет? — Мужчина вцепился руками в спинку сиденья перед собой.
— Мы едем по полю, — коротко пояснила я. — И нас обстреливают из автоматов длинными очередями. На салют в вашу честь это совсем не похоже.
— Что с Михаилом? Я слышал, как позади меня рассыпалось на части стекло. Почему его не слышно?
— Точно не знаю, но, скорее всего, он мертв, — ответила я тихо, и в этот момент машина окончательно застряла на какой-то кочке, отказываясь двигаться вперед. Мотор ревел, колеса крутились, но без толку. — У, черт! Приехали, — громко выругалась я и торопливо обернулась назад.
Машина преступников катила следом за нами, а ее пассажиры нещадно палили по пристроившемуся в хвосте «Опелю». Когда Худаков увидел, что мы встали, то слегка сбавил скорость и, развернув машину, превратил ее во временную преграду для пуль. Сами же ребята без какой-либо команды повыпрыгивали из авто и, прильнув к земле, принялись отстреливаться.
— Не выходите из машины, я к ним, — крикнула я Вячеславу и тоже выскочила из «Форда».
Затем перекатилась по земле к охранникам, выхватила свой «макаров» и присоединилась к отражению атаки. В одночасье пули наших противников практически изрешетили несчастный «Опель», превратив его в металлолом. Не имея возможности поднять головы от земли, мы вынуждены были палить по колесам и просто вперед, надеясь, что хоть одна из пуль все же угодит по адресу. Это, конечно, заставило бандитов остановить свою «Ауди», но мало чем помогло нам.
Поняв, что сейчас они примерно на равных с нами, преступники на мгновение прекратили стрелять. Воспользовавшись минуткой затишья, я рискнула поднять голову, чтобы посмотреть, что там у них творится, и тут же крикнула:
— Врассыпную! Граната!
И в самом деле, один из бандитов, выскочив из автомобиля, бросил в нашу сторону гранату, решив ускорить процесс расправы. Я едва успела отскочить в сторону, как граната взорвалась прямо перед нашим недавним укрытием, подбросив несчастный автомобиль над землей, а затем вновь обрушив вниз. Теперь прикрытия у нас не было никакого, не считая поля подсолнухов за спиной.
— Николай, Андрей, Саша, уходите в поле! Уходите! — закричала я что есть мочи, чувствуя свою ответственность за жизни ребят.
Затем, не проверяя, выполняется ли мой приказ, кинулась к машине, где оставался Вячеслав. Благодаря тому, что взорванный «Опель» полыхал громадным кострищем, за клубами дыма преступники нас не видели. Вытащив Вячеслава из машины, я крепко схватила его за руку и, повернув лицом к полю, попросила:
— Бегите прямо и не останавливайтесь. Бегите что есть сил.
— А вы, Женя, как же вы? — взволнованно спросил меня Вячеслав.
— Я должна вас прикрыть. Бегите, говорю! — прикрикнула я.
Конышев перестал сопротивляться и побежал в указанном направлении, немного сгорбившись и то и дело спотыкаясь. Я, понимая, что в сторону второй машины могут кинуть еще одну гранату, поспешила откатиться в другую сторону и, прижавшись к земле, стала стрелять по выпрыгнувшим из авто бандитам. Мне удалось ранить одного, но остальные тут же поняли, откуда идет пальба, и принялись выжигать территорию вокруг меня огнем из автоматов. Остаться в живых в таких условиях казалось практически нереально.
И все же фортуна была на моей стороне: несколько пуль прошлись по соседству, лишь слегка поцарапав меня, и только одна впилась в область предплечья. Но тут стрельба развернулась где-то в стороне, и меня оставили в покое. Я осторожно приподняла голову и увидела, как, лежа среди подсолнухов, меня прикрывает Шиханов. В ту минуту я готова была расцеловать юнца, подарившего мне драгоценные минуты, нужные мне, чтобы отползти к полю.
Вскоре к стрельбе Шиханова присоединился кто-то еще из ребят, только с другой стороны. Я как раз успела достичь поля, буквально рухнув в подсолнухи, и только тогда перевела дух. Стрельба не прекращалась. Наш «Форд» бандиты использовали в качестве прикрытия и, не рискуя высовываться из-за него, вели прицельный огонь по охранникам. Необходимо было срочно что-то предпринять.
Понимая, что разлеживаться мне совершенно некогда, собралась с силами и, слегка привстав, осторожно пробиралась к Александру. Два раза мне на голову падали сшибленные пулями подсолнухи, но я не обращала на это внимания, понимая, что просто обязана собрать своих вместе. В противном случае нас элементарно перестреляют поодиночке, и цель преступников будет достигнута.
Наконец я отыскала смельчака и, вынырнув у него за спиной, негромко спросила:
— Как с патронами?
— Заканчиваются, — разочарованно откликнулся тот. — Еще немного, и все. Придется отступать.
— Не трать их понапрасну. Стреляй только в тех, кто рискнет высунуться. Своим шквалом ты все равно ничего не добьешься, а на удачу рассчитывать не стоит.
— Ага, — согласился Шиханов и тут же перестал жать на курок.
— Спасибо, — решив, что просто обязана это ему сказать, произнесла я.
— Да не за что, — немного смутился парнишка. — Свои ведь.
— А где остальные? Видел кого-нибудь?
— Да, Андрюха Панов вон оттуда стреляет.
— А Худаков?
— Он от машины отскочить не успел, — виновато отвел взгляд юноша.
— А Конышева ты видел? — торопливо перевела я разговор, понимая, что всем сейчас тяжело. Но пока над нами все еще нависла угроза, времени для скорби нет.
Парнишка отрицательно помотал головой, а затем добавил:
— Когда бежали к полю, видел, а потом потерял.
— Попробую найти его. Не подпускай никого к подсолнухам. А если все же попрут и начнут гранатами забрасывать, уходи. Себя спасай. Поле большое, авось всех не найдут. Понял меня?
— Понял, — послушно закивал головой парень.
— Ну и хорошо. Удачи тебе, — пожелала я ему на прощание и, шагнув в подсолнухи, отправилась на поиски ученого.
Понимая, что найти его не просто, я стала звать Конышева по имени, надеясь, что он услышит меня и откликнется. Про раненое плечо мне пришлось пока забыть, несмотря на то что оно кровоточило и очень болело. На мой зов никто не откликался. Я продолжала кричать, зная, что далеко уйти Вячеслав не мог.
Неожиданно вокруг все стихло. Я насторожилась и невольно обернулась назад, хотя за подсолнухами все равно ничего не было видно. Но вот стрельба снова возобновилась, причем где-то в стороне. Я сначала прислушалась, а затем бросилась бежать в том направлении.
Мчалась со всех ног. Подсолнухи нещадно хлестали меня по лицу своими массивными листьями. Некоторые я успевала раздвигать руками, от иных просто уворачивалась. Выстрелы послышались еще ближе. Неожиданно в стороне от меня что-то шевельнулось. Я повалилась на землю и замерла. Неизвестный медленно и очень осторожно продвигался вперед. Я не видела его, так как мешали заросли, но твердо знала, что если сейчас выстрелю, то свалю наповал. Промахнуться с такого небольшого расстояния я не могла. И все же отчего-то медлила, то ли боясь, что траекторию пули изменят возникшие у нее на пути толстенные стебли подсолнухов, то ли еще почему-то.
Неожиданно неизвестный споткнулся и упал. Я сорвалась с места и помчалась в том направлении, признав в незнакомце Вячеслава Евгеньевича. Теперь мне стало понятно, почему так осторожны были его движения и почему моя интуиция подсказывала мне, что стрелять не стоит.
— Вячеслав, слава богу, я вас нашла! — буквально вцепившись в мужчину, воскликнула я.
Тот даже понять не успел, откуда я налетела, и беспомощно замер. Сейчас на его глазах не было темных очков: видимо, Конышев потерял во время бегства, и его лицо выглядело устрашающе. Невольно вздрогнув, я спросила:
— Как вы? Не ранены?
— Нет, нет, я совершенно не пострадал, — придя в себя, ответил Конышев. — Но там наш мальчик, он уводит бандитов от меня. Мы были рядом, а потом, когда те стали подбираться к полю, он велел мне идти вглубь, а сам помчался в сторону. Женечка, вы должны ему помочь. Он ведь еще так молод, он…
Услышав, что стрельба неожиданно прекратилась, Вячеслав смолк. А когда с разных сторон зашелестели листья подсолнухов, все понял и, обхватив голову руками, осел на землю.
— О господи, за что! Это я, я один во всем виноват! Вы ведь меня предупреждали, что добром это не кончится, а я не послушал. А теперь… бедный мальчик.
— Не время лить слезы, — решительно перебила я Вячеслава. — Нам нужно уходить.
Конышев не смог ничего ответить, я подхватила его под руку и потащила за собой, забирая в противоположную сторону от той, где слышались последние выстрелы. Сейчас мне приходилось не только вести Вячеслава, но еще и все время оглядываться, прислушиваться, не идет ли кто по пятам. Сначала шорохи еще были слышны, затем все стихло, но расслабляться я не спешила. Мы прошли еще некоторое расстояние, и я предложила Вячеславу сесть и немного отдохнуть. Сама же осталась стоять.
Не имея представления о том, где мы находимся и куда нужно идти, чтобы выбраться из зарослей подсолнуха, я призадумалась. Вячеслав молчал, будучи угрюмее обычного. Устало вздохнув, я проверила свой «макаров», пересчитав количество оставшихся зарядов. Из восьми патронов осталось пять: довольно много, если по тебе не палят из пулемета или не забрасывают гранатами. Как назло, раненая рука заболела еще сильнее. Пришлось оторвать от майки большой кусок и слегка стянуть ее. На большее не оставалось времени.
— Мы посреди поля, да? — отвлек меня от мрачных мыслей Вячеслав.
— Ну, может, и не в самой середине, но забрались довольно далеко, — ответила я. — Ну ничего, выйдем. Заберем немного в сторону и двинемся в обратном направлении.
— А что потом? Вернемся в город?
— Не знаю. Вообще, если мыслить логически, сейчас ваши недруги окончательно потеряли нас из виду, что нам только на руку. Мы могли бы беспрепятственно добраться до родственников вашей жены. Вот только…
— Что?
— Боюсь, там-то нас и поджидает засада, тем более что им известен наш маршрут.
— И все же мы должны отыскать мою жену. Вдруг это не она писала такое письмо, а ее заставили, чтобы выманить меня. Я боюсь, что она сейчас у них и…
Речь Вячеслава перебил звонок моего сотового телефона. В первый момент мы оба испуганно вздрогнули, но потом я поняла, откуда исходят эти звуки, и торопливо схватилась за трубку, боясь, что трели услышит кто-то еще и пальба возобновится.
— Да, Охотникова слушает, — торопливо откликнулась я, нажав на кнопку приема.
— Евгения Максимовна, это Шиханов. Где вы?
— А где ты?
— Да черт его знает, — выругался мальчишка. — В подсолнухах этих гребаных. Бандиты ушли. Я затаился, и меня не нашли, хотя ходили мимо, всего в нескольких шагах от меня. А потом, когда они край поля прочесывать стали, пришлось в самую гущу полезть. Теперь вот сижу тут. Хорошо еще, телефон есть, можно вам позвонить.
— Что с твоим товарищем? — рискнула спросить я.
— С Пановым-то? Не знаю. Как он стрелял, слышал, а потом стихло все. Может, тоже затаился. Что делать-то?
— Бери правее и выходи, только осторожнее. Мы сейчас тоже выбираться отсюда будем. Когда выйдешь, проверь, какой километр дороги мимо проходит, мы сделаем то же самое, а потом созвонимся. Понял?
— Понял. Вы там поосторожнее, а то вдруг бандиты все еще тут ходят.
— Да уж постараемся, — невольно улыбнулась такой заботе я и, отключив телефон, пересказала Вячеславу содержание разговора.
Теперь уже мы не стали медлить и решительно направились в обратном направлении, мечтая только об одном: чтобы преступники укатили восвояси.
