Глава 14
— Да, Олег, — я гладила его по голове. — Мне очень жаль. Мне очень жаль, — повторяла я.
— Как же так? — посмотрел он на меня глазами, полными слез. — Значит, он все же умер? Как же так?
— Олег, я понимаю, как тебе сейчас тяжело, но ты постарайся выдержать. Постарайся.
— А ты? Ты теперь меня оставишь? — Юноша присел и прислонился спиной к перилам лестницы. — Теперь ты не обязана охранять меня? Да?
— Нет, я тебя не оставлю. Помогу в любом случае. Не волнуйся.
— Я не переживу этого. — Олег вдруг разрыдался. — Я не переживу!
Ему надо было поплакать, и я не стала ему мешать. Я просто сидела рядом, одной рукой держала его руку, а другой прислонила голову юноши к своему плечу. Он слегка покачивался и плакал, причитая.
— Я остался совсем один. Ты понимаешь это? Совсем один. Папа… Как бы я хотел все вернуть назад. И зачем я только согласился забрать эти деньги? Получается, это я виноват в том, что его убили.
— Ты тут совершенно ни при чем, — успокаивала я. — Твой отец хотел вернуть то, что ему принадлежало. Не помог бы ты, он нашел бы другой способ. Но вот того человека, который украл лишнее, надо наказать. И он будет наказан. Поверь мне. Я сделаю все, что от меня потребуется, чтобы это было так.
— Я не могу больше! — Олег плакал, как ребенок. — Я больше не могу! Я устал, мне надоело постоянно жить в страхе. Женя, сделай что-нибудь! Пожалуйста, Женя…
— Мы сделаем это вместе. Олег, успокойся. Сейчас, погоди.
Я вскочила и понеслась к холодильнику. Достала оттуда бутылку водки и налила граммов сто в стакан. Потом подошла к Соколову-младшему.
— Выпей. Только сразу и все. Тебе обязательно станет легче, — а про себя подумала, что бывает и наоборот. Алкоголь только усиливает истерику. Но попробовать стоило.
Олег выпил, сморщился и заплакал еще сильнее. Надо было срочно отвлечь его от грустных мыслей. Лучше всего переключить его внимание на что-нибудь другое.
— Как ты думаешь, — спросила я, — нам безопасно здесь оставаться?
Юноша застыл на месте.
— Ты думаешь, есть вероятность того, что нас будут здесь искать? — Он вытер глаза.
— Я тебя спрашиваю. Надежен ли тот человек, владелец этой дачи?
— Наверное. Я не знаю. Сейчас я уже ни в чем не уверен.
— Просто я подумала, что мы могли бы спрятаться в другом месте, про которое точно никто не знает. И еще, Олег, мне надо поговорить с Катей. Только наедине.
— Что такое? — встрепенулся молодой человек. — А при чем тут Катя?
— Она может что-то знать.
— Она знает ровно столько, сколько и я.
— Значит, я просто лишний раз проверю это, — невозмутимым тоном произнесла я. — Значит, разговор с ней — обычная формальность. Но повторяю: я должна поговорить с нею наедине.
— Глупости какие! Но если ты настаиваешь…
— Да. Я сейчас ей позвоню, и мы встретимся в городе. Только ты должен пообещать мне, что не будешь ни убегать, ни мешать нам. Пожалуйста, пообещай.
— Я не буду больше убегать, — отчетливо произнес Олег. — Теперь убегать я не буду.
— Ну и хорошо. Ты иди пока умойся, а я позвоню.
Соколов встал и пошел к раковине. Я взяла свой зарядившийся телефон, примостилась на диване, отвернувшись от юноши, и стала набирать номер телефона Катерины.
Трубку сняли сразу.
— Катя, — негромко сказала я. — Это Женя. Ты можешь сейчас со мной говорить?
— Да, — ее голос сорвался.
— Мне нужно с тобой встретиться.
— Вы на даче? — вместо ответа на мое предложение спросила она.
— Не имеет никакого значения, где мы. Я хочу с тобой поговорить. Только не по телефону, а лично.
— Конечно. Только на даче вам оставаться нельзя, — сказала девушка очень тихо.
— Почему? — вырвалось у меня.
Но в ответ я вдруг услышала короткие гудки. Что бы это могло значить? Ей помешали говорить? Почему она не договорилась со мной? Вроде бы не была против, но и не договорилась о месте встречи.
Я снова набрала номер ее телефона. Занято. Но теперь это уже неважно. Раз даже она сказала, что оставаться здесь нельзя, значит, надо быстрее уезжать отсюда.
Соколов сидел за столом и пил кофе. Выглядел он ужасно. Я подошла к нему.
— Олег, нам надо уезжать.
— Ты дозвонилась до Кати? — спросил он.
— Она не могла долго говорить со мной, но сказала, что оставаться тут опасно. Потом повесила трубку.
Юноша посмотрел на меня очень странно. Было в его взгляде и сомнение, и удивление, и какое-то, как мне показалось, недоверие.
— Она так сказала?
— Да.
— Я хочу сам с ней поговорить. Дай мне телефон.
Я подала ему сотовый. Олег набрал номер, потом еще раз и еще. Но ответом были только короткие гудки. Либо там разговаривали, либо просто сняли трубку и плохо ее положили. Возможно, специально.
— Мы не можем терять времени, — напомнила я ему. — Надо собираться и уезжать.
— Надо, значит, надо, — грустно, но с какой-то ужасной улыбкой сказал он. — Только куда мы поедем? На ночь глядя.
— Остановимся пока в какой-нибудь гостинице, а там подумаем. Не вешай нос. Мы еще покажем этим негодяям, где раки зимуют.
Но мои слова не вдохновили Соколова. Похоже, у него просто опустились руки. Он на самом деле устал. Я, конечно, тоже, но… Но у него горе. А это хуже и тяжелее любой усталости.
— Олег, ты случайно не знаешь, сколько денег было на счету тех людей? Всего?
— Много. Раз в пятьдесят больше того, что причиталось отцу. А и ему причиталось немало. Он не стал бы требовать копейки.
— Интересно, а сколько осталось?
— Можно посмотреть, если, конечно, они не додумались перевести деньги на другой счет. Впрочем, наверняка додумались. Не ослы же они в самом деле.
— А как бы ты посмотрел? — прицепилась я.
— Я знаю номер счета и знаю, как войти в нужную программу и открыть ее, — с не до конца прикрытым злорадством произнес Олег.
— Как я отстала от жизни, — только и сказала я. — Ладно, давай собираться. Я возьму с собой продукты. Пригодятся.
Олег промолчал. Он прошел по дому и проверил, чтобы все было выключено.
Я побросала в сумку продукты, мы выключили свет и пошли в гараж.
С машиной все было в порядке. Хорошо, что по дороге сюда я додумалась заправиться хорошенько. Сейчас не придется волноваться о топливе.
Я выехала из гаража, потом хорошо закрыла его. Отворила ворота, выехала, а потом закрыла и их. Темно было абсолютно. Только свет фар выхватывал некоторое пространство, а если бы не он, то я и своей руки не разглядела бы. На небе ни луны, ни звездочки. Не иначе, его тучами заволокло. Возможно, снег пойдет. Это было бы кстати — наши следы запорошил бы.
Только я успела подумать, как действительно пошел снег. Он падал такими крупными хлопьями, что впору Новый год встречать.
Я села в машину и на минуту отключила фары. Очень хотелось убедиться, что темнота непроглядная.
— Ужас. В такую ночь ничего не видно, — заметил Олег.
— Наверное, можно привыкнуть. Но все равно темно. И это нам только на руку. Будем двигаться осторожно. Чуть какой шум — выключаем фары и скрываемся. Снежок нам поможет.
— Угу. Как скажешь, — кивнул юноша.
Я стала осторожно продвигаться вперед. Жаль, что тут только одна дорога. Если к нам сейчас едут «гости», то нам не разминуться.
Снег валил все крупнее и сильнее. Перед глазами на дороге только пелена стояла. И больше ничего.
Вдруг я почувствовала что-то неладное. Объяснить, что именно, не смогла бы, просто тревожно стало на душе. Я буквально физически ощутила это.
Я высмотрела небольшой поворотик к одной даче с тупиком на конце. Очень удобное местечко. Притормозив, я задом заехала в него. С дороги нашу машину видно не будет. Тем более в такой темноте.
— Знаешь что? Давай тут подождем. Сдается мне, если будем двигаться вперед, то как раз лоб в лоб встретимся с теми, кто охотится за нами. А не хотелось бы. Значит, надо дождаться, когда они мимо нас проедут к той самой даче, пропустить, а потом быстренько сматываться.
— Мне все равно, — таков был ответ Соколова.
— А мне еще пожить хочется. Не собираюсь я умирать, и все. Даже ради такого симпатичного парня, как ты.
Мне захотелось сделать своему подопечному комплимент, как-то расшевелить его, а то Олег совсем раскис. И, похоже, у меня получилось. Он ухмыльнулся, мотнул головой. Состояние его изменилось к лучшему. Я не могла видеть это, но очень хорошо чувствовала. Да разве словами ощущения опишешь?
У нас не горели фары и свет в машине, зато на приборной доске приятно светились зелененькие огонечки. Мне очень захотелось покурить. Меня успокаивало то, что наши преследователи не смогут нас заметить раньше, чем мы их. Поэтому схватилась за зажигалку.
— Ой, только не в машине! — попросил Олег. — Честное слово, я задохнусь от твоего дыма. И как только можно курить? Гадость ужасная. Воняет — жуть.
— Ты предлагаешь мне выйти на улицу? — возмутилась я, но поняла, что придется либо выходить, либо терпеть до более удобного случая. — Совесть у тебя есть? Сейчас на улице сразу окоченеешь.
— Ага, я должен тут задыхаться? — настаивал на своем Олег.
Я распахнула дверцу и выпрыгнула на свежий воздух. И, глянув на землю, тут же подумала: если преследователи приедут сейчас, то наш след будет им хорошо виден. Надеяться на то, что они его случайно не заметят, глупо. Я ведь тут разворачивалась, а ехать они будут на небольшой скорости из-за снегопада. Вот будет обидно… Пусть снег идет погуще.
Курить на морозе оказалось неприятно. Поэтому я завершила сей процесс очень быстро и снова нырнула в салон.
— И долго мы тут будем стоять? А вдруг они приедут только утром? Представляешь, уже светло, они едут и видят нашу машину… — предположил Олег. — Вот приятный сюрприз для них будет.
— Нет. Они едут сейчас.
— Слушай. Мы вот все время говорим «они». А кто они?
— Если бы я знала…
Я взяла сотовый и набрала номер Кати. На этот раз гудки были длинными, но трубку никто не брал.
— Ей звонишь?
— Да, — коротко ответила я.
— Если она отключилась, значит, что-то произошло, — сказал Олег.
— Почему? Она могла просто испугаться и затаиться от нас. Может, она чувствует себя виноватой, потому и не хочет говорить? Тем более что ответственность вроде как с себя сняла — предупредила нас, а встречаться со мной не собирается. Я, к примеру, более склонна думать именно так.
— Но почему все-таки?
— А потому, что она повесила трубку как раз в тот момент, когда я заговорила про встречу. И мне это кажется подозрительным.
Я понимала, что своими словами могу вызвать бурю протеста, но сейчас именно этого и добивалась. Пусть Олег повозмущается, может, проговорится хоть в чем-нибудь.
— Я верю ей, как самому себе, — горячо сказал Соколов.
— Это говорит только о том, что ты пока еще очень молод. С чем тебя и поздравляю. Прекрасное время. — Я откинулась на спинку сиденья, широко взмахнув руками в обе стороны. Потом потянулась и села, как прежде. — Хорошо, давай больше не будем. Я понимаю, разговор тебе неприятен. Но как только мы доберемся до Тарасова, постараемся найти Катю. Хоть с этим ты согласен?
— Женя, — тихо заговорил Олег, не отвечая на мой вопрос, — скажи, а почему ты все-таки со мной возишься? Ты могла бы оставить меня на даче или просто отвезти домой и уйти. Почему ты не уходишь?
— Не могу.
— Почему?
— Ты тогда попадешь в беду. Без меня тебе не справиться.
— Значит, ты такая правильная и порядочная?
— К чему ты клонишь? — насторожилась я, уловив его тон.
— К тому, что, кроме тебя, на свете есть и другие такие же хорошие люди. Ты очень хорошая. Но есть еще. Катя, например.
Я рассмеялась.
— Знаешь, нам заняться сейчас нечем, и я предлагаю игру. Ты называешь мне ваших общих с Катей знакомых, а я задаю о них вопросы. Идет? Игра ни к чему не обязывает, но, с другой стороны, может быть полезной. Попробуем? — предложила я.
— Ладно, все равно делать нечего, — согласился Олег.
— Начни, пожалуйста, с Никиты. Сына хозяина дачи.
Соколов поменял позу и сказал не очень довольным голосом:
— Никита Борисов. Обычный парень. Да мы с ним, собственно, особенно и не дружим. Просто как-то летом недолгое время вместе тусовались, а потом расстались. Неинтересно стало.
— Чем летом занимались?
— Да ничем. Дурака валяли.
— Много вас было?
— Совершенно не понимаю, зачем тебе знать? — вновь возмутился Соколов.
— Ну, надо же о чем-то говорить, — попыталась также возмутиться я. — Почему не об этом? Скажи, Катя тоже дружила с Никитой?
— Они общались. А дружит по-настоящему она со мной. Неужели непонятно?
— Ладно. Слушай, давно хотела спросить. А что за друг у тебя во Франции? Как же его зовут… Дай-ка вспомнить…
— Какой друг? — встрепенулся Олег.
— Я как-то видела письмо на твоем компьютере. Кажется, оно было от какого-то… Бурундука. Вот я и спрашиваю, — будничным тоном разъяснила я.
— Это друг мой. Он на самом деле во Франции. Я ведь туда учиться должен был поехать, — юноша опустил голову. — Теперь, наверное, не получится. Так вот он там должен был осмотреться, чтобы мне проще было. Только и всего. И вообще я больше не хочу играть в твою игру. У меня такое ощущение, что ты знаешь обо мне чуть ли не все. А также о моих друзьях. И мне по-настоящему страшно становится.
— С чего вдруг? Только от того, что я кое-что знаю? — не поверила я его словам.
— Просто не хочу больше говорить.
Я не стала вдаваться в подробности, но неожиданная реакция Олега меня насторожила. Наверное, я правильно нащупала нить. И она, как мне кажется, не особо нравится Олегу, потому и пропало желание говорить. Другой бы на его месте сто раз рассказал, какой он крутой, что собирается за границу. А Соколову будто не хочется туда.
Ладно, будет подходящий случай, все равно поспрашиваю. Но сейчас намекнуть ему на необходимость нашего сотрудничества в очередной раз не помешает. И я произнесла с укором:
— Олег, мне не нравится, что ты снова пытаешься что-то скрыть от меня. Я хочу тебе помочь. Пойми ты это наконец и перестань в молчанку играть. Я знаю, что есть такие вещи, о которых не хочется говорить, но в данной ситуации молчать гораздо опаснее.
— Просто это не имеет к делу никакого отношения. Вот и все.
Я хотела возразить, но тут заметила чуть заметный свет с правой стороны. По дороге явно двигалась машина.
— Смотри, — толкнула я Олега, который сидел, насупив брови.
— Что?
— Похоже, они.
— Кто?
— Откуда я знаю? Они. Наши враги сейчас проедут, подождем еще чуть-чуть, убедимся, что машин больше нет, и двинемся.
— Вот бы узнать, кто там сидит… — Олег вжался в сиденье. — А они нас не заметят?
— Не должны. Мы же не у самой дороги стоим, а за заборчиком. К тому же здесь темно, да и снег уже следы наши припорошил. Так что проедут мимо.
Свет дергался по сторонам. Машина была одна, и она приближалась. Я затаила дыхание. Автомобиль проехал мимо, двигаясь в сторону покинутой нами дачи.
— Поехали. Чего ты ждешь? — заволновался Соколов.
— Минуты три еще подождем, пусть отъедут подальше. Но и долго ждать не будем. А то, боюсь, они как обнаружат, что нас нет, сразу обратно двинутся. В принципе пока в дом тихонько войдут, пока осмотрят внутри… Там тепло, значит, они подумают, что мы там, но просто спим, к примеру. Где-то полчасика у нас в запасе есть.
— Удивляюсь я, Женя, на тебя. Неужели можно постоянно находиться в таком напряжении? — Олег, кажется, вытер пот со лба. — Ни за что бы не стал работать, как ты. Постоянный стресс.
— Даже к этому можно привыкнуть. Почти, — добавила я.
