Глава 20
Нашему взору открылось довольно большое помещение. Здесь был практически полумрак, так как две тусклые лампочки не могли дать много света. Пол был устлан сеном. Прямо на сене лежало пять матрасов, накрытые линялыми простынями. В углу стояли покосившийся стол и три допотопных стула. На столе ютилась кое-какая посуда. На ящике рядом со столом находился крошечный, плохо показывающий телевизор. В другом углу на табурете стоял таз, на веревке, протянутой от стены к стене, висело кое-какое простенькое бельишко. Еще в одном углу была навалена куча земли.
Но самым интересным, что мы увидели, были четыре девушки. Те, что на фотографиях Антона… Две из них лежали на матрасах и смотрели телевизор, еще одна хлопотала около стола, очевидно, готовя еду, последняя сидела у стены на корточках, обхватив голову руками.
Когда мы вошли, девочки повернулись к нам и уставились на нас, как на восьмое чудо света. Я поняла, что таких гостей они ждали меньше всего. С минуту длилась эта немая сцена, пока наконец до одной из них не дошло, что мы пришли не за тем, чтобы причинить им зло. Эта девушка вскочила с матраса и кинулась к нам.
– Вы кто? – закричала она, хватая меня за руку.
– Не волнуйтесь и не бойтесь, мы друзья, мы пришли освободить вас…
Я не успела договорить, как все остальные тоже кинулись к нам. Они кричали, плакали, обнимали нас и едва не свалили нас с ног.
– Все, все, девочки, хватит! – пытались мы успокоить их, но, похоже, это было бесполезно.
Наконец Антон нашел довод, быстро отрезвивший пленниц:
– Быстро выбираемся отсюда, а то скоро приедут ваши мучители…
Это подействовало: девчонки рванули к выходу со спринтерской скоростью. Мы – за ними.
– А где еще одна? – спросил Антон. – Вас должно быть пятеро…
– Ее больше нет! Она умерла! Мы ее закопали… Мы потом все расскажем, – галдели пленницы наперебой.
– Хорошо, хорошо, быстрее на выход!
Когда все были уже во дворе, а я последней покидала веранду, одна из девочек вдруг остановилась, обернулась ко мне и сказала:
– Подождите! Я знаю, здесь есть тайник. Я слышала случайно, как один из этих гадов говорил другому… Они думали, что я сплю пьяная, а я притворялась.
– Тайник? А где именно?
– Не знаю, но можно поискать.
– Полина, вы скоро там? – раздался недовольный голос Алины.
– Подожди, – сказала я подруге, – кажется, нам придется задержаться…
– Ты с ума сошла?! Зачем?! – Нечаева посмотрела на меня, как на душевнобольную, но вернулась на веранду.
Я сказала Алине про тайник.
– Тайник? Тогда давайте искать. Только быстро, а то мне здесь как-то жутковато…
Минут через двадцать, обшарив весь дом, мы нашли под креслом неплотно пригнанные доски. Убрав их, увидели небольшое углубление в полу, в котором лежал небольшой чемоданчик. Он был закрыт.
– Интересно, что в нем? – спросила Алина, безуспешно пытаясь справиться с замками.
– Это можно выяснить и дома! – Я схватила находку. – А теперь дергаем отсюда! Быстро!
Во дворе мы чуть не споткнулись о лежавшего на земле бомжеватого старика.
– У, сволочь! – Одна из девчонок в сердцах пнула его ногой.
Старик замычал. Еще одна подошла и плюнула ему в лицо:
– Будь ты проклят! Надсмотрщик…
– Что будем с ним делать? – спросил Антон.
– Да ничего! Пусть себе лежит! Кому нужно такое добро?! – усмехнулась Алина.
– Оставим калитку открытой, – предложила я, – кто-нибудь да найдет…
– Оттащим его в кусты, чтобы подольше не нашли…
– А может, в подвал его сбросить? Пусть побудет в нашей шкуре.
Никто не стал возражать. Бывшие пленницы подхватили своего охранника за руки, за ноги, за одежду и поволокли назад, в дом. Никто из нас не стал им мешать. Похоже, дедок круто насолил девочкам.
Когда они снова появились на крыльце, мы все бегом рванули на Вторую улицу. Возле моей машины мы остановились.
– Так, все мы сюда не поместимся, – заключил Антон с таким важным видом, как будто без него кто-то в этом сомневался. – Полина, Алина! Пусть две девочки поедут с вами, а я с остальными пойду ловить попутку. Развезу найденышей по домам и приеду к тебе, Полина. Там и решим, что делать дальше.
– И посмотрим, что в чемодане, – напомнила Нечаева. – Девочки, быстро прыгайте в машину!
Долго уговаривать никого не пришлось: две девушки сели ко мне на заднее сиденье, а Ярцев с двумя остальными пошел к трассе. Чемодан мы положили в мой багажник.
По дороге в город девочки рассказывали нам жуткую историю. Оказывается, Корнил знакомился с каждой из них, ухаживал, дарил цветы, приглашал в кафе и тому подобное. А когда девушка поддавалась чарам обольстителя, приглашал к себе на дачу. После романтического вечера при свечах с шампанским и следующим за этим сексом Корнил не без помощи Дорика заталкивал гостью в подвал и объявлял своей рабыней. Так постепенно он похитил пять девочек.
Время от времени крутой бизнесмен вместе со своим верным телохранителем приезжали на дачу, привозили продукты и вытаскивали из подвала одну из своих рабынь. Они поили девушку вином, кормили, развлекались с ней, а потом снова заталкивали в подвал. Не желающих услаждать мучителей добровольно Дорик «уговаривал» по-своему.
– И что же, все это время вы не выходили на волю? – изумилась Алина.
– Нет, – ответила одна из пленниц, – изредка к нам заглядывал старик-сторож. Он приносил нам еду и выводил гулять по одной. Но, прежде чем вывести из подвала, связывал нам руки за спиной и в таком виде выгуливал минут по пятнадцать.
– И то только ночью и в лесу, – добавила ее подруга по несчастью.
– Вот сволочь! – возмутилась Алина. – Правильно вы его самого бросили в тот подвал! Пусть теперь сам побудет в той же шкуре.
– А как умерла ваша подруга? – спросила я.
– Катя забеременела. Она была первой пленницей этого урода, – сказала девочка, представившаяся нам Наташей. – Катя всю беременность провела в подвале. Первые три-четыре месяца эти гады еще вызывали ее наверх для своих утех, а потом, когда живот ее стал расти, перестали. Она так просила отпустить ее домой, к родителям! И мы все за нее просили. Но эти ублюдки сказали нам, чтобы мы заткнулись, иначе нам всем не поздоровится. А когда подошел срок и у Кати начались роды, мы просили вызвать ей «Скорую». Но они только послали нас куда подальше. Нас в то время было трое. Катя рожала, а мы с Леной помогали ей как могли. Но либо мы что-то делали не так, либо еще почему-то, только девочка родилась мертвой, а у Кати началось сильное кровотечение. Так она и умерла. Лежала, пока не истекла кровью. Этих гадов тогда на даче не было: узнав, что у Кати начались схватки, они слиняли. На другой день к нам заглянул старик-сторож, мы ему сказали, что Катя умерла. Он принес нам лопату и велел вырыть яму поглубже…
– Как?! – не удержалась Алина. – Вы закопали вашу подругу там же, в подвале?
– Ну да. Сначала мы отказались, требовали, чтобы он унес тела Кати и ребенка. Но старик пригрозил, что закопает нас самих, причем живыми, если мы откажемся.
– Что же вы не напали на него все вместе? Дали бы ему хорошенько по башке хоть той же лопатой или стулом! – продолжала кипятиться Алина.
Я в разговор почти не встревала, следила за дорогой.
– Не могли мы на него напасть. Во-первых, нас тогда было двое: я и вот Лена. Лена от горя совсем свихнулась, все время плакала и просилась домой. Ее волю парализовало. Я одна держалась, как могла. Это потом появились еще Настя и Надёна. А тогда… Старик заставил нас могилу рыть. Дал нам лопату, и мы с Леной по очереди вырыли яму, положили туда подругу с ее ребенком, прямо на землю, без всякого гроба, и засыпали землей…
Я вспомнила про кучу в одном из углов подвала. Так вот откуда она там взялась!
– Больше никто из вас не беременел? – спросила Алина.
– Нет, после того случая эти уроды стали подстраховываться, привозили с собой презервативы.
– Девочки, вы, пожалуй, вот что, – сказала я, – вы пока в милицию не заявляйте. Полежите дома день-другой, отдохните…
– Как не заявлять?! – возмутилась Наташа. – Вы что такое говорите?! Сами бы посидели в том подвале да поублажали тех гадов! Посмотрела бы я тогда, как вы не стали бы заявлять…
– Ты подожди, не кипятись, – успокоила я девочку, – сначала выслушай. Вот вы сейчас заявите, его возьмут и дадут ему… не больше десяти, это я тебе как юрист говорю. А может, и того не дадут. У этого гада денег много, учти, он таких адвокатов наймет! Может, вообще отмажут…
– Как отмажут?! После всего, что было…
– Наташа, ты пойми: ваш мучитель сам никого не убивал. Ваш плен он может объяснить большой любовью к вам. Влюбился, мол, а она не хотела со мной жить, ну, я и не выдержал! Но он вас кормил, даже вон сторожу велел вас гулять выводить… Нет, как пить дать, отвертится! Мы ему лучше другое наказание устроим. Сами.
– Как сами?
– Я потом вам все расскажу. Но уверяю: наказание будет почище тюрьмы, откуда он рано или поздно все равно выйдет. Да и в тюрьме, насколько я знаю, люди с деньгами живут не хуже, чем на воле. Так что пока полежите дома и придите в себя. Я позвоню вам на днях. А этот урод будет наказан по полной!
Девочки согласились не заявлять пока в милицию. Мне это было просто необходимо: сначала мне предстояло увести у Корнила Ваню. Если его посадят, еще неизвестно, кому отдадут мальчика, но, скорее всего, опекунство оформит бабушка, Валентина Федоровна. Тем более она у нас педагог! Жди потом удобного случая, чтобы похитить мальчика уже у нее! Нет, меня такой расклад не устраивал.
Мы развезли девочек по домам и обменялись телефонами. Алину я тоже забросила домой. Потом заехала к себе, загримировалась в жгучую брюнетку и остаток вечера проторчала под забором у Корнила в своем «Мини-Купере», припав к «прослушке» и пытаясь поймать полезную для себя информацию. Но все было тщетно. Ни в столовой, ни у себя в кабинете господин Золотов не говорил ничего для меня интересного. Примерно в половине одиннадцатого я отправилась к себе.
Домой я приехала довольно поздно. Ариша, к моему удивлению, сидел на кухне с газетой в руках и потягивал чаек.
– Bon soir, ma chere, – радостно сказал дедуля, – тебя весь день не было… Я волновался. У тебя все в порядке?
– Более чем.
Я поставила свой ужин в микроволновку, а в ожидании его рассказала деду о сегодняшнем приключении на съемной даче Золотова. Ариша слушал, буквально затаив дыхание.
– Полетт, так ты спасла тех девочек?
– Почему я? Мы все спасли: я, Алина и Антон.
– Но ведь это была твоя идея поехать туда!
– Да, дедуль, я с самого начала подозревала, что с дачей что-то нечисто.
– А чемодан, значит, ты еще не открывала?
– Сам видишь: я только что приехала. Чемоданом мы с Алиной займемся завтра. А у тебя как дела, дед? Ты сегодня решил не ходить в казино?
Ариша лишь рукой махнул:
– А! Я решил сделать перерыв. Версальского там сегодня все равно не будет, он уехал на пару дней по своим коммерческо-криминальным делам.
– Это тот, который сделал мне липовые документы? – уточнила я.
Ариша кивнул:
– Он самый. Интересный человек, не смотри, что криминальный авторитет. На последней нашей вечеринке – в доме у Иосифа Карловича – Версальский рассказывал нам о своей двоюродной сестре. Полетт, я был просто шокирован! Бывают же такие женщины!
– Уточни, какие именно.
– Во-первых, вес этой, с позволения сказать, дамы составляет не менее ста пятидесяти килограммов. Сам Версальский называет свою кузину бомбой. А еще бой-бабой. Во-вторых, от этой мадам сбежали два мужа.
– Сбежали?
– Именно. С первым она прожила года три, и смылся он очень красиво – ночью, с ее деньгами и драгоценностями. Второго она не могла найти года два. Наконец захомутала какого-то бедолагу. Но этот смог вынести семейное счастье только год и покинул свою даму сердца тоже неординарно: через балкон, в одних трусах, так как жена не давала ему одежду и не выпускала из дома в страхе, что он от нее сбежит.
– Лихо! На каком, интересно, этаже живет эта несчастная?
– На четвертом. Парень спустился по балконам и дал деру в машине своего друга.
– Видать, сильно припекло, если он рисковал жизнью.
– Но дама эта далеко не несчастная. Во-первых, она когда-то работала охранницей в тюрьме. Потом подалась в криминал вслед за кузеном. У женщины было все: квартира, машина, деньги… Не было одного: счастья в личной жизни. Версальский говорил, что ей бы родиться мужчиной, с ее-то крутым характером, и стать командиром дивизии, но судьба посмеялась и сделала ее женщиной. Правда, с фигурой японского борца-сумоиста.
– Ого! И что, сильно крутой нрав у леди?
– Версальский говорит, что она, в случае чего, сразу бьет кулаком по физиономии. Или ногой в пах.
– Великолепная дамочка!.. Чем, интересно, она сейчас занимается?
– Разочаровавшись в мужчинах, семейном счастье и любви вообще, эта дама – кстати, у нее даже имя мужское: Евгения – практически ушла в монастырь.
– Не может быть! С таким-то характером…
– Точнее, она сама организовала что-то вроде монастыря. Где-то неподалеку от глухой деревни купила ферму, переехала туда с двумя такими же обиженными на мужей подругами и разводит там свиней. На ферме у них работают несколько мужчин в положении рабов. Их не выпускают с территории, кормят всего два раза в день объедками, бьют за малейшую провинность. Они ходят за свиньями, а фермерши-мужененавистницы вымещают на них обиду на весь мужской пол.
– Слушай, дед, а ведь это то, что мне надо! А твой Версальский согласится подарить своей кузине еще одного бесплатного работничка?
– Я думаю, он сделает это с удовольствием. Он уже подкинул ей пару неугодных ему людей.
– Когда, говоришь, он приезжает?
– Должен быть завтра.
– Вот завтра же и поговори с ним насчет еще одного работничка! Надо же его кузине расширять свой бизнес!
Ариша пообещал мне решить этот вопрос.
* * *
На другой день к одиннадцати я приехала в дом Золотова. Мы с Ваней, как обычно, провели занятие английским, а когда я выходила из комнаты, меня остановила няня Валя. В своем платочке, без косметики, она была похожа на монашку.
А у нее некрасивые широки брови, подумала я. Мужские. Такие, кажется, называют соболиными, но ей они совершенно не идут. Валентина между тем завела меня в комнату, которая раньше принадлежала ее предшественнице, и, пристально глядя мне в глаза, неожиданно сказала:
– Я знаю, кто вы.
– Я тоже это знаю.
– Вы не поняли: я все знаю.
– Что все?
– У нас нет времени на разговоры: скоро Корнил приедет на обед, а после обеда повезет Ваню в «Детский мир» за одеждой и игрушками.
Я опешила. Что это? Провокация? Меня раскусили?
– Я вас не понимаю… – начала было я, но Валя меня перебила:
– У нас нет времени, – тихо и настойчиво повторила она. – Если вы хотите похитить Ваню, то делать это надо сегодня, в магазине.
Я снова пристально посмотрела на Валентину. Голос ее был мне знаком. Но я не узнавала ее.
– Простите, а вы кто?
– Значит, все-таки не узнали! Оказывается, я хорошая артистка! Не зря когда-то хотела поступать в театральный… Сейчас я бы сама себе поставила «пять» по актерскому мастерству…
С этими словами женщина сняла платок и очки, отлепила «брови». Я чуть не села там, где стояла: передо мной была няня Рита!
– Черт! – вырвалось у меня.
– Я решила помочь вам, потому что это неправильно…
– Что неправильно?
– То, как этот самодур поступил с Мариной. Выгнал, отнял детей… Да и надо мной он тоже поизмывался… Поэтому я и решила помочь вам.
– А как же вы?..
Она усмехнулась:
– За меня не волнуйтесь, я смоюсь отсюда сразу после похищения Вани… Я же знала, что после пропажи дочери Корнил будет меня искать. А где лучше всего спрятаться, как не в доме того, кто ищет?! Уж здесь он меня точно не найдет! Я снова подала свои данные в агентство… Я знала, какая няня ему понравится! За три года я его хорошо изучила.
Да, вот это Рита! Я не успела ничего ей ответить, внизу послышались голоса.
– Вам надо спешить! – Она подтолкнула меня к лестнице. – Удачи вам! Если у вас все получится, буду считать, что за себя я этому самодуру отомстила.
* * *
Народу в магазине было много. Корнил ходил по этажам и залам, держа Ваню за руку. Колоритная фигура Дорика маячила на крыльце в ожидании хозяина. Мы все трое – я, Алина и Марина, – переодетые и загримированные до неузнаваемости, ходили за ними по магазину на некотором отдалении и ждали удобного момента. Вот навстречу Корнилу вышел Антон Ярцев, тоже загримированный нами. Увидев Золотова, которого мы ему предварительно показали издалека, он подошел к нему и, радостно раскинув руки, закричал:
– Корнил! Здорово! Какими судьбами?
Мы тут же приблизились к Золотову сзади и встали в цепочку. Последней из нас была Марина. Корнил растерялся. Антон подал ему руку и продолжал свой спектакль:
– Здорово, Кóзел! Сто лет не виделись!
Этот трюк придумала я. Я точно знаю, что, когда человеку подают руку и при этом называют по имени, он эту руку пожмет. Так и случилось. Корнил отпустил мальчика и протянул руку Антону, пролепетав растерянно:
– Что-то я вас не помню…
Я тут же подхватила Ваню под мышки, передала его назад Алине, та – Марине, и обе они побежали с ним к складу, в котором мы предварительно побывали и запаслись большой пустой коробкой. Я осталась за спиной Золотова на случай, если он быстро обернется и бросится в погоню. Я должна была хоть на несколько мгновений загородить ему дорогу и задержать. Но этого не понадобилось: Золотов обернулся не сразу. Он стоял и выяснял с Антоном, кто он и откуда его знает. При этом Антон так и не выпускал его руку из своей. Я обернулась и тоже побежала на склад.
Из магазина мы вынесли мальчика в большой упаковочной коробке, благополучно миновав Дорика, который ни одну из нас не узнал. Поставив коробку в мою машину, мы все прыгнули в нее и помчались к дому, в котором Марина снимала квартиру…
Ярцев позвонил мне позже и рассказал, как удрал от Золотова: когда тот обернулся, чтобы посмотреть на сына, он быстро рванул с этого места и затерялся в толпе. Я вздохнула облегченно: операция «похищение Вани» прошла успешно! Пострадавших с нашей стороны не было.
Итак, счастливая мать снова обняла своих детей. Оставив их на съемной квартире, мы с Алиной отправились ко мне. Вскоре туда подтянулся и Ярцев. Мы вскрыли чемоданчик, прихваченный нами с дачи, и обнаружили в нем огромную для нас сумму денег – почти пять миллионов рублей.
В этот же день каждой из похищенных девочек мы передали по семьсот тысяч на лечение и реабилитацию. Родителям умершей в подвале Кати мы отвезли миллион. Марине дали еще один «лимон» на обустройство на новом месте, и она в тот же день выехала с детьми к своим родителям. Оставшуюся мелочь решено было разделить между нами троими как непосредственными участниками событий. Это было нашей премией за риск и благородное дело восстановления справедливости. Мы с Алиной на свои доли решили, когда разберемся с Корнилом окончательно, съездить на море.
И еще одно важное событие произошло в этот же день: Ариша рассказал своему вернувшемуся из «командировки» приятелю Версальскому про Золотова. Узнав, какой у того бизнес, Версальский решил завладеть им, убрав последнего с дороги. Мне это было на руку. Было решено, что я выманю Корнила и Дорика из дома, а к месту назначения люди Версальского доставят их сами.
Поздно вечером, когда стемнело, я позвонила Золотову как Оксана Игоревна и сказала, что мне совершенно случайно стало известно о том, где находятся его пропавшие дети. Предложила встретиться в одном пустынном месте на окраине города. Разумеется, друзья тут же примчались в эту глухомань. Я в образе все того же репетитора подошла к их машине. Золотов распахнул переднюю дверь, но в этот момент из-за ближайшего угла выскочили люди Версальского. Они оглушили наших друзей и вытащили из машины. Потом связали и бросили в багажник своего джипа. Я подошла к Золотову и склонилась над ним. Он лежал рядом с амбалом Дориком, придавившем своей массой хозяина.
– О твоих преступлениях я тебе говорить не буду, ты сам все знаешь. Искупить вину хочешь?
– Кровью? – усмехнулся Золотов.
А что, это было бы неплохо, подумала я. Только сколько же крови надо вылить из этого урода, чтобы смыть все его черные дела?! Ну, ничего, кузина Версальского позаботится об искуплении его грехов.
Что было дальше, мне неизвестно, так как я сразу же уехала с места событий. Только вскоре в газете я прочитала заметку о том, что бизнесмен нашего города господин Золотов пропал вместе со своим водителем. Родители заявили в милицию, поиски ведутся.
На другой день после исчезновения Корнила я приехала на машине к его воротам и постояла там некоторое время, припав к «прослушке». Но единственное, что я услышала, был скандал в благородном семействе. Родители Золотова жутко ругались между собой, обвиняя друг друга во всех смертных грехах. Потом мама Козел, очевидно, решила сорвать зло на домработнице Вере, обозвала ее воровкой и тупой лентяйкой. Та не выдержала оскорблений и назвала хозяйку коровьей лепешкой. Сильное выражение! И, главное, образ был подмечен верно. Я не стала дожидаться, чем все это кончится. Спесь с maman слетела, как шелуха, она кричала и ругалась, как базарная торговка. Да, сущность человека ни под какой красивой фамилией не спрячешь, рано или поздно она проявится. Корнил Борисович – золото наше самоварное, – если был по сути Козелом, то, назови его хоть Золотовым, хоть Платиновым, все равно останется тем, кем он есть.
В тот же день вечером я позвонила в дверь Аронкиной Елены:
– Здравствуйте! Я…
– Я вас помню. Здравствуйте. Что вы хотите?
– Благотворительная организация имени Клары Цеткин оказывает вам посильную материальную помощь… Лечите вашего мальчика на здоровье!
С этими словами я протянула Елене пакет. Она автоматически взяла его, удивленно заглянула внутрь.
– Боже мой, что это?
– Насколько я понимаю, деньги.
– Деньги?! Сколько?
– Да миллион же, как просили!
– Миллион?! Рублей?! Вы серьезно? – Елена растерянно хлопала глазами.
– Да. Всего вам доброго. До свидания.
Я повернулась и пошла.
– А-а-а…
Наверное, она не знала, как реагировать. Но я уже открывала дверь подъезда.
