Книга: У вендетты длинные руки
Назад: Глава 6
Дальше: Глава 8

Глава 7

На другой день ровно в одиннадцать мы с Надеждой встретились в кафе. Как и в прошлый раз, мы сели за столик, заказали по чашке кофе и эклеры и принялись обсуждать план наших боевых действий. У Надежды, как я заметила, горели глаза. Похоже, ей действительно не терпелось сделать хоть что-нибудь конкретное в деле мести ее врагам.
– Надежда, тебе предстоит пойти к Дьяченко в магазин. Скажи, только честно, ты не боишься?
Она округлила на меня свои темные глаза и по привычке поправила спадавшие на лицо волосы:
– Боюсь? Ты о чем, Полина?! Да я только и думаю о том, как наконец разделаться с ними! Сплю и вижу, как этот гад подыхает где-нибудь в канаве! Я готова на все. Говори, как мы будем действовать.
– Я думаю, мы сделаем так… Ты пойдешь в их магазин. Одна. Я буду сидеть в машине и записывать ваш разговор. Ты скажешь, кто ты, и заявишь, что у тебя есть доказательства их вины. Ну, что ты, мол, в курсе, что это они убили твоего мужа, и даже знаешь, как именно они это сделали. В общем, говори что хочешь, лишь бы напугать их посильнее. Если они будут выспрашивать у тебя подробности, лучше промолчи или ухмыльнись и скажи с многозначительным видом, что, мол, подробности ты расскажешь в милиции. Уж теперь-то там обязательно заинтересуются твоими данными! Поняла? Главное, заинтриговать их как можно сильнее. Они обязательно клюнут. Только про Валерия пока ничего не говори, только про своего Валентина.
– Хорошо, я поняла.
– Я буду рядом, поэтому ничего не бойся. В магазине, как ты знаешь, с недавних пор работает новая продавщица, это мой человек. Она даст мне номера сотовых телефонов и директора, Анатолия, и его жены, и, если они начнут тебе угрожать или попробуют что-то с тобой сделать, я позвоню им и скажу такое, что у них сразу пропадет всякое желание вредить тебе. Или сама можешь им пригрозить, что ваш разговор записывается. Это на случай, если ты увидишь, что дело зашло далеко.
– А они не попытаются убить меня? Мне бы очень не хотелось оставить сынишку круглым сиротой.
– Думаю, вряд ли. Если они не дураки. Убить тебя в магазине – это уже чересчур! Тогда милиция точно возьмется за них. Сначала твой муж погибает в их доме, потом жена в их магазине… Подозрительно?
– Более чем!
– Ну вот, так что насчет этого не бойся, а я буду рядом и все услышу. Если что – сразу позвоню им. Уж я знаю, как таких типов можно припугнуть! И со мной будет еще один человек – так, на всякий случай. У него тоже большой зуб на эту семейку.
– Кто это?
– Бывшая жена Анатолия, которую он посадил лет пять тому назад.
– Свою жену? За что?!
– За финансовые махинации. А когда ее посадили, он развелся с ней и привел в ее квартиру новую жену, молодую.
– Вот козел! Нет, мы до него все-таки доберемся, и тогда…
Надежда многозначительно посмотрела на меня, сузив глаза, и покивала головой, что должно было, наверное, означать одно: Дьяченко несдобровать!

 

Через два часа в магазинчик на улице Юннатов вошла Надежда. Она была во всем черном. Про себя я так и назвала ее – «черная вдова». Я и Серафима сидели в моей машине, склонившись над прослушкой. Пока Надежда ездила домой переодеться в траур, я сгоняла к Серафиме и привезла ее с собой. Это так, на всякий случай. Вдруг нам придется брать магазин штурмом?
Пару минут из прослушки не доносилось ни звука, но вот послышались невнятные голоса. Я сразу включила запись.
– Ну, и что же вы хотите мне рассказать?
Это был голос Анатолия. Он говорил с усмешкой. Был убежден в том, что Надежда ничего особенного ему рассказать не может. Самоуверенный, гад!
– А ведь мы с вами родственники, Анатолий Викторович, – проговорила Надежда многозначительно.
– Мы? С вами? Что вы такое говорите?
Насмехается! Ничего, ничего, насмехайся сколько влезет. Сейчас тебе будет не до смеха.
– Да, родственники. Вы – двоюродный брат моего покойного мужа, Виноградова Валентина.
Последовала небольшая пауза. Ага, смутился! Хоть немного, но все-таки.
– Хм, что за вздор! Я вас, конечно, помню. Вы жена того Деда Мороза, который взорвался в моем доме накануне Нового года. Чудила! Не суметь зажечь петарду!
– Мой муж никогда не зажигал петард. Он их боялся. У его брата Валерия взрывом такой вот штуки оторвало пальцы еще в детстве. Когда вы уезжали с вашей матушкой в Сибирь, вы не знали об этом.
– Слушайте, что за вздор вы несете?!
– А что, разве это все не так, господин Аникеев?
Снова последовала небольшая пауза. Смутился?
– Я не Аникеев, гражданка… Как вас там?.. Моя фамилия Дьяченко. Понятно? Вы, кажется, не туда попали. Так что идите подобру-поздорову, а то, знаете ли…
– Что – «а то»? Сосульки с крыш падают? Эти угрозы от вас я уже слышала! Как только язык твой поганый повернулся угрожать мне?! Убили отца, теперь хотите и мать у ребенка отнять? Я про тебя, гнида, многое знаю!..
– Слушай, ты, ненормальная! Угрожать мне вздумала? Да видел я тебя и Деда Мороза твоего знаешь где?.. Топай отсюда, пока цела, а то вынесут тебя… вперед ногами! Хм, Снегурочка!
В голосе Дьяченко послышалась явная угроза. Мы с Серафимой переглянулись.
– Может, вмешаемся? – предложила она.
– Рано!
Между тем Надежда снова подала голос:
– А еще я про наследство знаю. От вашего израильского деда, господина Дубинина. Вернее, Коротковича. Это у вас семейная традиция такая – брать фамилию жены?
В голосе Надежды чувствовалась явная издевка.
– Что за черт?..
– Так это вы из-за наследства мужа моего убили? Денежки израильского дедушки захотели присвоить себе и только себе, любимому? Делить с братьями двадцать российских «лимонов» для вас показалось занятием очень мелочным? Я ведь знаю, что вы ездили в Израиль проведать вашего предка и наверняка все узнали о наследстве в отличие от ваших двоюродных братьев, Валентина и Валерия…
– Пошла вон! Идиотка! Шантажистка! Вон, я сказал!
В это время послышался какой-то шум, очевидно, это Алена прибежала в подсобку из торгового зала:
– Тише! Вы что, с ума сошли?! Покупателей всех распугаете! Анатолий, что у вас здесь происходит?
– Алена, ну-ка, выстави всех из магазина и возвращайся сюда. Разговор есть.
Вскоре мы увидели, как три-четыре женщины вышли из магазина, а на его двери появилась табличка «Технический перерыв». А в это время в подсобке продолжался разговор на повышенных тонах:
– Так вы говорите, гражданка Виноградова, что все про меня знаете?
– Да, многое. Ты, урод, даже не представляешь, что я про тебя знаю! И я это обязательно расскажу… в таком месте, откуда тебя не выпустят. Я все расскажу, будь уверен! Думаешь, я не знаю, как ты убил моего мужа? Очень даже хорошо знаю…
В это время послышался встревоженный голос Алены:
– Дорогой, что все-таки здесь происходит?
– Алена, хватаем эту идиотку! Она про нас все знает…
Послышался шум возни, кряхтенье, грохот упавшего стула, заглушенные возгласы:
– Ай!.. Хватай!.. Ой!.. Держи ее, связывай… Где веревка?.. В тумбочке!.. Не вырывайся, не поможет…
– Отпусти, я буду кричать!..
– Кричи сколько влезет!..
– Полина, по-моему, пора нам вмешаться, – сказала Серафима встревоженным голосом, – они же ее убьют!
– Не убьют, – спокойно сказала я. – Они что, совсем дураки?
– Не дураки, но сволочи – это точно! Убили же они ее мужа. А ее им вообще ничего не стоит задушить.
– И куда они потом труп денут? От него ведь придется избавляться. Долго под прилавком он не пролежит… Скоропортящийся товар…
В это время в прослушке снова послышались голоса:
– И что теперь? Толь, с ней надо что-то делать!
– Знаю. Дай подумать.
– Может, нам ее задушить?
– Да? А потом куда ее? Вынести тело на улицу и бросить в контейнер для мусора?
– Нет, зачем? Вывезем ее ночью в лес, закопаем в снегу… Пока он сойдет…
– Тогда уж лучше на дачу – и в погреб!
– Точно, дорогой, в погреб, и забьем крышку… А еще можно – в туалетную яму, и мусором забросать.
– Разлагаться начнет, запах пойдет…
Тут раздался испуганный голос Надежды:
– Эй, вы что? Совсем ничего не боитесь? Вам же отвечать придется…
– Заткнись, дура! Никто за тебя отвечать не собирается. Спрячем тебя так, что ни одна живая душа не найдет.
– Дорогой, давай ее задушим. А то она поднимет шум…
– Не поднимет. Где гантель?
– Какая гантель, Толечка?
– Я принес сюда из дома свою старую гантель. Пара от нее потерялась, а эта вся проржавела. Вот я и принес сюда, не выбрасывать же!
Ах ты, какой бережливый! Надо же, ржавую гантель – и то не выбросил! Что ж, правильно, в хозяйстве все пригодится. Например, чтобы женщине череп раскроить.
– Полина, может, уже пора? Представь, как там сейчас Надёна трясется!
– Серафима, не паникуй. Я знаю, когда пора наступит. Мы договорились, что, если будет совсем туго, она сама припугнет их тем, что разговор записывается…
– …Вот она, гантелька моя! Я же говорил, никогда ничего не надо выбрасывать. Вот и она сгодилась. Сейчас я этой штучкой тресну тебе по твоей дурной башке, и ты, дура, окочуришься! А ночью мы вывезем твой чертов труп в лес и сожжем. Посмотрим тогда, как ты сумеешь нас шантажировать, ставши обугленной головешкой!
Анатолий заржал.
– Нет, не надо! Умоляю! Пощадите! У меня ребенок маленький! Родители больные… Пощадите!
– А когда ты сюда перлась, шантажистка хреновая, ты о чем думала?
– Толя, кончай! Время идет, магазин открывать надо, мы покупателей теряем…
Я взяла телефон и набрала номер сотового Алены.
– А-а-а!.. Не надо!.. Умоляю…
Надежда замычала, похоже, Анатолий пытался зажать ей рот. В это время из прослушки донеслась музыка – зазвонил телефон Алены.
– Да заткни ты ей рот хорошенько, тут мне звонят…
– Кто звонит? Не бери трубку!
– Включен запрет на определение номера. Нет, лучше уж узнать, кто это, мало ли… Алло?
Я изменила голос. У меня это хорошо получалось, я могла говорить низким грудным тембром:
– Алена?
– Я… Кто это? Я вас не узнаю.
– Зато я вас узнаю. Точнее, хорошо знаю. У меня для вас сюрприз, ребята! Да, Алена, для вас и вашего благоверного. Я знаю, что он в эту ответственную минуту находится рядом с вами. И что вы собираетесь «немножко убить» Надежду Виноградову.
– Да кто ты такая?! Какого черта… мать твою…
– Придерживайтесь парламентских выражений, леди! Иначе не успеете вы и глазом моргнуть, как на вас свалятся такие неприятности, что мало вам не покажется.
– Спроси, чего она хочет? – прошептал Анатолий, не подозревая, что я его отлично слышала.
– Скажите вашему благоверному, что мне надо только одно: чтобы вдова артиста Виноградова покинула ваше заведение живой и здоровой. И главное – как можно быстрее!
– Она все слышит, – прошептала Алена мужу очень тихо. Я не столько услышала, сколько догадалась, что она ему сказала.
– Алена, да говорите вы громче, не стесняйтесь!
– А если мы ее не отпустим?
– Я же говорила, у меня для вас сюрприз, ребята! Вас записывают. Если не отпустите Надежду, тогда эта запись отправится куда надо…
– Ты врешь!
– Прокрутить вам пленку? Хотите самих себя со стороны послушать? Что ж, легко!
– Ладно, не надо. Верим!
– Мне от вашей веры доход небольшой. Я за свое молчание хочу денег.
– Она тоже требует денег, – шепнула Алена мужу, а меня спросила: – Сколько?
– Ой, да всего-то половинку «лимона»! Для вас это не деньги, я знаю.
– Ты что, дура?! Пол-лимона?!
– А будете меня оскорблять, и эта запись моментально окажется в прокуратуре. Статьи: взятие заложника – раз, угроза убийства – два, по этой записи поднимут дело артиста Виноградова – три… Мне продолжать? Вам светит солидный срок, ребята! А деньги после вашего ареста у вас и так конфискуют, так что советую вам подумать. Пожадничаете, не дадите мне полмиллиона – потеряете все двадцать. Да-да, я тоже в курсе насчет дедушкиного наследства.
Наступила длинная пауза. В головах супругов, должно быть, происходил сложный мыслительный процесс. Они перешептывались, да так тихо, что разобрать слова было невозможно. Наконец Алена ответила:
– Хорошо, мы ее отпускаем.
– А деньги? – напомнила я.
– Потом. Мы же не держим здесь, в магазине, такую сумму.
– Я не слышу, как вы вдову развязываете…
– Да развязали уже!
– Я в порядке! – крикнула нам Надежда. Голос у нее был довольно бодрый, хотя все-таки испуганный.
– Мадам Дьяченко, уточните насчет денег, пожалуйста, – попросила я.
– Позвони завтра, – сказал в трубку Анатолий, очевидно, забрав телефон у жены, – мы обменяем твою пленку на деньги.
– Хорошо, до завтра!
Я выключила телефон. Через минуту на крыльце магазина появилась наша освобожденная. Я завела машину, отъехала за угол ближайшего дома, Надежда подошла к машине, села… Ее трясло.
– Как ты? – спросила я.
– Н-нормально, – она старалась держать себя в руках.
Я достала термос с кофе и протянула ей. Она взяла его дрожащей рукой, начала отвинчивать крышку. Было видно, что ей все-таки не по себе.
– Ну, ты молодец! – восхитилась ею Серафима. – Мы все слышали. Ты так хорошо с ними говорила!
– Да-а… Зато потом… как же я испугалась! Девочки, у этого Дьяченко было такое страшное лицо, когда они меня связали! Я думала, мне точно конец. Он смотрел на меня жуткими, холодными, злыми глазами… А эта его Алена… Она такая кровожадная!
– Успокойся, все уже позади. Ты действительно молодец! У нас теперь имеется запись этого разговора, а это значит, что есть чем их шантажировать. Денежки они нам обязательно выложат!
– Полина, а как мы теперь их возьмем, эти деньги? Я в магазин одна больше не пойду! – Надежда нервно передернула плечами.
– Придумаем, как.
– Полина, а вдруг они заявят на нас? Скажут, что мы их шантажируем, деньги вымогаем… Это ведь статья?
– Наденька, успокойся. Никуда они не заявят, у них самих рыльце в пушку. Тогда им придется рассказать, почему ты пришла именно к ним, а, к примеру, не к их соседу – в продуктовый магазин. Нет, ворошить это дело им неинтересно, им требуется все тихо-мирно замять.
– Тогда мы разбегаемся до завтра?
– Давайте, девочки, я вас развезу по домам. А Надежду прямо к подъезду доставлю. А то мало ли…
И я отвезла домой сначала Серафиму, потом нашу смелую вымогательницу.

 

Я возвращалась в коттеджный поселок. Возле будки охранников я, как обычно, притормозила, ожидая, пока ребята поднимут шлагбаум. Сзади посигналили. Я посмотрела в зеркало заднего вида и увидела знакомый темно-красный «Лансер». Миновав охрану, я притормозила у обочины. «Лансер» тоже остановился, из него вышел Андрей Птицын.
– Полина! Какая встреча! – «звезда стилистики» театрально развела руки в стороны.
Я тоже решила выйти из своей машины.
– Здравствуйте, Андрей.
Мы стояли, облокотившись на капот моего «Мини Купера», и беседовали. Из проезжавшего мимо «БМВ» высунулась чья-то физиономия и, разинув рот, смотрела на нас, пока машина не скрылась за поворотом.
– Полина, могу вас обрадовать: у меня дома уже почти готов салон. Я приглашаю вас – да хоть завтра – на стрижку. Разумеется, вечером, после девяти. Вы придете?
Конечно, с одной стороны, было бы очень заманчиво сделать прическу у самого Птицына. Все те люди, к чьим волосам он «приложил руку», выглядели просто великолепно. Та же местная телеведущая, Катя Смирнова, которую знал весь город. Даже просто сказать небрежно своим знакомым: «Я стригусь у Птицына» – означало вырасти в их глазах до небывалой высоты. И хотя сама «звезда стилистики» выглядела чересчур экстравагантно, и злые языки злословили о нем, рассказывая такие пикантные подробности из его личной жизни, что просто дух захватывало, но постричься у этого человека все-таки стоило!
– Во сколько, вы говорите, можно прийти?
– После девяти. Вам это кажется слишком поздним часом?
– Вообще-то, да. Я в это время как раз спать ложусь.
Андрей рассмеялся, как мне показалось, как-то делано:
– Что вы, Полина! Это же детское время! Девять! В девять у меня только начинается личная жизнь. До восьми я – в своем салоне красоты, потом приезжаю домой, принимаю душ, и только после этого у меня начинается личная жизнь.
– И что же, Андрей, в свое личное время вы будете стричь какую-то девушку? Не артистку, не бизнесвумен – просто соседку по поселку? Согласитесь, это очень подозрительно.
– А может, я хочу завести знакомства на новом месте? Завтра вы ко мне придете в гости, а потом, глядишь, и я к вам загляну… Соседи должны поддерживать добрые отношения друг с другом.
Кто же спорит, должны. Однако приходить поздно вечером домой к мужчине было бы верхом легкомыслия. Особенно одной.
– Андрей, а вы не возражаете, если я приду не одна?
– М-м-м?
– С подругой. Ее зовут Алина, и она очень хочет познакомиться с вами, просто умирает от нетерпения.
– Ну, что ж, не дадим бедной девушке умереть. Так и быть, приходите вдвоем. Вот мой телефончик.
Андрей протянул мне свою визитку. Я села в машину и поехала домой.
Когда я подъехала к своим воротам и вышла из машины, чтобы открыть их, я увидела старичка-соседа, Арнольда Эрнестовича. Он выгуливал свою собачку Эмилию, которая при виде меня радостно залаяла.
– Добрый вечер, Арнольд Эрнестович!
– Добрый, Полиночка, добрый! Домой приехали?
– Да, вот хочу машину поставить…
– Разрешите мне, Полиночка, по-соседски спросить у вас: с кем это вы только что разговаривали недалеко от будки охраны?
– Разве вы не знаете, Арнольд Эрнестович? Это в некотором роде знаменитость нашего города – стилист Андрей Птицын.
– Знать-то я его знаю, Полиночка, только меня настораживает, что вы общаетесь с таким, с позволения сказать, типом!
– А чем же он вам не нравится?
– Как, Полиночка?! А его манера одеваться, говорить… Это же просто полнейшее безобразие! А прическа? С такими длинными волосами он больше похож на девушку… Как жаль, что этот… хм, стилист поселился в нашем поселке. Он не преминет всю местность опозорить своим поведением!
Я улыбнулась. Конечно, Андрей был экстравагантной, неординарной личностью и многих своим поведением приводил в шок.
– До свидания, Арнольд Эрнестович. Будем надеяться, что позор все-таки не падет на наши головы.
Дома, переодевшись и попив чаю, я села звонить Алине, торопясь обрадовать ее хорошей новостью.
– Что, мы идем с Птицыну?! Нет, правда идем?! Когда?
– Он дал свой телефон, созвонимся.
– Полина, что значит «созвонимся»? Такой человек приглашает, а она – «созвонимся»! Бежать к нему надо, пока зовет, а то вдруг передумает!
– Не передумает, скорее всего, он хочет перед новыми соседями повыпендриваться. Показать, какой он «свой в доску». Ты мне лучше скажи, как ты сегодня провела свой первый выходной?
– Изумительно! Ой, Полинка, как хорошо не ходить на работу! До одиннадцати я спала, потом полчаса лежала в ванной, потом кофе пила… А в половине третьего ко мне Паша приперся.
– Вы же с ним расстались?
– Я тоже так думала. Ведь уже больше недели не встречались! Но он посчитал иначе. Мол, у нас была временная размолвка, теперь пора помириться и все такое… Пристал как банный лист!
– Ну, и ты…
– Знаешь, Полин, зануда – это человек, с которым проще переспать, чем объяснять, что тебе не хочется.
– Так вы опять встречаетесь?
– Ну уж нет! Я его снова выгнала. Представляешь, он опять начал читать мне мораль! В постели!
– Вот уж действительно зануда. А мы сегодня к твоим хозяевам наведывались. Надежда грозила им и вымогала у них деньги.
– И как? Удачно?
– Представляешь, они набросились на нее, связали, начали обсуждать, как ее пришить. Анатолий хотел проломить ей голову гантелью.
– Вот гады! Ты, конечно, все записала?
– Разумеется. Теперь попытаюсь обменять эту запись на ее денежный эквивалент.
– Слушай, а мне там ничего не причитается? А то эти жмоты так и не дали мне аванс. Я уж заняла тут немного у соседки, а то мне даже на работу ездить не на что.
– Да, эти Дьяченко не просто жмоты – куркули!
– И не говори, Полин. Ты не представляешь, как они любят деньги свои считать по окончании рабочего дня! Меня выпроваживают, а сами садятся в подсобке и подсчитывают выручку. И дела у них вроде неплохо идут, а мне аванс не дают, все тянут. Они, видите ли, новый магазин открывают, у них лишних денег нет! А мне какое дело? Мне на что-то жить надо! Я что, должна воздухом питаться и в транспорте зайцем ездить?! Эх, я бы с огромным удовольствием заявила на них куда надо!
– Конечно, я готова оказать тебе некоторую материальную помощь, ты же мне помогаешь. «Жучок», вон, поставила, сотовый номер Алены узнала. Как же я без тебя? Главное, надо нам эти деньги с Дьяченко получить. А как ты там, на вражеской территории, себя чувствуешь?
– Да ничего, нормально. Все пытаюсь с Аленой подружиться. Только она не очень-то о себе рассказывает. Скрытная она.
– Естественно! Ей есть что скрывать.
– Только сказала, что она – вторая жена у своего мужа. И что полюбила Анатолия… ха-ха-ха!.. с первого взгляда!
– Ну, еще бы! Такого мужчину! Аполлон! А шевелюра какая! Три с половиной волосинки, и это только на одну сторону зачесанные. Надо спросить у него телефончик мастера, у которого он стрижется. А то, может, мы и к Птицыну не пойдем?
Алина посмеялась от души. Мы поболтали еще немного, потом попрощались. Мне предстояло подумать, каким образом получить деньги с Дьяченко. Можно назначить встречу в кафе. Это место людное, вряд ли он предпримет там какие-либо меры против нас. Надежда, допустим, заберет у него деньги, а я запишу на камеру и эту встречу. Так, на всякий случай. Жизнь научила меня подстраховываться. Я не алчная, деньги в таком количестве мне, разумеется, не нужны, но, во-первых, очень хочется помотать Дьяченко нервы. Он же сдал свою жену из-за «бабок», можно сказать, посадил ее собственными руками. А ее добро тихо присвоил себе. Любит он денежки, ох, как любит! Теперь пусть и сам побудет в такой ситуации, когда с ними приходится расставаться. Да и Надежде надо помочь материально, ведь именно по вине Дьяченко она лишилась мужа и кормильца. А еще неплохо бы оказать некоторую материальную помощь Серафиме. Женщина живет в таких ужасных, полубомжовских условиях, что просто смотреть страшно! Никто не спорит, она сама виновата в этом, но мне почему-то было ее жалко. Она была неплохим человеком и ведь до отсидки все-таки кое-что имела, еще до того, как начала заниматься приписками. А потом потеряла абсолютно все… Это было как-то не совсем справедливо. Человек имеет право хотя бы жить в человеческих условиях! Исходя из всего этого, я посчитала, что деньги у Дьяченко я заберу с чистой совестью.
Итак, я достала свою видеокамеру, миниатюрную, укладывающуюся в дамскую сумочку. Когда-то я купила ее, как и «жучки», и прослушку, у одного хорошего электронщика, компьютерного гения и хакера-одиночки в одном лице – Вити Шилова, откликающегося на «ник» Шило. С ним меня познакомила Алина. Шилов занимался тем, что изготавливал, усовершенствовал и затем продавал приспособления для прослушки. Они были просты в употреблении и надежны. По поводу записи данных с камеры и прослушки на диски я также обращалась к нему. Сотрудничество с этим парнем меня устраивало еще и потому, что он был крайне скромен и никогда не задавал лишних вопросов.
Кроме камеры, я возьму миниатюрный микрофон, который Надежда приколет завтра за воротник куртки, а в моей сумочке будет записывающее устройство. Мне предстоит загримироваться и скромно сидеть где-нибудь в уголке так, чтобы Надежда и Дьяченко оказались у меня как на ладони. Чтобы не вызвать подозрений, я бы предпочла посидеть вдвоем с кем-нибудь, так как одинокая девушка в кафе всегда привлекает к себе внимание. А что, если мне пригласить Серафиму? Только надо одеть ее получше. Если уж она взялась помогать нам, так пусть участвует в деле и дальше. А мы потом поддержим ее материально. Ей вообще пора кончать со своей жизнью в этом полуразвалившемся общежитии. Судьба и так ее наказала, она уже сполна расплатилась за свои финансовые махинации. Я думаю, ей можно помочь начать новую жизнь.
Итак, я, кажется, все продумала, можно отправляться спать.
Назад: Глава 6
Дальше: Глава 8