Глава 19
Незваный гость
Хезер говорит, что Скотт хотел бы поужинать вместе с нами в городе. Мы отправляемся в какое-то место, которое называется рестораном. Расположившийся на заднем сиденье Коуди объясняет, что люди посещают такие заведения, когда не хотят готовить себе еду дома или если им хочется чего-то повкуснее стряпни их матушки.
Хезер бросает на него недобрый взгляд через зеркало.
– Скажи спасибо, что мы вообще взяли тебя с собой.
Он складывает руки на груди и всем своим видом демонстрирует безразличие.
– Мы с твоим отцом еще очень сердимся на тебя.
– Как будет угодно, – отвечает он.
В ресторане Хезер показывает мне, как заказывать блюда, указанные в меню, а потом рекомендует одно из них, которое, по ее мнению, мне должно понравиться. Под конец я останавливаю свой выбор на зити, потому что, по словам Хезер, в него входят некоторые ингредиенты того замечательного сандвича, который она сама приготовила несколько дней назад.
И хотя это действительно вкусно – почти невероятно вкусно, – я не в состоянии в полной мере насладиться трапезой. Не могу выкинуть из головы события дня.
– Получили удовольствие от сегодняшнего похода по магазинам? – спрашивает меня Скотт, втянув в рот длинную и тонкую нитку из вареного теста.
– Да, – вру я.
В последнее время мне часто приходится лгать. И я уже начинаю задумываться, не может ли это служить некой особенностью той личности, которой я была прежде.
– Мы нашли несколько восхитительных вещиц, – спешит добавить Хезер. – Это так занятно – в кои-то веки подбирать одежду для девушки, а не для парня.
Сидящий напротив меня Коуди привычно закатывает глаза, хотя на самом деле полностью поглощен чем-то в своем мобильном телефоне.
Понятно, что я не слишком разговорчива, и постепенно главной темой их беседы становится работа Скотта. Я же только рада возможности предаться собственным размышлениям.
Почему я помню стихи, написанные в 1609 году?
Откуда у меня медальон, на задней стороне которого выгравирован этот же год?
Почему именно эти цифры стали моими первыми словами, когда спасатели подняли меня из океана?
И почему юноша по имени Дзен – единственный, кому хоть что-то об этом известно?
Я не знаю, во что верить. Не ведаю, кому могу довериться. Даже мой собственный мозг не может служить надежной опорой. Мне хочется забиться под этот стол и больше не вылезать наружу. Я хочу уплыть в открытое море и не вернуться. Мною владеет желание сбежать.
После ужина мы выходим на улицу и вдыхаем теплый воздух летнего вечера. Он освежает и приятно бодрит. Солнце уже зашло, и до меня доносится едва уловимый запах океана, который всего в нескольких милях отсюда. Скотт сажает Коуди в свою машину, упомянув что-то о краткой остановке у аптеки, а я еду с Хезер.
Она уверенно ведет автомобиль по извилистой темной дороге к дому, где фары отвоевывают у черноты ночи всего лишь несколько футов перед капотом. Когда мы почти достигаем подъездной дорожки, я вдруг вижу мужчину, который поднимается по откосу шоссе с противоположной стороны. Хезер замечает его чуть позже и притормаживает.
Мне кажется странным, что кто-то бродит здесь один в полнейшей темноте, но ее это не тревожит. Она расплывается в улыбке и машет рукой. Так она делает всегда, если по пути попадается пешеход. Еще когда мы ездили в супермаркет, она объяснила, что это вошло в привычку у жителей маленьких городков – они всегда приветствуют друг друга взмахом руки.
Но мужчина на ее приветствие не отвечает.
Когда машина сближается с ним, он встречается со мной взглядом, и у меня сердце уходит в пятки.
Я узнаю его.
Он рослый. У него темно-рыжие волосы и такого же цвета борода.
Я видела его накануне. Он ехал в том же автобусе, на котором мы с Коуди возвращались из аэропорта к автовокзалу.
В Лос-Анджелесе.
Почти в двухстах милях от этих мест.
Так что же он делает здесь? В этом городке? На этой дороге?
От Хезер, по всей видимости, полностью ускользает мое внезапное волнение, как и необычность подобной ситуации. Я же отчаянно пытаюсь найти всему разумное объяснение. Когда я почувствовала на себе его пристальный взгляд в автобусе, то решила, что он узнал меня из выпусков новостей. А потому лишь натянула на глаза бейсболку и отвернулась.
Но сейчас это невозможно.
Нельзя попросту отвести взгляд и сделать вид, что я его не заметила.
Я внимательно рассматриваю его, пока мы медленно проезжаем мимо, а потом кручу головой и продолжаю изучать его внешность через заднее стекло автомобиля. Теперь он уже вышел на середину шоссе и остановился, наблюдая, как Хезер сворачивает на дорожку к дому.
Я мысленно оцениваю смысл происшествия и его возможные последствия. Кем бы ни был этот мужчина, он теперь знает, где живут Карлсоны. Где живу я.
Существует вероятность, что это один из тех тщеславных ловцов удачи, жаждущих попасть на газетные полосы, о которых меня еще в больнице предупреждала Кияна. Быть может, он хочет всего-навсего сфотографировать девушку, которая упала с неба и каким-то чудом осталась в живых.
Но не от этих вариантов у меня до боли скрутило внизу живота.
А от других. От тех, что мне не до конца ясны. От тех, которые рисует мое воображение.
Есть люди, которые тебя разыскивают, и, поверь, не в твоих интересах, чтобы они тебя нашли.
Странное ощущение пронизывает все мое тело. В мышцах покалывает. Они сами по себе начинают разогреваться для действия. Словно наделены независимым даром предвидения. Мои руки и ноги чуть заметно вибрируют. Голова слегка кружится и кажется совершенно пустой. Пальцы подергиваются.
Я смотрю на дверь машины, чувствуя жгучее желание распахнуть ее, выпрыгнуть из двигающегося автомобиля и бежать. Мне не под силу разобраться в своих ощущениях. Я не способна думать. Знаю только, что должна убираться отсюда. Мне необходимо покинуть машину. И чем скорее, тем лучше!
Мое дыхание становится учащенным и отрывистым. Но Хезер все еще ничего не замечает. Она продолжает вести машину по длинной подъездной дорожке к дому. Мы почти достигли цели, осталось всего несколько секунд. Но теперь дрожью охвачено уже все мое тело. Трясущаяся рука лежит на двери.
Как только автомобиль притормаживает, я поспешно дергаю ручку и толкаю дверь, готовая броситься бежать. Но меня останавливает оглушительный грохот. Жуткий треск и скрип металла. Звон разбивающегося стекла.
Хезер охает и роняет коробку с остатками ужина, которую захватила из ресторана, и во все стороны брызгает красный соус.
Я смотрю вниз. Выбитая дверь машины валяется на асфальте перед домом.
