Глава 16
Шестнадцатое марта
Утром я проснулась чуть свет, намного раньше, чем предполагала, учитывая, что полночи не спала — чудилось, что где-то в доме бродит привидение. Когда в начале девятого утра зазвонил телефон, у меня чуть не случился сердечный приступ.
— Алло?
Из трубки донесся незнакомый мужской голос, глубокий и хрипловатый. Он явно принадлежал немолодому человеку.
— Алло, кто это?
— А это кто?
Терпеть не могу, когда по телефону спрашивают, кто это, забыв прежде представиться. По-моему, очень невежливо.
— Я ищу Эмили Уилсон.
— Это я. А вы кто?
Мужчина откашлялся.
— Меня зовут Эллиот Хартли.
Я едва не выронила трубку, но в последний миг вцепилась в нее изо всех сил, словно боялась, что Эллиот вернется на страницы дневника и останется там навсегда.
— Слушаю.
— Надеюсь, я вас не побеспокоил, а то…
— Нет-нет, что вы, — перебила я. — Нисколько не побеспокоили.
— Вот и ладно. Я звоню, чтобы спросить, не могли бы мы встретиться? Я хотел бы поговорить с вами лично.
«Как Эллиот меня нашел? Где он? Жива ли Эстер? Знает ли он, что я прочитала ее дневник? Может, Эвелин ему сказала?» — пронеслось у меня в голове.
— Хорошо. То есть, конечно! Я надеялась, что наши пути пересекутся.
— Может, заедете сегодня? Мне нужно кое-что с вами обсудить.
— Идет! — торопливо сказала я.
Он дал мне адрес в Сиэтле.
— Отлично, я успею на следующий паром.
— Эмили, погодите. Вы знаете, кто я?
— Да, Эллиот, знаю. Вы тот, кого любила моя бабушка.
Такси довезло меня до паромного терминала, и, уже подходя к причалу, я вспомнила, что не предупредила Джека и он не знает, что я не поеду с ним к его деду. Впрочем, после вчерашнего звонка это не имело значения.
На пароме я думала об Эстер. «Неужели она просто сбежала? Если да, то где она сейчас? А если нет и ее убили, — тут я сглотнула, — почему не нашли тело?» Я еще раз перебрала в памяти людей в жизни Эстер. Да, у моего деда был повод: обида, желание отомстить, ревность. Тем не менее, как бы я ни расставляла факты, пришлось признать, что вряд ли это он. А еще малышка, предположительно моя мама. Неужели он оставил ее одну и бросился преследовать Эстер?
Фрэнсис и Роуз тоже отпадали. Или нет? Под конец отношения Эстер и Фрэнсис стали далеко не безоблачными. Может, той последней ночью, когда Эстер увидела Эллиота с подругой, произошло нечто ужасное? Что, если Фрэнсис разозлилась?
Паром пришел в Сиэтл, и я присоединилась к толпе пассажиров, спешащих к трапу. Уже на пристани у меня заныло под ложечкой от волнения: вот я еще на один шаг ближе к Эллиоту. Подозвав такси, я назвала водителю адрес. Эллиот сказал, что Дом престарелых имени королевы Анны недалеко от центра, и не обманул. Меньше чем через пять минут я расплатилась и вышла.
В этот район меня иногда возил Грег. Он купил мне мой первый кофе-латте в кафе примерно в квартале отсюда.
— Я приехала к мистеру Эллиоту Хартли, — сказала я молодому человеку за стойкой в фойе.
Он склонился над планшетом с бумагами, потом смущенно посмотрел на меня.
— Извините, мэм, у нас таких нет.
У меня вспотели ладони, и заколотилось сердце.
— Как нет? Я только что с ним разговаривала, и он сказал, что живет здесь. — Я взглянула на клочок бумаги, где записала номер. — В триста восьмой комнате.
Юноша пожал плечами.
— Я бы рад вам помочь, но этого имени нет в списке.
Неужели кто-то сыграл со мной злую шутку?
— Погодите, — сказала я, не желая сдаваться. — Может, проверите еще раз?
В эту минуту из-за перегородки вышла женщина.
— Эд, что-то случилось?
Молодой человек снова пожал плечами.
— Она спрашивает жильца, которого у нас нет.
Женщина подошла к стойке и вопросительно посмотрела на меня.
— Голубушка, кого вы ищете?
— Его зовут Эллиот Хартли.
— Хорошо, сейчас проверю.
Она забрала у Эда планшет, какое-то время изучала список, потом, нахмурившись, подняла голову.
— Все понятно. Кто-то опять залез в мой Excel-файл и все перепутал. Здесь нет последней страницы, наверное, осталась в принтере.
Я облегченно вздохнула. Уф, значит, не все потеряно!
— Спасибо, что проверили.
Женщина вернулась через пару минут с листком бумаги и улыбкой на лице.
— Да, он здесь. Комната триста восемь. Эд здесь недавно и еще не знает всех жильцов по именам. Кстати, я тоже не сразу поняла, о ком идет речь. Мистера Хартли почти все зовут Дружочком.
— Дружочком? — удивилась я.
— Ну да, кто-то из медсестер дал ему это прозвище, и оно прилипло.
— Давайте я вас к нему провожу, — предложил Эд. Видимо, ему было неловко из-за ошибки.
— Буду очень признательна.
Мы прошли в самый конец длинного коридора, к лифту. Эд нажал на кнопку «три», и старенький лифт стремительно поднял нас на третий этаж. Дверь открылась, Эд вышел, но я осталась в кабине.
— Мэм, ваш этаж.
— Знаю, — кивнула я. — Наверное, мне немного страшно.
Похоже, Эд удивился:
— С чего бы вам бояться встречи со своим дедом?
Я покачала головой и осторожно вышла из лифта, как будто предполагала, что где-то на этаже меня поджидает опасность. В коридоре пахло библиотечными книгами и подгоревшим мясом.
— Он не мой дед, просто чуть было им не стал.
Эд в очередной раз пожал плечами: наверное, решил, что у меня не все дома. Черт, я и сама сомневалась в собственной вменяемости.
— Вот триста восьмой номер. Удачи.
Какое-то время я стояла под дверью, не решаясь постучать. В мыслях крутилось только одно: «Наконец-то я нашла Эллиота Хартли! Интересно, как он выглядит?» На миг я закрыла глаза и увидела Джека. Вдруг до меня дошло, что всякий раз, когда я пыталась представить себе Эллиота, передо мной вставал образ Джека. Вздрогнув, я постучала. Из-за двери донесся шорох, затем послышались шаги. Дверь медленно открылась, и я увидела пожилого человека лет восьмидесяти. Он был очень хорош собой — не просто привлекателен для своего возраста, а по-настоящему красив, несмотря на редеющие седые волосы и морщинистую кожу.
— Я так рад, что вы пришли, — произнес старик.
Он прислонился к дверному косяку, не сводя с меня теплого взгляда темных глаз. Наверное, когда-то он так смотрел на мою бабушку.
— Я сразу понял, что вы ее внучка, когда увидел вас на кладбище. Джек мог бы ничего не объяснять, и так все было ясно.
У меня зарделись щеки. Конечно, Эллиот приходится Джеку дедом! Как же я не сложила два и два? До чего странно, запутанно, но вместе с тем чудесно!
— Потрясающее сходство, — помолчав, заметил Эллиот. — Будто на нее смотрю.
Я нервно улыбнулась.
— Ох, что же это я, стою и ничего не делаю! Входите, пожалуйста.
Жилище Эллиота оказалось маленьким и чистым. Кухонька с крошечной обеденной зоной рядом с гостиной, в которой едва хватало места для кушетки и пары стульев. За углом — спальня и ванная.
— Устраивайтесь поудобнее, — предложил Эллиот, показывая на стул у окна.
Я подошла к стене, увешанной фотографиями в рамках, — в основном, снимками детей и семейными портретами. Мое внимание привлекло черно-белое свадебное фото Эллиота и его невесты.
— Ваша жена еще жива?
Он покачал головой.
— Умерла одиннадцать лет назад.
В его голосе не прозвучало ни намека на то, что Эллиот ее любил или что тосковал без нее; с другой стороны, он дал простой ответ на простой вопрос.
— Вам, наверное, интересно, любил ли я свою жену так же сильно, как вашу бабушку.
Ну да, только я не посмела спросить. Эллиот кивнул.
— Я любил Лиллиан, однако с ней все было по-другому. Она была моим другом. А с твоей бабушкой мы были двумя половинками одного целого.
Казалось неправильным, почти святотатственным, что он так говорит о покойной супруге. Интересно, смирилась ли Лиллиан с тем, что навсегда осталась второй после Эстер? Если бы я не прочитала дневник и не прочувствовала глубины этой любви, наверное, не поняла бы.
Прежде чем сесть, я заметила на книжной полке синий корешок книги, втиснутой между Библией и триллером Тома Клэнси. У меня екнуло сердце.
— Не возражаете? — спросила я Эллиота, протягивая руку к полке.
— Ну что вы, конечно, нет.
Я знала, что это «Годы милосердия», еще до того, как увидела на корешке позолоченные буквы.
— Она любила эту книгу, — произнес Эллиот далеким голосом. — После того как все случилось, я много раз ее перечитывал. Думал, что если пойму героев, то пойму и Эстер. — Он вздохнул. — Но со временем впечатление стало стираться, как всегда происходит, когда возвращаешься к книге слишком часто.
— Эллиот, что произошло? — спросила я, усаживаясь на кушетку. — Что на самом деле случилось с моей бабушкой?
— Я знал, что вы захотите узнать. Потому и пригласил вас сюда.
Он встал и вышел на кухню.
— Чаю?
— Не откажусь.
Эллиот налил воду в электрический чайник, включил его в розетку на стене.
— Для начала сразу скажу, что никто не мог переубедить вашу бабушку. Она была вспыльчивой и решительной. Непреклонной. Если вобьет себе что-то в голову, то пиши пропало.
Я выпрямилась, на долю секунды подумав о Джеке. Может, прошлой ночью я неверно оценила ситуацию и, подобно Эстер, поторопилась с выводами? Неужели я на генетическом уровне обречена повторять ошибки?
— Мы с вашей бабушкой были помолвлены, — продолжил Эллиот. — Я экономил как мог, во всем себе отказывал, но купил ей то кольцо. Однако возникло недоразумение. Она решила, что у меня в Сиэтле появилась другая женщина.
— А она появилась?
— Конечно, нет! — ужаснулся он. — Эстер увидела меня с давнишней приятельницей. Она собиралась замуж и предложила мне купить у нее квартиру по цене гораздо ниже рыночной. Твоя бабушка всегда мечтала жить на Марион-стрит в доме с большими окнами и кухонным лифтом. Та квартира была идеальным вариантом. Я хотел сделать подарок Эстер в день нашего бракосочетания… Она меня опередила.
— Почему вы ей не объяснили? Сказали бы, что готовили сюрприз.
— Пытался, но разве Эстер переубедишь?
Я вспомнила, с какой болью Эстер описала эту сцену в дневнике. Представила себе ее полный отчаяния взгляд, когда она стояла на краю тротуара.
— Значит, она разорвала вашу помолвку?
— Вот именно, — сказал Эллиот с удрученным видом, словно рана еще болела, и даже сейчас, через шестьдесят пять лет, его мучает вопрос: почему все пошло наперекосяк и как нужно было поступить, чтобы повернуть время вспять?
— И она вышла замуж за другого?
— Да, — подтвердил он, глядя на свои сложенные на коленях руки. — Я долго злился, хотел уязвить ее побольнее. Половина женщин Сиэтла бегала ко мне на свидания, а я привозил их на остров, надеясь, что Эстер заметит. Она словно ничего не видела, и тогда я ушел на фронт. Но даже там от нее не избавился. Эстер терзала мое сердце в южной части Тихого океана. Я думал и мечтал только о ней. Она была в каждой частице моего бытия.
— Вы писали ей из армии?
— Один раз. — Его голос переполняли сдерживаемые эмоции. — Боялся, что ее муж найдет письма. Не хотелось вмешиваться в ее жизнь, но я должен был сказать о своих чувствах на случай, если вдруг не вернусь.
— Я знаю, что произошло, когда вы вернулись.
— Правда?
— Да, прочитала историю.
— Какую еще историю? — удивился Эллиот.
— Историю жизни Эстер, которую она описала в своем дневнике. Разве вы о нем не знали?
— Нет, хотя нисколько не удивлен. Эстер сочиняла изумительные истории. Хотела быть писательницей. — Он немного помолчал. — Разрешите взглянуть на ее дневник?
— Я не взяла его с собой. Могу прислать копию.
— Точно?
— Конечно. Думаю, Эстер бы не возражала. Она вас любила даже после… — Я запнулась, решая, стоит ли обсуждать историю из дневника с Эллиотом. — Да, вы не поможете определить, кто есть кто?
— Постараюсь, Эстер.
Я вздрогнула.
— Эллиот, вы только что назвали меня Эстер. Вообще-то, я — Эмили.
Он покачал головой, словно браня себя за невнимательность.
— Ох, простите, воспоминания…
— Ничего страшного, — улыбнулась я. — В дневнике Эстер называет своих лучших подруг Фрэнсис и Роуз. Это случайно не…
— Эвелин это Роуз, — не стал ждать вопроса Эллиот. — Разве вы не видели полное имя на памятных буклетах в день ее похорон? Среднее имя Эвелин — Роуз. В те годы ее все так звали.
Я кивнула.
— А Фрэнсис…
— Моя тетя. Это ведь моя тетя, так?
— Тогда она носила свое настоящее имя — Фрэнсис. Только спустя много лет ее прозвали Би.
— Так вы… — Я замолчала, обдумывая то, что хотела сказать. — Вы с моей тетей когда-то…
Эллиот прекрасно понял, что я имею в виду. Последовавшее молчание, во время которого он собирался с мыслями, лучше всяких слов дало понять, что вся эта история гораздо сложнее, чем кажется. Я понемногу начала понимать, какое тяжкое бремя несла Би в своей душе все эти годы; я увидела его в глазах Эллиота. Он вздохнул, словно надеялся, что разговор не коснется Би; теперь, раз уж мы заговорили о ней, ему придется рассказать всю историю.
— Для меня никогда не существовало никого, кроме Эстер. Остальные женщины были лишь декорациями. Но Фрэнсис… — Эллиот снова помолчал. — Она была другой, такой непохожей на Эстер. В какой-то миг мне показалось, что с ней я успокоюсь. Ваша тетя не хотела в меня влюбляться, да и мне это не приходило в голову. Фрэнсис много раз повторяла, что ненавидит себя за чувства к ухажеру своей лучшей подруги. Она очень любила вашу бабушку. — Его лицо вдруг исказила гримаса горя. — Мы все ее любили.
Он опустил взгляд на свои руки, затем снова посмотрел на меня.
— Ваша тетя испытала немало превратностей судьбы, но всегда желала счастья нам с Эстер. О своем счастье она не думала. В этом вся Фрэнсис. Однако было время…
— Какое время?
— Время, когда Эстер покинула меня — как я думал, навсегда, — а ваша тетя была рядом, и между нами произошло то, чего не должно было быть.
В комнате стало так тихо, что я слышала, как Эллиот потирает небритый подбородок.
— В ту ночь, когда пропала Эстер… — Глаза Эллиота наполнились слезами. — Она пошла к дому твоей тети и увидела нас через окно. — Он зажмурился. — Лицо Эстер до сих пор стоит у меня перед глазами. Ее взгляд, полный печали из-за предательства.
— Я знаю.
— Откуда?
— Прочитала в дневнике. — Я подошла к его стулу и присела рядом на корточки. — Не вините себя.
— Как же не винить? — пробормотал он сквозь слезы. — Я ее предал. Но, поверьте, если бы у меня была хоть малейшая надежда, что Эстер ко мне вернется… в общем, я бы не пошел тогда к Фрэнсис. Жизнь сложилась бы иначе. Однако все произошло не вовремя. У нас вечно все случалось не вовремя.
Он закрыл лицо ладонями.
— Послушайте, мне нужно знать, что произошло той ночью, — тихо сказала я.
Эллиот покачал головой.
— Простите, я думал, что смогу облегчить душу, если поговорю об этом. А теперь даже не знаю, хватит ли у меня сил.
Я опустила взгляд и только тогда поняла, что стискиваю кулаки.
— Эллиот, той ночью случилось что-то страшное, да?
Он кивнул.
— Вы должны рассказать. Ради Эстер.
Он вновь уставился на свои руки.
— Эллиот, пожалуйста, ответьте. В ту ночь с Эстер что-то случилось? Ее убили?
— Да! — воскликнул он, пряча лицо в ладонях. — Мы с Би ее убили!
