Император ушел. Граф Бенкендорф с улыбкой повернулся к гостям из будущего. Похоже, он решил изображать сегодня новогоднего Деда Мороза с мешком подарков.

– Господа, – сказал он, – государь дал мне поручения, и я их выполнил. Прежде всего об участке на Черной речке. Вчера государь имел разговор с генералом Ланским, и тот согласился продать сей участок Дворцовому ведомству. Теперь вы вольны им распоряжаться. Если потребуется, то можно построить там большой амбар или сарай, установить необходимые вам механизмы, для всего этого будут выделены необходимые материалы, деньги и мастеровые.

Далее. Александру Павловичу, по его просьбе, на территории госпиталя Преображенского полка на Кирочной будет передан для жительства и работы одноэтажный флигель. Надлежащее распоряжение уже сделано. Там же, если будет желание, может жить и наш уважаемый медик, Алексей Игоревич Кузнецов. Хотя, как я понял, господин Кузнецов решил жить в Петербурге под именем подданного России Юргена Шмидта. Я не ошибся?

Алексей, внимательно слушавший Бенкендорфа, кивнул, и граф продолжил:

– Кроме того, мы выяснили, что владелец земли на Шлиссельбургском тракте – страстный игрок в карты, наделал долгов и готов продать свою усадьбу, чтобы рассчитаться с теми, кому он должен.

Мы купим эти земли и передадим Виктору Ивановичу Сергееву. Я думаю, что такой рачительный хозяин, как он, наведет там порядок. Ну, и там будет расположен ваш, если можно так назвать, походный лагерь в нашем времени.

– С вами, мадам, – Бенкендорф обратился к Ольге Румянцевой, – вопрос тоже будет решен. Государь хочет предложить вам на выбор: или стать одной из придворных дам при будущей супруге цесаревича Александра Николаевича, или открыть свое дело. Ну, например, по торговле дамскими духами и прочими вещами, столь любимыми нашими прелестницами. Государь не торопит с ответом, Ольга Валерьевна, а потому у вас есть время обдумать его предложение.

– По просьбе Александра Павловича, – продолжил граф, – казак Никифор Волков переходит в ваше подчинение. – Бенкендорф внимательно посмотрел на гостей из будущего. – Государь дал согласие на то, чтобы вы его ознакомили со всеми подробностями вашего появления в нашем мире. Со всеми, – подчеркнул граф. – Человек он верный, и ему можно рассказать все.

Ну, вот, господа, и все, что я хотел вам сказать, – сказал граф, показывая, что беседа подошла к концу. – А теперь я откланяюсь, и встречусь с вами завтра утром.

Бенкендорф ушел, а пришельцы из будущего стали совещаться, обсуждая только что услышанное.

– Вот так вот, друзья мои, – сказал Шумилин, – теперь мы полностью натурализировались в девятнадцатом веке. Будем врастать в это время. Ну, и более весомо влиять на происходящие здесь события.

– А ты, Шурик, видишь себя в качестве некоего серого кардинала при государе-императоре? – ехидно спросил Шумилина Алексей. – Не знаю, не знаю, как это у тебя это получится… Ты еще не знаешь, какие бурлят здесь придворные страсти, и какое изощренное коварство используют тамошние вельможи. Боюсь, что схарчат тебя здесь, Шурик, и не подавятся.

– Не схарчат – подавятся, – улыбнувшись, сказал Шумилин. – Леха, ты, конечно, во многом прав, но только и мы не за печкой найденные. На их коварство ответим нашим, современным коварством. Да еще с использованием технических средств. Впрочем, ты прав, и всем нам надо держать ухо востро.

– А я, пожалуй, останусь, – сказала молчавшая все это время Ольга. – Мне здесь нравится. Да и к людям, живущим в этом времени, я привыкла. Подружилась с княгиней Одоевской и ее супругом. И другие здешние жители – замечательные люди. В общем, я остаюсь. В качестве кого – пока не решила. Но это уже чисто технический вопрос.

– Мнение Иваныча мы уже слышали, – сказал Шумилин, подводя итог дискуссии, – ну, а ты, Леха, как я понял, тоже уже все решил для себя.

Кузнецов промолчал. Молчание – знак согласия. Шумилин снова почувствовал, как начинает болеть его бок, и попросил друга сделать ему укол чего-нибудь обезболивающего. И потом разойтись по своим комнатам, которые, как объяснил им явившийся на их зов лакей, предоставил своим гостям для ночлега хозяин дворца.

А утром, помывшись, позавтракав и собравшись в путь-дорогу, они сели в присланные за ними кареты и отправились на Черную речку, в место, где откроется портал и они вернутся в свою эпоху. Теперь это место, уже по закону, стало их собственностью.

Там их поджидала карета, в которой сидел император, граф Бенкендорф и юная пятнадцатилетняя великая княжна Александра Николаевна – любимица всей царской семьи. Она была удивительно красива и грациозна, чертами напоминая покойную бабку, прусскую королеву Луизу, считавшуюся в свое время самой прекрасной женщиной Европы. Перед ее чарами не устояли ни император Александр I, ни Наполеон Бонапарт.

Похоже, что отец рассказал ей о грядущем путешествии, и она с удивлением и испугом смотрела на гостей из будущего. Император прижал ее к себе и ласково погладил по голове.

– Ничего не бойся, Адини, – шептал он ей на ухо. – Хотя они пришли к нам из будущего, но люди они замечательные, честные, а главное, готовые помочь нам. Слушайся их во всем. Помни, что в их времени несколько другие, чем у нас, нравы, одежда и обычаи, поэтому старайся им следовать, чтобы не выделяться и не обращать на себя ненужного внимания. Если что-то тебе покажется непонятным и странным, спрашивай совета у Ольги Валерьевны. Она будет тебя сопровождать, подсказывать – словом, станет твоим проводником в чужом и непривычном для тебя мире.

А главное, слушайся во всем Александра Павловича и Алексея Игоревича. И тогда все будет хорошо. Кроме того, охранять тебя от возможных напастей и неприятностей в их мире будут два молодых человека – Николай Сергеев и Дмитрий Соколов. Желаю тебе удачи, и… С Богом! – громко сказал Николай.

Он поцеловал дочь и перекрестил ее на прощание. Выбравшись из кареты, император представил великую княжну гостям из будущего.

– Александр Павлович, Алексей Игоревич, Ольга Валерьевна, – сказал он, – я вручаю вам свою самую большую ценность – любимую дочь. Я буду молить Господа, чтобы с ней в вашем времени ничего не случилось, и чтобы ваши, Алексей Игоревич, медики сделали все, чтобы моя Адини жила еще долго и счастливо. Помните – я ничего не пожалею, я готов на любые расходы, лишь бы не произошло то, что произошло в вашем прошлом.

Александра с удивлением посмотрела на отца. Видимо, жалея ее, Николай не стал рассказывать дочери о ее ранней кончине в 1844 году.

Тем временем пошел условленный час, и в воздухе запульсировала изумрудная точка, которая стала медленно превращаться в сияющий овал. Скоро он увеличился до двух метров и замер, коснувшись земли. Из будущего в прошлое с улыбкой смотрели Антон Воронин, Виктор Сергеев и Дмитрий Соколов. Ротмистр, увидев императора, перестал улыбаться и бочком-бочком переместился вглубь бокса. Сергеев-старший был одет по моде XIX века, из чего следовало, что он собирался в прошлое. Рядом с ним стояли на полу бокса большой чемодан и набитый битком огромный рюкзак. Похоже, что с собой Виктор прихватил солидное «приданое».

– Утро доброе всем, – сказал Сергеев, приподнимая над головой цилиндр, – давайте попрощаемся с теми, с кем расстаемся, и поздороваемся с теми, с кем встретились после разлуки. Долгие проводы – лишние слезы.

Николай еще раз обнял дочь, пожал руку Шумилину, поклонился Ольге Румянцевой и приветственно кивнул Сергееву, который передал свой багаж Кузнецову. Александра с легким испугом перешагнула сияющий овал портала, за ней в будущее отправились Шумилин и Ольга. Потом портал закрылся. На поляне стало тихо… Лишь за зарослями кустов позвякивали уздечками лошади, да где-то неподалеку в кроне клена чирикала какая-то птичка…