Черная пантера
Не успели Николай и Дмитрий допить чай, переодеться и собраться, как мобильник Сергеева-младшего, лежащий на прикроватной тумбочке, запиликал. Молодой женский голос, вежливо поздоровавшись, сообщил ему, что «карета подана» и господа десантники и жандармы могут выходить из дому.
На улице, рядом с ярко-красным микроавтобусом «ситроен» стояла девица и с любопытством поглядывала на них. Она действительно была очень похожа на пантеру Багиру из мультфильма «Маугли». Высокая, стройная, гибкая, но не тощая, как заморенные диетами супермодели, девушка была одета в черные обтягивающие стройные ноги джинсы и черную футболку с изображением парашютиста на высокой груди. Короткие черные волосы, маленькие, чуть пухлые губы и изумрудные глаза Надежды Щукиной – все было к месту и делало ее просто неотразимой. Многие проходящие мимо мужчины с нескрываемым интересом поглядывали на стоявшую у микроавтобуса красавицу.
Николай подошел к ней и поздоровался. А вот бедный ротмистр Соколов, застыв, словно библейский соляной столп, стоял неподвижно и никак не мог отвести взгляд от прелестницы из XXI века. Надежда, в свою очередь, с нескрываемым любопытством смотрела на человека из прошлого. Отец, проводя краткий инструктаж, показал ей фотографии людей, с которыми ей предстояло иметь дело. И теперь она разглядывала ротмистра, словно пытаясь понять, чем люди века Пушкина и Лермонтова отличаются от ее современников.
Наконец выйдя из ступора, Дмитрий подошел к Надежде и представился ей, правда, умолчав о своем звании и должности в III отделении.
Усевшись в микроавтобус, они отправились на Лиговку, чтобы забрать Ольгу и Адини. По дороге Николай позвонил по мобильнику, предупредив дам о том, что через минут двадцать будет у их дома.
Но Надежда подъехала на место чуть раньше. Ротмистр остался в микроавтобусе, а Николай вошел в подъезд и стал подниматься по лестнице, чтобы поторопить дам. И заодно предупредить их о появлении прекрасной незнакомки.
Дмитрий остался с Надеждой вдвоем. Заметив, что ротмистр растерян и мнется, не зная, что сказать, девушка улыбнулась ему и произнесла:
– Знаете, я первый раз в жизни вижу настоящего царского жандарма. Я представляла ваших коллег совершенно другими.
– А какими вы нас представляли? – с любопытством поинтересовался Соколов. – Грубыми и неотесанными мужланами, которым чуждо все, что не касается их службы?
– Нет, – немного смутившись, ответила Надежда. – Но в наших учебниках истории написано, что «жандармы – душители и утеснители», а их главной задачей было «тащить и не пущать».
Ротмистр улыбнулся.
– Но ведь ваш батюшка, Надежда Олеговна, тоже из службы, которую можно сравнить с жандармской. И вы так о нем, наверное, не думаете.
– Нет, конечно, – засмеялась девушка. – Папа у меня замечательный. Он, правда, не совсем жандарм. Точнее, совсем не жандарм. У него другая работа.
– Я догадываюсь, какая у него работа, – улыбнулся в ответ ротмистр. – Пришлось, знаете ли, с ним поучаствовать в одном весьма рискованном деле. Это уже в нашем времени. При этом он вел себя так храбро, что государь обещал наградить его, когда тот снова вернется в наш Санкт-Петербург.
– Вот как! – удивилась Надежда. – А он мне ничего об этом не рассказывал. Наверное, просто не успел это сделать. Ах, Дмитрий, мне так хочется побывать у вас в прошлом и посмотреть, как вы там живете.
– Я думаю, что вы там еще побываете, – с улыбкой сказал Соколов. – Полагаю, что ваш батюшка не зря познакомил вас с нами. Ага, а вот и наши друзья, – сказал он, увидев выходящих из подъезда Николая, Ольгу и Адини.
Ротмистр вылез из микроавтобуса и почтительно поздоровался с дамами. Потом он представил им Надежду. Ольга про себя сразу отметила ослепительную красоту дочери Щукина. Адини же нахмурилась и невольно покосилась на своего любимого Николя – не потеряет ли голову при виде такой прелестницы.
Но Сергеев-младший не отводил взгляда от Адини, не обращая внимания на ослепительную Надежду. И великая княжна успокоилась.
Наконец, все расселись по местам. Адини, Николя и Ольга расположились на мягких креслах в салоне «ситроена», а ротмистру предложили сесть на переднее сиденье рядом с Надеждой. И путешествие началось…
От Петербурга до Выборга было что-то около ста сорока километров, и их можно проехать, если, конечно, по дороге не случится никаких происшествий, за пару часов. Трасса была ровной, как стол, и ехать по ней было одно удовольствие.
Скоро они миновали Белоостров.
– Вот здесь, Дмитрий, – сказал Николай, – когда-то заканчивалась Россия и начиналось Великое княжество Финляндское. Тут даже государя титуловали не его величеством, а его высочеством, потому что для обитателей этого странного территориального образования, созданного по прихоти императора Александра Первого, русский царь в нем считался всего-навсего великим князем Финляндским.
– Не может такого быть! – изумленно воскликнула Адини. – Неужели мой папа это все терпит?
– Приходится, – ответил Николай. – Хотя, как мне кажется, в самое ближайшее время этот исторический нонсенс будет исправлен. И станет Великое княжество Финляндское обычной российской губернией.
– Хорошо, если так, – сказала Надежда, не отводя глаз от несущейся ей навстречу дороги. – А ведь моему прадеду пришлось здесь повоевать. Про линию Маннергейма помните? Мы скоро будем проезжать эти места.
– Надеюсь, ваш прадед, Надежда, остался жив? – поинтересовался ротмистр.
– На той войне его лишь тяжело ранили, – ответила девушка, – а вот через два года, сражаясь с немцами, он погиб под Ленинградом.
Все, и гости из прошлого, и люди XXI века, какое-то время молчали. О Великой Отечественной войне знали все. В каждой семье жителей России XXI века в той войне кто-то или погиб, или был ранен.
Потом Николай, решив отвлечь дам от невеселых мыслей, начал рассказывать смешные истории из своей армейской жизни. Адини заливисто хохотала, Ольга тоже смеялась от души. А ротмистр рассматривал живописные пейзажи, открывавшиеся вдоль дороги, искоса бросая восхищенные взгляды на сидевшую рядом с ним девушку.
– Надежда, – спросил он, – а вы хорошо управляете автомашиной. Я раньше почему-то думал, что это умеют делать у вас только мужчины.
– Дмитрий, – засмеялась девушка, – слава богу, что вы не видели, как я управляю самолетом. Даже мой отец не может спокойно смотреть на то, как я закладываю виражи в небе, хотя его трудно назвать робким человеком…
Услышав о том, что эта красавица ко всему прочему еще умеет управлять крылатыми машинами, именуемыми самолетами, Соколов от изумления даже на какое-то время потерял дар речи.
А Надежда, словно не замечая реакцию ротмистра, продолжала:
– Знаете, я первый раз поднялась в воздух еще в детстве, когда один из папиных друзей прокатил меня на учебном самолете. С тех пор я не могла жить без неба и полетов. Я прыгала с парашютом, летала на дельтаплане, научилась управлять самолетом и вертолетом.
– Надя, – неожиданно подал голос Николай, – не знаю, как насчет ваших летных навыков, но почему-то уверен, что у вас как минимум синий пояс по карате.
– Коричневый, по айкидо, – ответила Надежда. – Вообще-то я с детства была непоседливой девочкой, которой меньше всего на свете хотелось играть в куклы. Да и пример отца на меня сильно подействовал. Он меня фактически воспитал, ведь мать погибла, когда мне было всего десять лет.
– Простите, Надежда, – сочувственно спросила Ольга, – а что произошло с вашей матушкой?
– Мать у меня родом из Пятигорска, – спокойным, ровным голосом, в котором все же слышалась печаль, произнесла Надежда Щукина. – Восьмого декабря 2000 года она, как обычно, пошла на городской рынок за продуктами. А там произошел теракт – взорвалось два автомобиля, начиненных взрывчаткой, припаркованных у рынка. Всего было убито и ранено полсотни человек. В числе убитых была и моя мама. Вот так мы и остались вдвоем с отцом.
Все замолчали, а Адини неожиданно залилась слезами. Ей стало жалко эту красивую и смелую девушку, у которой какие-то злодеи убили мать. Ольга и Николай с трудом ее успокоили.
– А вот и Гаврилово, – сказала Надежда, увидев мелькнувший на обочине шоссе указатель. – Где-то здесь в феврале 1940 года была прорвана линия Маннергейма. Тогда же здесь был ранен в ногу мой прадед – старшина Михаил Петрович Щукин. Скоро мы подъедем к Выборгу.
И действительно, уже через сорок минут они въехали в город, раскинувшийся вдоль побережья Выборгского залива. На каменном острове возвышался замок, построенный еще шведами, с его огромной башней-донжоном. Надежда припарковала микроавтобус на платной стоянке. Вся честная компания отправилась на пешую прогулку по старинным улочкам города.
* * *
Если ротмистр Соколов лишь один раз заезжал по служебной надобности в Выборг, то Адини этот город был совершенно незнаком. Но он ей сразу понравился. Девушка обожала романтику старины, рассказы о рыцарях и о прекрасных дамах, которым эти рыцари служили. А Выборг был полон такой романтики.
Адини стояла на мосту, который вел к замку, и с волнением смотрела на величественную башню Святого Олафа, высокие каменные стены старинной твердыни, построенной более пятисот лет назад.
Николай, который вызвался быть ее гидом, сказал девушке, что время от времени здесь, на островке, собираются те, кто желает быть похожими на средневековых воинов, и устраивают у стен замка самые настоящие рыцарские турниры.
– У нас все это называется исторической реконструкцией, – рассказывал он, – и хотя они сражаются тупым оружием, часто в азарте современные рыцари наносят друг другу ранения и ушибы. Жаль, что сегодня ничего похожего в замке не произойдет.
Войдя в ворота замка, молодые люди прогулялись по островку, а потом Надежда предложила подняться всем на смотровую площадку донжона.
Ольга с сомнением посмотрела на Адини и неуверенно предложила ей воздержаться от этого мероприятия – ведь подниматься на высоту восемнадцатиэтажного дома девушке, не привыкшей к подобным восхождениям, было рискованно. К тому же не следовало забывать о ее слабых легких. Но Надежда сказала, что все они будут по очереди помогать Адини, а на лестнице для нетренированных экскурсантов предусмотрительно установлены скамеечки, где можно присесть и перевести дыхание.
И вот начался подъем. Ольга, шедшая впереди, задавала темп. Адини мужественно шагала по ступенькам – всего их было двести тридцать девять – стараясь не смотреть вниз. Внутри башни было тихо, мрачно и прохладно, несмотря на то что на дворе было лето и солнце снаружи довольно ощутимо припекало.
Вот, наконец, закончился подъем, и через низенькую металлическую дверь все вышли на смотровую площадку башни. Адини сделала шаг, ойкнула и испуганно вцепилась в Николая. С огромной высоты открылся чудесный вид на старинный город. Был виден Выборгский залив, Батарейная горка, вокзал и парк Монрепо.
Немного придя в себя, девушка уже с интересом стала рассматривать открывшуюся перед ней панораму, продолжая, однако, прижиматься к своему Николя. А он старательно делал вид, что не замечает этого.
– Эх, вот бы отсюда на парашюте прыгнуть, – мечтательно сказала Надежда, стоявшая у не такого уж высокого ограждения смотровой площадки. Она придерживала за рукав ротмистра. Дмитрий, похоже, тоже чувствовавший себя немного неуютно на такой высоте, но старался не показывать никому свои чувства.
– Как это прыгнуть вниз? – изумленно спросила Адини. – Ведь упавший с такой высоты человек непременно разобьется насмерть.
– Адини, – сказала Ольга, – парашют – это огромный зонтик, с помощью которого можно прыгнуть с большой высоты и приземлиться в полной целости и сохранности.
– Что же это за люди, которые решаются так прыгать? – спросила Адини. – Хотелось бы посмотреть на них.
Все дружно рассмеялись.
– Адини, – сказала Ольга, – из пяти присутствующих здесь человек трое совершили хотя бы несколько прыжков с парашютов.
– Как, – воскликнула донельзя удивленная девушка, – вы, Ольга, вы, Николай и вы, Надежда – прыгали вниз с огромной высоты?
– Именно так, – ответила за всех Ольга, – думаю, что если бы ты решилась на такой прыжок, то и у тебя все прекрасно получилось бы. Ну, посмотрели, – сказала она, – а теперь давайте спускаться – мы еще не все увидели в Выборге. Я предлагаю сходить в парк Монрепо – там очень красиво.
Пройдя через Анненские укрепления, они двинулись в сторону бухты Защитная. Парк представлял собой почти первобытный карельский лес, в котором были оборудованы живописные гроты и стоял памятник герою финского эпоса – рунопевцу Вяйнемёйнену.
Мне пришло одно желанье:
Я одну задумал думу
Быть готовым к песнопенью
И начать скорее слово:
Чтоб пропеть мне предков песню,
Рода нашего напевы.
На устах слова уж тают,
Разливаются речами,
На язык они стремятся,
Раскрывают мои зубы.
Золотой мой друг и братец,
Дорогой товарищ детства!
Мы споем с тобою вместе,
Мы с тобой промолвим слово.
Наконец мы увидались,
С двух сторон теперь сошлися!
Редко мы бываем вместе,
Редко ходим мы друг к другу
На пространстве этом бедном
В крае севера убогом.
Так давай свои мне руки,
Пальцы наши вместе сложим,
Песни славные споем мы,
Начиная с самых лучших;
Пусть друзья услышат пенье,
Пусть приветливо внимают
Меж растущей молодежью,
В подрастающем народе.
Николай с удовольствием продекламировал строки из бессмертной «Калевалы». Гости из прошлого с удивлением посмотрели на него. В их времени отрывки из этой поэмы были в 1840 году опубликованы в журнале «Современник» в переводе Якова Карловича Грота.
– Как красиво, – вздохнула Адини, – удивительные стихи.
– Это карело-финские сказания, – ответил Николай. – По преданию, их исполнял вон тот певец и сказитель, аккомпанируя себе на кантеле, – и он указал на памятник Вяйнемёйнену.
– Адини, – Надежда отвлекла великую княжну от ее мыслей, – видите, неподалеку от памятника каменный грот. Если вы пройдете через него, то можете загадать заветное желание, которое обязательно сбудется. Надо только дотронуться рукой до каменного потолка. Но одно обязательное условие – желание ваше должно быть добрым. Если же кто-то пожелает кому-то что-то плохое или войдет в грот с корыстными целями, то гранитный камень свалится прямо на его голову…
– Это правда?! – радостно воскликнула Адини и, схватив за руку Николая, побежала с ним к гроту. У входа они о чем-то пошептались и вошли в грот, одновременно коснувшись руками его потолка. Потом, уже серьезные и немного смущенные, вернулись к своим спутникам.
– А вы, Дмитрий, не хотите загадать желание? – неожиданно спросила Надежда у ротмистра, внимательно наблюдавшего за всем происходящим.
– Что?.. – Соколов вздрогнул от неожиданности. – Желание… А вы пойдете со мной в грот?
Надежда лукаво посмотрела на Дмитрия. Ей сразу понравился этот статный и умный жандарм из Петербурга XIX века. По рассказу отца она знала, что ротмистр уже успел понюхать пороху на Кавказе, был там ранен и отмечен начальством. Было в нем что-то, что Надежда не находила в своих современниках. И она решилась.
– А что, идемте, Дмитрий! Да, и еще, если вы не против, то будем с вами на ты?
– Не против, – ротмистр улыбнулся и, взяв девушку за руку, направился с ней к гроту, исполняющему желания.
Побродив еще пару часов по парку, они вернулись в город, пообедали в одном уютном кафе и направились к стоянке автомобилей. Надежда села за руль, рядом с ней на сиденье разместился ротмистр, а остальные залезли в салон микроавтобуса.
Вывернув на трассу, они немного усталые и, если честно, очень счастливые отправились в обратный путь. Молодежи хотелось петь, и они запели. Дмитрий и Адини слушали незнакомые им песни, иногда смешные, иногда не очень. Поддавшись общему настроению, гости из прошлого стали подпевать. Вот так, с песнями и улыбками они вернулись в свой, столь любимый ими Санкт-Петербург…
