ГЛАВА 17

Первый труп приметил примерно на половине пути к бухте. Кто-то насадил карлика на обломанный сук подобно тому, как птицы насаживают кузнечиков ни шипы растений. Второй уродец валялся неподалеку, превратившись в сплошное месиво из костей и мяса. А рядом с ним, на ветке алел клок из платья Франки. Получается…

— Она? Но… — вспомнилось, как хафлингесса рассказывала, что ее догнали во время бегства, но она как-то умудрилась отбиться. — Ничего себе, а говорила что обычная повитуха. Что-то здесь не сходится…

Но голову особо ломать себе не стал и продолжил путь. А еще через час взобрался на холм, откуда была отлично видна бухта.

Даже не знаю, как описать увиденное. Смерть описывать трудно, но попробую.

Живых нет, совсем нет, одни черные, еще дымящиеся обгорелые трупы. Обе скалы обрамлявшие залив обрушились в воду, изменились даже очертания береговой линии, а наша галера превратилась в груду дерева, разбросанную по пляжу. В относительном порядке сохранился только кусок кормы, но и его закинуло на скалы примерно в полусотне метров от бухты. Искореженные мертвые тела устилали сплошным ковром края громадной, но неглубокой воронки, песок на дне которой превратилось в спекшуюся стеклянную корку. Посередине воронки оставался нетронутый островок, а на нем…

Я засунул под доспех руку и сжал амулет Малены, дождался, пока он потеплеет, перехватил поудобней рогатину и спустился на пляж.

Одинокая ворона, запустившая свой клюв в глазницу черного черепа, подняла голову и с пронзительным криком взмыла в воздух. Человек в черном плаще сидевший на корточках возле вонзенного в песок обугленного посоха плавно, как будто перетекая, встал и медленно повернулся ко мне.

— Интересно. А почему я тебя совсем не чувствую?.. — откинув капюшон и склонив набок голову, произнесла девушка, с интересом смотря на меня.

С виду совсем молодая, тоненькая и хрупкая. Очень аккуратная, волосок к волоску, прическа, в виде кос заплетенных хитрым бубликом на висках. Красивая, но какой-то необычной, холодной, злой красотой. Губы и подбородок испачканы… испачканы…

— А я тут ужинаю… — девушка улыбнулась и протянула мне руку с куском мяса, еще истекающим капельками крови. — Не хочешь составить компанию? Свежая печень очень подкрепляет. А хочешь язычок? Бери, мне не жалко…

Я промолчал, стараясь унять омерзение и дикую ярость — у ног этой твари лежала Сибилла, освежеванная как свиная туша.

— А зря… — манерно вздохнула девушка и отбросила кровавый кусок. — Ну да ладно. Я Эльза. Теперь твоя очередь представляться.

Она говорила, немного шепелявя, мило улыбалась и на первый взгляд казалась совсем не опасной. Такая примерная домашняя девочка. Если бы… если бы не совершенно мертвые, пустые глаза и перемазанная кровью мордашка.

Медальон Малены тихонечко вздрогнул и стал мелко подрагивать постепенно нагреваясь…

— Фи, как невежливо, — смешно сморщила носик Эльза, так и не дождавшись от меня ответа. — Ну да ладно, прощаю, я сегодня очень добрая. Сказать почему?

Я сделал небольшой шаг навстречу чародейки. Второй попытки у меня не будет. Надо сделать всего один удар. В любом другом случае, она меня уничтожит первым же заклинанием. И ничего не смогу сделать, даже не смотря на проснувшуюся силу.

— Вот, смотри… — Эльза изящным танцующим движением сместилась влево и показала рукой на обугленный посох и кучку пепла перед ним. — Знаешь, кто это был? Впрочем, откуда тебе знать. — Девушка усмехнулась и нарочито торжественно продекламировала. — На этом месте пал Гариб ас Ульхам, один из самых великих ересиархов и малефиков, официально проклятый всеми без исключения конфессиями Упорядоченного, даже не смотря на то, что он предал свое учение вместе с учениками и отрекся от прошлого, покаявшись в своих заблуждениях. Нет, ты только представляешь, сам Гариб ас Ульхам, легенда из легенд…

Я опять шагнул вперед и немного сместился в сторону.

— Нет… ты определенно ничего не понимаешь, — огорченно вздохнула девушка. — А ведь убила его я. Я, Эльза Донация Содерра, скромная младшая помощница иерофанта Тальминуса, главы Третьего Круга. Впрочем, уже не помощница, так как грязный старикашка Гариб, запросто стер в порошок, этого самого иерофанта и за компанию с ним, весь его Третий Круг. Даже не ожидала записать себе такую победу, все думали, что старый хрыч давно подох, снедаемый горем и совестью. И вдруг оказался на этой калоше. Воистину Хозяева благоволят ко мне. Тебе интересно? Нет? Печально, а я так хотела похвастаться. Ну, и чего тебе надо?

— А тебе? — мой голос прозвучал в первый раз за все время встречи, стараясь отвлечь непонятную девчонку от еще одного шажка вперед.

— Мне? — удивленно переспросила чародейка. — Не напрягайся, все равно не поймешь. Это слишком высокие материи. А знаешь что? Пожалуй, я отпущу тебя. Правда, правда, не вру. Но взамен ты отведешь меня к остальным. Понимаешь, спешу очень, совсем некогда возиться с заклинаниями поиска.

— А еще чего? — я уже приблизился на дистанцию броска и ждал, когда она хоть на мгновение отвлечет внимание. Ну, девочка, давай…

— Хам, определенно хам… — тяжело, даже с некоторым сожалением вздохнула Эльза, вдруг сделала неуловимое глазом движение рукой, сложив в замысловатую фигуру пальцы и, шепнув при этом несколько слов. — Во-от. Все равно ведь покажешь. А если мне вдруг вздумается, сам себя освежуешь. Теперь веди. Нет, стой, понесешь меня на плечах.

Я сразу ничего не понял. Это что? Она попыталась меня зачаровать? Но… но я же ничего не чувствую… То есть чувствую, но никак не чары. Волен в мыслях, в движениях. Амулет?!! Точно, с ним морок не действует. А если…

— Как прикажете… — потерянно пробормотал я и шагнул вперед, безвольно опустив руки.

— Вот так лучше будет, а теперь на колени, — обыденно приказала чародейка. — Живее. Нет, какой-то ты тупой. Никакой мозговой активности. Ни-ка-кой. Совсем. Пожалуй, потом надо будет тебе вскрыть черепушку и полюбопытствовать. Хотя я уже представляю, что там увижу, некоторые венерические хвори сушат мозги почище солнечного пекла. А жаль, отменный самец был, а уже не попробуешь.

— Как прикажете… — я опустился на одно колено, сделав вид, что положил рогатину на песок.

— Что?!! — чародейка внезапно подозрительно уставилась на меня, но в то же мгновение лезвие по самые упоры вошло ей в живот.

Эльза жалобно вскрикнула, схватилась обеими руками за древко, и медленно повалилась набок, судорожно подергивая ногами.

— Тварь!!! — я выдрал рогатину и еще раз ударил, пригвоздив ее к песку. — Это тебе за Асхада, а это… — лезвие с легким хлюпом вошло в грудь, — за Сибиллу, за Гудрун, за Свена…

Грудь чародейки уже превратилась в кровавое месиво, а она все никак не хотела умирать. Глаза жили, со страшной ненавистью пожирая меня взглядом, а губы едва слышно что-то шептали.

— Т-ты… у-уже… м-мерт…

— Когда же ты сдохнешь?.. — я в отчаянии вырвал у нее из груди рогатину и одним ударом отсек Эльзе башку.

Голова отлетела в сторону, пару раз перевернулась и опять уставилась на меня пустыми мертвыми глазами. Бледные обескровленные губы отчетливо произнесли:

— Ты уже мертвец. Они придут…

— Да чтоб тебя!!! — я размахнулся и ударом ноги по высокой дуге отправил голову чародейки в море. — Вот так-то…

Немного постоял, еще не веря, что все закончилось, а потом побрел искать Гудрун. Нашел ее истерзанное тело в лесу под грудой дохлых карликов — сегрианка каким-то чудом избежала взрыва и умерла как истинная воительница, забрав с собой не меньше двух десятков врагов.

Затем долго рубил деревья и собирал плавник для большого погребального костра. Положил на него тела сегрианок и как-то очень легко, даже не напрягаясь, зажег, послав сгусток огня.

Пока погребальный костер горел, сидел рядом в каком-то трансе, между сном и явью. Привели меня в чувство первые лучи рассвета и…

— Живой!..

— Тише Петунья Додон!.. — гневно прошипела Пете мачеха. — А если…

— А ты говорила мамочка…

— Ничего я не говорила…

— Я пойду…

— А ну стой…

Голоса доносились из леса. На открытое пространство хафлингессы выходить не спешили.

— Выходите, — приходя в себя, с силой провел по лицу ладонями и встал. — Идите сюда…

Петунья со всех ног прыснула ко мне, за ней опасливо оглядываясь, из кустов появилась Франка.

— Живой!!! — девчонка с налету повисла на мне. — А мы уже думали…

— Веди себя прилично, дева! — моментально возмутилась хафлингесса мачеха и дернула к себе за рукав. — Как не стыдно…

— Но, мамуля…

— Тихо, ничего со мной не сделается, — прикрикнул я на них. — Пета, поищи здесь какой-нибудь щит, прах собрать, а ты… — я обернулся к мачехе, — идем со мной.

Подвел ее к трупу Эльзы.

— Кто это? Или… что это…

— А я откуда знаю? — строптиво фыркнула хафлингесса.

— Так узнай.

— Ну-у… ладно… — Франка присела возле останков чародейки и первым делом вспорола кинжалом завязки на груди ее плаща. Не чинясь, сунула руку за пазуху и извлекла небольшой медальон на тоненькой цепочке. Посмотрела на него, озадаченно хмыкнула и скомандовала:

— А теперь отвернись славен. Или иди каким-нить делом займись. Негоже тебе пялиться.

— Я щит нашла! — к нам подбежала Петунья, таща большую обгорелую павезу, и с подозрением поинтересовалась: — А что это вы тут…

— Идем, — я развернул ее по направлению к прогоревшему костру. — Поможешь.

Прах воительниц и Асхада собрали на щит и развеяли над водой. Я совершенно не в курсе, о погребальных обрядах жителей Сегрианских Островов и тем более Харамшита, но, кажется, так будет правильно.

— Вот и все… — я хотел сказать еще что-то, более приличествующее случаю, но не смог и выдавил из себя только короткие слова благодарности.

— Кто он для тебя был? Чародей… — осторожно поинтересовалась Петунья. К моему удивлению, в глазах девчонки стояли слезы.

— Кто? — я невольно задумался. Действительно кто?

— Учитель? — девушка невольно подсказала мне ответ. — Ты с ним проводил много времени.

— Да, был учителем. И… и просто близким человеком.

— Я понимаю тебя.

— А я себя не очень. Но идем…

— Итак… — Франка прервалась, ополоснув руки в прибое. — Ей около семнадцати лет, грудные железы не развиты, активно совокуплялась, в том числе и неприродным способом, по крайней мере, с десяти лет и последний раз вчера с утра. Строение таза узкое, еще не рожала и вообще, я подвергаю сомнению такую возможность, так как детородные органы у нее почти атрофированы…

— Ты о чем? — я, честно говоря, немного опешил.

— А что ты хотел услышать от женского лекаря, по совместительству — повитухи? — резонно поинтересовалась Франка.

— Понятно… — я развернулся и собрался уходить. Нет, в самом деле, а что я ожидал от нее услышать? Точные сведения и местонахождение организации черных чародеев? Или их намерения?

— Стой… — раздался за спиной голос хафлингессы. — Я… словом, я немного развлекалась. А теперь серьезно.

— Ну, и?

— Ты в курсе, кто помог победить кочевников при Дромадаре? — Франка протянула мне медальон. — Посмотри. Это знак чародейской Лиги Чертога Ночи. Именно они совершили чародейство, уничтожив хашиитов, но и походя, почти все наше войско, устроив на месте волости обширные болота, полные всякой нечисти.

— Да… — я взял в руки медальон в виде очень грубого, почти стилизованного изображения черепа. — Она еще что-то там говорила о Третьем Круге и о каком-то иерофанте.

— Так и есть, — кивнула хафлингесса. — Очень строгая иерархическая структура, из подразделений в виде Кругов. Есть еще второй и первый. Соответственно адепты и магистры. И еще Совет Иерофантов. Но тут одна очень большая несостыковка. Лига давно была объявлена вне закона и уничтожена. О Донатовой Резне слышал? Как и все остальные черные чародейские Лиги. Полностью, под корень, вплоть до родственников в третьем колене и младенцев. Их нет, и не может быть.

— Как видишь, есть. Теперь скажи, для чего вы им понадобились.

— Да откуда я могу знать! — вскипела Франка. — Неужто ты думаешь, я бы не сказала? И вообще, совсем не уверена, что они охотятся за нами.

— Я уверен.

— Тогда… тогда… нам надо как можно быстрей отсюда выбираться. Но как?

— Да, как? — поддакнула мачехе, Пета.

— Никак, — отрезал я. — Ждем весны. Уходим, надо присмотреть себе убежище.

— И думать забудь!!! — взвилась хафлингесса. — Свадьба на носу!!! Она должна в любом случае состояться! Слышишь, в любом. Благочестивая Ийуля, помоги мне!!! О Боги!!! Я так и знала, что все сорвется, говорила же этому идиоту…

— Ну, мамулечка, не расстраивайся. Весна скоро наступит… — стала утешать мачеху Петунья. В отличие от Франки, особо огорченной она не выглядела. — Будем охотиться, рыбу ловить. Я тебя научу, знаешь как интересно…

— А как они сюда попали? — мне в голову пришла неожиданная мысль. — Мы сверху видели все побережье, и никаких кораблей.

— Да откуда я знаю? — всплеснула руками Франка. — Может портал открыли или их заранее высадили. Боги, если свадьба не состоится, я так и останусь женой менялы! Этот остолоп, твой отец, Петунья Додон, ни о чем кроме гадской торговли думать не хочет. О горе мне…

— Портал говоришь? — я внимательно посмотрел на мачеху.

— Нет, нет и нет!!! — испуганно взвизгнула хафлингесса. — Я не могу… не умею… только теоретически… И вообще, надо знать точные координаты, хотя бы карту какую-нибудь иметь. А без координат, знаешь… можно… И вообще, это очень опасно… Да не дергай меня Петунья Додон, я не хочу и не буду…

Я уже ее не слушал и смотрел на остов кормы, застрявший в скалах в полусотне метров от берега. Ну что же, если повезет, моя каюта уцелела. А если каюта уцелела, цела и моя карта. А если карта… Словом, надо как можно быстрее отсюда исчезать. С черными чародейскими Лигами, даже уничтоженными две сотни лет назад, я как-то больше не хочу встречаться. Второй раз уже может и не повезти.

— Да вы хоть понимаете… — продолжила возмущаться хафлингесса. — Нас может занести, одни только Боги знают куда.

— Это надо сделать как можно быстрее.

— Почему? — синхронно поинтересовались мачеха и падчерица.

— Нас никто в покое не оставит. Гости могут появиться уже сейчас. Говори, что тебе для портала надо.

— И не… — Франка осеклась. — Ну-у… подробная карта в первую очередь. И мой сундучок, без него ничего не получится. Хотя и с ним, я никаких гарантий дать не могу. Ты даже не представляешь…

Хафлингесса опять стала заводить себя, и пришлось ее довольно невежливо прервать:

— В лес. Иди в лес и сиди там. Карту и все остальное, я попробую тебе достать. Пета, за мной.

— Там еще шкатулка с драгоценностями могла уцелеть, — внезапно вспомнила Франка. — И сундук с платьями, и…

— В лес.