1 июля, пятница

Ночью пятницы народу было меньше. Атмосфера была унылая, напряженная. Все волновались.

Не было ни пива, ни музыки, ни взрывов смеха. Только несколько десятков человек молча столпились внизу по шоссе, в пятидесяти футах от забора Джека Донахью. Все стояли вместе с белыми лицами от света фар.

Когда Бишоп заглушил двигатель, Додж услышал прерывистое дыхание Натали. Додж всю дорогу старался отвлечь ее, показывая простые магические фокусы, вроде тех, с доставанием карты из кармана куртки и с исчезновением монеты с ладони. Потом он сказал:

– Просто действуй согласно плану, идет? Будешь действовать по плану, и все будет хорошо.

Нэт кивнула, но выглядела она плохо – будто ее вот-вот стошнит. Она сказала ему, что до смерти боится собак. А также лестниц, высоты, темноты и чувства, когда посреди ночи ты смотришь в телефон, но у тебя нет входящих сообщений. Насколько он мог судить, она так или иначе боялась всего. И несмотря на это, она решила играть в Панику. Этим она нравилась ему еще больше.

И она выбрала Доджа в качестве своего союзника.

Бишоп ничего не сказал. Интересно, о чем он думал? Додж всегда считал Бишопа неплохим и достаточно образованным парнем, но он вечно таскался за Хезер, как большая глупая овчарка. Но мнение Доджа стало меняться. Во время поездки Бишоп иногда поглядывал в зеркало заднего вида, и Додж заметил в его взгляде какое-то предупреждение.

Ночь была ясная и тихая. Было почти полнолуние, и луна висела высоко в небе, из-за чего были видны только очертания людей и предметов на фоне забора. Но все равно было темно. Несколько раз вспыхнул сигнальный огонь, и Хезер, Бишоп, Нэт и Додж пошли в ту сторону. Доджу хотелось взять Нэт за руку, но она крепко себя обнимала.

По крайней мере, у Доджа было время все спланировать и подготовиться. Если бы Нэт не сказала ему о пугале, которое заметила Хезер, он бы вряд ли узнал о новом испытании до этого сегодняшнего утра.

Всем участникам одновременно пришло письмо с зашифрованного адреса [email protected].

Место проведения: шоссе у Кораллового Озера.

Время: полночь.

Цель: забрать из дома приз.

Бонус: найти письменный стол в оружейной комнате и взять то, что там спрятано.

– Итак. – Диггин говорил тихо, когда они подошли к толпе. Они опоздали. – Игроки, выйдите вперед.

Они вышли, выделяясь среди зрителей. На этот раз и игроков и зрителей было меньше. После полицейской облавы все были на нервах. И шоссе у Кораллового Озера было нехорошим местом. И Джек, стреляющий без разбору, был не подарок – совсем не подарок. Псих, пьяница и даже хуже.

Додж понимал, что он пристрелит их, не раздумывая.

Луч фонарика осветил каждого игрока. Казалось, что минуты тянулись часами. Отсчет занял целую вечность. Додж видел Рэя Хэнрэхэна, который громко жевал жвачку, стоя с внешней стороны круга игроков. Его лицо было скрыто тенью. Додж почувствовал знакомый приступ злости. Странно, что он никогда не приходил – такое ощущение, что в последние два года он только еще больше разрастался, как раковая опухоль.

– Уолша нет, – наконец сказал Диггин. – И Мерл.

– Значит, они больше не участвуют, – ответил кто-то.

– Уже полночь. – Диггин по-прежнему говорил тихо, почти шепотом. Ветер поднимался к кронам деревьев и шипел на них, будто знал, что они пришли туда, куда не следовало. Но собаки все еще молчали. Спали. Или выжидали. – Второе испытание…

– Второе? – вмешался Зев. – А как же водонапорные башни?

– Оно не засчитано, – ответил ему Диггин. – Не все смогли участвовать.

– Когда я скажу «начали», – сказал он.

Зев сплюнул на землю, а Хезер зашумела в знак протеста. Но Диггин их проигнорировал.

Он замолчал. На какое-то мгновение все вокруг будто бы замерло. Додж слышал медленное биение своего сердца. Они стояли в темноте, и он понял, что где-то посреди толпы были судьи, прятавшиеся за знакомыми лицами. Они, наверное, наслаждались происходящим.

– Начали, – произнес Диггин.

– Пошли! – сказал Додж одновременно Хезер и Нэт. Хезер кивнула, взяла Нэт за руку, и они вместе исчезли в темноте. Ноги Нэт затекли, и она все еще прихрамывала, передвигаясь, как сломанная кукла.

Додж направился прямо к забору, как они и договаривались, потому что он разведал это место и знал, что делает. Как он и предполагал, полдесятка человек побежали за ним в тишине, пригнувшись, будто за ними наблюдали даже сейчас.

Но большинство никуда не побежало. Они бесцельно слонялись у забора, будучи слишком напуганными, чтобы попытаться через него перелезть. Их всех дисквалифицируют за то, что они ничего не делают. Но они по-прежнему стояли там, наблюдая за темным домом, за силуэтами людей, перелезающих через забор. Вокруг было тихо, не считая редкого скрипа металла, шепота проклятий и ветра.

Додж был первым из тех, кто полез на забор. Рядом были другие игроки – они хрипели и тяжело дышали, врезаясь в него, но он не обращал на них внимания, фокусируясь на ранках от сетки на ладонях, на своем дыхании и на секундах, которые утекали, как вода.

Важно было правильно рассчитать время. Как с магическими трюками – планирование, мастерство, спокойствие, несмотря на давление. Таким образом, можно было предвидеть реакцию другого человека и понять, что он сделает или скажет или как отреагирует еще до того, как сам человек об этом подумает.

Додж знал, что уже скоро Донахью выйдет с ружьем.

Наверху забора он помедлил, несмотря на то, что уровень его адреналина зашкаливал, побуждая его к действию. Несколько людей (в темноте он не мог разглядеть их лица) спрыгнули вниз и первыми ударились о землю. И хотя они не издали почти ни звука, тут же раздался собачий лай. Четыре собаки, нет, пять собак вырвались с задней стороны дома, лая как сумасшедшие. Додж чувствовал вкус и текстуру каждой секунды. Он отмечал каждый момент. Раз. Кто-то закричал. За это будут снимать баллы. Два. До того как начнется стрельба, остается всего несколько мгновений. Три. Хезер и Нэт уже должны были добраться до дыры в заборе.

Четыре.

Он спрыгнул и, коснувшись земли, тут же поднялся, ища в кармане баллончик со слезоточивым газом. Он не побежал сразу в дом, а сделал круг, обогнув небольшую группу игроков. Собаки сходили с ума – рычали и лязгали зубами. Некоторые игроки уже лезли обратно на ограждение, торопясь скорее выйти за пределы владения Донахью. Но Додж продолжал идти.

Пять.

На него побежала собака. Он ее не заметил. Ее челюсти почти сомкнулись на его руке, но он успел повернуться брызнуть ей на морду весь баллончик. Собака упала, поскуливая. Додж пошел дальше.

Шесть.

Как раз вовремя в доме загорелся свет. Раздался грохот, разнесшийся повсюду, несмотря на суету и истошный лай, и что-то упало на землю. Из дома в ночь выбежал черный силуэт. Даже с расстояния сотни ярдов Додж слышал поток проклятий.

Затем пузатый Джек Донахью, на котором были только видавшие виды трусы, поднял ружье и начал стрельбу.

«Бам. Бам. Бам», – гремели выстрелы. Они звучали громче и пронзительнее, чем ожидал Додж. Это первое, что действительно застало его врасплох. Он никогда не слышал выстрелы так близко.

Джек по-прежнему вопил у переднего крыльца.

Семь.

Скоро все кончится. Рано или поздно Донахью вызовет копов. Ему придется.

Додж обежал дом. У него сперло дыхание. Ощущения были такие, будто каждый раз он вдыхает осколки стекла. Он не знал, что произошло с другими игроками, где был Рэй и забрался ли кто-нибудь внутрь. Ему показалось, что он слышал в темноте шепот, – он решил, что Хезер и Нэт заняли свои позиции согласно плану.

Крыльцо с задней стороны наполовину сгнило. Оно было заставлено чем-то непонятным. Додж сумел различить холодильник, прежде чем увидел вздутую дверь с сеткой, которая едва держалась на петлях. Выстрелы по-прежнему разрывали воздух. Один, второй, третий, четвертый.

Восемь.

У него не было времени на раздумья. Он распахнул дверь и вошел внутрь.

Хезер и Нэт добрались до места, где забор поворачивал на север в сторону от дороги, когда собаки начали лаять. Они уже не успевали. А Додж на них рассчитывал.

– Нужно двигаться быстрее, – сказала Хезер.

– Я пытаюсь, – ответила Нэт. В ее голосе было слышно напряжение.

Во дворе раздались крики – крик боли и рычание разъяренного животного.

Хезер чувствовала, как ее пульс неистово бьется в районе шеи. Фокусируйся. Фокусируйся. Сохраняй спокойствие.

Они добрались до той части забора, которую присмотрели вчера. За ними никого не было. Это хорошо.

Додж проделал в заборе дверь. Хезер толкнула ее с силой, и та, проскрипев, открылась, давая достаточно места, чтобы протиснуться внутрь. Нэт последовала за ней.

Вдруг Нэт замерла. Ее глаза округлились от ужаса.

– Я застряла, – прошептала она.

Хезер в нетерпении обернулась. Левый рукав Нэт зацепился за забор. Она подошла и потянула его, освободив Нэт.

– Теперь все в порядке, – сказала она Нэт. – Идем.

Но Нэт не сдвинулась с места.

– Я… я не могу. – Ее лицо искривилось от ужаса. – Я еще не высвободилась.

– Ты еще не что? – Хезер теряла терпение. Додж придет с минуты на минуту, и он ждет, что они будут стоять на стреме. Они договорились, что он будет им помогать. Хезер не знала, почему он это делает, но ей было все равно.

– Я еще не высвободилась, – ответила Нэт высоким истеричным голосом. Она по-прежнему стояла, не двигаясь с места, как будто обе ее ноги приросли к земле.

Тогда-то Джек Донахью и вылетел из дома.

– Бежим! – Хезер схватила Нэт за руку и сильно потянула. Она тащила ее за собой через лужайку в сторону дома, не обращая внимания на хныканье Нэт и на слова, которые она бормотала себе под нос. Хезер считала. Считала до десяти, затем обратно до нуля. Она все сильнее впивалась ногтями в руку Натали, почти желая причинить ей боль. Черт! Время было на исходе, а тут еще Нэт все портила. Хезер не думала о ее больной лодыжке и о том, что Нэт трясется, сдерживая всхлипы.

Хезер дернула Нэт вниз, в тень, когда Донахью вылетел с крыльца и начал стрелять. Свет на крыльце был белый, наполовину слепящий, из-за чего он выглядел как герой фильма. Бедра Хезер тряслись. Она не видела Доджа. Она не видела никого – только фигуры, размытые в темноте, и небольшой купол света, освещавший спину Донахью, линию волос на его плечах, вялые мускулы и ужасный приклад ружья.

Где же Додж?

Хезер едва могла дышать. Она прижалась к стене дома, покачиваясь на пятках, стараясь собраться с мыслями. Вокруг было слишком шумно.

Она не знала, успел ли Додж пробраться в дом. Что, если нет? Что, если он облажался?

– Стой здесь, – прошептала Хезер Натали. – Я пойду внутрь.

– Не надо. – Нэт повернулась к ней. Она смотрела на Хезер безумным взглядом, широко распахнув глаза. – Не оставляй меня здесь.

Хезер схватила ее за плечи:

– Если ровно через минуту я не выйду, беги к машине. Хорошо? Ровно через минуту.

Она даже не знала, слышала ли ее Натали, но в тот момент ее это мало волновало. Она выпрямилась. Ее тело казалось раздутым и неуклюжим. Вдруг Хезер заметила две вещи: выстрелы прогремели и больше не звучали, а парадная дверь только что открылась и закрылась с отчетливым скрипом. Кто-то вошел внутрь.

Ее тело тут же превратилось в лед. Что, если Додж внутри? По плану она, Хезер, должна стоять на стреме.

Она больше не раздумывала. Хезер машинально пошла на крыльцо, открыла дверь и проскользнула внутрь, в коридор. Там воняло потом и старым пивом. Было совсем темно. До этого Донахью включил свет – Хезер расценила это как дурной знак, равно как и то, что ее левый рукав порвался о забор, – так почему теперь он его выключил? Ее сердце подпрыгнуло к горлу. Хезер вытянула обе руки, слегка коснувшись стен кончиками пальцев, и стала продвигаться к середине коридора. Она сглотнула.

Хезер сделала несколько шагов вперед и услышала шорох – скрип ступеньки. Она замерла, ожидая, что в любую секунду включится свет и блестящий ствол пистолета будет наставлен прямо к ее сердцу. Но ничего не произошло.

– Додж? – шепотом спросила она.

Шаги быстро направились в ее сторону. Она пошарила по стене и нащупала дверную ручку. Дверь легко открылась, и она скользнула в комнату, закрывая дверь по возможности тихо и задержав дыхание.

Это был Донахью? Додж? Другой игрок?

Здесь, в свете луны, проходящем сквозь большое окно без штор, Хезер сделала вдох. Стены были покрыты металлом, который скучно мерцал в молочном лунном свете. Оружие. На стене, на перевернутых оленьих копытах, висело оружие, крест-накрест по отношению к потолку. Оружейная комната. Хезер подумала, что там даже немного пахнет порохом, но, возможно, ей просто показалось.

Комната была заставлена инструментами, мягкими стульями и дурацкой набивкой, валяющейся на полу. У окна стоял большой письменный стол. Хезер почувствовала, что воздух в комнате внезапно стал слишком разреженный, у нее сперло дыхание и закружилась голова. Она вспомнила электронное письмо, полученное утром.

Бонус: найти письменный стол в оружейной комнате и взять то, что там спрятано.

Хезер прошла к столу, обходя разбросанные вещи. Вначале она открыла боковые ящики – правый, потом левый. Пусто.

Неглубокий ящик посередине открылся свободно, будто часто использовался. Там лежал пистолет, напоминающий огромного черного и блестящего жука с твердой спинкой.

Тот самый бонус.

Хезер протянула руку, засомневавшись. Затем быстро схватила его, будто он мог ее укусить. Она чувствовала, что к горлу подступает тошнота. Хезер ненавидела оружие.

– Что ты делаешь?

Хезер обернулась. Она видела только силуэт Доджа в дверном проеме, но было слишком темно, чтобы разглядеть его лицо.

– Ш-ш-ш, – прошептала она. – Говори тише.

– Что, черт возьми, ты делаешь? – Додж сделал два шага в комнату. – Ты должна была быть на стреме.

– Так и было. – Додж прервал ее, прежде чем она успела ему объяснить:

– Где Натали?

– Снаружи, – ответила Хезер. – Мне показалось, что я слышала…

– Хотите меня подставить? – Додж говорил тихо, но Хезер слышала недовольство в его голосе. – Вы двое сваливаете на меня грязную работу, а затем проникаете в дом и берете бонус? Чтобы меня опередить?

Хезер пристально посмотрела на него:

– Что?

– Не играй со мной, Хезер. – Еще два шага, и Додж встал прямо перед ней. – Не ври мне.

Хезер было тяжело дышать. На глаза навернулись слезы. Она знала, что они слишком шумят. Слишком громко. Все неправильно. Она с ужасом ощущала в своей руке пистолет – холодный, но живой, как какое-нибудь внеземное создание, которое может внезапно ожить.

– А что ты здесь делаешь? – наконец спросила Хезер. – Ты должен был достать доказательство того, что мы здесь были, и уйти.

– Я что-то слышал, – резко ответил Додж. – Я подумал, что это может быть кто-то из других игроков…

Свет включился.

В двери стоял Джек Донахью. Глаза – дикие, грудь мокрая от пота. Он начал кричать, размахивая перед ними стволом пистолета. Послышался звук разбитого стекла, и Хезер поняла, что Додж только что швырнул стул прямо в окно. Звон стекла, все вокруг размыто.

– Бежим, бежим, бежим! – кричал Додж, толкая Хезер к окну.

Хезер выскочила в ночь. Выпрыгивая из окна, она слышала еще один звон, задела дерево и почувствовала пронзающую руку боль. Подмышки тут же стали влажными. Додж поднял ее на ноги, и они побежали к забору, спасаясь в ночи. Джек что-то кричал им вслед и сделал еще два выстрела в темноту.

Через забор, задыхаясь и тяжело дыша, они бежали к дороге, где почти не было машин. Слепящий свет фар. Хезер узнала машину Бишопа. Нэт вдруг появилась перед Хезер, подсвеченная фарами, как какой-то темный ангел.

– Вы в порядке? – спросила она возбужденно. – Вы в порядке?

– В порядке, – Хезер ответила за них обоих. – Поехали.

Затем они уже быстро ехали, трясясь на проселочных дорогах. Несколько минут они молчали, слушая звуки полицейских сирен вдалеке. Хезер стискивала зубы всякий раз, когда они попадали в колею. У нее шла кровь. Осколок стекла порезал тонкую кожу на внутренней стороне руки.

Пистолет по-прежнему был у нее. Каким-то образом он оказался у нее на коленях. Хезер озадаченно таращилась на него, наполовину пребывая в шоке.

– Ни фига себе! – наконец сказал Бишоп, когда они проехали несколько миль и шум сирен затих в шуршании ветра в деревьях. – Черт возьми! Да это же безумие!

Напряжение вдруг пропало. Додж начал улюлюкать, Нэт – плакать, а Хезер открыла окно и стала смеяться, как маньяк. Она почувствовала облегчение и радость. Она была жива и сидела на заднем сиденье теплой машины Бишопа, где пахло содовой и жвачкой.

Бишоп рассказал им, что он чуть не описался от страха, когда Донахью вылетел из дома. Он рассказал им, что Рэй ударил одну из собак большим камнем, а потом кинул ее, еще скулящую, в темноту. Но половина ребят так и не перелезли через забор, и Бишоп считал, что Байрон Велчер, возможно, был ранен. В темноте и суматохе сложно было сказать наверняка.

Додж рассказал, как он очень близко подобрался к Донахью, он был уверен, что получит пулю в лоб. Но Донахью был в ярости и, вероятно, пьян. Он плохо целился.

– Слава богу, – сказал Додж, смеясь.

Он стащил из кухни три вещи – нож для масла, солонку и рюмку в форме ковбойского сапога, – чтобы доказать, что они втроем были в доме. Он дал Натали рюмку, а Хезер – нож для масла, оставив себе солонку. Он попросил Бишопа свернуть на обочину и поставил солонку на приборную панель, чтобы лучше ее рассмотреть.

– Что ты делаешь? – спросила Хезер. Ей казалось, будто ее голова была завернута в мокрое одеяло.

Додж молча передал ей телефон. Хезер видела, что он отправил фото солонки на [email protected], написав в теме письма «ДОКАЗАТЕЛЬСТВО». Хезер вздрогнула. Ей не хотелось думать о загадочных судьях – невидимых, наблюдающих, оценивающих.

«You should both get credit, then, Nat said».

– А что с пистолетом? – спросил Додж.

– С пистолетом? – переспросила Нэт.

– Хезер нашла пистолет, – ответил Додж нейтрально.

– Мы нашли его вместе, – возразила Хезер на автомате. Она не знала, почему так сказала. Она чувствовала, что Додж пристально на нее смотрит.

– Тогда вы оба должны получить дополнительные баллы.

– Фотографируй его сама, – сказал Додж, – и отправляй со своего адреса.

Неуклюже, одной рукой, Хезер расположила на коленях рюмку и пистолет. Она чувствовала сильное напряжение. Интересно, заряжен ли пистолет? Возможно. Так странно держать оружие в руках. Так странно сидеть здесь. Ей было всего год, когда ее отец застрелился, – возможно, из абсолютно такого же пистолета. У нее была паранойя на счет того, что пистолет может выстрелить самопроизвольно, разрывая ночь шумом и болью.

Когда фотография была отправлена, Бишоп спросил:

– Что ты собираешься делать с пистолетом?

– Я думаю, что оставлю его. – Хотя ей и не очень нравилась идея иметь в доме оружие, которое будет лежать и улыбаться своей металлической улыбкой. А что, если Лили его найдет?

– Ты не можешь его оставить, – сказал он, – ты его украла.

– И что я должна с ним делать? – Хезер почувствовала, как ею овладевает паника. Она ворвалась в дом к Донахью. Украла вещь, которая стоит кучу денег. За такое людей в тюрьму сажают.

Бишоп вздохнул.

– Отдай его мне, Хезер, – сказал он. – Я от него избавлюсь.

Она готова была его обнять. И даже расцеловать. Бишоп закрыл пистолет в бардачке.

Теперь все ехали молча. Часы на приборной панели светились зеленым. 1:42. На дорогах было темно, не считая слабого света фар. Кругом тоже было темно, по обе стороны дороги – дома, трейлеры, все улицы были погружены в темноту, как будто машина ехала по бесконечному тоннелю, месту, не имеющему границ.

Начался дождь. Хезер склонила голову к окну. Наверное, она уснула на какое-то время. Ей снилось, что она падает в темное, скользкое горло животного и пытается вырезать себя из его живота ножом для масла, который в ее руках превратился в пистолет и выстрелил.