Глава 3
Вспышка фотоаппарата осветила неподвижное лицо Джамала. Медицинский эксперт неторопливо стянул перчатки с обеих рук и бросил их в старенький саквояж. Гуров стоял немного поодаль, подпирая плечом дверной косяк смежной комнаты. Крячко отправился на поиски возможных свидетелей убийства среди соседей.
— Вы таки были правы, Лев Иванович. — Эксперт бережно разгладил свою седую бородку клинышком. — Смерть наступила около двух часов назад. Судя по всему, жертву сначала оглушили… Ударом тупого предмета по затылку. А уже потом произвели два выстрела в упор. В голову.
— Это я вижу, — мрачно отозвался Гуров. — А что с кровью на дороге, Самуил Маркович? Человек, которого я ранил.
— Наш сотрудник уже работает над этим. Как только будут результаты…
— Я понял. Вы тут же сообщите.
— Всенепременнейше, Лев Иванович. Всенепременнейше. Кстати, я могу похитить вас на два слова?
— Да, конечно. — Полковник отлепился от косяка. — Мы можем пройти на кухню.
Гуров пропустил эксперта вперед, затем обернулся и отдал распоряжения одному из оперативников:
— Найдите мне кремовый «Лексус». Поставьте на контроль все СТО в этом районе. Они могут обратиться к кому-то по поводу пробитого колеса. То же самое касается и медицинских пунктов. Больницы, поликлиники… И даже аптеки.
— Слушаюсь, товарищ полковник.
— И еще. Соберите данные на Владимира Симоненко. Пробейте по картотеке. Мне нужно знать о нем все. Где бывает, с кем общается, есть ли родственники… В общем, по полной программе. И сообщите, когда вернется полковник Крячко.
Гуров прошел на кухню. Старый Самуил Маркович, работавший экспертом еще тогда, когда Гуров только проходил стажировку, покорно ожидал сыщика, сидя за обшарпанным столом. Полковник занял место напротив.
— Слушаю вас, Самуил Маркович. Есть какая-то интересная информация?
— Как сказать… — Эксперт сцепил пальцы рук и пристроил их на краешке стола. — Мне кажется, вас должно это заинтересовать. Это касается ночного инцидента на пригородной трассе. Во-первых, мы получили результаты дактилоскопической экспертизы…
— Мне уже известна личность убитого, — сказал Гуров. — Это Артур Хамицкий.
— Совершенно верно, — подтвердил Самуил Маркович. — Но это я так, к слову. На случай, если вы вдруг не знали, Лев Иванович. Однако говорить я с вами хотел совсем за другое. Мы ведь самым тщательным образом исследовали тот «Опель». И знаете, что обнаружили?
— Что же?
Гуров запасся терпением. Самуил Маркович любил поговорить. Все знали, что дома он был лишен такого удовольствия. Там в основном говорила его жена, а Самуил Маркович вынужден был больше слушать. Сара Яковлевна практически не давала мужу вставить ни единого слова. Зато на коллегах старик отрывался по полной программе.
— Женщину, Лев Иванович. Женщину.
— Не понял, — Гуров действительно был слегка озадачен ответом эксперта. — В каком это смысле, Самуил Маркович?
— В самом что ни на есть прямом. — Собеседник расплылся в широкой улыбке, демонстрируя сыщику свои белые фарфоровые зубы. — Все беды в нашей жизни от женщин, уважаемый Лев Иванович. Уж поверьте мне и моему многолетнему опыту… Еще французы говаривали: шерше ля фам. Что в переводе означает: ищите-таки женщину, и вы ее обязательно найдете…
— И какую же женщину вы нашли, Самуил Маркович? Я имею в виду в «Опеле»…
Но эксперт не торопился с ответом, то ли испытывая терпение полковника, то ли намеренно интригуя его. Расстегнув свой двубортный пиджак, Самуил Маркович достал пластиковый контейнер с таблетками, дважды энергично встряхнул его, а затем, свинтив крышку, сбросил на ладонь одну желтую продолговатую капсулу.
— Я дико извиняюсь, Лев Иванович, — пояснил свои действия эксперт. — Но Сарочка непременно настаивает на том, чтобы я принимал лекарства строго по часам. У меня нет времени следить за своим здоровьем. Вместо меня это делает она. Ведь следить все-таки нужно…
Самуил Маркович положил таблетку на язык, затем вынул из бокового кармана пиджака небольшую бутылочку с водой и запил лекарство. Поморщился.
— Возраст дает-таки о себе знать, Лев Иванович, — философски изрек эксперт. — С этим уже ничего не поделаешь…
— Понимаю.
— К счастью, пока еще не понимаете. Вот, дай бог, доживете до моих лет, тогда…
— Так что насчет женщины, Самуил Маркович? — напомнил Гуров.
— Да-да, конечно. Женщины или девушки… Это пока неизвестно. Но доподлинно можно сказать только одно: в ночь убийства Хамицкий был в машине не один. — Самуил Маркович многозначительно прищелкнул языком. — С ним была дама. Мы провели тщательный анализ и обнаружили на переднем сиденье несколько волокон одежды и микроскопические остатки блеска для губ.
— Это не могли быть старые волокна и старые остатки блеска?
— Исключено. — Эксперт категорично покачал головой. — Анализ явственно свидетельствует о том, что дама находилась в машине минувшей ночью… Но и это еще не все, Лев Иванович…
Старик хитро прищурился, продолжая время от времени поглаживать свою бородку клинышком. Глаза его азартно вспыхнули, как это было всегда, когда Самуил Маркович откровенно гордился проделанной работой.
— Пару часов назад вы отправили с оперативниками в лабораторию шприц и медицинский жгут. Припоминаете, Лев Иванович?
— Конечно, припоминаю. И что?
— Ну, о том, что в шприце был героин, я полагаю, вам говорить не стоит. Наверняка вы догадались об этом без всяких экспертиз… А вот жгут…
— Что с ним?
— Микроскопические частицы блеска для губ, — победоносно изрек Самуил Маркович. — Точно такие же, как и в машине убитого. Просматривается определенная связь, Лев Иванович. Вы не находите?
— Да, — согласился Гуров. — Это действительно очень ценная информация, Самуил Маркович. Не исключено, что она поможет докопаться нам до сути этого дела гораздо быстрее. Я благодарен вам за проделанную работу…
В дверях кухни нарисовалась широкоплечая фигура полковника Крячко. Заметив эксперта, он остановился на пороге. Хотел было по-быстрому ретироваться, но Гуров жестом остановил напарника.
— Стало быть, я был прав, Лев Иванович. И правы были французы, советовавшие искать женщину. Без ее участия никогда ничего не обходится…
— Да, вы правы. — Гуров поднялся на ноги и протянул эксперту руку. — Еще раз огромное вам спасибо, Самуил Маркович, но нам пора. Есть еще одна поговорка. Только на этот раз чисто русская. Под лежачий камень вода не течет.
— Конечно-конечно. Я вас очень хорошо понимаю, уважаемый. Если не я, то кто?..
— Что он там болтал насчет женщин? — спросил Крячко, когда они с напарником покинули конспиративную квартиру наркодилера и пешком двинулись к оставленной у ресторана машине.
— Сейчас расскажу, — пообещал Гуров. — Тебе удалось найти каких-нибудь свидетелей?
— Куда там, — хмыкнул Станислав. — Все как в рот воды набрали. Никто ничего не слышал, никто ничего не видел. О том, кто вообще бывает в этой квартире, не имеют ни малейшего представления, с Владимиром Симоненко незнакомы, и так далее и тому подобное… Может, просто боятся лишний раз рот раскрыть?
— Вполне возможно. Но тебе хотя бы понравилось общаться с населением?
— К чему ты клонишь? — насторожился Крячко.
После подобных вопросов напарника всегда следовал какой-нибудь подвох. К этому Станислав успел привыкнуть. Не ошибся он и на этот раз.
— У меня есть для тебя еще одна работенка, Стас. В том же ключе. Но тут уж расстарайся как следует. Информация нужна — кровь из носа. Похоже, что мы нащупали след.
— Какой след?
— Как минимум след очень ценного свидетеля. А вернее, свидетельницы…
— Это мне уже нравится, — приободрился Крячко.
— Я так и подумал. Так что бери такси, Стас, и дуй на квартиру Калашникова. Я сейчас объясню тебе, какую ниточку нам нужно потянуть и что для этого сделать.
— А ты не поедешь?
Гуров покачал головой.
— Нам придется разделиться. Я уже договорился о встрече с другим человеком.
— Тоже со свидетельницей?
— Нет. Не всем везет так, как тебе, Стас.
* * *
— Только я сразу предупреждаю тебя, Гуров… Это закрытая информация. Исключительно для внутреннего пользования. Мы не имеем права показывать ее посторонним, даже если этот посторонний — важняк из ГУ. Я иду тебе навстречу только в силу нашей с тобой давней и крепкой дружбы…
— Я понял, Дим. — Гуров не сводил глаз с красной кожаной папки в руках собеседника. — А теперь, после того как ты обо всем меня предупредил, может, все-таки покажешь, что там внутри.
— Ты просто наглец, Лева.
Полковник штаба ВДВ Дмитрий Кайлановский протянул папку через стол. Сыщик моментально вцепился в нее, как утопающий за спасительную соломинку. Раскрыл на первой странице.
Документы были посвящены работе 45-й отдельной гвардейской бригады специального назначения, проделанной на территории Абхазии во время вооруженного конфликта 2008 года. Гуров знал, что в то время, будучи еще в звании майора, Кайлановский сам входил в состав этой бригады. Должность при штабе с повышением в звании Дмитрий получил только лет пять назад.
Сыщик бегло просматривал информацию, перелистывая страницы в надежде отыскать интересующие лично его детали. Усердие полковника было вознаграждено. Где-то на двадцатой по счету странице он наткнулся на упоминание об экстремистской группировке, в состав которой входил и Джамал Гамсахурдия. Рядом располагалось еще одно имя — Таймураз Зарандиа. Оба значились как члены руководящей верхушки формирования.
— Нашел что-то? — заметив, что Гуров прекратил перелистывать страницы дела и погрузился в чтение, Кайлановский подался вперед. — Тебя эти ребята интересовали? Так?
— Да. — Сыщик не видел смысла темнить перед старым приятелем, оказавшим ему столь неоценимую услугу. — Один из них сегодня был обнаружен мертвым. Здесь, в Москве.
— Который?
— Джамал Гамсахурдия.
Кайлановский прищурился. Затем встал из-за стола, с хрустом потянулся и неспешно прошел к встроенному в стену сейфу. Отпер его ключом. Гуров, наблюдая за ним, полагал, что полковник ВДВ достанет из недр сейфа какие-нибудь важные документы, но ошибся. Кайлановский достал початую бутылку виски и два стакана. Вернулся к столу. Разлил виски по стаканам. Пододвинул один из них Гурову.
— Я на работе, — отказался сыщик.
— А я, по-твоему, где? — усмехнулся Кайлановский. — В сауне с девочками? Хотел бы я, чтобы это было так… Я не предлагаю тебе напиваться до потери пульса, Гуров. Просто пропустим по стаканчику. За встречу. Я же тебя уже черт знает сколько времени не видел. Да пей же. — Он сам подал Гурову стакан. — Ничто так не прочищает мозги, как старый добрый виски.
Кайлановский залпом осушил свой стакан, поставил его на стол и слегка ослабил узел галстука. Гуров лишь пригубил виски.
— Я помню Гамсахурдия. — Штабной полковник присел на краешек рабочего стола. — Получилось так, что даже удалось познакомиться лично.
— Вот как?
Кайлановский нахмурился.
— Ты, как опытный сыщик, пытаешься раскрутить меня на откровенный разговор? Да, Гуров? Только ты ведь прекрасно знаешь, что со мной такие фокусы не пройдут. Разводи кого-нибудь другого. Лады? — Кайлановский поколебался пару секунд и плеснул себе в стакан еще немного виски. — Я и так сильно рискую, разговаривая с тобой на эту тему. И уж тем более засветив тебе секретные документы. Если об этом кто-то узнает, Гуров, с меня полетят не только погоны, но и башка.
— Расскажи мне хотя бы что можешь рассказать. — Сыщик не собирался так просто отступать. — Помоги мне, Дим.
Кайлановский взял стакан, задумчиво взболтал содержимое, но пить пока не стал. Его отрешенный взгляд в эту минуту был устремлен в одну далекую точку.
— Мы брали Гамсахурдия. Я сам его брал. Я руководил в то время специальным батальоном. Потом у меня был с ним приватный разговор, суть которого передать не могу. Да и тебе это никак не поможет в твоем расследовании. С чем бы ни был связан приезд Гамсахурдия в Москву, к той истории он никакого отношения не имеет. За это я готов поручиться.
Гуров не стал спорить. Если Кайлановский говорил о чем-то уверенно, значит, так оно и было. Тем более что несложно было догадаться, о чем шла речь. «Та история» была связана с вербовкой Джамала Гамсахурдия. Удачной она была или нет, это действительно не касалось полковника Гурова.
— А второй? Таймураз Зарандиа?
— Я с ним не встречался. Слышал о нем, конечно, но личного знакомства не было. — Кайлановский все-таки допил виски, прошел к сейфу и спрятал в него бутылку вместе с пустым стаканом. Второй стакан с невыпитым виски все еще стоял перед Гуровым. — Если хочешь знать мое мнение, старик, убийство Гамсахурдия связано с торговлей наркотиками. Я уверен в этом процентов на девяносто девять. Он и тогда промышлял наркотой, но без особого размаха. С тех пор прошло семь лет. Полагаю, за такой срок Джамал успел развернуться. Даже до Москвы добрался…
Гуров не услышал для себя ничего нового. Лишь подтверждение собственных умозаключений.
— Тебе известны какие-нибудь из его московских связей?
— Нет. — Кайлановский занял место за рабочим столом. — Для меня его приезд сюда — большой сюрприз. Ну, в том смысле, что… Не могу сказать, что я сильно удивлен, но какие дела у Джамала могли быть здесь, я не знаю.
— А круг его знакомых вообще? Друзья, родственники…
— Родственники… — Кайлановский почему-то грустно усмехнулся. — Родственников у Гамсахурдия нет. Давно уже нет. Его родители умерли, когда им с братом было не больше семи лет. Оба воспитывались в детском доме. А в 2007-м, как раз накануне того конфликта, погиб и брат.
— Как он погиб?
Кайлановский покачал головой:
— Закрытая информация. Прости.
— Политика?
— Можно и так сказать, — последовал уклончивый ответ.
— Ясно. А как насчет друзей?
— Здесь, в Москве? Или вообще?
— Ну, про Москву ты ничего не знаешь, как я понял. — Гуров машинально крутил стоящий на столе стакан с виски. Но пить явно не собирался. — А если вообще?
— Кое-какие фамилии мне известны. Немного, но… В любом случае я не могу озвучить тебе ни одну из них. Кроме той, что ты уже видел в документах.
— Зарандиа?
— Да.
— Ты чертовски помог мне, Дим, — саркастически бросил сыщик. — Даже представить себе не можешь, насколько.
— А чего ты от меня хочешь? — вскинулся Кайлановский. — Войди в мое положение, Гуров. И давай обойдемся без иронии и упреков.
— Ладно. Проехали. — Полковник махнул рукой. — Есть еще кое-что, Дима… И я очень надеюсь, что в этой области ты будешь со мной более откровенным.
— Слушаю.
— В 2008-м двое российских бойцов-контрактников угодили в плен к экстремистам. Может, суммарно попавших в плен было и больше, но мне известно только об этих двоих. Мне нужно знать, был ли причастен к этой истории Джамал Гамсахурдия. Это реально?
Кайлановский долго молчал, теребя узел галстука и старательно высматривая что-то на дне девственно-чистой пепельницы, стоящей на столе. За окном снова пошел дождь. Крупные капли монотонно застучали по подоконнику. Небо было сплошь затянуто мрачными свинцовыми тучами. Погода не собиралась улучшаться.
Кайлановский тяжело вздохнул.
— Ты меня без ножа режешь, Гуров, — сокрушенно произнес он. — Вот как с тобой бороться?
— Бороться со мной не надо, — улыбнулся сыщик. — Бесполезно. И бесперспективно. Ты лучше информацией поделись, Дим.
— Ладно.
Штабной полковник решительно поднялся из-за стола. Снова прошел к сейфу. Но не к тому, из которого доставал виски, а к соседнему. Через секунду у него в руках оказалась пластиковая папка с надписью, которую Гуров со своего места рассмотреть не мог. Кайлановский раскрыл ее и перевернул сразу несколько страниц. Похоже, он знал, в каком месте искать нужную информацию.
— Как фамилии бойцов? — спросил Кайлановский, не поворачивая головы.
— Артур Хамицкий и Александр Калашников.
Кайлановский искал недолго. Коротко кивнул. Захлопнул папку и спрятал ее в сейф. Вернулся на свое прежнее место.
— Оба были в составе сорок пятой гвардейской. Угодили в плен к экстремистам, где в итоге и погибли. Вернулись на родину в 2009-м «Грузом-200».
— Я спрашивал тебя не об этом, — напомнил Гуров.
— Джамал Гамсахурдия был одним из руководителей этой экстремистской группировки.
Пазл в голове сыщика начинал приобретать ясное очертание. Оба сегодняшних убийства были определенно связаны друг с другом. Простого совпадения быть не могло. И, как правильно сказал Кайлановский, тут не обошлось без наркобизнеса. Сначала курьер, потом, судя по всему, один из крупных поставщиков. Оба убийства так или иначе замыкались на фигуре столичного наркодилера Владимира Симоненко по кличке Сват. Искать в первую очередь следовало именно его.
— Спасибо, Дим. — Гуров оттолкнулся двумя руками от подлокотников кресла и пружинисто поднялся на ноги. — На этот раз говорю совершенно искренне и без всякого сарказма. Ты мне очень помог. Во всяком случае, теперь у меня прибавилось пищи для размышлений и анализа.
— Я рад. Только… — Кайлановский замялся. Он проводил Гурова до двери, но у самого выхода придержал старого приятеля за локоть и, понизив голос до заговорщицкого шепота, произнес: — Не лез бы ты в это дело, Лева. Головы полететь могут, как шапки. Сдай дело в архив и благополучно забудь о нем. Это мой тебе дружеский совет. Причем, заметь, «совершенно бесплатный».
— Не могу, Дима, — честно признался Гуров. — Я — упертый. Ты ведь меня знаешь…
— Знаю. Но предупредить тебя я обязан. Наркотики наркотиками, но тут ведь еще и политика замешана. Хотя бы не старайся копать слишком глубоко. Лады?
— Постараюсь, — рассмеялся сыщик.
В кармане завибрировал мобильник. Гуров достал аппарат и взглянул на светящийся дисплей. Звонил генерал Орлов. Этот абонент требовал немедленного ответа. Проигнорировать вышестоящее начальство Гуров никак не мог.
— Извини. — Он пожал Кайлановскому руку. — Мне пора, Дим.
— Удачи тебе.
Недопитый стакан гостя так и остался стоять на столе.
Спускаясь по широкой мраморной лестнице, Гуров отвечал на звонок.
— Слушаю, товарищ генерал.
— Нет, это я тебя слушаю, Лева. — Судя по голосу, Орлов находился явно не в лучшем расположении духа. — Ты где сейчас находишься?
— Работаю.
— Работает он! Я даю тебе двадцать минут, Лева, на то, чтобы вернуться в Главное управление. Ко мне в кабинет.
— Это срочно, товарищ генерал?
Гуров вышел на улицу и быстро нырнул в салон автомобиля. Ливень разыгрался нешуточный. Застигнутые врасплох прохожие торопились найти спасительное укрытие. Сыщик запустил двигатель.
— Еще как срочно! — гаркнул в ухо Орлов. — Я жду тебя для серьезного разговора, Лева. Двадцать минут, и ты должен быть на месте.
— Боюсь, за двадцать минут не успею. Ливень, пробки… Дайте мне хотя бы полчаса, товарищ генерал…
— Я даю тебе двадцать одну минуту, — отрезал Орлов.
Короткие гудки не дали Гурову возможности поторговаться еще. Абонент попросту повесил трубку.
И чего он так завелся? Подобное с генералом случалось нечасто.
* * *
Крячко вдавил пальцем кнопку старенького электрического звонка. За последний час он обошел уже восемь квартир в доме покойного Хамицого-Калашникова, но не сумел разузнать ничего стоящего.
В трех квартирах жильца из пятнадцатой вообще не знали и никогда не видели. Соседи либо побоялись делиться с сотрудником правоохранительных органов какой-либо информацией, или действительно жили в своем маленьком замкнутом мирке, не обращая внимания на проживающих рядом людей. Ни та, ни другая версия Крячко нисколько не удивляла. Ему было прекрасно известно, как трудно среди большого количества людей найти хотя бы одного словоохотливого свидетеля. А чтобы при этом еще и полезного — и вовсе уникальный случай.
В большинстве других квартир Крячко ждала практически одинаковая информация. Соседа из пятнадцатой звали Сашей, он мало с кем общался, по несколько дней не ночевал дома, а когда ночевал, редко оставался один. У него всегда крутились какие-то люди, преимущественно женского пола и сомнительной репутации.
— Что значит «сомнительной репутации»? — Станислав и так догадался, о чем говорит грузная крашеная блондинка с первого этажа, но на всякий случай решил уточнить.
Женщина его не разочаровала.
— Шалавы. Девицы легко поведения. Причем не те, которые за деньги, а которые просто так…
— Для удовольствия? — сострил Крячко.
Но женщина взглянула на него так, что сыщику сразу же расхотелось шутить.
Информация о любвеобильности Александра Калашникова, а именно к такому имени в отношении Артура Хамицкого приходилось теперь привыкать, подтвердилась еще в двух квартирах. Об этом с завистью поведал Крячко немолодой уже мужчина с испитой физиономией на третьем этаже и девушка на втором, которая, как мог судить Крячко, и сама, похоже, имела на Калашникова определенные виды.
Но все это никак не приближало сыщика к той особе, которая могла оставить следы своего блеска для губ в машине убитого и на медицинском жгуте…
Станислав надавил на кнопку электрического звонка еще раз. Прислушался. В глубине квартиры послышались шаркающие шаги.
— Кто там? — раздался скрипучий, как несмазанная калитка, женский голос.
— Уголовный розыск. Полковник Крячко. — Сыщик извлек из кармана служебное удостоверение и в раскрытом виде поднес его к дверному глазку. — Откройте, пожалуйста. Мне нужно задать вам пару вопросов.
Ответом была звенящая тишина. Но Станислав не торопился. Он прекрасно понимал, что бдительная старушка в настоящий момент доскональным образом изучает его документ. Так оно и было. Спустя минуту замок щелкнул и дверь, удерживаемая цепочкой изнутри, приоткрылась на несколько сантиметров. В проеме появилась маленькая голова, обрамленная аккуратно расчесанными седыми волосами. Глубоко посаженные глаза терялись в обилии лучеобразных морщин. Бровей у хозяйки квартиры совсем не было. Старушка зорко оглядела Крячко с головы до ног. Что-то в его облике ей явно не понравилось.
— Покажите еще раз, — требовательно прошамкала она.
— Что показать?
— Документ.
Крячко молча передал ей удостоверение в зазор между дверью и косяком. Голова старушки скрылась из виду, дверь захлопнулась, Станислав вновь услышал звук шаркающих шагов. Но на этот раз удаляющихся.
— Эй! — окликнул он. — Мадам! Фрау! Миссис! Или как вас там?.. Это служебный документ, между прочим…
Ему никто не ответил. В квартире стояла гробовая тишина. Крячко требовательно позвонил в дверь. Дважды.
— Иду, иду, — донеслось откуда-то издалека. — Одну минуту.
— Да что за черт?..
Бестолково переминаясь с ноги на ногу, Крячко пришлось ждать не меньше пяти минут, прежде чем старушка вернулась. Дверь снова открылась ровно настолько, насколько ей позволяла цепочка. На женщине уже были очки в пластмассовой оправе. Крячко подвергся повторному изучению с головы до ног.
— А почему без формы?
Старушку нельзя было провести. Она, как говорилось в известном фильме, сердцем видела.
Крячко почувствовал нарастающее раздражение.
— Я же не участковый, — ответил он.
— А кто?
— Уголовный розыск. Там в удостоверении все написано. Вы же прочитали? Верно?
— Верно, — старушка кивнула. — Прочитала. А что вам нужно?
— Я хотел задать вам пару вопросов, но теперь уже сомневаюсь в правильности данного решения. — Последний раз сыщик чувствовал себя столь же нелепо в первом классе на уроке родной речи, забыв выучить заданный на дом стишок. — Вы ведь вернете мне мои документы, бабушка? Я не могу уйти без них. Честное слово.
— Какие вопросы?
— Простите? — не понял Крячко.
— Какие вопросы вы хотели мне задать?
— Об одном из жильцов этого дома. Пожалуйста, отдайте удостоверение…
Дверь захлопнулась. Брякнула упавшая цепочка, после чего старушка уже полностью распахнула перед незваным гостем дверь. На ней было простенькое ситцевое платьице с незабудками и наброшенная поверх него вязаная кофточка.
— О жильцах этого дома я знаю все, — деловито заявила женщина. — Я тут уже много лет живу. Еще до войны заселилась. Входите.
Крячко переступил порог.
— Разувайтесь, надевайте тапочки и проходите на кухню.
— Я предпочел бы поговорить здесь…
— Надевайте тапочки, — не терпящим возражений тоном распорядилась хозяйка квартиры. — Полы у меня холодные, я их только утром помыла.
Она развернулась и направилась в сторону кухни.
— Удостоверение, — бросил ей в спину Крячко.
— Оно на кухне. На столе. Проходите.
Старушка скрылась. Матерясь себе под нос, Станислав снял ботинки, надел тесноватые пушистые тапочки с помпонами и прошел следом за ней. Его удостоверение действительно лежало на столе. Рядом старушка положила и свои очки. Крячко поспешил забрать документ и спрятать его во внутренний карман пиджака. Старушка поставила на плиту чайник.
— Будем пить чай, — сказала она.
— Спасибо, я не…
— С абрикосовым вареньем. Вы любите абрикосовое варенье?
— Не очень.
— А смородиновое? У меня еще и смородиновое есть. Я сама делаю.
— Я вообще не люблю варенье. — Крячко решил проявить твердость. — И не ем его. Никогда.
Старушку это не сильно огорчило. Она лишь равнодушно пожала плечами.
— Тогда будете пить сладкий чай с печеньем. Сейчас только чайник закипит… Садитесь. — Она указала сыщику на место возле окна, а сама села напротив. — О каком жильце вы хотели со мной поговорить, полковник Крячко?
— Меня интересует Александр Калашников из пятнадцатой квартиры.
— Сашка, что ли? А что вы хотите о нем знать? Он оболтус, бездельник и наркоман. Это все.
Крячко поерзал на стуле.
— Я непременно приобщу ваши показания к делу, но… Меня интересует другое. С кем он общался? Кто у него бывал на квартире?
Старушка открыто смотрела в глаза собеседнику. Над последним вопросом она думала не более десяти секунд.
— Раньше у него много кто бывал. Разные люди. В основном оболтусы, бездельники и наркоманы. Такие же, как и он сам. Но примерно полгода назад все изменилось. Люди перестали у него бывать.
— Почему?
— Маринка всех отвадила.
— Маринка? — переспросил Крячко.
— Да. Как только она появилась, Сашка общался только с ней. Она тоже бездельница и наркоманка. Два сапога пара, как говорится. Но другие люди бывать у Сашки перестали. Практически сразу.
— А кто эта Маринка? Я слышал, что у Александра бывали разные девушки…
— А вы больше слушайте, — презрительно фыркнула старушка. — Люди сами не знают, чего говорят. А я знаю. Все вижу, все замечаю… Я тут как старейшина. Весь дом на мне. Все за советом ходят. А куда еще им идти, как не к бабе Кате?.. Так вот я и говорю вам, как только Маринка Сашку захомутала, дорога всем остальным девицам в его дом закрылась. Ни одна больше не приходила. И все, что люди болтают, — это сплетни. Им лишь бы языком об забор чесать.
На плите закипел чайник. Хозяйка квартиры поднялась из-за стола и разлила кипяток в две невысокие фарфоровые чашечки. Добавила заварки. Поставила на стол вазочку с печеньем и розетку с абрикосовым вареньем. Рядом сахарницу.
— Угощайтесь, полковник, — сказала она Крячко, усаживаясь на прежнее место. — Попробуйте все-таки варенье. Очень вкусное. Вам понравится.
— Благодарю. — Крячко положил себе в чай две ложки сахара. — Екатерина… Простите, как вас по отчеству?
— Да какое отчество? — старушка махнула рукой. — Зовите меня бабой Катей. Как все. Я уже привыкла. А отчество… Оно мне и ни к чему.
— Хорошо. Скажите, баба Катя, а эта Маринка, о которой вы говорите… Она все-таки кто?
— Сожительница Сашкина. Блудница. Всю жизнь блудницей была.
— Вы ее давно знаете?
— А как мне ее не знать? — Баба Катя шумно, с причмоком, отхлебнула из чашки чай. — Она, почитай, последние пять лет на соседней улице в пивном ларьке работала. У Степаныча. Мужики туда не столько из-за пива ходить повадились, сколько на Маринку поглазеть. А она и рада. Наружу все вывалит… Нате — смотрите. Одно слово: блудница.
— Она до сих пор там работает?
— Нет, конечно. Она как с Сашкой связалась, так работу и бросила. А чего ей работать? У Сашки деньги водятся. Знай себе бездельничай…
— А у Сашки деньги откуда?
— Вот тут я вам не подскажу, — сокрушенно призналась баба Катя. — Чем он занимается, мне так узнать и не удалось. Ездит туда-сюда с чемоданчиком своим… А куда ездит? Зачем? Одному Богу ведомо. Но деньги у него есть. Это точно. Много денег…
Крячко уже не жалел, что заглянул к старушке на чай. Полученная от нее информация того стоила.
* * *
— Что стряслось-то, товарищ генерал?
— Сядь! — властно распорядился Орлов.
Гуров подчинился. Скромно примостился на стуле с дальнего края стола, в недоумении наблюдая за тем, как генерал нервно вышагивает по собственному кабинету то в одну, то в другую сторону. Как тигр в клетке. Наконец он остановился, хмуро глянул на Гурова и резко припечатал кулак к поверхности стола.
— Черт возьми! — выругался Орлов. — Хочешь знать, что стряслось, Лева?
— Ну… Честно говоря, хочу.
— Я скажу тебе. Только сначала ты мне ответь. — Генерал приблизился к подчиненному вплотную и коршуном навис над ним. — Ты сейчас каким делом занят?
— Убийство на загородной трассе.
— Александр Калашников?
— Вообще-то труп принадлежит не ему, а совсем другому человеку. Там такая история, товарищ генерал…
Но Орлов не дал Гурову рассказать подробности.
— Не важно! — обрубил он. — В общих чертах мне известно, что это за история. Мне позвонили и кое-что разъяснили.
— Кто позвонил?
— А сам не догадываешься? — Генерал еще раз стукнул кулаком по столу и только после этого тяжело плюхнулся в широкое кожаное кресло. — Ты ведь наверняка уже что-то накопал. Я прав?
— Совсем немного, товарищ генерал…
— Для тебя немного, Лева, а вот для службы внешней разведки этого оказалось вполне достаточно. Обеспокоены они твоей излишней ретивостью.
— Вам оттуда звонили? — Гуров слегка приподнял в изумлении брови.
— Оттуда, оттуда. И настойчиво попросили меня, чтобы наше ведомство не лезло в их архивы. Сказали, что в этом деле много засекреченной информации…
Гуров вздохнул.
— Мне об этом известно.
— А раз известно, так какого черта ты копаешь? Работа надоела? Или хочешь, чтобы меня досрочно на пенсию спровадили?
— Там не все так просто, товарищ генерал, — предпринял попытку оправдаться полковник. — В этом деле замешан целый наркокартель. В том числе и наши столичные дилеры. Имеется уже два трупа. Мы не можем не реагировать…
— Лева! — Орлов строго сдвинул к переносице брови. — Ты что, вчера родился? Мне тебя учить, как это делается? Ищи своих убийц, ищи своих наркодилеров, а во внешнюю политику не лезь. Не зарывайся, одним словом.
— Но, товарищ генерал…
— Никаких «но». Это приказ, полковник. Действуй на свое усмотрение, но осторожно. С оглядкой. Чтобы мне подобными звонками больше плешь не проедали. Это ясно?
— Товарищ генерал…
— Я спрашиваю: это ясно?
— Так точно, — упавшим голосом ответил Гуров. — Разрешите идти?
Полковник поднялся на ноги.
— Подожди, — остановил его Орлов. Тон его голоса заметно смягчился. Видно, понял, что слегка перегнул палку. — Где Крячко?
— Работает со свидетелями.
— Увидишься с ним, передай, чтобы тоже вел себя осторожно. Не наломайте дров.
— Так точно.
— Да, перестань, Лева, — совсем уже примирительно произнес Орлов. — Давай только без этих обид. Может, я и был слегка резок, но кому приятно, когда тебя отчитывают, как мальчишку? К тому же ты пойми, я не только за свое кресло беспокоюсь. Но и за твое тоже.
— Все нормально, товарищ генерал. Я понимаю. Мы будем осторожнее.
Гуров позволил себе улыбнуться.
