Книга: Взгляд
Назад: 11 Новый план
Дальше: 13 Суд

12
Защита

В дверь каюты громко стукнули, вырвав Ану из неспокойного сна. Она снова была на автостоянке, отчаянно пытаясь найти Джаспера в бетонной пещере, заполненной водой. Не соображая, где находится, она перевернулась на спину и попыталась открыть глаза. Веки резануло болью. Голова раскалывалась от недосыпа.
— Пора идти! — громко объявил грубый голос.
Нэт! Организм Аны мгновенно проснулся. Предрассветный сумрак погружал койку в серые тени. Она поспешно потянулась за одеждой, натянув на себя джинсы и свитер Лайлы. С отчаянно колотящимся сердцем она отперла дверь каюты.
Нэт, несмотря на утреннюю прохладу, одетый только в футболку и джинсы, явно встал достаточно давно, так как успел принять душ и побриться. Он был один.
— В чем дело? — спросила она.
— Оденься, — приказал он. — Я подожду наверху.
Он смотрел Ане в глаза на секунду дольше, чем следовало бы. Она коротко кивнула и, закрыв за ним дверь, привалилась к ней. По ее рукам и ногам бежали мурашки тревоги.
В ванной она плеснула на лицо холодной воды и отвела волосы назад. Вернувшись в каюту, захватила кожаную куртку и поднялась по трапу на палубу.
Ее встретили запахи свежемолотого кофе и гниющих отходов. Вдалеке пара розовых высоток поблескивала в полумраке. Нэт и Рэйчел стояли у наружной стены рулевой рубки. Рэйчел вручила Ане бумажный стаканчик и, не говоря ни слова, зашагала по сходням. Ана немного успокоилась. Значит, дело не в ее удостоверении личности.
Она прошла за ними по сходням. Кофе сквозь тонкие стенки стаканчика обжигал пальцы. Благополучно выбравшись на берег, она оттянула вниз рукав, чтобы защитить пальцы, и сделала осторожный глоток, тут же почувствовав себя гораздо лучше. Вкус у кофе оказался таким же хорошим, как и запах.
Они пошли вдоль высокого черного забора. Карта, проецируемая интерфейсом Нэта, мерцала в утренней дымке. Насколько было видно, по берегам канала стояли баржи самого разного размера и цвета. Некоторые швартовались в два и даже в три ряда. Время от времени со стороны усеянной мусором воды долетала вонь от засорившихся сливов. Утреннюю тишину нарушили трели птиц.
Ана пыталась угадать, куда они идут. Чтобы не отстать, ей пришлось ускорить шаги. Хотя она не выспалась и не до конца оправилась после купания в канале, ее организму утренняя физическая активность была привычна, так что вскоре она уже шагала рядом с Нэтом, предоставив Рэйчел замыкать их небольшую процессию. Они прошли вдоль стенки канала метров двести, а потом поднялись по лестнице и через отверстие в заборе попали на улицу.
Ряд оштукатуренных домов начала девятнадцатого века и припаркованные рядом машины заставили вспомнить сцены из британских кинофильмов, действие которых происходило в Лондоне на рубеже тысячелетий. То были романтические комедии с нелепыми главными героями — они влюблялись друг в друга, но им мешали собственная неуверенность и всяческие недоразумения. Однако когда Ана подошла ближе, она поняла, что машины не пустуют: на сиденьях и в выпотрошенных багажниках спали люди. К большому универсалу был прикреплен навес. Чуть дальше две машины были поставлены рядом, а двери между ними были сняты, образуя общее укрытие. Мирный зеленый пригород оказался иллюзией. Вглядываясь в улицу, Ана заметила за побеленными стенами и чугунными решетками настоящий лабиринт палаток и времянок.
Прежде ей случалось проезжать через такие районы. Она знала про Глобальную депрессию и про то, как в конце десятых и начале двадцатых годов банки конфисковали больше пятидесяти процентов частных домов. Тогда же возникли палаточные города. Некоторые районы Англии оказались брошенными, а другие были переполнены безработными, которые искали работу. В конце концов, когда депрессию объявили закончившейся, а кризис экономики стал нормой, Национальный банк — конгломерация нескольких английских инвестиционных и сберегательных банков — стал единственным устоявшим финансовым учреждением. Он имел полный контроль над остатками нефтяных запасов Северного моря, ему принадлежало более девяноста процентов сельскохозяйственных земель страны (и эти земли тщательно охранялись) и являлся юридическим владельцем миллионов жилых домов.
— В каждом из них могли бы с удобством разместиться от четырех до пяти семей, — хмуро сказал Нэт.
— На множестве других улиц люди самовольно занимают дома, — отозвалась Ана. — А почему здесь этого не сделали?
— Чтобы попасть в один из этих домов, надо разрушить стену, — ответила Рэйчел. — Окна и двери закрыты изнутри стальными листами. А потом даже если ты попадешь внутрь, то через пару ночей окажешься в больнице. Национал со своим имуществом баловаться не позволяет. У них есть смертельно опасный сдерживающий фактор. Никто не знает, что именно они применяют, но если видишь дом со стальными листами, лучше оставаться на улице… Да откуда ты вообще?
Игнорируя вопрос Рэйчел, Ана смотрела на окна. Лучи встающего солнца начали падать на металл и отражаться от него. Если сощурить глаза, листы походили на нормальные окна в яркий солнечный день.
Они продолжили кружить по переулкам и задворкам, пока не добрались до мрачноватого дома второй половины девятнадцатого века, с фрамугами и деревянной парадной дверью. Сад перед домом был окружен крепким забором. Нэт просунул руку сквозь дырку в калитке и отодвинул засов. Они прошли к двери по широкой дорожке. По обеим ее сторонам ветерок шевелил высокую траву.
— Кто здесь живет? — спросила Ана.
— Защитник Коула, — ответил Нэт. Приподняв крышку прорези для писем, он всмотрелся в темноту за дверью. Спустя несколько мгновений он тихо ее закрыл. — Ждите здесь. Я сейчас дам ему знать, что мы пришли.
Нэт сбежал с крыльца, перепрыгнул через загородку у боковой стены дома и исчез в проходе.
Ана не знала, какой в Городе заведен порядок, но она почти не сомневалась в том, что вход без предупреждения через заднюю дверь в столь ранний час означает отсутствие приглашения. Она осмотрелась по сторонам.
Рэйчел привалилась к стене рядом с дверью, скептически разглядывая Ану, так что та почувствовала себя неловко. Рэйчел была намного старше Аны: наверное, ей было около двадцати пяти, и в ней ощущалась опасная резкость. Создавалось впечатление, что если ты подойдешь к ней слишком близко, то можешь получить увечье.
Наконец за дверью послышался глухой стук и щелчок. Нэт выглянул из-за угла дома. Посмотрев в обе стороны улицы, он завел Ану в дом.
— Приятно вам провести время, — пожелала Рэйчел.
В прихожей воняло хлоркой. Перед ними оказались две двери. Левая была открыта, а правая оказалась заколоченной. Нэт жестом велел Ане входить в открытую дверь и, последовав за ней, закрыл створку.
Они прошли через пустую гостиную по громко скрипящему полу. Дальше оказалась кухня. Нэт провел Ану в дверь слева, и они оказались в темном помещении, где пахло гнилыми зубами и немытым телом. Свет из окон не пропускали тяжелые шторы. Среди складок тьмы поскуливало что-то невидимое. Ана остановилась, зажимая нос и дожидаясь, чтобы глаза привыкли к темноте. Нэт включил небольшой ночник. Всего в шаге от них сидел совершенно голый человек, привязанный к кухонному стулу.
Ана испуганно вскрикнула и отшатнулась.
Во рту у мужчины был кляп, сделанный из носка. На макушке в обрамлении редких черных волос сияла большая розовая луна кожи. Мохнатые брови вылезали за пределы лица, словно оказавшиеся не на своем месте усы.
— Мистер Джексон, — сказал Нэт, — знакомьтесь: ваш новый помощник.
Ане показалось, что сердце у нее вот-вот выскочит из груди. У Нэта явно психическое отклонение! Скорее всего, у него какое-то агрессивное искажение личности: ведь он связал адвоката своего брата и угрожает ему, вместо того чтобы вести с ним нормальный разговор!
Нэт наклонился к мужчине так, что их головы почти соприкоснулись.
— Сегодня днем, — заявил он, — когда вы явитесь в суд, чтобы добиться отмены задержания моего брата, она будет с вами. Вы будете неукоснительно следовать ее указаниям относительно того, что надо делать. Пока все ясно?
Тихий скулеж мужчины сменился отчаянной попыткой заговорить. Ану передернуло от отвращения, вызванного Нэтом, адвокатом и этим нелепым планом.
— Я ни хрена не понимаю, что вы говорите, — сказал Нэт мужчине. — И, если честно, мне наплевать. Правило только одно. Вы делаете именно то, что она вам скажет.
Ана постаралась справиться со своим ужасом.
— Разве нельзя было провести этот разговор без насилия? — спросила она. Нэт с непроницаемым видом скрестил руки на груди. Она покачала головой. Во что она вляпалась? — Так откуда он будет знать, что надо будет говорить?
— У него будет наушник, а тебе мы дадим интерфейс, включенный на голосовую связь. Он услышит то, что ты будешь набирать на клавиатуре.
— Так не получится, — возразила она. — Кто-нибудь это заметит.
— Мы нарастим ему баки, чтобы они закрывали уши, — пояснил Нэт. — Конечно, было бы хорошо, если бы ты могла печатать вслепую, чтобы постоянно не смотреть себе на колени.
Ана изумленно воззрилась на него. «Он сумасшедший!» Но разве она теперь может отказаться? Она нерешительно шагнула вперед и присела перед мужчиной на корточки. Оторвав липкую ленту, закрывавшую ему рот, она вытащила грязный носок. От вони ее чуть не вырвало.
— Не делай этого! — возмутился Нэт.
Она посмотрела на него, едва сдерживая негодование. Испуганный взгляд адвоката метался между ними. Он испустил вздох, обдав ее зловонным дыханием. Она подалась назад, дыша через рот. Нэт скрипнул зубами, но промолчал.
— Что вы думаете об этом плане, мистер Джексон? — спросила она.
Мужчина стремительно повернулся к Нэту, а потом снова посмотрел на нее.
— Я специализируюсь на налогах, — промямлил он. — Я не занимаюсь людьми. Вам надо попросить заменить защитника.
— Слишком долго, — заявил Нэт.
— Мне поручают только те дела, которые мне не следует выиграть.
— Почему? — удивилась Ана.
Мужчина отвел глаза и уставился на свои рыхлые белые ноги.
— Потому что я всегда проигрываю.
— Вам разрешат привести помощника?
— Если у вас есть степень бакалавра юриспруденции.
Ана посмотрела на Нэта.
— У меня будет степень бакалавра юриспруденции? — поинтересовалась она. Нэт кивнул. — Хорошо. — Задержав дыхание, она начала отвязывать адвоката. — Мистер Джексон, — сказала она, — я бы хотела, чтобы вы перевели все имеющиеся у вас сведения относительно обвинений в адрес мистера Уинтера на интерфейс его брата, чтобы я могла позднее их изучить.
Мужчина принялся растирать запястья. На его коже остались красные вмятины от веревки. Он явно хотел встать, но не решался.
— Можно? — спросил он, указывая на халат, лежавший на полу у кровати.
— Конечно.
Ана отвернулась. У нее не было никакого желания дальше смотреть на вялую кожу, натянутую на угловатые кости, покрытые пятнами грудь и руки, обвисшие складки на животе и обмякшую шишку под грязными плавками.
— Как мы можем быть уверены в том, что он нас не подведет? — негромко спросила она у Нэта. — Он же легко может кому-нибудь все рассказать до дневных слушаний.
Нэт неприятно захохотал.
— Об этом можешь не беспокоиться. Он знает, с кем имеет дело.
— Угрозы не со всеми людьми хорошо работают, — возразила Ана.
Она снова повернулась к защитнику, безвольно ссутулившемуся в кресле, стоявшем рядом с дубовым шкафом. Благодаря темно-синему халату он стал казаться не настолько жалким.
— Как к вам относятся коллеги по работе? — спросила она у него.
— Мои коллеги по работе?
— Да. И ваш начальник, который дает вам эти проигрышные дела?
Джексон мрачно посмотрел на нее, словно ожидая, что она сейчас его добьет.
— Каково было бы, — добавила она, — показать им, что вы способны выигрывать?
Он пожал плечами. Было ясно, что он считает выигрыш чем-то совершенно нереальным.
— Подумайте об этом! — сказала Ана, притворяясь уверенной в своих словах. — Сегодня днем вам достаточно будет просто следовать сценарию. Никто об этом не узнает, а вы выиграете дело!
— Ты же просто ребенок, — отозвался он.
— Я могу его выиграть.
Джексон уныло покачал головой. Неудивительно, что Нэт его презирает! Он совершенно безнадежен.
— Нам еще очень много надо успеть, — сказала она, обращаясь к Нэту. — Я подожду на улице. — Она кивнула адвокату, спеша уйти до того, как он окончательно ее деморализует. — Увидимся в суде.
На улице встающее солнце залило ряды домов лимонно-желтым светом. Рэйчел нигде не было видно.
Ана привалилась к побеленной стене, жадно глотая свежий воздух. Заседание было назначено на три часа дня, до него оставалось меньше девяти часов. Им никак не успеть подготовиться!
Нэт хлопнул парадной дверью. При дневном свете он казался смертельно бледным. Его короткие щетинистые волосы были давно не мыты. Вокруг глаз залегли темные круги.
— К чему было все это? — спросил он.
Ана пожала плечами. Похоже, проблемы со сном не только у нее одной.
— Надеюсь, ты знаешь, что говоришь, — сказал он.
Она молча посмотрела на него, сохраняя бесстрастное выражение лица. Ей хватало проблем и без сомнений Нэта в ее способностях.
— Так где ты училась? — спросил он.
Она не ответила.
— Немного найдется Психов твоих лет, которые бы изучали юриспруденцию.
— Да, наверное, — согласилась она.
Он хмуро посмотрел на нее, но, к немалому ее изумлению, не стал продолжать эту тему и отвернулся.
* * *
Они спустились на станцию «Уорик-авеню», где им пришлось пробираться между спящими, расположившимися в кассовом зале. Приложив проездные карточки к сканеру турникета, они вышли в переполненный людьми туннель, пахший озоном, и дождались шумного поезда подземки, который провез их под самым центром Лондона.
Из-под земли они вышли на станции «Кросс». Выход находился рядом с шестиполосной улицей, которую посередине делила старомодная перегородка. Напротив них оказалось здание из бурого песчаника с огромными арочными окнами. На нем было написано старое название станции — «Кингз-кросс». У них за спиной в небо упиралась готическая часовая башня вокзала Сент-Панкрас.
Ана узнала этот старинный железнодорожный вокзал. Всякий раз, когда какая-нибудь комиссия, состоящая из правительственных лиц, отправлялась в Европу на международные переговоры, в новостях показывали, как они приезжают на вокзал Евростар. Пассажиры могли отправиться в Европу только отсюда, да и то на эти поездки были наложены строгие ограничения.
Стрелки на циферблатах башенных часов подвинулись к семи. Ветерок подхватил аромат яичницы и сосисок, которыми торговали в стоящем неподалеку фургоне. Чуть дальше по улице мужчина в униформе отпирал стеклянную дверь под золотой буквой «М» ресторана быстрого обслуживания. Небольшая стайка людей, закутанных в одеяла и ожидавших на перилах, поднялась и поспешила к этому заведению. Тут же завязалась драчка. Мужчина в дутой куртке и шортах боднул какого-то парня. У Аны в груди встал ком страха. Она внутренне сжалась, радуясь тому, что они с Нэтом идут в противоположную сторону. Когда они сворачивали на Честерфилд-стрит, она оглянулась. В драку втянулось уже человек десять: мужчины махали кулаками, шатались и били случайных прохожих.
Чтобы отвлечься, Ана стала рассматривать незнакомый район. В отличие от Хайгейт-хай-стрит — улицы рядом с ее Общиной — викторианские жилые дома и фабрики из красного и бурого кирпича здесь не побелены. Почти никто из прохожих не проецировал изображение — похоже, даже интерфейсов при них не было. Поставщики рекламы не использовали пространство стен, как и во всех бедных районах Лондона.
Следом за Нэтом она спустилась в подвальное помещение дома, в котором лет сто назад трудились бы фабричные рабочие. Комнату с низким потолком освещали флуоресцентные лампы, испускавшие резкий свет. Вдоль трех стен стояли рабочие столы. На них через равные промежутки были расставлены с десяток устаревших компьютеров. Сильный запах влажной краски заставил Ану поморщиться.
— Алекс! — громко позвал Нэт.
Из двери в дальней части подвальной комнаты появился мужчина с малярным валиком в руке и, широко улыбаясь, пошел к ним. На голову он криво нахлобучил вязаную шапку, а его футболка была забрызгана голубой краской.
— Так это она? — спросил он. Нэт кивнул. — Ты не сказал, что она молоденькая и хорошенькая!
Покраснев, Ана попыталась было пригладить волосы ниже ушей, забыв, что теперь она коротко подстрижена.
— Сейчас закончу и выйду к вам, — пообещал маляр. — Садитесь, чувствуйте себя как дома.
Ана притворилась, будто рассматривает компьютеры. Наедине с Нэтом ей было неуютно.
— Можешь использовать свой интерфейс, — посоветовал он. — Если подключить его к выносному блоку компьютера, то его нельзя будет отследить. Никто даже не узнает, что ты вышла в сеть.
Ана пожала плечами, но ее пальцы жадно прикоснулись к серебряной подвеске с сапфировым центром. Она не подключалась уже два дня, и ей начало казаться, будто она буквально лишилась одного из органов чувств — вроде как оглохла или ослепла.
Нэт подключил к одному из блоков свой интерфейс. Обои, которые проецировало его устройство, исчезли, возникнув на мониторе того компьютера, к которому он подсоединился. Точно так же это происходило у нее дома с плоским экраном. Ана проделала то же самое со своим интерфейсом. С облегчением убедившись в том, что он по-прежнему находится в рабочем состоянии, она сразу же снова его отключила.
Нэт оседлал табурет перед компьютером. Его ладонь лежала на каком-то предмете, формой напоминавшем камень. Когда он двигал этот овальный предмет, стрелка на экране тоже двигалась. Он открыл файл, который загрузил у Джексона.
Ана тут же забыла про громадные компьютеры и принялась просматривать список документов от адвоката Коула. Там оказались четыре записи об арестах, из них три в соответствии с Антитеррористическим законом о задержании от 2017 года и еще одна, самая первая, за нападение на полицейского во время митинга протеста. А еще там был акт психиатрической экспертизы, проведенной при первом аресте Коула, и полицейский отчет о том, что камеры наблюдения концертного зала зафиксировали в вечер похищения Джаспера.
Первым делом Ана открыла файл с полицейским отчетом. Нэт возился со своим ретротелефоном. Время от времени он смотрел через ее плечо на тот текст, который она читала с экрана.
Джаспера засняли спускающимся по лестнице, ведущей к автопарковке «Барбикана» — подземному гаражу, состоявшему из трех уровней, где не оставалось работающих камер. В это же время на парковку заехал автомобиль «Вольво» с сидящим за рулем человеком и без пассажиров. Через четыре минуты «Вольво» уехал с двумя неустановленными пассажирами. На записях с шестидесяти двух камер наблюдения в центре искусств и вокруг него не обнаружено было изображения Джаспера, уходящего из здания. Таким образом, было сделано заключение, что Джаспер покинул здание на «Вольво».
Алекс, мужчина, заведовавший интернет-кафе, появился снова, источая токсичный запах растворителя для краски и вытирая руки тряпкой. Ана прижала пальцы к вискам, пытаясь защититься от головной боли. Хорошо хоть, Алекс держался спокойно и дружелюбно, не то что Нэт.
— Ну что ж, — сказал он, — посмотрим.
Он уселся за компьютер рядом с ней и подключил свой интерфейс к еще одному блоку. По экрану побежали цифры кода. Ана смотрела, как он манипулирует данными: подобного она никогда прежде не видела. С помощью кистей рук и пальцев он поднырнул под код и извлек текст, словно собирая распустившиеся петли в странную ткань.
— Ну вот, — проговорил он. — Раса: европеоидная. Цвет глаз… — Он приостановился и всмотрелся в Ану. — Это — контактные линзы?
— Нет, — ответила она.
— Ну, наверное, глаза у тебя серо-карие. Трудно определить.
— Напишите просто карие.
Она пожала плечами, стараясь сгладить собственную враждебность.
— Пусть будут карие, — согласился Алекс. — Теперь волосы… М-м… Вижу, что у вас довольно талантливый парикмахер…
— Лайла сегодня их как следует подстрижет и покрасит. Напишите темно-русые.
— Кажется, тут есть какая-то закономерность! — шутливо заметил Алекс.
Ана ничего не ответила, надеясь, что Нэт не вслушивается в их разговор.
Алекс прошелся по всем характеристиками внешности: маленький нос, острый подбородок, овальное лицо, рост сто семьдесят, худощавая. Он велел выбирать возраст между восемнадцатью и двадцатью двумя.
— Извини, но никто не поверит, что ты старше, — заявил он. — Придется делать вид, что ты гений. И потом, если фото похожее, то судебные охранники не станут высчитывать твой возраст. А теперь надо просто заставить систему искать в банке данных девушек, которые соответствовали бы твоему описанию. Потом мы проверим снимки и выберем ту, за которую тебя будет легче всего принять. Если ты не станешь ничего покупать по этому удостоверению, то тот человек, которого ты дублируешь, ни о чем не заподозрит. Единственная опасность — это только то, что по неудачному совпадению удостоверение проверят в двух местах в одно и то же время. Остального можно не опасаться.
— А как насчет степени бакалавра?
— Хакну данные и прицеплю. Конечно, университет дал бы отрицательный ответ, но охранники в суде туда обращаться не станут.
Ана кивнула. Предоставив Алексу действовать, она открыла файл с последним арестом Коула.
Запрос о продлении срока задержания основывался на косвенных уликах и индуктивных умозаключениях. Первым предположением было то, что Джаспер покинул «Барбикан» не по своей воле в автомобиле «Вольво», и оно подводило ко второму: что у водителя «Вольво» должен был быть осведомитель, сообщавший ему о передвижениях Джаспера. Коул, которого зарегистрировали спускавшимся в лифте на парковку вскоре после Джаспера, вполне подходил для этой роли. Когда смотрители прокручивали записи с камер наблюдения, проверяя, не покинул ли Джаспер «Барбикан» каким-либо другим способом, они искали и Коула. Его больше не видели, что указывало на высокую вероятность того, что именно он был вторым пассажиром «Вольво».
Ана просмотрела два других отчета об арестах. Впервые Коула задержали в соответствии с Антитеррористическим законом от 2017 года просто потому, что камера видеонаблюдения зарегистрировала, как он фотографирует Тауэрский мост за несколько месяцев до взрыва. Спустя два года камера в ресторане быстрого обслуживания зафиксировала, как он пьет кофе рядом со служащим «Новастры», который исчез две недели спустя. Так Коул попал под подозрение во второй раз.
Улики были достаточно неубедительными. Очевидно, что против Коула говорили в первую очередь его отношения с лидером секты «Просвещение» Ричардом Коксом. Лайла так и сказала. Кокс его практически вырастил. Без этого контакта Коул ничем не выделялся бы. Однако на этот раз дело обстояло иначе. Его присутствие на автопарковке во время исчезновения Джаспера объяснить в зале суда будет не так-то просто. К тому же у нее нет уверенности в том, что смотрители к этому моменту уже не выяснили, что «Энкиду» — это название баржи Коула.
Ана почувствовала острый укол неуверенности. Она впервые серьезно задумалась над тем, что, возможно, Коул по-прежнему сотрудничает с «просветителями» и участвовал в похищении Джаспера. Пусть улики и косвенные, но некая закономерность прослеживается, и Коул явно находится в ее центре. Он — невидимый центр циклона. Ей стало очень страшно. Она начала кусать пальцы: так раньше всегда проявлялась ее нервозность.
Поймав на себе взгляд Нэта, она покраснела, надеясь, что в момент рассеянности не сделала чего-то такого, что показало бы ее Чистое воспитание. Однако уже в следующее мгновение она поняла, почему взгляд Нэта показался ей странным: из него ушла враждебность. Теперь на его лице читалась тревога.
— Ну что? — спросил он, возвращаясь к привычному вызывающему тону. Она подвинулась, чтобы он смог видеть экран. — Не хочу разбираться с этим юридическим жаргоном. Почему бы тебе не пересказать все кратко?
— Не знаю, — ответила Ана.
— Но был тот другой парень, там ведь то же самое?
— Да, дело Питера Винсента.
— Ну и что тогда?
— То, что автопарковка не используется, не считая первого уровня, где ждут все шоферы Чистых. Твоему брату незачем было туда спускаться, но на записи видно, что он сел в лифт парковки примерно в то же время, когда исчез тот Чистый, и нигде не видно, чтобы один из них потом уходил из «Барбикана».
Нэт сжал одной рукой пальцы другой, так что кости затрещали.
— Угу, это мы знаем. Что еще?
— У Питера Винсента не было таких связей, как у твоего брата. Его мать просто была иностранкой.
Нэт резко встал.
— Поторопись, — велел он. — Я подожду тебя на улице.
Пока Нэт шел по подвалу к ведущим наверх ступенькам, Ана делала вид, будто продолжает читать материалы дела. Рядом с ней гудел компьютер, перебирающий миллионы удостоверений личности в поисках девушки, похожей на нее. Оставшись одна, она открыла файл с психиатрической экспертизой Коула, проведенной семь лет назад, и прочла краткое изложение его истории, почерпнутой из другого, «недоступного» отчета, относящегося к его раннему детству.
Он родился двадцать четыре года тому назад у Сэмюэла и Дженнифер Уинтер. Пьяный водитель задавил его отца, когда его мать была беременна вторым ребенком. Коул начал проявлять непослушание и хулиганить еще в детском саду. Педагоги направили Дженнифер к местному психиатру. В результате предварительного обследования Коулу был поставлен диагноз «синдром гиперактивности и дефицита внимания». Его готовы были принять обратно в группу только при условии, что он будет принимать прописанные лекарства. Его мать, не признававшая медикаментозного лечения, забрала его из детского сада. Через год вмешались службы социального обеспечения. В результате расследования миссис Уинтер сочли неспособной воспитывать двух своих сыновей. Коула и Нэта передали под опеку. В течение следующего года Коул поменял три опекунские семьи и оказался в приюте для мальчиков. В десять лет он убежал оттуда и был объявлен без вести пропавшим. Снова объявился он только семь лет спустя, когда напал на полисмена во время митинга протеста против обязательной проверки на Чистоту для всех школьников. До того момента такая проверка была добровольной, хотя для того, чтобы поселиться в Общине Чистых, такой анализ сдать было необходимо.
Тут Ана прекратила чтение и посмотрела в сторону расположенных высоко под потолком окон подвала. Нэту было немногим более года, когда социальные службы забрали его у матери. Может быть, его тоже передавали от одних опекунов к другим? Не оказался ли он по примеру брата в секте «Просвещение»? Лайла говорила, что Нэт и Рэйчел вместе росли. Может, они все из той секты?
Она не привыкла общаться с такими людьми. Она понятия не имеет, каково расти в безумном Городе, где тебе в затылок постоянно дышат психпатруль и службы соцобеспечения. Она не представляет себе, что таким людям, как Нэт и Коул, приходится делать, чтобы выжить.
Акт психиатрической экспертизы Коула завершался диагнозом «агрессивное отклонение личности», «повышенная импульсивность» и «скрытое искажение личности».
В зале суда все это не будет иметь особого значения. Ана может заявить, что подобные диагнозы имеют восемь миллионов лондонцев. «Скрытое искажение личности» означает, что психиатру что-то не понравилось, но он не смог подкрепить свое ощущение какими-то конкретными фактами. А диагноз «агрессивное отклонение» был поставлен исключительно в результате того самого ареста из-за нападения.
Она закрыла файл и несколько минут сидела неподвижно, пытаясь сообразить, не служат ли ее действия даже более ярким доказательством ее принадлежности к Психам, чем мать-самоубийца и анализ ДНК. Обман, опасность, любопытство… Разве любая нормальная Чистая девушка сейчас не спасалась бы бегством? Но ведь Ана по-прежнему здесь! Потому что помимо решимости помочь Джасперу ею двигало еще и нечто другое: она уже много лет мечтала самостоятельно определять свою жизнь. А еще дело было в том, что стоило ей, словно деревянной кукле из сказки, попасть в Город, как это странное мрачное место ее оживило.
Назад: 11 Новый план
Дальше: 13 Суд