ШЭЙ
Вой сирены остался наверху и с каждым мигом доносился все слабее. Казалось, прошла уже целая вечность — или всего несколько секунд, — пока Тэлли падала. Лица остолбеневших красавчиков и красоток внизу становились все больше и больше.
Земля мчалась навстречу. Темнел пятачок посреди расступившейся перепуганной толпы. Несколько мгновений Тэлли падала, словно во сне — бесшумно и чудесно.
Но вот возникла явь. Она ощутила, как спасательная куртка вцепилась в ее плечи и бедра. Тэлли знала о том, что она выше ростом, чем полагается быть красотке; видимо, куртка не была рассчитана на такой вес.
Тэлли кувыркнулась в воздухе. Несколько страшных мгновений она летела головой вперед, так близко к земле, что сумела разглядеть в траве брошенную крышечку от пластиковой бутылки. Потом ее подкинуло вверх, она снова перевернулась ногами вниз, завершив оборот, только небо мелькнуло перед глазами, но вращение на этом не закончилось и она опять устремилась вниз. Толпа попятилась назад.
Отлично. Она оттолкнулась настолько сильно, что понеслась вниз вдоль склона холма, время от времени падая и подпрыгивая, прочь от особняка Гарбо. Раздувшаяся спасательная куртка несла ее к темноте и безопасности садов.
Тэлли еще пару раз кувыркнулась в воздухе, после чего куртка опустила ее на траву. Подергав наугад за разные завязки, девочка добилась желаемого результата: послышалось шипение и куртка упала на землю.
Несколько секунд у Тэлли кружилась голова, и она не могла понять, где верх, где низ.
— А она вроде… уродка? — пролепетал кто-то из тех, кто стоял на краю толпы.
В небе появились черные силуэты двух пожарных авиамобилей. Горели красные фары, от воя сирен барабанные перепонки чуть не лопались.
— Идея просто блеск, Перис, — пробормотала Тэлли. — Ложная тревога.
Если бы ее сейчас сцапали, ей бы пришлось очень и очень худо. Она даже не слышала, что бы хоть кто-то когда-нибудь настолько сильно провинился.
Тэлли опрометью бросилась к садам.
Темнота, сгустившаяся под ивами, немного успокоила ее.
Здесь, на полпути до реки, Тэлли уже не могла судить о том, действительно ли в центре города была поднята самая серьезная пожарная тревога. Но она видела, что ее ищут. В воздухе сновали аэромобили — намного больше обычного, река была очень ярко освещена. Может быть, просто совпадение.
Но может быть, и нет.
Тэлли осторожно пробиралась между деревьев. Так долго они с Перисом в Нью-Красотауне никогда не задерживались. Сейчас в увеселительных садах народу было больше, особенно там, где потемнее. Азарт побега выветрился, и теперь Тэлли начала понимать, какой дурацкой была ее затея с самого начала.
Конечно, у Периса не осталось никакого шрама на руке. Когда-то давно они порезали ладони перочинным ножиком и прижали окровавленные руки друг к другу. Но доктора делали свои операции куда более острыми и большими ножами. Они сдирали с тебя всю кожу, до мяса, и потом ты покрывался новой кожей, здоровой и чистой. Все старые отметинки — следы детских травм, оспинки, вмятины после прыщиков — исчезали. Жизнь начиналась с чистого листа.
Но Тэлли испортила Перису начало новой жизни. Заявилась, как шкодливый ребенок, которого никто не ждал, и принесла с собой привкус уродства, не говоря уже о грязи на одежде. «Надеюсь, у него есть еще один жилет, и он сможет переодеться», — в отчаянии думала Тэлли.
Но Перис вроде бы не очень рассердился. Он сказал, что они снова будут лучшими друзьями, как только она похорошеет. Но он так смотрел на ее лицо… Может быть, как раз поэтому уродцев отделяли от красавцев. Наверное, это было поистине ужасно: увидеть уродливую физиономию, когда ты постоянно окружен такими красивыми людьми. Но что, если она сегодня разрушила все? Что, если Перис теперь всегда будет видеть ее такой — с косящими глазами и кудряшками, даже после операции?
Над головой Тэлли пролетел аэромобиль. Она пригнулась, присела. Ее, наверное, поймают сегодня, и она никогда не станет красоткой.
И поделом ей будет за ее глупость.
Тэлли вспомнила о своем обещании Перису. Она не даст себя поймать; ради него она должна стать красивой.
Краем глаза она заметила вспышку. Тэлли сжалась в комочек и вгляделась в темноту за ветвями плакучей ивы.
По парку шла надзирательница. Не юная красотка, а женщина средних лет. Свет фонарика выхватывал из темноты ее черты, характерные для человека, подвергнутого второй операции: широкие плечи, решительный подбородок, острый нос, высокие скулы. В этой женщине чувствовалась такая же властность, как в учителях Тэлли в Уродвилле.
Тэлли сглотнула подступивший к горлу ком. У новеньких красавцев и красоток имелись собственные надзиратели, молодые. И надзирательница средних лет могла появиться в Ныо-Красотауне по одной-единственной причине. Они кого-то искали. Искали всерьез.
Женщина осветила фонариком парочку на скамейке — ей хватило секунды, чтобы убедиться, что они красивые. Парень и девушка вскочили, но надзирательница усмехнулась и извинилась перед ними. Ее голос был негромким и уверенным, и парочка сразу расслабилась. Уж если надзирательница объявила, что все в порядке, все сразу становилось в порядке.
Тэлли вдруг захотелось сдаться, отдаться на волю мудрого милосердия надзирательницы. Она только объяснит — и надзирательница все поймет и все устроит. Красотки и красавцы средних лет всегда знали, что делать.
Но она дала обещание Перису.
Тэлли отползла в темноту, пытаясь избавиться от жуткого чувства: она — шпионка, незаконно прокравшаяся сюда, не сдалась добровольно надзирательнице. Она развернулась и как могла быстро пошла к берегу через заросли кустов.
Совсем неподалеку от реки Тэлли вдруг услышала впереди шорох. Темный силуэт вырисовывался на фоне освещавших реку огней. Не парочка. Один человек.
Наверняка надзирательница или надзиратель. Поджидает ее за кустами.
Тэлли едва смела дышать. Она застыла, упираясь в землю коленкой и перепачканной в грязи рукой. Надзиратель пока ее не заметил. Если выждать подольше, может быть, он уйдет.
Тэлли ждала, замерев в неподвижности. Тянулись бесконечные минуты. Силуэт не исчезал. Видимо, надзиратели хорошо знали, что сады — единственное место, где можно проникнуть в Нью-Красотаун и где можно из него улизнуть.
Рука у Тэлли начала дрожать. Мышцы протестовали из-за того, что им столько времени не позволяли пошевелиться. Но Тэлли боялась перенести вес на другую руку. Треск одного-единственного сучка мог бы ее выдать.
Она совсем застыла. Мышцы от напряжения разболелись. Может быть, «надзиратель» — всего-навсего обман зрения? Может быть, у нее просто разыгралось воображение?
Тэлли заморгала, надеясь, что темная фигура исчезнет.
Но она не исчезала. Яркие огни на берегу четко очерчивали силуэт.
Под коленом у Тэлли хрустнул сучок. Уставшие мышцы все-таки подвели ее. А фигура и не подумала пошевелиться. Но ведь он (или она) наверняка услышал хруст…
Надзиратель проявлял доброту — ждал, что она сама сдастся. Иногда учителя в школе так поступали. Тебя заставляли осознать, что деваться тебе некуда, и ты сознавался во всем.
Тэлли кашлянула. Тихо и жалобно.
— Мне очень жаль… — промямлила она.
«Надзиратель» вздохнул.
— Ой, фу. Эй, все нормально. Я, наверное, тебя тоже напугала.
Незнакомая девочка наклонилась к земле и, помахав руками, скривилась. Похоже, она и сама устала так долго стоять неподвижно. Свет упал на ее лицо.
Она тоже была уродка.
Ее звали Шэй. Длинные темные волосы, затянутые в хвостики. Слишком широко расставленные глаза. Довольно пухлые губы. Очень стройная — даже стройнее юной красотки. Она явилась в Нью-Красотаун на собственную вылазку и уже час пряталась здесь, у реки.
— Никогда не видела ничего подобного, — прошептала она. — Кругом надзиратели и аэромобили!
Тэлли кашлянула.
— Наверное, это из-за меня.
Шэй с сомнением проговорила:
— Как это тебе удалось?
— Ну… В общем, я была в центре города, на балу.
— Ты приперлась на бал? Это же чокнуться можно! — воскликнула Шэй, спохватилась и перешла на шепот: — Да, чокнуться можно, но ведь и страх какой. Но как ты туда попала?
— Я была в маске.
— Круто! В маске красотки?
— Да нет. В такой… В общем, в маске свиньи. Долго рассказывать.
Шэй удивленно заморгала.
— В маске свиньи. Ладно. Дай-ка я угадаю… Кто-то эту масочку с тебя сорвал?
— А? Да нет. Меня чуть не поймали, вот я и… устроила пожарную тревогу. Классно придумала!
Тэлли улыбнулась. Теперь, когда можно было об этом рассказывать, история и вправду выглядела здорово.
— Меня загнали на крышу, и я схватила спасательную куртку и спрыгнула. Полпути досюда скакала, как мячик.
— Не может быть!
— Ну, не полпути, но довольно долго.
— Страсть. — Шэй улыбнулась, но тут же стала серьезной и принялась обкусывать ноготь. От этой привычки, в частности, избавляла операция. — А скажи-ка, Тэлли, ты на этот бал потащилась… чтобы кого-то увидеть?
Настала очередь Тэлли удивиться.
— Как ты догадалась?
Шэй вздохнула, глядя на свои обгрызенные ногти.
— У меня тут тоже друзья есть. То есть бывшие друзья. Я иногда за ними подглядываю. — Она подняла голову. — Я всегда самой младшей была, понимаешь? А теперь…
— Ты осталась совсем одна.
Шэй кивнула.
— А ты, похоже, не просто подглядывала.
— Ну да. Я, можно сказать, поздоровалась.
— Вот круто! Твой парень, да?
Тэлли покачала головой. Перис гулял с другими девчонками, и Тэлли на это не обращала внимания и старалась вести себя точно так же, но их дружба для них обоих всегда была важнее всего в жизни. Вот только теперь, видимо, все изменилось.
— Если бы он был моим парнем, знаешь, я бы вряд ли сюда потащилась. Я бы не захотела, чтобы он увидел мое лицо. Но мы друзья, вот я и подумала, что, может быть…
— Ну ясно. И как все вышло?
Тэлли на секунду задумалась, глядя на рябь на воде. Перис был такой красивый, такой взрослый на вид. И он сказал, что они снова будут друзьями. Как только Тэлли станет красоткой…
— По большей части мерзко.
— Так я и думала.
— Кроме побега. Вот это было очень круто.
— Верю, — весело проговорила Шэй. — Это ты здорово придумала.
Они на несколько мгновений умолкли, так как над ними прошел аэромобиль.
— Но знаешь, на самом деле мы еще не смылись окончательно, — напомнила Шэй. — В следующий раз, когда вздумаешь устроить пожарную тревогу, ты меня заранее предупреди.
— Прости, что ты тут застряла из-за меня.
Шэй посмотрела на нее и сдвинула брови.
— Я не в этом смысле. Мне просто тоже бы хотелось вот так удирать. Думаю, мне бы понравилось.
Тэлли негромко рассмеялась.
— Ладно. В следующий раз я тебе дам знать.
— Уж пожалуйста, не забудь. — Шэй внимательно осмотрела реку. — Похоже, все немножко успокоилось. Твоя доска где?
— Что-что?
Шэй вытащила из-под куста скайборд.
— У тебя же есть доска, верно? Не поплывешь же ты на другой берег?
— Нет, я… Послушай, погоди. Как же ты ухитрилась заставить скайборд перенести тебя через реку?
Все, что летало, было снабжено майндерами.
Шэй рассмеялась.
— Это же старый-престарый фокус. Я-то думала, ты про это знаешь.
Тэлли пожала плечами.
— Я на скайборде не так часто летаю.
— Да ладно. Моя доска нас двоих выдержит.
— Подожди. Тсс!
Появился другой аэромобиль. Он летел над рекой примерно на высоте мостов.
Тэлли мысленно сосчитала до десяти и только потом позволила себе заговорить снова:
— Мне кажется, это не очень хорошая мысль — лететь обратно.
— Ну а ты-то как перебралась вообще?
— Пойдем со мной. — Тэлли, до этого момента лежавшая на земле ничком, встала на четвереньки и поползла вперед. Оглянувшись, она спросила: — Ты доску свою нести сможешь?
— Конечно. Она легкая. — Шэй щелкнула пальцами. Доска поднялась над землей и поплыла по воздуху вперед. — На самом деле она вообще ничего не весит, если только я ей не прикажу.
— Удобно.
Шэй поползла следом за Тэлли. Скайборд полетел за ней, как воздушный шарик за малышом. Ниточки, правда, видно не было.
— И куда мы направляемся? — поинтересовалась Шэй.
— Я знаю один мост.
— Но он же развопится.
— Этот не развопится. Он мой старый друг.
Тэлли свалилась. Опять.
Правда, на этот раз ей не было так уж больно. В тот момент, когда ее ступни соскользнули со скайборда, она расслабилась, как учила ее Шэй. Ну а то, что ее потом завертело в воздухе, было не страшнее, чем когда тебя, маленькую, держит за руки и вертит в воздухе отец.
Угу. Если только твой папаша не какой-нибудь там свихнутый супермен и не пытается выдернуть твои руки из плечевых суставов.
Но как объясняла Шэй, инерция должна была со временем угаснуть. И уж лучше наворачивать круги в небе, чем врезаться в дерево. Здесь, в парке Клеопатры, деревьев хватало.
Еще несколько оборотов — и Тэлли опустилась на землю целая и невредимая. Только голова кружилась.
Рядом спланировала Шэй — изящно и легко, словно она родилась, стоя на скайборде.
— На этот раз выглядело лучше.
— Выглядело, может, и лучше. — Тэлли стащила с запястья напульсник и стала растирать руку.
Запястье покраснело, пальцы затекли.
Держать напульсник было тяжело. Эти противоударные браслеты обязательно должны были иметь металлическую начинку, поскольку взаимодействовали с магнитами скайборда. Стоило ступням Тэлли соскользнуть с доски, браслеты начинали вращать ее в воздухе и сдерживали падение. Будто бы являлся какой-то добрый великан, хватал ее за руки и не давал упасть.
За руки. Опять.
Тэлли стащила напульсник с другой руки и принялась растирать запястье.
— Не сдавайся. У тебя почти получилось!
Доска опустилась рядом с ней и ткнулась ей в ноги, будто виноватый пес. Тэлли скрестила на груди руки и принялась растирать плечи.
— Меня чуть надвое не разорвало, честное слово.
— Такого не бывает. Уж я сколько раз падала с «американских горок».
— Откуда-откуда?
— Ладно, это я так. Давай-ка, попробуй еще разок.
Тэлли вздохнула. Дело было не только в том, что у нее болели запястья. У нее и коленки ныли из-за того, что то и дело приходилось приседать и делать резкие повороты, и тогда казалось, что ее тело весит не меньше тонны. Шэй называла это «перегрузкой» и объясняла, что такое происходит всякий раз, когда быстро движущийся объект меняет направление.
— С виду скайбординг выглядит так классно — летают, как птички. А на деле это тяжелый труд.
Шэй пожала плечами.
— Быть птичкой — это, наверное, тоже нелегкий труд. Ты представь только: целый день крылышками махать!
— Ну да, может быть. Разве от этого легче?
— Кому? Птицам? Вот уж не знаю. А на скайборде точно легче.
— Хотелось бы верить.
Тэлли натянула напульсники и встала на скайборд. Доска спружинила, приноравливаясь к ее весу.
— Проверь датчик на пупке.
Тэлли прикоснулась к колечку-пирсингу на пупке. К этому колечку Шэй прикрепила маленький датчик — он сообщал доске, где расположен центр тяжести Тэлли и в какую сторону она повернута лицом. Датчик даже определял состояние мышц живота Тэлли, которые, как оказалось, скайбордеры всегда напрягали перед поворотами. Доска была достаточно умной и постепенно постигала тонкости движения человеческого тела — в данном случае тела Тэлли. Чем больше Тэлли летала на скайборде, тем увереннее доска держала ее.
Конечно, Тэлли тоже приходилось учиться. Шэй то и дело повторяла, что, если ты не поставишь ноги, как надо, ни одна доска на свете, даже самая гениальная, не сможет тебя удержать. Для наилучшего сцепления с подошвами поверхность скайборда была устроена на манер резиновой щетки, но при этом соскользнуть с нее было проще простого. Скайборд имел овальную форму, а длиной был примерно в половину роста Тэлли. Цвет — черный, с серебристыми пятнышками «под гепарда», единственное животное на земле, умевшее бегать быстрее, чем летит скайборд. Это была первая доска Шэй, и она, когда завела себе другую, не пожелала с ней расставаться, не отдала на переработку. До сегодняшнего дня доска висела на стене у нее над кроватью.
Тэлли щелкнула пальцами, присела и поднялась в воздух, потом наклонилась вперед, чтобы набрать скорость.
Шэй на своем скайборде поднялась выше и держалась чуть позади.
Замелькали деревья, проносившиеся мимо. Хлестали по плечам колючие лапы сосен. Скайборд не позволил бы Тэлли налететь на что-то твердое, но насчет веток особой заботы не проявлял.
— Руки в стороны. Ноги врозь! — наверное, уже в тысячный раз прокричала Шэй.
Тэлли опасливо выставила вперед левую ногу.
В конце парка Тэлли наклонилась вправо, и скайборд заложил долгий, но крутой вираж. Тэлли согнула ноги в коленях, ощутила, как вырос ее вес. Она полетела в обратном направлении.
Вскоре она увидела впереди слаломные флажки. Приближаясь к ним, она присела сильнее. Она чувствовала, как ветер сушит губы и подбрасывает вверх волосы, стянутые в хвост.
— Ой, мамочки, — прошептала она.
Скайборд пронесся мимо первого флажка.
Тэлли резко сместилась вправо, расставив руки в стороны для того, чтобы удержать равновесие.
— Вираж! — прокричала Шэй.
Тэлли крутанулась и развернула доску так, что сумела обогнуть второй флажок. Сделав это, она снова заложила вираж.
Но ноги у нее стояли слишком близко. Нет, только не упасть снова! Туфли-липучки скользнули по поверхности доски.
— Нет! — крикнула Тэлли, согнула пальцы ног, вцепилась в воздух руками.
Она была готова сделать все, что угодно, лишь бы удержаться на доске. Правая ступня заскользила к краю доски, Тэлли увидела мысок туфли на фоне деревьев.
Деревья! Она летела почти что лежа на боку, тело параллельно земле.
Промелькнул слаломный флажок, и вдруг неожиданно все закончилось.
Доска под Тэлли откачнулась назад, и ее направление снова выровнялось.
Она сделала поворот!
Тэлли обернулась, чтобы увидеть Шэй.
— У меня получилось! — крикнула она.
И свалилась.
Обескураженная тем, что Тэлли обернулась, доска попыталась сделать соответствующий поворот и в итоге сбросила ее. Руки у Тэлли тут же вытянулись вверх, но она расслабилась. Мир вокруг завертелся. Хохоча, она опустилась на землю, «вися» на напульсниках.
Шэй тоже смеялась.
— Почти получилось.
— Нет! Я обогнула флажки! Ты же видела!
— Ладно, ладно. У тебя получилось. — Шэй, смеясь, сошла со скайборда на траву. — Но больше так не пляши. Это не годится, Косоглазка.
Тэлли показала ей язык.
В последнюю неделю Тэлли уяснила, что ее уродское прозвище Шэй употребляет исключительно в насмешку. Шэй настояла на том, чтобы они как можно чаще называли друг друга только настоящими именами, и Тэлли быстро к этому привыкла. На самом деле ей это нравилось. Никто, кроме Сола и Элли — ее родителей — и еще нескольких учителей-зазнаек, не звал ее Тэлли раньше.
— Как скажешь, Худышка. Но было круто. — Тэлли упала на траву. У нее все тело болело, мышцы ужасно устали. — Спасибо за урок. Нет ничего лучше полетов.
Шэй села на траву рядом с ней.
— Ага. «Кто полюбит свой скайборд, тот со скуки не помрет».
— Мне так здорово не было с тех пор, как…
Тэлли не стала произносить его имя. Она устремила взгляд в ясное голубое небо. Идеальное небо. К тренировкам они приступали ближе к вечеру. Несколько облачков в вышине уже немного порозовели, хотя до заката еще оставалось несколько часов.
— Ну ясно, — понимающе кивнула Шэй. — Мне тоже. Мне тоже до смерти надоело болтаться одной.
— Сколько же тебе осталось?
Шэй ответила не задумываясь:
— Два месяца и двадцать шесть дней.
Тэлли на миг замерла от изумления.
— Это точно?
— Конечно точно.
Тэлли почувствовала, как ее губы расползаются в широченной улыбке. Она повалилась на спину, громко хохоча.
— Ты, наверное, шутишь. Мы с тобой родились в один и тот же день.
— Не может быть.
— А вот и может. И это здорово. Мы вместе станем красотками!
Шэй немного помолчала.
— Ну да, получается, что так.
— Девятое сентября, да?
Шэй кивнула.
— Вот круто. Я хочу сказать, что я бы не вынесла, если бы пришлось еще одного друга потерять. Понимаешь, да? Нам с тобой не стоит переживать из-за того, что одна из нас бросит другую.
Шэй села ровно, ее улыбка исчезла.
— Я бы тебя и так не бросила.
Тэлли смущенно заморгала.
— Я не сказала, что ты бросила бы… Но…
— Но — что?
— Но когда становятся красотками и красавцами, перебираются в Нью-Красотаун.
— Да? И что? Похорошевшим разрешается приходить сюда. Или писать.
Тэлли фыркнула.
— Но только они этого не делают.
— Я бы сделала.
Шэй устремила взгляд на другой берег реки, на шпили бальных башен, и решительно впилась зубами в ноготь.
— Я бы тоже, Шэй. Я бы к тебе приходила.
— Ты уверена?
— Да. Правда.
Шэй пожала плечами, улеглась на спину и стала смотреть на облака.
— Ну ладно. Но ты не первая, между прочим, кто такое обещает.
— Да, знаю.
Несколько минут они молчали. Тучи медленно проплывали по небу, время от времени заслоняя солнце, воздух становился прохладнее. Тэлли подумала о Перисе, попыталась вспомнить, как он выглядел, когда откликался на прозвище Шнобель. Почему-то теперь она не могла вспомнить его уродливое лицо. Словно те минуты, когда она увидела его красавцем, стерли воспоминания длиной в целую жизнь. Теперь она помнила только Периса-красавчика. Нынешние глаза, нынешнюю улыбку.
— Интересно, почему они никогда не возвращаются? — задумчиво произнесла Шэй. — Даже просто в гости не приходят.
Тэлли сглотнула подступивший к глотке ком.
— Потому что мы такие уродливые, Худышка, вот почему.
