ПОДОЗРЕНИЯ
День шел за днем, и Тэлли привыкала к обыденной жизни в Дыме.
Усталость после тяжелого труда приносила и кое-какую пользу. Всю жизнь Тэлли страдала от бессонницы. Очень часто она лежала ночами без сна и мысленно спорила с кем-то, думала о том, что того-то и того-то делать не стоило, а другое можно было сделать лучше. А здесь, в Дыме, она проваливалась в сон в то же мгновение, стоило щекой коснуться подушки, которая и подушкой-то не была — просто Тэлли запихивала на ночь свой новый свитер в мешок из хлопчатобумажной ткани.
Тэлли до сих пор не знала, долго ли тут пробудет. Она не решила, активировать медальон или нет, но знала, что, если будет постоянно об этом думать, в конце концов свихнется. Поэтому она выбросила эти мысли из головы. В один прекрасный день она может проснуться и понять, что ни за что не сумеет прожить всю свою жизнь уродиной, кому бы от этого ни стало плохо и чего бы это ни стоило. Но пока что доктору Кейбл придется подождать.
В Дыме было легко забыть о собственных заботах. Жизнь здесь текла гораздо более напряженно, чем в городе. Тэлли с визгом ныряла в холоднющую реку, чтобы искупаться, и ела обжигающую, только что снятую с огня еду — в городе еда никогда не была такой горячей. Конечно, она скучала по шампуню, который не щипал глаза, по туалетам со сливными бачками (к своему ужасу, она выяснила, что такое выгребная яма), а еще сильнее — по ранозаживляющему спрею. Но хотя ее ладони покрылись водянками, Тэлли чувствовала, что здорово окрепла. Она могла весь день проработать на железной дороге, а потом мчаться домой на скайборде наперегонки с Дэвидом и Шэй, с рюкзаком, наполненным металлоломом. А месяц назад она бы ни за что такой тяжеленный рюкзак не подняла. У Дэвида она научилась чинить одежду, орудуя иглой и ниткой, отличать хищных животных от их жертв и даже чистить рыбу, что оказалось совсем не так страшно, как резать ее на уроках биологии.
Прогоняла тревоги Тэлли и дивная красота вокруг. Каждый день гора, небо и долины вокруг поселка словно бы менялись и выглядели иначе. Хотя бы природа не нуждалась в операции для того, чтобы быть красивой. Природа просто была красивой, и все.
Как-то утром по пути к железнодорожной колее Дэвид подлетел к Тэлли на своем скайборде. Некоторое время он мчался рядом с ней молча, по обыкновению изящно совершая повороты. Прошло уже две недели с тех пор, как Тэлли узнала, что куртка Дэвида действительно сшита из настоящей кожи, скроена из шкурок убитых зверей, но мало-помалу она свыклась с этой мыслью. Дымники охотились на животных, но они, как и рейнджеры, уничтожали либо те виды, которым природой не было положено обитать в здешних краях, либо те, которые чрезмерно размножились из-за ошибок ржавников. Куртка, сшитая из лоскутов разного размера и цвета, на ком-то другом смотрелась бы нелепо. А Дэвиду она шла — как будто то, что он родился и вырос здесь, в этой глуши, каким-то образом объединяло его с местным зверьем, словно бы животные пожертвовали свои шкурки, чтобы одеть его. И даже в том, что он сшил себе куртку своими руками, вроде бы ничего дурного не было.
— У меня для тебя подарок, — неожиданно сообщил Дэвид.
— Подарок? Правда?
Тэлли уже знала о том, что в Дыме все, абсолютно все обладает какой-то ценностью. Здесь ничего не выбрасывали, ни от чего не отказывались просто потому, что вещь состарилась, порвалась или разбилась. Здесь все чинили, перешивали, перерабатывали, и если одному дымнику вещь становилась не нужна, он отдавал ее другому, а тот давал ему что-то взамен. Мало с чем тут расставались легко.
— Да, правда.
Дэвид подлетел ближе и подал ей небольшой сверток.
Тэлли развернула его на лету. Вдоль знакомого русла горной речки она летела, почти не глядя вниз. В свертке оказалась пара перчаток, сшитых вручную из тонкой коричневой кожи.
Тэлли сложила в несколько раз лист яркой оберточной бумаги, сделанной в городе, и убрала в карман. Потом она натянула перчатки на свои израненные руки.
— Вот спасибо! Они мне в самый раз!
Дэвид кивнул.
— Я их сшил, когда мне было примерно столько лет, сколько сейчас тебе. А теперь они мне немного маловаты.
Тэлли улыбнулась, жалея о том, что не может обнять Дэвида. Но когда они раскинули руки в стороны, совершая крутой вираж, она на секунду взяла его за руку.
Сжимая пальцы, Тэлли обнаружила, что перчатки очень мягкие и эластичные. Кожа на ладонях за годы полиняла. В тех местах, где когда-то перчатки облегали суставы пальцев Дэвида, белели потертости.
— Они чудесные.
— Будет тебе, — улыбнулся Дэвид. — Они же не волшебные…
— Нет, но что-то в них есть… такое.
«История в них есть», — подумала Тэлли.
В городе у нее было множество вещей. Практически все, чего она бы только ни пожелала, она получала почти как по волшебству. Но городские вещи носились, а потом выбрасывались, а вместо них ты получал новые, их ничего не стоило заменить, и потому они ничем не отличались от других таких же, они походили друг на друга как форменные куртки и футболки любого корпуса интерната. А здесь, в Дыме, вещи старились и хранили в себе историю — в пятнышках, царапинах и потертостях.
Дэвид усмехнулся и, прибавив скорость, бросился вдогонку за Шэй, летевшей впереди группы.
Когда они добрались до железнодорожной ветки, Дэвид объявил, что нужно расчистить новый участок колеи, то есть поработать вибропилами и убрать с рельсов всю растительность.
— А с деревьями как быть? — поинтересовался Крой.
— А что?
— Их нужно валить? — спросила Тэлли.
Дэвид пожал плечами.
— От таких низкорослых корявых деревьев, как эти, толку мало. Но выбрасывать их мы не станем. Доставим в Дым, пустим на дрова.
— На дрова? — переспросила Тэлли.
Дымники обычно спиливали только деревья в долине, а к другим, растущим на склонах горы, не прикасались. Эти деревья росли здесь десятки лет, а Дэвид собирался использовать их для приготовления пищи! Тэлли посмотрела на Шэй в поисках поддержки, но та будто и не заметила ее взгляда. Возможно, она была согласна с Тэлли, но не желала оспаривать авторитет Дэвида на глазах у всех, ведь это был его проект.
— Да, на дрова, — подтвердил Дэвид. — А после того как разберем колею, мы здесь заново посадим деревья. Но только полезные.
Остальные пятеро ребят молча смотрели на него. Дэвид помахал пилой. Было видно, что ему не терпится приняться за работу, однако он явно понимал, что полной поддержки у него нет.
— Знаешь что, Дэвид, — возразил Крой, — эти деревья — они не совсем бесполезные. Они защищают подлесок от солнечных лучей, а почву — от эрозии.
— Ладно, твоя правда. Не будем мы тут сажать другие деревья. Пусть лес сам растет как хочет. Пусть растут все кривые деревца и кустики.
— Но их нужно вырубать? — спросил Астрикс.
Дэвид терпеливо вдохнул и выдохнул. «Вырубка» — этим словом обозначалось то, что делали с лесами ржавники, а они валили все деревья без разбора, убивали все живое, превращали целые страны в пастбища. Тогда были полностью уничтожены тропические леса, вместо миллионов взаимозависимых видов остались только коровы, поедающие траву. Колоссальную сеть жизни променяли на дешевые гамбургеры.
— Послушайте, мы не занимаемся вырубкой, — объяснил Дэвид. — Мы всего-навсего убираем мусор, который тут бросили ржавники. Но для того, чтобы его убрать, требуется кое-какая хирургия.
— Можно было бы обходить деревья, расчищать вокруг, а их не трогать, — предложила Тэлли. — А спиливать деревья, только когда без этого не обойтись. Когда нужна, как ты это называешь, хирургия.
— Ладно, договорились, — с усмешкой ответил Дэвид. — Поглядим, что ты скажешь об этих замечательных деревьях, когда тебе придется выкорчевывать пару-тройку из них из земли.
Он оказался прав.
Вибропила с негромким урчанием разрезала тяжелые лианы, разделяла спутанные кусты, будто расческа — пряди влажных волос. Пила даже в металл врезалась ровно и чисто, если случайно ее полотно соприкасалось с рельсом. Но когда ее зубья встречались с корявыми корнями и витыми ветками невысоких деревьев, начиналась совсем другая история.
Пила в очередной раз наткнулась на жесткую древесину, и Тэлли скривилась. Ей в лицо полетели куски коры, а негромкое гудение мотора сменилось протестующим воем. Тэлли попыталась направить полотно пилы на твердый старый сук. Убрать его — и целый отрезок колеи будет расчищен.
— Неплохо. Ты уже почти наловчилась, Тэлли.
Тэлли заметила, что Крой держится на приличном расстоянии от нее и готов отскочить в сторону, если пила вдруг вырвется из ее рук. Теперь она понимала, почему Дэвид хотел распиливать корявые низкорослые деревья на куски. Это было бы намного проще, чем пробираться через хитросплетение сучьев и пытаться добраться пилой до определенной ветки.
— Тупые деревья, — пробормотала Тэлли, скрипя зубами, и снова прижала лезвие вибропилы к ветке.
Наконец зубья пилы нащупали подходящее место в древесине и, испустив визгливый звук, вгрызлись в ветку. Перерезав ее, на секунду пила обрела свободу, а в следующее мгновение вонзилась в грязь и начала с визгом разбрызгивать ее.
— Есть!
Тэлли отступила на шаг назад, сдвинула на лоб защитные очки, отключила мотор пилы.
Крой шагнул к ней и пинком убрал с колеи спиленный сук.
— Блестящий хирургический разрез, доктор, — отметил он.
— Похоже, у меня начало кое-что получаться, — выдохнула Тэлли, утирая пот со лба.
Оставалось совсем немного до полудня, солнце немилосердно палило лучами по вырубке. Тэлли стащила с себя свитер, только теперь заметив, что утренняя прохлада давным-давно миновала.
— А ты был прав. Насчет того, что деревья дают тень.
— Золотые слова, — усмехнулся Крой. — Кстати, у тебя классный свитер.
Тэлли улыбнулась. Свитер был ценным приобретением, как и перчатки.
— Спасибо.
— Сколько он тебе стоил?
— Шесть «СпагБолов».
— Дороговато. Но он красивый. — Крой встретился с Тэлли взглядом. — Тэлли, помнишь самый первый день, когда ты сюда пришла? Ну, когда я твой рюкзак схватил? Честно, я бы не стал забирать твои вещи просто так. Я бы тебе обязательно что-то дал за них. Просто ты меня ошарашила, когда сказала, что я могу все себе забрать.
— Я не в обиде, все нормально, — махнула рукой Тэлли.
Теперь, поработав бок о бок с Кроем, она решила, что он отличный парень. Конечно, она с большим удовольствием трудилась бы в паре с Шэй или Дэвидом, но они сегодня работали на расчистке колеи вдвоем. А ей, пожалуй, пришла пора получше познакомиться с другими дымниками.
— И новый спальник ты приобрела, я надеюсь?
— Ага. За двенадцать «СпагБолов».
— Значит, у тебя почти ничего не осталось на обмен?
Тэлли кивнула.
— Всего восемь пакетиков.
— Не так плохо. Но все-таки я готов поклясться, что по пути сюда ты понятия не имела о том, что поедаешь свой будущий капитал.
Тэлли расхохоталась. Они уселись на корточки под деревом с отпиленными ветками и принялись убирать с рельсов куски перерезанных пилой лиан.
— Если бы я знала, в какой цене тут пакетики с едой, — призналась Тэлли, — я бы, пожалуй, не ела так много в пути, даже если бы мне пришлось голодать. Теперь мне и вспоминать про эту еду неохота. Нет ничего страшнее «СпагБола» на завтрак.
— А мне кажется, это было бы классно, — усмехнулся Крой. — Ну что, будем считать, этот кусок мы расчистили?
— Точно. Переходим на следующий.
Тэлли передала Крою пилу.
Он сначала принялся за самую легкую работу и атаковал жужжащей пилой подлесок.
— В общем, Тэлли, — проговорил он через некоторое время, — меня только одно немножко смущает.
— Что же?
Пила задела металл, в разные стороны разлетелись радужные искры.
— В самый первый день ты сказала, что ушла из города с запасом еды на две недели.
— Ну да.
— Если у тебя на дорогу до Дыма ушло девять дней, то у тебя должно было остаться продуктов всего на пять дней. То есть что-то около пятнадцати пакетиков. Но я-то помню, что, когда я заглянул в мешок, я заорал что-то типа: «Да у нее тут целая тонна жратвы!»
Тэлли сглотнула подступивший к горлу ком, стараясь сохранять более или менее равнодушное выражение лица.
— И получается, я был прав, — продолжал Крой. — Двенадцать плюс шесть плюс восемь… это будет… двадцать шесть?
— Ну да, вроде того.
Крой кивнул, аккуратно срезая пилой низко нависшую ветку.
— Я так и думал. Но ведь ты ушла из города до своего дня рождения, так?
Тэлли лихорадочно соображала.
Верно. Но, наверное, я по три раза в день не каждый день ела, Крой. Я же говорила: от «СпагБола» меня скоро чуть ли не тошнило.
— Получается, что ты совсем мало ела, хотя поход у тебя был довольно долгий.
Тэлли пыталась произвести в уме арифметические расчеты и понять, какие цифры могли бы исправить положение. Она вспоминала о том, что ей говорила Шэй в первый вечер: некоторые дымники относились к ней подозрительно, боялись, что она шпионка. Тэлли думала, что теперь они окончательно приняли ее в свои ряды. Оказалось, что нет.
Она вдохнула поглубже и постаралась произнести без страха в голосе:
— Послушай, Крой, я тебе сейчас кое-что скажу. Это секрет.
— Что за секрет?
— Наверное, я ушла из города с запасом еды больше, чем на две недели. Просто я эти пакетики вообще не считала.
— Но ведь ты же говорила…
— Ну, может быть, я немного преувеличила, чтобы мой рассказ о путешествии звучал поинтереснее, понимаешь? Ну, например, как будто бы у меня могла закончиться еда, если бы рейнджеры в конце концов не появились. Но ты совершенно прав: на самом деле еды у меня все время было полно.
— Ясно. — Крой обернулся и мягко улыбнулся. — Я так и подумал. Судя по рассказу, поход у тебя получился уж слишком… интересный.
— Но большая часть из того, о чем я рассказывала…
— Конечно. — Пила в руке у Кроя взвыла и остановилась. — Не сомневаюсь, большая часть была правдой. Весь вопрос в том, насколько велика эта большая часть?
Тэлли смотрела в его пытливые глаза и пыталась придумать, что бы такое ответить. Ведь речь шла всего-навсего о нескольких лишних пакетиках еды, и эти пакетики вряд ли доказывали, что она — шпионка. Нужно было просто отшутиться. Но то, что Крой был убийственно прав, отняло у Тэлли дар речи.
— Хочешь поработать пилой? — негромко спросил Крой. — Я немного устал. Тяжкая это работа — расчистка.
В этот день они занимались только расчисткой и не собирали металлолом, поэтому обед захватили с собой: картофельный суп и хлеб, нашпигованный солеными оливками. Тэлли обрадовалась, увидев, что Шэй взяла свою порцию и ушла подальше от остальных, к опушке густого леса. Тэлли пошла за подругой, села рядом с ней на траву, испещренную пятнышками солнечного света.
— Мне надо поговорить с тобой, Шэй.
Шэй, не глядя на нее, тихонько вздохнула, ломая на кусочки хлеб.
— Да, похоже, надо.
— Ой. Он и тебе успел сказать?
Шэй покачала головой.
— Он мог ничего и не говорить.
Тэлли непонимающе нахмурилась.
— Ты о чем?
— О том, что все ясно. С тех пор, как ты тут появилась. Надо мне было сразу это понять.
— Да я же ничего… — У Тэлли сорвался голос. — Что ты такое говоришь? Думаешь, Крой прав?
Шэй вздохнула.
— Я просто говорю, что… — Она не договорила и повернула голову к Тэлли. — Крой? При чем тут Крой?
— Он со мной говорил перед обедом. Заметил новый свитер, спросил, обзавелась ли я спальником. И подсчитал, что, после того как я добиралась сюда девять дней, у меня осталось слишком много «СпагБола».
— Чего-чего у тебя осталось слишком много? — Шэй совсем растерялась. — Ты о чем, елки-палки?
— Ну помнишь, когда вы меня забирали с «лысой головы»? Я тогда всем сказала, что… — Тэлли умолкла. Она только теперь заметила глаза подруги. Веки у Шэй покраснели — так, словно она несколько ночей не спала. — Минутку, минутку! А ты думала, я о чем говорю?
Шэй вытянула перед собой руку и растопырила пальцы.
— Вот о чем.
— То есть?
— А ты тоже руку вытяни.
Тэлли вытянула руку точно так же, как Шэй.
— Один и тот же размер, — заключила Шэй и показала Тэлли обе ладони. — И точно такие же водянки.
Тэлли смущенно опустила глаза и заморгала. На самом деле руки Шэй выглядели куда хуже, чем у нее, — покрасневшие, сухие, потрескавшиеся ладони были покрыты рваными лопнувшими водянками. Шэй всегда работала изо всех сил, вечно бросалась всюду первой, выбирала самый тяжелый труд.
Пальцы Тэлли невольно потянулись к перчаткам, заправленным за ремень.
— Шэй, я уверена, Дэвид не хотел…
— А я уверена, что хотел. В Дыме все очень долго думают, прежде чем кому-то сделать подарок.
Тэлли прикусила губу. Так и было. Она вытянула из-за ремня перчатки.
— Тебе они нужнее.
— Я. Их. Не. Хочу.
Тэлли, потрясенная до глубины души, отпрянула. Сначала Крой, теперь это.
— Да. Вижу, не хочешь. — Она выронила перчатки. — Но Шэй, почему бы тебе для начала не поговорить с Дэвидом, а уж потом беситься?
Шэй принялась обкусывать ноготь и покачала головой.
— Он со мной теперь почти совсем не разговаривает. С тех пор, как ты появилась. Ни о чем серьезном не говорит. У него, видишь ли, голова забита всякими важными мыслями.
— Ох. — Тэлли скрипнула зубами. — Да я ведь не… То есть мне Дэвид нравится, но…
— Ты ни в чем не виновата, договорились? Я знаю. — Шэй протянула руку и легонько качнула сердечко, висевшее на цепочке на шее у Тэлли. — И кроме того, может быть, твой таинственный «кто-то» явится сюда, и тогда все это станет не важно.
Тэлли кивнула. Уж это точно: как только на Дым обрушатся чрезвычайники, Шэй будет не до влюбленностей.
— А ты сама с Дэвидом об этом не говорила? — поинтересовалась Шэй, — Пожалуй, стоило бы.
— Нет, не говорила.
— Почему?
— Да просто как-то речь об этом не заходила.
Шэй поджала губы.
— Удобный ответ.
Тэлли простонала:
— Но Шэй, ты же сама сказала: я не должна была никому рассказывать, как добраться до Дыма. Мне было жутко стыдно из-за этого. И я не собираюсь рассказывать об этом на каждом углу.
— Угу. Однако ты носишь эту штучку так, что она на виду у всех. Но, правда, толку от этого мало. Дэвид, похоже, твоего сердечка не заметил.
Тэлли вздохнула.
— А может быть, ему просто все равно, а то, о чем ты говоришь, существует только в твоем…
Она не смогла закончить фразу. То, о чем говорила Шэй, существовало не только в ее воображении. Теперь Тэлли видела это и чувствовала. Когда Дэвид показал ей пещеру в обвалившемся туннеле, когда рассказал ей тайну о своих родителях, он выказал ей доверие, хотя и не должен был. А теперь — этот подарок. Так ли уж сильно преувеличивает Шэй?
Тэлли очень хотелось надеяться, что сильно.
Она вдохнула поглубже и выдохнула:
— Шэй, что я должна сделать?
— Просто скажи ему.
— Что сказать?
— Скажи, почему ты носишь это сердечко. Скажи про своего таинственного «кого-то».
Тэлли слишком поздно поняла, какими глазами она уставилась на Шэй после такого предложения.
Шэй кивнула.
— Ты не хочешь, да? Яснее ясного.
— Нет, я расскажу. Честное слово.
— Ну да, конечно.
Шэй отвернулась, вытащила из миски опущенный в суп кусок хлеба и яростно вонзила в него зубы.
— Я расскажу. — Тэлли прикоснулась к плечу подруги, а Шэй не отстранилась. Она обернулась и устремила на Тэлли взгляд, полный надежды. — Я обязательно все расскажу ему, обещаю.
