26
«Hunters and Collectors»
МИНЕРВА
Эти вонючие ангелы увезли нас.
Я пыталась объяснить им, что со мной все прекрасно — уже на протяжении нескольких недель — и что Захлер, Перл и Алана Рей вообще не инфицированы. Однако один взгляд на истекающего потом, клокочущего Мосси, расколотившего свою гитару, убедил их в том, что все мы безумны.
Вот с этим у ангелов очень большая проблема: они думают, что знают все.
Я могла сбежать. Я была так же быстра и сильна, как они, — в конце концов, могла одним ударом вдребезги расколотить дверь спальни. Ангелы были очень заняты — защищали тысячу свидетелей, ловили Астора Михаэлса, убивали монстра, которого я вызвала (хоп! — и пожалуйста). В этих условиях исчезнуть было проще простого.
Однако это означало бы бросить Моса и остальных, а мы теперь действительно стали группой. Я не могла допустить, чтобы их увезли без меня, ну и позволила ангелам уколоть себя их тупой иглой…
Очнулась я, когда мы пересекали реку в Нью-Джерси. Меня заперли в комнате, представляющей собой нечто среднее между дешевым отелем и психиатрической больницей. Заняться было нечем, только смотреть по ТВ, как мир распадается на части.
Вонючие ангелы.
— Мы заинтересованы в тебе, Минерва.
— Правда, Кэл? — Я захлопала ресницами. Он был симпатичный — в милой, хотя и скучной манере — и говорил с клевым акцентом южанина. Не такой аппетитный, как Мосси, конечно, но мне нравилось, как Кэл краснеет, когда с ним кокетничаешь. — Тогда почему бы вам не выпустить меня отсюда? Вряд ли я опасна, в конце концов.
Он сощурился. Кэл не носил солнцезащитных очков — в отличие от других ангелов. Конечно, все они были инфицированы и оставались в здравом уме только благодаря своим таблеткам. У них здесь своя крупная фабрика по производству этих таблеток. Никаких черепов или распятий на стенах — все по науке.
Однако Кэл был другой. Он не нуждался в таблетках и пах очень похоже на Астора Михаэлса. Оба выродки от природы.
— Мы не можем тебя отпустить, потому что не понимаем, что ты собой представляешь, — сказала подружка Кэла.
Я бросила на нее сердитый взгляд. Ее звали Ласи, и это она всадила иглу в шею Мосси.
— Но я исцелилась. Это же видно невооруженным глазом.
Они пытались «кормить» и меня своими вонючими ангельскими таблетками, но я отказалась. Сейчас мне хватало одного чеснока.
Кэл поскреб голову.
— Да, ты уже рассказывала нам об этой женщине с ее эзотерикой. Мы проверяем ее.
— Будьте поласковее с Лус, — предупредила я. — Она многое умеет.
— Мы тоже многое умеем, — сказал он.
Ласи повела себя как настоящая командирша — руки в боки, голос решительный и громкий.
— Мы здесь уже не одно столетие, излечили столько инфернов, сколько Лус и не снилось. Ей, может, и известно несколько народных средств, но Дозор все это уже давно перевел на научную основу.
— Научную, говоришь? — Я провела пальцем по шее, и Кэл тут же задергался, — Тогда кто я такая?
Ласи нахмурилась.
— Ты — нечто странное, причудливое.
— Мы уже какое-то время наблюдали за Астором Михаэлсом, — сказал Кэл. — Нам было известно, что он распространяет паразита, но вся эта история с пением… Она застала нас врасплох.
Я не стала распространяться, насколько меня застал врасплох червь. Я всегда чувствовала, как он грохочет, когда мы играем, но никогда не думала, что он нанесет визит.
Даже легкий гул заставлял меня сейчас нервничать. Вонючие подземные монстры.
— Почему бы вам не расспросить об этом самого Астора Михаэлса?
— Он понимает не больше нас, — ответила Ласи. — Он просто продюсер звукозаписи, старающийся найти очередное явление века. Он обладает иммунитетом к худшим проявлениям воздействия паразита, но это случается чаще, чем ты думаешь.
— Я сам носитель.
Кэл улыбнулся с оттенком гордости. Он уже приходил ко мне и рассказывал, что обладает естественным иммунитетом и что еще до кризиса стал таким всем из себя крутым охотником на вампиров. Теперь он работал на службу, называющуюся Ночной Дозор, которой руководил кто-то, называемый Ночной Мэр. Жуть!
Я снова захлопала ресницами.
— Значит, ты способен на такие же трюки, как Астор Михаэле, Кэл? Ты такой же плохой?
— Нет. — Он сглотнул; Ласи бросила на него взгляд. — Ну, не в таком масштабе и никогда намеренно…
— Ты инфицировал ее?
Я кивнула на Ласи. Сквозь прутья решетки на моем окне я однажды видела, как они целовались.
— Нет, — ответил он сдавленно. — Это сделал мой кот.
— Твой кот? — Я удивленно уставилась на него. — Коты на это способны?
— Животные семейства кошачьих — главные переносчики инфекции. Паразит столетиями прятался в популяции живущих глубоко под землей крыс, и только черви выгнали их на поверхность…
Пока явно чокнутый на паразитах Кэл продолжал свою лекцию, что ему нравилось делать, я вспоминала то, что было до начала моей болезни. Когда на улицах разразился кризис санитарии, Зомби начал все больше времени пропадать снаружи. И каждую ночь он возвращался домой и спал у меня на груди, дыша кошачьим кормом мне в лицо.
Значит, вот как я заразилась? От Зомби?
Значит, Марк не был таким уж грязным подонком. Не он заразил меня; я передала эту гадость ему…
— Боже мой… — прошептала я. Интересно, где Зомби сейчас? Я всегда оставляла окно открытым, чтобы он мог прошвырнуться к своим маленьким друзьям, но, судя по ТВ, в Манхэттене сейчас очень скверно. Весь остров блокирован службой национальной безопасности, типа, они таким образом рассчитывали помешать паразиту распространяться.
Кал объяснил мне, насколько умен паразит: он делает инфицированных людей сексуально озабоченными и голодными, подталкивает их кусаться — все, что угодно, лишь бы распространять свои споры, — заставляет презирать все, что прежде они любили. Вот почему я выкинула Марка, и своих кукол, и свою музыку; вот почему Мос расколошматил «Стратокастер». Проклятие — так это называет Кэл — подталкивает зараженных людей убегать из дома в соседний город, потом в следующий…
Понадобится совсем немного времени, чтобы эта штука распространилась на весь мир.
Сейчас во многих больших городах полномасштабные беспорядки, по улицам бегают жаждущие крови маньяки, делая мерзкие вещи, — и не все они инфицированы, можно уверенно сказать. Школы закрываются, дороги забиты беженцами, и президент продолжает разражаться речами, призывая всех молиться.
Истинная правда.
Однако в новостях никогда не говорилось о запасах кошачьей еды; по крайней мере, я такого не видела. Так что теперь ест Зомби? Он вроде как не возражал против птиц и мышеи, но потом его всегда ими рвало.
— Вообще-то, — заговорила Ласи, заметив, что я не слушаю, — нас на самом деле не интересует, как ты заболела или как твоя приятельница-знахарка исцелила тебя. Все дело в твоих песнях.
Я улыбнулась.
— Они заставляют землю громыхать. Хочешь, спою одну для вас?
— Ммм… Нет, — ответил Кэл и нахмурился. — Этот червь, скорее всего, просто совпадение. Но здесь есть люди, которых вся эта история заинтересовала. Они прослушали записи того вечера и хотят знать, где ты взяла эти стихи.
— Вам нужна моя помощь? А я-то думала, что вы во всем сами разберетесь. Ну, прибегните к науке.
— Может, то, что произошло тем вечером, не имеет отношения к науке, — сказала Ласи.
Кэл удивленно посмотрел на нее.
— Что ты имеешь в виду?
— Парень! Ты же видел, как все происходило! Это дерьмо было…
Ее голос сошел на нет.
— Паранормально? — Я посмотрела на свои ногти; они явно нуждались в маникюре. Они все еще росли быстрее обычного, хотя я и исцелилась. — Ладно. Я расскажу вам все, что знаю… если вы позволите мне увидеться с Мосси и остальными. Я хочу, чтобы мы были вместе. Мы, знаете ли, группа.
— Но трое других не заражены, — сказал Кэл.
— Я так и говорила.
— Да, говорила. — Он нахмурился. — Но если мы позволим тебе увидеться с ними, ты можешь каким-то образом причинить вред их здоровью.
— Черт! Я же не собираюсь целоваться с ними.
— Поцелуи не единственный способ заражения.
Мне ужасно хотелось возмущенно закатить глаза, но я сдержалась. Все, что угодно, лишь бы выбраться из этой вонючей комнаты.
— Хорошо, обещаю не делиться с ними мороженым.
— Кэл, — заговорила Ласи, — если бы она хотела заразить их, то уже давным-давно сделала бы это. — Она посмотрела на меня. — Однако Мос все еще опасен.
— С Мосси я справлюсь. Ему просто нужен его чай.
— Он получает кое-что получше чая, — сказала она, — но все еще в плохой форме. Это не слишком приятно.
Я насмешливо фыркнула.
— В сумасшедшем доме меня привязывали к постели. Я вопила и пыталась откусить докторам пальцы. А потом проторчала взаперти в своей комнате целых три месяца, ненавидя себя и поедая сырых мертвых цыплят. Не говори мне, что приятно, а что нет, мисс Ласи.
Они со всей серьезностью посмотрели друг на друга, еще немного поспорили, но я знала, что, в конечном счете, будет по-моему. Они очень хотели знать, что такого скверного в моих песнях.
А как говорит Астор Михаэле, нужно делать все, чтобы талантливые люди были счастливы.
