2
Тадж-Махал
ПЕРЛ
— Ты понимаешь, как это странно?
Симпатичный парень нахмурился, все еще с вытаращенными глазами и тяжело дыша.
— Ты имеешь в виду что-то конкретное? На мой взгляд, все это было странно.
Я улыбнулась. В наши дни, конечно, все относительно. Нужно хвататься за любое проявление нормальности. Люди сходят с ума во все времена; важно то, как они сходят с ума.
Мы взяли «Страт» и свернули за угол — за два угла на самом деле, а потом я, ничего не объясняя парню, вывела его на свою улицу. Мой дом был прямо напротив нас, но я пока не была уверена, хочу ли, чтобы он знал, где я живу, даже если он относился к тому типу парней, которые готовы ловить «Фендер Стратокастер» голыми руками. И чего я уж точно не хотела — это чтобы мама вернулась домой и обнаружила меня на лестнице с незнакомым симпатичным парнем и потрепанным постельным покрывалом. Она может сделать неправильный вывод. Фактически она обязательно сделает неправильный вывод.
Крыльцо, на котором мы сидели, затемняли леса, защищая нас от света уличных фонарей, делая невидимыми. «Страт» лежал между нами, все еще завернутый в покрывало, отчасти с целью защитить его, а отчасти потому, что парень выглядел виноватым, как будто думал, что за нами бросятся в погоню и заставят вернуть гитару.
И кто, интересно, это сделает? Точно не та сумасшедшая: сейчас ее уже увели. Я видела, как пришли ангелы, чтобы забрать ее. Вот так люди пропадают в наши дни: за ними приходят самые настоящие ангелы, точно как говорит Лус, хотя до сегодняшнего вечера я в это не очень-то верила.
Но мне не хотелось самой выглядеть сумасшедшей, поэтому я сказала:
— Вот что странно. Эта девушка вышвыривала свои вещи. Платья там, юбки и все прочее. Точно, это были ее вещи.
Он снова сосредоточенно нахмурился.
— И что тут такого?
— Потому что так не бывает. — Я замолчала и сдвинула очки к переносице, что заставляет людей обращать внимание на мои глаза, темно-карие и откровенно потрясающие. — Я могла бы понять, если бы она выбрасывала шмотки своего бойфренда, потому что он изменял ей или что-то в этом роде. Это более-менее не странно: по телевизору показывают, как люди делают такое. Но ты же ведь не станешь вот так выбрасывать собственные вещи?
— Может, не стану. А может, и стану. — Он задумался ненадолго, нахмурившись, когда мимо, смеясь, прошла девушка с полными руками компакт-дисков в треснувших футлярах. Я подумала — вот сейчас он скажет, что мы должны вернуть гитару, но услышала совсем другое. — У девушек бывают еще и подружки, знаешь ли. И соседки по комнате, которые не платят арендную плату.
— Хм…
Парню понадобилась вечность, чтобы понять мой блестящий план спасения гитары (типа как делают пожарные, спасая выпрыгивающих из окон), и я сочла его туповатым. Однако этот ответ демонстрировал способность подойти к проблеме с разных сторон.
Симпатичный, с широким кругозором. И он узнал «Страт», как только увидел его.
— Подружка — это да, это может быть, — согласилась я. — Но выкидывать вещи соседки? — У меня в жизни не было соседки, если не считать мамы, но это не в счет. — Разве ты не продал бы все через eBay?
Он засмеялся, в темных глазах вспыхнули искорки. Потом он снова посерьезнел.
— Скорее всего. Но ты права: мне тоже кажется, что это были ее вещи. Она выбросила из окна всю свою жизнь.
— Но почему?
— Не знаю, но перед тем, как бросить гитару, она взяла ее… ну, как надо. Как на самом деле держат гитару. — Он расположил руки так, словно в них была гитара, пальцы левой изящно заскользили вдоль воображаемого грифа. — Значит, это ее гитара, И она выглядела не сердитой, а печальной. Типа, человек, потерявший все, что имел.
Ничего себе! Парень точно с широким кругозором, даже, типа, он знает что-то, о чем не говорит.
— Постой. Это ведь всего лишь предположение?
— Да. — Он открыл ладони и посмотрел на них. — Просто мне так видится.
— Ну, тогда… — Я положила руку на лежащий между нами сверток. — Если она хотела ее выбросить, нельзя считать, будто мы ее украли. — Он уставился на меня. — Что? Хочешь отнести ее назад и бросить среди этого хлама?
Он покачал головой.
— Нет. Кто-нибудь все равно заберет ее. И они не станут обращаться с ней бережно, будут делать вид, что играют на ней.
Он содрогнулся.
— Это точно! — Я улыбнулась. — Как тебя звать, между прочим?
— Мос.
Видимо, на моем лице возникло недоуменное выражение.
— Сокращенно от Москита, — добавил он.
— А-а, ну да. — Он был мелкий, вроде меня. Вы когда-нибудь замечали, что мелкие люди симпатичнее крупных? Как, типа, куклы. — А я Перл. Безо всяких сокращений, хотя имя и не длинное.
Лицо Моса приобрело серьезное выражение.
— Ну, Перл, тебе не кажется, что у нее может возникнуть желание вернуть гитару после того, как она…
Его голос сошел на нет.
— Вернется оттуда, куда они ее заперли?
Он кивнул. Интересно, он понимает, что под словом «они» я имею в виду не тех, кто сажает людей в сумасшедший дом, а двух ангелов, которых мы видели на пожарной лестнице? Он понимает, что творится с миром? Похоже, большинство людей знают еще меньше меня: все, что они видят, — это груды мусора и крыс, числом явно больше обычного. И даже не замечают подземного грохота. Однако этот парень говорил так, словно, по крайней мере, способен воспринимать кое-что.
— Можно выяснить, кто она такая, — сказал он. — Например, расспросить в ее доме.
— И сохранить «Страт» для нее?
— Да. В смысле, если бы это была просто какая-то дрянная гитара, то какая разница? Но это…
Его глаза снова заискрились, словно он вот-вот расплачется при мысли о бездомном «Страте».
И тут меня озарило, хотя на самом деле эта мысль взывала ко мне с того самого мгновения, как я увидела Моса, мчащегося, чтобы подхватить «Стратокастер» голыми руками. Может, это как раз тот парень, который мне нужен, парень с чутким сердцем, готовый броситься под падающую «Фендер», потому что она классическая и незаменимая.
Может, Мос — тот, кого я ждала с тех пор, как взорвалась «Нервная система».
— Ладно, — сказала я, — Мы сохраним гитару для нее. Но только у меня.
И положила руку на сверток.
— У тебя?
— Конечно. В конце концов, с какой стати я должна доверять тебе? Может, ты пойдешь и заложишь ее. Получишь тысячи три-четыре долларов, а ведь это была моя идея с покрывалом.
— Но ведь это я хочу вернуть ее, — сообразил он. — Секунду назад ты говорила: «Значит, это не кража».
— Может, ты просто хочешь внушить мне эту мысль. — Я снова сдвинула очки к переносице. — Может, это всего лишь прикрытие для твоих коварных планов.
На лице Моса появилось обиженное выражение, и видеть его было больно, потому что я повела себя совершенно нечестно. Может, Мос человек достаточно широких взглядов, но я уже могла сказать, что он какой угодно, только не коварный.
— Но… ты же просто…
Он издал придушенный звук. Я подтянула к себе «Страт».
— Конечно, ты можешь приходить и играть на ней время от времени. Мы можем вместе играть. У тебя есть группа?
— Да. — Он не отрывал настороженного взгляда от свертка. — Точнее, половина группы.
— Половина группы? — Я улыбнулась, теперь уж точно не сомневаясь, что мое озарение было верным. — Группа еще не скомплектована? Может, это судьба.
Он покачал головой.
— У нас уже есть два гитариста.
— А еще кто?
— Ну-у-у… Просто два гитариста.
Я рассмеялась.
— Послушай, барабанщик и фаготист могут составить половину группы. А два гитариста — это просто… — Он нахмурился, и я не стала заканчивать. — Как бы то ни было, я играю на клавишных инструментах.
— Правда? — Он покачал головой. — Откуда же тебе так много известно о гитарах? В смысле, ты назвала год этого «Страта», когда он был еще в воздухе!
— Просто случайно угадала.
И конечно, я играю на гитаре. И на клавишных инструментах, и на флейте, и на ксилофоне, и на убогой губной гармонике — практически нет ничего, на чем я не играю. Но я не считаю нужным сообщать об этом вслух: все думают, раз ты непрофильный музыкант, значит, любитель. (Скажите это непрофильному музыканту, ныне широко известному как Принц.) И я никогда не хвастаюсь своим высоким уровнем и не упоминаю названия школы, в которой учусь.
Он сощурил темные блестящие глаза.
— Ты точно не играешь на гитаре?
Я рассмеялась.
— Я этого не говорила. Но, поверь, я совершенно точно играю на клавишных инструментах. Как насчет завтра?
— Но… ммм… ты даже не знаешь, как мы… — Он сделал глубокий вдох. — Я имею в виду, типа, какие твои?…
— Нет! — прервала я его. — Только не это!
Если бы он спросил, каковы мои предпочтения, на этом все и закончилось бы.
Он пожал плечами.
— Ты понимаешь, что я имею в виду.
Я вздохнула сквозь стиснутые зубы. Как объяснить, что я слишком тороплюсь, чтобы придавать значение такой ерунде? Что есть вещи поважнее, о которых стоит беспокоиться? Что у мира больше нет времени для навешивания этикеток?
— Послушай, допустим, ты ненавидишь могилы, идет?
— Ненавижу могилы?
— Ну да, терпеть не можешь гробницы. Не выносишь склепы. Питаешь отвращение к любым местам, где кто-то похоронен. Понимаешь?
— С какой стати?
Я испустила стон. Может, у Мосси и не такой уж широкий кругозор.
— Гипотетически ненавидишь могилы.
— А-а… Ладно. Я ненавижу могилы.
Он постарался придать лицу выражение ненависти к могилам.
— Прекрасно. Просто превосходно. И, тем не менее, ты ведь пойдешь в Тадж-Махал?
Считая, что этим все объяснено, я победоносно вскинула руки.
— Ммм… Куда я пойду?
— В Тадж-Махал! Самое прекрасное здание в мире! Знаешь, все эти индийские рестораны тут за углом, с фресками на стенах?
Он медленно кивнул.
— Да, я знаю, какое здание ты имеешь в виду: множество арок, впереди водоем и что-то вроде луковицы на крыше?
— Именно. И все очень красиво.
— Наверно. Что, там кто-то похоронен?
— Да, Мос, древняя королева. Это самая настоящая гробница. Но ты же не сочтешь ее отвратительной только потому, что она относится к этой категории?
Выражение его лица сменилось от ненависти к гробницам к задумчивости человека с широким кругозором.
— То есть другими словами… — Он ненадолго замолчал. — Ты не против оказаться в группе, играющей альтернативный дез-метал шифро-фанк, до тех пор, пока она остается Тадж-Махалом альтернативного дез-метал шифро-фанка, я правильно понимаю?
— Вот-вот! — воскликнула я, — Вы, парни, можете не беспокоиться о категории. Любой дез-метал, какой пожелаете. Просто делайте это хорошо. — Я подхватила «Стратокастер» и плотнее завернула ее. — Так как насчет завтра? В два часа.
Он пожал плечами.
— Ладно. Почему бы не попробовать? Может, клавишные инструменты — это как раз то, чего нам не хватает.
«А может, это мне вас не хватает», — подумала я, но вслух просто сообщила ему номер своего телефона и кивнула на дом по другую сторону улицы.
— Ох, и еще два вопроса, Мос.
— Конечно.
— Первый: вы и впрямь играете дез-метал шифро-фанк?
Он улыбнулся.
— Не волнуйся. Это гипотетический дез-метал шифро-фанк.
— Проехали.
Я постаралась не замечать, насколько улыбка делает его еще обаятельней. Теперь, когда нам предстояло вместе репетировать, мне не следовало обращать внимание на такие вещи.
— Вопрос второй: у вашей половины группы есть название?
Он покачал головой.
— Нет.
— Никаких проблем. Это будет легче легкого.
