27
Ряды пальмовых деревьев поднимались по бокам узкой улицы, а между домами проглядывал океан. Когда мы доехали до конца тупика, для нас открылись огромные автоматические железные ворота. У входа была видеокамера.
Этот день становился все более странным.
— Итак… Чем именно занимается твоя подруга?
— Можно сказать, она праздная леди.
— Логично. Наверное, если ты можешь позволить себе здесь жить, тебе не нужно работать.
— Да, наверное.
Мы миновали громадный, кричаще-великолепный фонтан в центре поместья: мускулистый, практически обнаженный грек стискивал запястье девушки, тянущейся к небу. Ее руки переходили в ветви и выбрасывали бледно-золотистую на солнце воду. Ной подъехал прямо к переднему входу, где ожидал мужчина в костюме.
— Доброе утро, мистер Шоу, — сказал этот человек, кивнув Ною, а потом двинулся к пассажирской дверце, чтобы открыть ее для меня.
— Доброе утро, Альберт. Я сам.
Ной вышел из машины и открыл для меня дверцу. Прищурившись, я посмотрела на него, но он избегал моего взгляда.
— Наверное, ты часто тут бываешь, — осторожно проговорила я.
— Да.
Альберт открыл для нас переднюю дверь, и Ной немедленно влетел в дом.
Хотя пейзаж, фонтан, подъездная дорожка и ворота были экстравагантными, ничто не могло подготовить меня к тому, как выглядел особняк внутри. По обе стороны — арки и колонны, упирающиеся в двойной балкон. Мои «чаксы» поскрипывали на безупречно чистом узорчатом полу. Во внутреннем дворике был еще один фонтан на греческую тему, с тремя женщинами, несущими кувшины для воды. Сама необъятность этого места просто поражала.
— Никто не может здесь жить, — сказала я самой себе.
Ной меня услышал.
— Почему?
— Потому что это не дом. Это похоже на… декорацию. Из фильма про мафию. Или на броский свадебный салон. Или… на «Энни».
Ной слегка склонил голову набок.
— Злой, но точный разбор. Увы, здесь и в самом деле живут.
Он беспечно прошелся до конца двора и свернул налево. Я последовала за ним, широко распахнув глаза и дивясь. Мы очутились в таком же дорогом коридоре. Я не замечала бросившейся ко мне маленькой черной мохнатой молнии, пока она не оказалась всего в нескольких шагах от меня.
Ной подхватил собаку в тот миг, когда она на меня напала.
— Ах ты, маленькая сучка, — сказал он рычащей псине. — Веди себя хорошо.
Я подняла брови, глядя на него.
— Мара, познакомься с Руби.
Корчащаяся масса толстых складок и шерсти старалась дотянуться до моей яремной вены, но Ной ее сдержал. Плоская морда мопса только усиливала его яростное рычание. Это забавляло и одновременно тревожило меня.
— Она… очаровательна, — сказала я.
— Ной?
Я повернулась и увидела шагах в двадцати от нас маму Ноя — босую и безукоризненно одетую, в белом льняном платье.
— Я думала, тебя сегодня весь день не будет дома, — сказала она.
Не будет дома?
— Я, как последний идиот, забыл тут ключи.
Забыл ключи… Тут.
Только теперь я заметила желтовато-коричневую собаку, пытающуюся спрятаться за коленями доктора Шоу.
— Это?..
Я перевела взгляд с собаки на Ноя. Он широко улыбнулся.
— Мэйбл! — громко позвал он.
Она в ответ заскулила и попятилась, еще дальше упрятавшись за подол доктора Шоу.
— Иди сюда, красотка.
В ответ она снова заскулила.
Все еще глядя на собаку, Ной спросил:
— Мама, помнишь Мару?
Присев и пытаясь подозвать собаку, Ной мотнул в мою сторону головой.
— Помню, — улыбаясь, ответила доктор Шоу. — Как поживаешь?
— Хорошо, — сказала я.
Но я была слишком заинтригована разворачивавшейся передо мной сценой, чтобы как следует сосредоточиться. Свирепый мопс. Ужас Мэйбл. И тот факт, что Ной здесь живет. Здесь.
Он подошел к матери и наклонился, чтобы погладить Мэйбл; из другой его руки все еще пыталась вырваться Руби. Мэйбл постучала хвостом по ногам доктора Шоу. Невероятно, насколько лучше она теперь выглядела, хотя прошла всего одна неделя. Позвонки и тазовые кости все еще выпирали, но она уже начала набирать вес. И ее шерсть выглядела гораздо, гораздо более здоровой. Поразительно.
— Возьмешь ее?
Ной протянул мопса матери, которая подставила руки.
— Раз уж мне пришлось вернуться, дам-ка я Мэйбл и Маре заново познакомиться, пока мы тут.
Мэйбл совершенно не хотелось принимать в этом участие, и доктор Шоу, похоже, это поняла.
— Почему бы мне не увести обеих собак наверх, пока вы…
— Она нервничает из-за того, что Руби подняла такой шум. Просто забери Руби, и все будет в порядке.
Ной присел, чтобы приласкать Мэйбл.
Доктор Шоу пожала плечами.
— Рада была повидаться с тобой, Мара.
— Взаимно, — тихо сказала я, и она вышла.
Ной поднял Мэйбл, держал под живот, прежде чем она успела метнуться вслед за доктором Шоу. Бедная собака стала перебирать лапами в воздухе, как будто бежала по призрачной механической беговой дорожке. В моем мозгу мелькнуло воспоминание о шипящей черной кошке.
«Она тебя боится», — сказал Джозеф.
Мэйбл тоже боялась. Меня.
У меня перехватило дыхание. Мысль была безумной. С чего бы ей меня бояться? Я веду себя как параноик. Ее испугало что-то другое. Я попыталась не выказать своей обиды, сказав:
— Может, твоя мама права, Ной.
— С ней все в порядке, она просто волнуется из-за Руби.
К тому времени, как Ной принес собаку туда, где я стояла, можно было разглядеть белки глаз Мэйбл. Она в недоумении смотрела на меня.
— Ты что, утром перед выходом из дома искупалась в моче леопарда?
— Да. В моче леопарда. Никогда без этого не выхожу.
Мэйбл заскулила, тявкнула и напряглась в руках Ноя.
— Хорошо, — в конце концов сказал он. — Миссия отменяется.
Он опустил Мэйбл на пол и наблюдал, как та выбирается из коридора, стуча когтями по мраморному полу.
— Наверное, она тебя не помнит, — сказал Ной, все еще глядя в сторону Мэйбл.
Я опустила глаза.
— Уверена, что дело именно в этом.
Я не хотела, чтобы Ной видел, как я расстроена.
— Что ж, — наконец, сказал он.
Откинулся на пятках и внимательно посмотрел на меня.
Хотелось бы мне не краснеть под его взглядом.
— Что ж. — Пора было изменить тему разговора. — Ты — лживый лжец, который лжет.
— Да?
Я осмотрелась, взглянула на высоченный потолок и широкие балконы.
— Ты держал все это втайне.
— Нет, не держал. Ты просто никогда не спрашивала.
— А как я могла догадаться? Ты одеваешься как бродяга.
При этих словах губы Ноя растянулись в издевательской улыбочке.
— Ты не слышала, что не стоит судить книгу по обложке?
— Если бы я знала, что сегодня у нас будет День Избитых Пословиц, я бы осталась дома. — Я потерла лоб и покачала головой. — Поверить не могу, что ты ничего не сказал.
Глаза Ноя бросали мне вызов.
— Что, например?
— Ну, не знаю. Например: «Мара, может, ты захочешь сделать макияж и надеть туфли на высоких каблуках, потому что я собираюсь в воскресенье отвезти тебя в мой фамильный дворец в Майами-Бич». Что-то вроде этого.
Ной потянулся всем своим гибким телом, подняв руки над головой и сложив пальцы в замок. Его белая футболка задралась, обнажив полоску живота и резинку трусов над поясом джинсов. Я заметила, что ширинка у него на пуговицах. Молодец!
— Во-первых, тебе не нужен макияж, — сказал он, а я возвела глаза к потолку. — Во-вторых, ты бы и часа не продержалась на каблуках там, куда мы отправляемся. Кстати, я должен забрать ключи.
— О да, загадочные ключи.
— Ты собираешься жужжать об этом весь день? Я думал, мы с тобой делаем успехи.
— Прости. Я просто слегка потрясена атакой мопса и тем, как психанула Мэйбл. И тем фактом, что ты живешь в Тадж-Махале.
— Ерунда. Тадж-Махал занимает всего лишь сто восемьдесят шесть квадратных футов. А этот дом — двадцать пять тысяч.
Я тупо уставилась на него.
— Я шучу, — сказал он.
Я тупо смотрела на него.
— Ладно, не шучу. Пошли, а?
— После вас, мой сеньор, — сказала я.
Ной раздраженно вздохнул и зашагал к гигантской лестнице с перилами, украшенными искусной резьбой. Я последовала за ним наверх, позорно восхищаясь открывшимся передо мной зрелищем. И не зрелищем дома — джинсы Ноя были свободными, едва державшимися на бедрах.
Когда мы, наконец, добрались до верхней площадки, Ной свернул налево, в длинный коридор. Шикарные восточные ковры заглушали звук наших шагов, а я впитывала все детали висящих на стенах картин маслом. Наконец Ной остановился перед блестящей деревянной дверью. Он протянул руку, чтобы ее открыть, но, услышав сзади звук небрежно захлопнувшейся двери, мы обернулись.
— Ной? — спросил сонный голос.
Женский.
— Привет, Кэти.
Даже с рубчиками от подушки на лице уже знакомая мне девочка была абсолютно сногсшибательной. Она выглядела такой же потусторонне-ошеломляющей в комплекте из короткой сорочки на бретельках и шортов, как и в маскарадном костюме феи. Теперь, когда она была без этого костюма, не при пульсирующем свете клуба, мне стало ясно, что у нее такая же инопланетная красота, как и у Ноя. Ее волосы были такого же цвета темного меда, только длиннее; кончики их касались зашнурованного низа сорочки. Ее голубые глаза изумленно раскрылись, встретившись с моими.
— Не знала, что ты не один, — сказала девочка Ною, сдержав улыбку.
Он бросил на нее взгляд, потом повернулся ко мне.
— Мара, это моя сестра Кэти.
— Кэт, — поправила она, потом бросила на меня понимающий взгляд. — Утро доброе.
Я сумела ответить лишь кивком. В этот миг бойкий блондинистый капитан команды поддержки ходила колесом в моей полой вене. Его сестра. Его сестра!
— Вообще-то уже почти полдень, — сказал Ной.
Кэт пожала плечами и зевнула.
— Что ж, рада познакомиться, Мара, — сказала она и подмигнула мне, прежде чем пойти вниз по лестнице.
— Я тоже рада, — ухитрилась выдохнуть я.
Сердце неистовствовало у меня в груди.
Ной полностью открыл дверь, и я попыталась взять себя в руки. Это ничего не меняло. Ровным счетом ничего. Ной Шоу все равно был распутником, все равно был поганцем, и все равно я была ему не ровня. Такова была мантра, которую я мысленно повторяла снова и снова, пока Ной не наклонил слегка голову набок и не спросил:
— Ты войдешь?
Да. Да, я вошла.
