35
— Останешься на ужин? — спросила Жанна, когда мы с Шарлоттой выходили из кухни.
— Вообще-то я об этом не думала, но было бы приятно еще раз увидеть Винсента… я хочу сказать, услышать Винсента… — Я помолчала, качая головой, поскольку собственные слова показались мне странными. — Когда он вернется. Да, останусь, спасибо!
Жанна кивнула с довольным видом и вернулась к своим хлопотам. Мы с Шарлоттой пошли по коридору.
— Я хочу позаниматься, Шарлотта, — сказала я, открывая дверь в комнату Винсента.
— Хорошо, — беспечно откликнулась она. — Но вообще-то это очень отвлекает — когда вокруг болтается какой-нибудь умерший парень, и, если тебя это достанет, можешь пойти в библиотеку наверху. Или в мою комнату. Я буду тренироваться в подвале.
— Ты тоже владеешь оружием?
Шарлотта горделиво кивнула и сказала:
— Конечно, у парней мускулы побольше моих, зато я двигаюсь быстрее, и, хотя я не могу махать мечом так же хорошо, как остальные, я неплохо владею карате.
— Уау! Уважаю! — воскликнула я.
— Хочешь пойти со мной? — спросила она.
— Нет-нет. Я позанимаюсь в комнате Винсента. Мне вроде как спокойнее, когда он рядом, — сказала я. — Даже если он… если его нет рядом. Кстати, вспомнила. Он ведь не может быть одновременно в двух местах, нет?
— Нет, он не может шпионить за тобой, если уж отправился на прогулку вместе с парнями. Впрочем, он может от них сбежать и вернуться домой. Но он этого не сделает.
Шарлотта сжала мою руку, промчалась по коридору и исчезла на лестнице.
Я позвонила Мами и сказала, что не приду к ужину.
— Джорджия тоже чем-то занята, — ответила бабушка. — Так что, наверное, мы с Папи воспользуемся случаем и поужинаем где-нибудь не дома. Если мы еще не вернемся, когда ты придешь, не жди нас!
Я засмеялась, услышав ее девчоночий тон.
День я потратила на изучение событий Первой мировой войны, которые теперь казались мне куда более интересными, потому что я лично знала кое-кого, сражавшегося в те дни. Время летело быстро; потом я перешла к английской литературе, которая, должна признать, была скорее удовольствием, чем работой.
И то, что тело Винсента лежало в нескольких футах от меня, ничуть мне не мешало. Скорее успокаивало. Когда я на мгновение об этом задумалась, меня в очередной раз поразила эта мысль: что я, сирота, оторванная от своих корней и вынужденная жить в чужой стране, наконец-то почувствовала себя дома. У очага.
Дочитав главу о писателях Викторианской эпохи, я услышала звон телефона Винсента, доносившийся со стороны кровати. «Как странно!» — подумала я. Ведь все, кто знал Винсента достаточно хорошо, чтобы звонить ему, были в курсе того, что он сейчас должен быть бездеятельным. Я пошла на звук, открыла ящик тумбочки у кровати и откинула крышку. На дисплее светилось: «ШАРЛЬ».
Мое сердце бешено заколотилось, когда я нажала кнопку ответа.
— Шарль? Это Кэти! Что с тобой? Где ты? Тебя все ищут!
Из трубки донеслось всхлипывание.
— Винсент там?
— Нет. Он в бездействии. Где ты?
— Он в бездействии, — вслух повторил Шарль, и тут же его голос перешел в прерывистый стон. Потом Шарль продолжил очень тихо: — Послушай… передай «моим», что мне очень жаль. Я не хотел, чтобы вот так случилось…
Его перебил металлический звук лезвия, выдергиваемого из ножен. И стук, когда телефон упал на пол, а потом — тишина…
— Ох, боже… Шарль! Шарль! — закричала я в трубку и тут же услышала низкий голос, ровный, как ледяное поле:
— Скажи Жан-Батисту, что, если ему нужно тело Шарля, придется ему самому прийти и забрать его.
— Что вы с ним сделали?! — завизжала я, и от ужаса мой голос прыгал и прерывался.
— Мы будем ждать его в катакомбах. Не придет, — значит, в полночь юный Шарль превратится в дым.
Трубка замолкла.
Дверь в комнату распахнулась, Шарлотта ворвалась внутрь с безумным видом:
— Что? Что случилось?
— Ох, Шарлотта… — Я почувствовала, как кровь отливает от моего лица, когда я протягивала ей трубку. — Позвони ребятам. Скажи, чтобы немедленно возвращались домой.
— Это насчет Шарля? — спросила Шарлотта, начиная дрожать с головы до ног.
Я молча кивнула.
Шарлотта быстро набрала номер:
— Юл, возвращайтесь немедленно! Есть вести о Шарле. — Она отключилась и сказала: — Они уже почти здесь. Вот-вот придут. Кэти… — Шарлотта всмотрелась в мое лицо в поисках повода к надежде. Но у меня таких поводов не было… — Он мертв, — сказала она.
Это было утверждение, а не вопрос.
— Да.
— И он у нума?
— Да.
Шарлотта опустилась на пол и прижала колени к груди. По ее побелевшим щекам потекли слезы. Я опустилась на колени рядом с ней и обняла за плечи, и как раз в это мгновение дверь снова распахнулась, появились Юл и Эмброуз.
— Что случилось? — спросил Юл, приседая перед Шарлоттой.
— Спроси Кэти, — всхлипнула она. — Ох, Эмброуз…
Она протянула руки к парню, сидевшему на корточках перед ней. Он тут же уселся на пол и крепко обнял ее, прижав к себе.
Я впервые увидела, что они прикоснулись друг к другу, и, несмотря на все потрясение, у меня что-то щелкнуло в уме. Между Шарлоттой и Эмброузом было что-то такое… Он обращался с ней так бережно, словно она могла сломаться. А она рыдала в его объятиях.
Значит, это именно Эмброуз был ее безответной любовью, о которой Шарлотта упомянула, когда мы разговаривали у реки. Тот самый, кто «не чувствует к ней того же самого». Она тогда говорила не о каком-то человеке. Она говорила об Эмброузе. Я только теперь это поняла.
— Кэти? — окликнул меня Юл, вырывая из задумчивости.
— Шарль позвонил на номер Винсента, — сказала я. — И спросил Винсента, а когда я объяснила, что тот в бездействии, попросил передать всем вам, что ему очень жаль. Он не хотел, чтобы все случилось именно так. А потом… ну, там как будто меч достали из ножен…
Шарлотта громко вскрикнула, и Эмброуз крепче обнял ее.
— Потом трубку взял кто-то другой и сказал, что, если вам нужно тело Шарля, вы должны до полуночи прийти за ним в катакомбы.
— В катакомбы?! — недоверчиво повторил Юл, глядя на Эмброуза.
— Надо же… А мы где только их не искали. — Голос Эмброуза звучал напряженно от бешенства. Шарлотта заплакала громче. — Тише, тише, — прошептал ей Эмброуз, наклоняя голову так, что его щека коснулась щеки Шарлотты. — Все будет хорошо.
— Винсент говорит, мы должны поскорее сообщить Жан-Батисту и Гаспару, — сказал Юл.
В ту самую секунду, когда я ощутила, что Винсент находится здесь, в комнате, я услышала слова: «Я здесь. Все хорошо».
Я облегченно вздохнула от того, что он рядом.
Когда мы все вместе поднялись наверх, я увидела Гаспара, выходившего из своей комнаты со словами:
— Хорошо, хорошо, Винсент, я поспешу. Что за паника? — спросил он и тут же, увидев искаженное болью лицо Шарлотты, пробормотал: — Ох, черт… Да. Понял.
Он открыл дверь комнаты, находившейся напротив его спальни, и жестом предложил нам войти.
Мы все ввалились в комнату, выглядевшую так, что ей бы следовало находиться в Версальском дворце. В дальнем ее углу бархатный полог спадал от самого потолка, скрывая за собой кровать. Зеркала и картины украшали стенные панели, а на стене напротив кровати висел гигантский гобелен с вытканной на нем сценой охоты.
Жан-Батист находился в середине комнаты; он сидел за изысканным письменным столом красного дерева и писал что-то чернильной авторучкой.
— Да? — спокойно произнес он и закончил недописанную фразу, прежде чем посмотреть на нас.
Я повторила все то, что уже рассказала остальным несколько минут назад.
— А тот, кто говорил после Шарля, представился? — спросил Жан-Батист.
— Нет, — ответила я.
И заметила, как все осторожно переглянулись.
— Это мог быть Люсьен? — задал очередной вопрос Жан-Батист.
— Я с ним только один раз говорила, в клубе, там очень шумно. Я действительно не знаю.
— Это наверняка ловушка, — сказал Гаспар, нервно переплетая пальцы.
— Разумеется, это ловушка, — согласился Жан-Батист. Он секунду-другую помолчал, потом кивнул и сказал: — Понимаю. — Поднявшись из-за стола и подойдя ближе ко мне, он сказал: — Винсент говорит, что твоя сестра собирается посетить некое сборище, которое Люсьен устраивает сегодня вечером.
Я совсем забыла об этой вечеринке.
— Ох, черт… да, это так! — выдохнула я, бледнея при мысли о той опасности, которая могла угрожать сестре. — Да, он устраивает большую вечеринку где-то рядом с площадью Данфер-Рошро. Какое-то место под названием «Джудэс».
— Данфер? — Эмброуз злобно рассмеялся. — Ну да, теперь ее так называют. Вот только прежде это была площадь Ада. Прямо над входом в катакомбы. Идеальное место для банды демонов, чтобы устроить там свою лавочку.
— Что ж, в этом уж точно есть смысл. В том, что Люсьен и его уроды разбили лагерь прямо среди мертвецов, — добавил Юл. — Там же миллионы старых скелетов под землей. И они наверняка сами добавили туда немало костей.
