— Аларих, ты где?

Молчание. Я недовольно поморщился и предпринял еще одну попытку:

— Аларих!

На этот раз он ответил, и голос из динамика мобильного телефона прозвучал четко и ясно:

— Заканчиваю редактуру, а Бекс вышла на последнюю прогулку для своего репортажа.

— Объясни поконкретней. — Я прочесал пятерней волосы, наблюдая, как Мегги обучает Келли готовить оладьи. То ли Конноли оказалась самой ужасной кулинаркой на свете, то ли Мегги слишком заковыристо излагала свои инструкции — дело продвигалось очень медленно. — Где вы?

— Неподалеку от горы Шаста, — ответил Аларих и добавил: — Примерно в часе езды. А что? Нужно купить продуктов в магазине на обратном пути?

Когда была жива Баффи, мы могли считать свою сеть защищенной от кого угодно на планете, включая ЦРУ. Теперь наша безопасность пребывает на менее звездном уровне, но «держит марку». Спасибо обновлениям, почерпнутым из домашней системы Мегги, а также искусству Бекс в деле создания временных аварийных программ и компьютерным ноу-хау Алариха. Поэтому сейчас я мог позволить себе сказать:

— Махир здесь.

Аларих на пару секунд умолк, а затем спросил:

— Он прислал отчет?

— Да нет же, тупица, Махир здесь. Спит наверху, в моей гостевой комнате. Он приехал в чем был, с чемоданом, битком набитым научными бумагами, и выглядит, будто его пыльным мешком ударили из-за угла.

Мегги поинтересовалась:

— Это Аларих? Передай ему, пусть заедет в «Дом карри». Я сейчас отправлю туда заказ.

— Ладно. Мегги просит…

— Я слышал, — прервал меня он немного раздраженно и удивленно. — Ты не шутишь? Махир действительно здесь?

— Чистая правда.

Аларих начал ругаться. Я просто заслушался. Даже не догадывался, что он так шикарно знает кантонский диалект. Я дал ему пару минут, а потом вмешался:

— И этими же губами ты целуешь свою маму?

Не обижай моих новостников, а не то я сделаю так, что ты обо всем пожалеешь, — произнесла Джорджия.

— Я никого не обижаю.

К счастью, Аларих все еще ругался. Свои пассажи он закончил изысканной фразой, начав ее по-китайски, а потом виртуозно перескочив на английский:

— …сын захудалого земледельца, любовника кур и больной охранницы конференц-комплекса. Как он сюда попал? Он в порядке? Нам опять придется переезжать?

— Сообщу все сразу, когда вы с Бекс приедете. Он дико устал, но я почти уверен, в него никто не стрелял. Пока, по крайней мере. Когда вас ждать?

Послышался клацающий звук. Видимо, Аларих случайно сдвинул со столика в микроавтобусе клавиатуру и уронил ее на пол.

— Дай мне десять лишних минут. Конечно, я превышу скорость в несколько раз — доберемся до дома через час.

— Не забудь заехать за нашим ужином, — крикнула Мегги.

— Хозяйка говорит…

— Я слышал. Еще что-нибудь нужно?

— Ты только езжай спокойно, не перевернись и не врежься в пост проверки. Если нам и суждена ужасная смерть, мы примем ее вместе.

— Роскошная речь для подъема духа, босс. Очень трогательно. Навсегда запомню твои заботливые слова.

Затем Аларих произнес нечто язвительное по-китайски. Я уже успел подзабыть этот язык. В свое время мне пришлось изучать китайский, поскольку он входил в курс подготовки для полевой работы. Полагаю, Аларих обозвал меня любовником коз. После данного дивного выражения он повесил трубку.

Я ухмыльнулся, вынул наушник, спрятал его в карман рубашки и повернулся к Мегги и Келли.

— Они будут примерно через час. Аларих в курсе твоей просьбы. Но зачем заказывать ужин, если ты готовишь оладьи?

— Но мне надо хоть чем-то руки занять… А Махир, наш международный беженец, явно проснется голодным. — Мегги протянула Келли очередное яйцо. — Я велю дому сделать обычный заказ, плюс еще три порции.

— Правильно. — Я встал, подошел к холодильнику и взял банку колы. — Сделай мне пару оладушков, ладно?

— Как раз собиралась. — Мегги забрала тесто у Келли, заглянула в миску, вздохнула и принялась выбирать оттуда яичную скорлупу. — Полагаю, плохи его дела, раз уж он проделал такой долгий путь.

— Да и наша ситуация не из легких. Думаю, скоро все только ухудшится.

У меня из головы не выходила мысль о том, как небрежно Махир обмолвился о своем возможном разводе. Кстати, я не был в восторге от его жены. Но я вовсе не хотел, чтобы она от него ушла. Махир рискнул всем на свете, чтобы оказаться здесь. Но он знал, на что идет — с того самого дня, когда согласился снова вернуться в команду. Мне оставалось только надеяться, что мы действительно сможем добраться до цели. Хотя, если честно, моя вера временами колебалась.

Ты просто дыши, — посоветовала Джорджия. — Теперь всем нам слишком поздно поворачивать назад.

— Ты права, — пробормотал я себе под нос, открыл банку, сделал приличный глоток и спросил:

— Док, что вам известно о вирусном паразитизме?

Келли изумленно уставилась на меня.

— О чем?

— Махир об этом упоминал. Вирус ведет себя как паразит у людей, страдающих локализованными поражениями. Он вроде учит организм тому, как лучше с ним, с вирусом, справляться. Я не совсем понял, что Махир имел в виду. Надеюсь, вы сумеете нам растолковать, когда мы соберемся вместе.

— Я… — Келли задумчиво сдвинула брови. — Это — не общепризнанная теория, но я слышала о ней. Фактически в гипотезе говорится о том, что вирус способен менять свое поведение и превращаться из откровенного хищника в нечто вроде симбиотического паразита.

— Но ведь подобная роль отводилась двум изначальным вирусам, верно? — спросила Мегги, включив плиту. Она принялась выливать порции теста на сковородку, и по кухне распространился горячий и сладкий аромат пекущихся оладий. — Мы должны были заполучить два вируса и жить с ними вечно, как… ну, не знаю… как со странными бессмертными хомячками, которые вылечили у нас рак.

— А они вдруг взяли да и захворали бешенством, — буркнул я, сделав очередной глоток колы. — Если это — уже известный факт, то почему все замалчивается? А если захочешь вникнуть в проблему поглубже, то можешь рассчитывать на депортацию? Я имею в виду не хомячков.

— Нет, — решительно ответила Келли. — Нет никакой веской причины высылать кого-либо из страны за изучение вирусного паразитизма.

— Так я и думал.

Я откинулся на спинку стула и стал прихлебывать колу и смотреть, как Мегги хозяйничает. Келли умолкла и явно призадумалась. Я почти видел, как вертятся шестеренки у нее в голове. Она налила себе стакан воды и села напротив меня. Мы стали ждать, когда поджарятся оладьи.

Приезд Махира изменил все. Мы толкли воду в ступе, сочиняли репортажи, изучали материалы, полученные от доктора Эбби, и ждали новых событий. Но всегда что-нибудь происходило, стоило только нашей жизни стать слишком размеренной. Мы давно миновали «точку невозврата». Наверное, все произошло в тот день, когда мы с Джорджией решили, что было бы неплохо поучаствовать в предвыборной кампании Римана. Но сейчас мы не хотели играть с огнем. Мы «залегли на дно». Но в доме Мегги объявился Махир, и настала пора двигаться дальше.

Но я не был готов — так же, как и другие. Я просто осознавал, что уже нельзя поворачивать назад. Слишком поздно стало, когда погибла Джорджия.

А может быть, и раньше. Кто знает?

Когда наконец вернулись Бекс с Аларихом, Махир еще спал. Система безопасности возвестила об их прибытии задолго до того, как я услышал знакомое рычание мотора. Мегги успела прибраться в кухне и расставить тарелки для ужина.

— Шон, пойди-ка разбуди нашего гостя, — сказала она, раскладывая вилки.

Я непонимающе заморгал. Она улыбнулась.

— Он слишком дерганый и может случайно от испуга врезать по физиономии кому-нибудь из наших? Будет не слишком хорошо, если он ударит девушку.

С этим не поспоришь. Я что-то согласно пробурчал, допил остатки колы и поплелся вверх по лестнице в комнату, которая еще несколько часов назад принадлежала мне. Дверь была закрыта, никаких звуков изнутри не доносилось. Я поднял руку и немного помедлил, прежде чем постучать.

— У него такой изможденный вид, — произнес я.

У нас всех, — отозвалась Джорджия. — Но рано или поздно он должен будет все объяснить.

Сестра произнесла эти слова, я понял: любые шансы отложить наше будущее «на потом» вот-вот испарятся. Как только Махир откроет свой чемодан и вытащит из него бумаги, назад пути не будет. Только так открывается правда.

— А попозже нельзя? — взмолился я.

Тоска в моем голосе удивила нас обоих. Меня, пожалуй, даже сильнее, чем ее. Джорджия всегда знала меня лучше, чем я сам. И я отвечал ей взаимностью.

Сейчас — крайний срок, — прошептала она.

Она была права. Поэтому я поднес кулак к двери и постучал.

— Эй, Махир! Аларих и Бекс приехали, привезли ужин.

Тишина.

Я постучал громче.

— Давай вставай, дружище!

Но я не мог забыть его темные круги вокруг глаз. Если бы я мог дать ему отдохнуть… Но только мертвые спят спокойно…

Но я уже забарабанил.

Дверь открылась. Он стоял передо мной — усталый, как в аэропорту. Наверняка он спал в одежде. Такая мелочь, как сон, не могла ничего ни добавить, ни прибавить к плачевному состоянию его костюма. Волосы Махира торчали неровными шипами. Он был похож на древнего пророка.

— Уже утро? — спросил он беспомощно, едва разборчиво. — Я готов на что угодно за чашку чая.

— Пойдем вниз — на кухне все готово. Ты найдешь и кофе, и чай, и горячий ужин. Мегги велела Алариху и Бекс по пути домой заскочить в «Дом карри», и они привезли какую-то еду.

Думаю, мне стоило уделять больше внимания тому, чем занимаются члены нашей команды в то время, пока не мы распутывали сети всемирного заговора. Хотя, если честно, у меня уже не было ни времени, ни сил. Я верил, что мы выживем. А они — доверились мне и оставались со мной. Нам нужно было продержаться.

— Ладно. — Махир прочесал волосы пятерней, но торчащее безобразие не ликвидировал. — Где я бы мог умыться и приклеить пару пластырей с энергетическим стимулятором, прежде чем спущусь вниз и смогу предстать перед представителями рода человеческого?

— Ванная комната — напротив.

— Блестяще.

Он одарил меня вялой, рассеянной улыбкой и вышел в коридор. Я взял его под руку. Махир остановился и недоуменно на меня посмотрел.

— Да?

— Я рад, что ты приехал, даже если твое появление означает, что час «X» близок. Дерьмо наконец угодило на вращающиеся лопасти вентилятора, — заявил я и обнял его.

Мы с Джорджией не стеснялись физических проявлений чувств. Спасибо приемным родителям, которые сделали из нас ходячие интернет-рейтинги. Махир был в курсе моего воспитания и не удивился. После краткой паузы — не дольше чем на один вдох — он обнял меня в ответ. Его плечи немного утратили напряженность. Он словно сбросил с души часть груза. Сегодня каждый из нас узнает — что это за бремя.

— Спасибо тебе, — сказал Махир.

Когда он отстранился от меня, я увидел, что его улыбка обрела силу. Я отвернулся и потопал вниз, а он направился в ванную комнату.

На кухне пахло горячим карри, чесночным соусом и сладковатым вязким белым рисом. Мегги выгружала пузатые коробки из «Дома карри» на столешницу. Аларих, Бекс и Келли молча сидели за столом и старались не мешать хозяйке дома. Бульдожки исчезли с глаз. Закрытая дверь гостиной обозначала границу, за которой находилось место их изгнания.

Привет, привет, вся шайка в сборе, — тихонько пропела Джорджия.

— Угу, — буркнул я, остановился в дверях и обвел взглядом своих друзей.

Бекс прикрывала рот ладошкой — смеялась в ответ на что-то сказанное Аларихом. Мегги покачивалась с носка на пятку, словно танцевала под одной ей ведомую музыку. Даже Келли расслабилась. Здесь вся наша команда. Возможно, имей я выбор, — я бы собрал другую. Только Бекс я полностью доверял в опасной зоне, но теперь именно с ней мне стало труднее всего разговаривать. Аларих так и не получил лицензию, поскольку ситуация накалилась тогда, когда он еще готовился к испытаниям. А Мегги полевой работой вообще не занималась — она ведь у нас сочинитель.

Позади меня послышались шаги. Махир застыл на пороге. Я поинтересовался:

— Послушай, у тебя есть полевое разрешение?

Он нахмурился, откинул волосы со лба и потер лицо руками. Насчет пластырей со стимулятором он не соврал. Потом ему придется заплатить за искусственную бодрость. Но, с другой стороны, я ему не судья. Мы все в свое время будем отдавать долги, если, конечно, проживем достаточно долго.

— В Соединенном Королевстве и Европейском Союзе — да. В Соединенных Штатах — нет, хотя с моей британской лицензией я имею право путешествовать по Штатам девяносто дней в качестве гостя-журналиста. А что?

— Просто любопытно. — Я шагнул в сторону и галантно махнул рукой. — Леди и джентльмены, Махир Гоуда!

— Босс! — воскликнул Аларих восторженно. Будучи новостником, он являлся непосредственным подчиненным Махира. Аларих часто рассчитывал именно на него в тех случаях, когда возникали спорные рабочие моменты. Теперь мы оба оказались под одной крышей. Небось Аларих надеялся, что ему не придется метаться между двумя огнями. Я, кстати, тоже. Если честно, я не мог руку на сердце положа сказать, что он ошибается.

Бекс встала, подошла к Махиру и крепко его обняла. Он ответил ей тем же.

— Я так рада, что вижу тебя, — произнесла она.

Я отвел глаза — стало неловко, и я начал наблюдать за Келли. Она, в свою очередь, смотрела на эту сцену почти с завистью, как ребенок, которого не пригласили на праздник.

— Точно, — прошептал я и громко произнес для окружающих: — Запах потрясающий. Мегги, прошу тебя, скажи мне, что это — ужин, а не какой-нибудь новый освежитель воздуха.

Я проскользнул мимо Махира и Бекс, которые все еще обнимались, и приблизился к столешнице.

Мегги улыбнулась.

— Ужин, не сомневайся. Все коробки с ярлыками, и сегодня я заказала дополнительную упаковку алу гоби. На всех хватит, можешь не волноваться.

— Ты сильно преувеличиваешь мою способность к поеданию цветной капусты, приправленной карри.

Я потянулся за тарелкой. Мой жест стал сигналом для всех. Все разом расхватали блюда, вилки и ножи и принялись поедать то, что выбрали для себя. Махир поглощал пищу так, будто его несколько дней морили голодом, да и остальные не отставали. Не только я понимал, что означает его приезд из Лондона. Возможно, для нас это была последняя мирная трапеза, и никому не хотелось ее прерывать.

Усадить шестерых за кухонный стол Мегги оказалось на удивление просто. Но все дело было в нашей Мегги. Она была на редкость хорошей хозяйкой — умелой и приветливой и, кроме того, мгновенно приспосабливалась к запросам новых гостей. Входя на ее кухню, ты словно попадал на одно из старых телевизионных шоу из старых добрых времен до Пробуждения. Персонажи этих программ обычно сидят за столом, едят картофельное пюре, накладывая его из большой миски, и беседуют о том, как провели день. Вообще-то пюре у нас не было, и я не собирался ни с кем делиться своей порцией алу гоби. Зато у нас имелся горячий рис, самса и другие разнообразные угощения, которые мы передавали друг другу. Махир невероятно любезно общался с Келли, и та с каждой минутой все больше расслаблялась.

Но даже самых лучших намерений не хватит, чтобы остановить часы. Наконец мы начали откладывать вилки, допивать напитки. Наступило выжидательное молчание. Мегги встала и начала убирать со стола. Мы с Аларихом встали и выразили готовность ей помочь.

— Сиди, — распорядилась она. — Тебе придется хорошенько напрячь голову, чтобы управиться с моей сумасшедшей компьютерной системой, поэтому лучше не отвлекайся.

К Алариху ее слова не относились. Видимо, решила, что он с мойкой договорится.

Махир кашлянул:

— Пойду принесу кое-что, ладно?

— Да, пожалуй, пора, — кивнул я. — А вы будьте готовы растолковать нам медицинские идеи, док.

Келли улыбнулась.

— С радостью.

Мегги вернулась к столу. Она принесла мне банку колы и села слева от меня. Аларих примостился возле Бекс, оставив свободное место для Махира. Воздух в кухне словно стал тяжелым, как свинец.

Нам немного полегчало, когда Махир вернулся с охапкой светло-коричневых папок, содержимое которых было рассортировано с помощью разноцветных закладок. По меньшей мере, это означало, что он готов приступить к рассказу.

— У меня имеются виртуальные копии всех материалов, — начал он, уложив папки на стол без лишних прелюдий. — Электронной почтой посылать не решился. Боялся, что за мной следят после того, что случилось с доктором Кристофером.

— Австралийцем? — уточнил я.

— Именно. Прежде за мной наблюдения не велось, но сейчас вероятность этого сильно возросла. Поэтому я понял, что надо спешить и объяснить все при личной встрече.

— Резонно. — Я глянул на Алариха и Бекс и пояснил: — Один из ученых, к которым Махир обратился по поводу исследований доктора Эбби, пострадал. Его вышибли из Великобритании.

Аларих громко и протяжно присвистнул.

— Да, не шуточки.

— Верно, — сухо и серьезно произнес Махир. — У меня в руках — первоисточник и данные, предоставленные докторами Тивари и Кристофером. Также у меня имеются дополнительные сведения об исследованиях, проведенных доктором Шоджи из института вирусологии в Кауи. Последние сведения я запросил, когда еще находился в более-менее безопасной ситуации и знал, что могу контактировать с учеными за пределами страны. И наконец, здесь имеются файлы, которые мне прислал профессор Брэннон. Я успел их изъять, прежде чем мою электронную почту заблокировали. Копий для всех у меня, к сожалению, нет, но материалов достаточно. Мы сможем их внимательно просмотреть.

— Кто такой профессор Брэннон? — спросила Бекс. — Кажется, я уже слышала эту фамилию.

— Он был всемирно известным экспертом в области вирусологии… — быстро ответил Аларих за Махира. — Всю свою профессиональную карьеру он посвятил идентификации и изучению субштаммов Келлис-Эмберли. Он… — Аларих широко раскрыл глаза. — На прошлой неделе он застрелился. Самоубийство Брэннона стало сокрушительным ударом для сообщества эпидемиологов. Никто такого не ожидал.

— Боюсь, в том моя вина. — Махир протянул Алариху одну из папок. — Он изучал вирус в лаборатории. У профессора не хватало времени перейти на исследования в естественных условиях. Думаю, нам понадобятся некоторые разъяснения, чтобы мы смогли все понять.

Аларих начал перелистывать прозрачные файлы внутри папки, сощурив глаза с умным видом. Он будто хотел сказать: «Остальное может катиться куда подальше». Как часто я видел такое выражение на лице Джорджии.

Келли с ужасом воскликнула:

— Профессор Брэннон… мертв? — Она была искренне потрясена. — Не может быть. Он не мог вот так умереть, не мог…

— Вы его знали? — спросил я, потянувшись за папкой, протянутой мне Махиром.

— Когда я училась в университете, то посетила одну из его лекций. Она была посвящена наследственным отличиям вируса Келлис-Эмберли от естественно встречающихся вирусов. — Келли медленно обвела нас взглядом. Затем она кашлянула и вымолвила: — У естественно встречающихся вирусов есть первичный «хозяин» — место, куда они могут отступить в том случае, если нет эпидемии. Как при малярии, являющейся бактериальной инфекцией. Принцип везде одинаковый. Даже тогда, когда вспышки малярии нет, комары остаются зараженными. Поэтому малярии удается возвращаться, сколько бы раз мы ни приходили к выводу о том, что исцелили данное заболевание у людей.

— Но какое это имеет отношение к Келлис-Эмберли? — спросила Мегги.

— Никакого. В том-то и суть. — Келли пожала плечами. — Вирус Келлис-Эмберли не имеет природного резервуара. Он заразен для всех видов млекопитающих. Даже существа, слишком маленькие для активного размножения, могут быть его переносчиками — мыши, белки и так далее. Он глобально эндемичен. Излечение людей ничего не даст, если только мы одновременно не вылечим планету целиком.

— Ага, — кивнул я. — Значит, он был кабинетным ученым. Ты ему показал выкладки доктора Эбби, и он застрелился. Почему?

— Возможных причин несколько, но думаю, главная из них — перед вами.

Махир начал раскладывать на столе какие-то графики. Я особого смысла в них не увидел. Каждый из графиков представлял собой две ломаные линии — синюю и красную. Первая шла вверх, вторая — вниз. Красная линия временами сражалась со своим падением и демонстрировала краткие подъемы в виде небольших пиков, но затем ее неизбежно одолевала синяя линия, неуклонно стремившаяся к верхней границе листа. Мы молча уставились на бумаги. Келли побледнела и прикрыла губы ладонью. Казалось, ее может стошнить.

— Невероятно, — внезапно заявил Аларих и постучал пальцем прямо по синей линии. — Штамм обнаружили в Буэнос-Айресе через шесть лет после начала Пробуждения. Это был один из первых признаков того, что вирус Келлис-Эмберли способен мутировать за пределами лабораторий.

Ты видишь обозначения штаммов, — прошептала Джорджия. — На этом графике показаны штаммы для наиболее распространенных разновидностей вируса.

— Все люди являются носителями Келлис-Эмберли, но большинство из нас носит в себе одновременно только один штамм, — начал обстоятельно говорить Аларих. — Причем некоторые штаммы — агрессивнее других и способны практически уничтожить существующую инфекцию, чтобы полностью завладеть организмом. Первоначальный штамм появился, когда вирус гриппа Келлис, обладавший лабораторной чистотой, встретился с искусственным вирусом Марбург-Эмберли. Именно это привело к Пробуждению. Вспышка прокатилась по всей Земле. На анализ его структуры ушли годы исследований. Но было доказано, что Келлис-Эмберли занимается тем же, что и остальные «нормальные» вирусы от начала времен. Он мутировал и изменялся, приспосабливаясь к окружающей среде. Сначала люди надеялись, что он станет менее вирулентным и со временем перестанет причинять такой ужасный вред. Мне кажется, что мы были бы счастливы, если бы Келлис-Эмберли просто убивал людей, а не делал из них зомби. По крайней мере, тогда можно было бы не беспокоиться о живых мертвецах. Но мы сами видим результаты. Он продолжает превращать мир в самый грандиозный фильм ужасов.

— Верно, — согласился Махир. Его голос прозвучал мрачно, угрожающе — прежде я никогда не слышал, чтобы он так говорил. Он поправил очки и продолжал: — Вспышка смертности в Буэнос-Айресе произошла как раз перед тем, как субштамм был впервые выделен и идентифицирован. У 80 процентов умерших подтвердили наличие ранней формы локализованного вирусного поражения. Только спустя пять лет субштамм идентифицировали в связи с данными поражениями, вызванными живой вирусной культурой.

Келли побледнела как полотно.

— Профессор Брэннон имел доступ к данным переписи населения и статистике случаев смерти из разных регионов планеты, — резюмировал Махир. — Многие из этих сведений ранее не включали в модель. Доктор Эбби не имеет возможности получать информацию по многим обычным каналам — ведь ее лаборатория не имеет аккредитации. Доктор Кристофер сосредоточил свои усилия на лечении, а не на структуре самого вируса, а доктор Тивари не занимается статистикой.

— Я не понимаю, — признался я.

— А я как раз понимаю, — кивнула Келли и медленно заговорила, вперив взгляд в стену. — Он имеет в виду вот что. Как только появилась возможность внести в одну модель данные анализа субштаммов и сведения о переписи населения, ученые начали получать нежелательные и странные результаты. Все это могло привести к трагедии — к самоубийству гениального ученого.

Мегги нахмурилась.

— А я думала, что результаты являются конечной целью исследования.

— В принципе да, — подтвердил Махир. — Но любой анализ дает и положительные, и отрицательные результаты. Взгляните. — Он показал на один из графиков и подвинул его к Мегги. — Каждый раз, когда идентифицируется новый субштамм вируса — это происходит непосредственно после вспышки местных показателей смертности. Буэнос-Айрес. Сан-Диего. Манчестер. Здесь явно не случайное совпадение, и этот феномен не ограничивается какой-то определенной страной или частью света. Так происходит повсюду.

— Ну и что же? — подняла брови Бекс. — Может, новые штаммы более заразны в самом начале, когда только что возникли. Поэтому они и обладают такой силой.

— Вряд ли.

Махир выложил на стол новый лист с яркой круговой диаграммой.

— Привлекательно, — усмехнулся я, потянув его к себе.

— На то и было рассчитано. — Махир вытащил из папки копию диаграммы и отдал Алариху. — Тут показана совокупность причин смерти среди людей, страдавших локализованными вирусными поражениями и умершими непосредственно перед определением нового субштамма.

— Секторы слишком мелкие, трудно понять, — сказал Аларих.

— Согласен. Среди жертв в этих регионах доминантной причины смерти нет. Их сбивают машины, они падают с приставных лестниц, они кончают жизнь самоубийством… Общая картина отличается абсолютным отсутствием закономерности, и так — повсюду. А через месяц появляется новый штамм Келлис-Эмберли, более вирулентный, нежели тот, который идентифицировали в регионе до вспышки смертности. Дальше он «выжидает». Спустя три года, а то и пять лет начинают регистрировать первые локализованные поражения, связанные с новым штаммом. Потом проходит еще два года, и цикл начинается заново. — Махир снял очки в тонкой металлической оправе и протер стекла краем рубашки. — Доктор Конноли, не могли бы вы поделиться своими мыслями?

— Сложно сделать четкие заключения, пока не изучу материал более тщательно, но… — Келли, немного повысив голос, продолжила: — Вообще-то не существует встречающихся в природе субштаммов вируса-химеры, обычно определяемого как вирус Келлис-Эмберли.

— Вы о чем? — взволнованно спросил я. — Махир говорил, что в определенное время появляются новые штаммы. Бедняга Брэннон посвятил их изучению всю жизнь. Они просто обязаны быть на свете.

Голос Джорджии прозвучал приглушенно, почти покорно — словно она получила лишнее доказательство своей правоты. Казалось, эта часть меня уже давно все поняла и надеялась, что меня тоже осенит. Я будто окаменел, мои руки покрылись пупырышками гусиной кожи. Я беспомощно уставился на Махира. Остальные молчали. Они знали: мне надо хорошенько поразмыслить минуту. Они наверняка догадались, что у Джорджии есть ответ, а у меня… что ж, у меня была моя сестра.

— Они существуют, но не являются естественными, — произнес я.

— Именно. — Махир открыл другую папку и начал раскладывать по столу ее содержимое. — Вот данные анализа структуры Келлис-Эмберли, выполненные в ЦКЗ. Они получены легально. Они были опубликованы для широкой общественности. Годами люди пытались понять, каким образом такой сложный и стабильный вирус стал способен мутировать, ни разу не создав штамм, который вел бы себя отлично от своих «родителей». Элементарно. Все штаммы, появившиеся после первоначального, создали в лабораториях. Они выпускались в мир с единственным намерением — истребить людей с локализованными вирусными поражениями. Это чертовски глобальное исследование, и мы все являемся подопытными кроликами.

Наступила тягостная тишина. Никто из нас не был таким специалистом в области медицины, кроме, пожалуй, Келли, но она не вымолвила ни слова. По ее щекам текли слезы. Она не спускала глаз с бумаг, разложенных по столу. Ее реакция окончательно убедила меня в том, что Махир прав. После всех лет, на протяжении которых она поддерживала линию ЦКЗ, девушка была готова взбунтоваться.

Тишину нарушила Бекс.

— И что нам теперь делать?

— Теперь? — Я встал и ударил кулаком по столу. — Собирать вещички. Утром тронемся. Репортажи будем передавать на ходу. Не хочется оказаться в роли подсадной утки в самый опасный момент.

— И куда направимся? — осведомился Аларих.

— Есть одно место, куда мы сумеем прорваться и где нам могут кое-что подсказать. — Я с вызовом посмотрел на Келли, и она не отвела взгляд. Она согласно кивнула, и ее лицо расцвело от понимания.

— Мы поедем в Мемфис, — произнесла она.