Порез
— Ты была права. Это было ужасно, — призналась Тэлли.
— Бедненькая Тэлли-ва.
Шэй подлетела ближе к скайборду Тэлли. Вместе с ними вперед неслась отраженная в реке луна, исковерканная рябью.
— Мне очень жаль, правда, — добавила Шэй.
— Почему он стал таким? Как будто другой человек.
— Это ты стала другим человеком, Тэлли. Ты теперь особенная, а он — обычный.
Тэлли покачала головой, пытаясь вспомнить Зейна, каким он был в то время, когда они жили в Нью-Красотауне. Каким он был умным, как взволнованно светилось его лицо, когда он разговаривал, как это ее заводило и хотелось прикоснуться к нему… Даже когда порой он ее раздражал, в Зейне не было ничего обычного, ничего заурядного. А сейчас из него словно выкачали что-то очень важное. Он стал похож на шампанское без пузырьков газа.
Перед мысленным взором Тэлли возник раздвоенный экран, а на нем — тот Зейн, которого она помнила, и другой, каким он стал теперь. Одно изображение наложилось на другое. Тэлли казалось, что у нее вот-вот треснет голова.
— Я не хочу этого, — тихо проговорила она. Ее подташнивало, от блеска луны на воде, казалось, резало глаза. Видимо, луна была слишком яркой для ее обостренного зрения. — Не хочу, чтобы было так.
Шэй увела свой скайборд в сторону и, залетев вперед, резко, просто-таки опасно притормозила на пути у подруги. Тэлли откинулась назад. Обе летательные доски издали громкий визг и замерли в воздухе всего в паре сантиметров одна от другой.
— «Так» — это как? Противно? Жалко? — прокричала Шэй. В ее голосе прозвучал звон битого стекла и скрежет стали. — Я пыталась тебя отговорить, убеждала, что не надо тебе лететь со мной!
Тэлли так испугалась того, что они едва не столкнулись, что у нее часто забилось сердце. Гнев нахлынул волной.
— Ты знала, что со мной будет из-за этой встречи!
— Думаешь, я все на свете знаю? — холодно проговорила Шэй. — Не я влюблена. И ни в кого не влюблялась с тех пор, как ты увела у меня Дэвида. Но может быть, я думала, что любовь имеет какое-то значение. А теперь скажи, Тэлли-ва, Зейн для тебя все еще особенный?
Тэлли вздрогнула. Что-то перевернулось внутри ее. Она опустила глаза и посмотрела на темную воду. Ей казалось, что ее вот-вот стошнит. Она попыталась сохранять хладнокровие, пыталась вспомнить, какие чувства в ней пробуждал Зейн в счастливые времена.
— Что с нами сделала доктор Кейбл, Шэй? Может быть, у нас в мозге какие-то особые микротравмы? Что-то такое, из-за чего все остальные кажутся нам жалкими и никчемными? Будто мы лучше их?
— Но мы действительно лучше их, Тэлли-ва! — Глаза Шэй сверкали, как новенькие монеты, и в них отражались огни Нью-Красотауна. — Та операция, которую нам сделали, позволяет ясно это видеть. Вот почему все остальные кажутся нам глупыми и ничтожными — потому что большинство людей такие и есть.
— Только не Зейн, — покачала головой Тэлли. — Он никогда жалким не был.
— Он тоже изменился, Тэлли-ва.
— Но он в этом не виноват… — Тэлли отвернулась. — Я не хочу видеть мир таким! Не хочу, Шэй, чтобы у меня вызывали отвращение все, кто не входит в нашу компанию!
— То есть ты бы предпочла быть по уши влюбленной, как безмозглая красотка? — Шэй улыбнулась. — Или тебе было бы лучше жить, как живут дымники: прятаться в норы, есть мертвых кроликов и радоваться? Что тебе не нравится в новой, особенной жизни?
Тэлли сердито сжала кулаки:
— Мне не нравится то, каким я вижу Зейна. Не желаю видеть его неправильным.
— Думаешь, он хоть для кого-то выглядит правильным, Тэлли? У него каша в голове!
Тэлли была готова расплакаться, но все же не подпустила слезы к глазам. Она ни разу не видела, чтобы кто-то из чрезвычайников плакал. Она даже не знала, способна ли теперь на такое.
— Просто ответь: есть у меня в мозгах что-то такое, из-за чего он кажется мне неправильным? Что с нами сделала доктор Кейбл?
Шэй обреченно вздохнула.
— Тэлли, при каждом конфликте люди что-то делают друг с другом, и у них что-то происходит в голове. Но по крайней мере, у нас с головой все в полном порядке. Город производит красавчиков и красоток. Их делают такими, чтобы они радовались жизни, и чтобы планета была в безопасности. А нас, чрезвычайников, делают другими — чтобы мы видели мир настолько ясно, что от его красоты становится почти больно. Поэтому мы не позволим человечеству снова разрушить этот мир. — Шэй подвела скайборд поближе и положила руки на плечи Тэлли. — А дымники — дилетанты. Они ставят опыты на людях и превращают их в инвалидов вроде Зейна.
— Он не… — пробормотала Тэлли, но закончить не смогла. Слишком сильным было ее презрение к физической слабости возлюбленного. Она ничего не могла с собой поделать. Зейн вызывал у нее отвращение, как нечто, недостойное жизни.
Но она не была в этом виновата. Виновата была доктор Кейбл, потому что она не сделала Зейна особенным. Потому что она следовала своим дурацким правилам.
— Сохраняй спокойствие, — негромко проговорила Шэй.
Тэлли сделала глубокий вдох, пытаясь совладать с гневом и отчаянием. Она включила свои ощущения на полную мощность и вскоре услышала шелест ветра, играющего сосновыми иглами. От реки поднимались запахи. Поверхность воды пахла водорослями, дно — древними минералами. Сердце Тэлли забилось чуть спокойнее.
— Скажи мне, Тэлли, ты уверена, что любишь именно Зейна, а не какие-то там воспоминания о нем? — спросила Шэй.
Тэлли поморщилась и закрыла глаза. В ее сознании образы Зейна все еще воевали друг с другом, а она была зажата между ними, и ясность восприятия все не приходила.
— Мне тошно на него смотреть, — прошептала она. — Но я знаю, что это неправильно. Я хочу вернуться… к тому, что чувствовала раньше.
— Тогда, — Шэй заговорила тише, — слушай меня, Тэлли. У меня есть план. Я знаю, как снять с него этот ошейник.
Тэлли открыла глаза и скрипнула зубами, вспомнив цепочку на шее Зейна.
— Я готова на все, Шэй.
— Но все должно будет выглядеть так, будто Зейн сам совершил побег — иначе Кейбл не захочет иметь с ним дело. А это значит, что мы должны обмануть работников Комиссии по чрезвычайным ситуациям.
— Неужели мы вправду сможем это сделать? — Тэлли облизнула пересохшие губы.
— То есть хватит ли у нас на это мозгов? — фыркнула Шэй. — Конечно! Мы же не тупоголовые красотульки. Бывало, мы рисковали всем, что имеем. Понимаешь?
— И ты готова сделать это ради Зейна?
— Ради тебя, Тэлли-ва, — усмехнулась Шэй, сверкнув глазами. — И ради того, как это будет весело. Но ты нужна мне спокойной и здравомыслящей.
Шэй выхватила нож.
Тэлли снова зажмурилась и кивнула. Здравомыслие и ясность были нужны ей, как воздух. Она протянула руку и была готова сжать лезвие ножа Шэй.
— Погоди, нет… — сказала Шэй.
Но Тэлли уже крепко сжала лезвие, и оно вонзилось в мышцы ладони. Тонкие, хитро запрограммированные нервные волокна, вживленные в руку, в сотни раз более чувствительные, нежели нервы обычного человека, порвались. От боли Тэлли вскрикнула.
Она обрела фантастическую ясность и увидела мир через пелену своих спутанных мыслей. Глубоко внутри ее лежали нити постоянства — нечто, что оставалось незыблемым, неприкосновенным независимо от того, была она уродкой, красоткой или особенной. Одной из этих нитей была любовь. Тэлли страстно желала снова быть с Зейном, чувствовать все, как и прежде, но чтобы ее чувства стали сильнее, ведь она — особенная. Она хотела, чтобы Зейн узнал, каково это — быть чрезвычайником и видеть мир в его холодной ясности.
— Хорошо, — чуть хрипловато проговорила она и открыла глаза. — Я с тобой.
Шэй лучисто улыбнулась:
— Умница. Но вообще-то согласно ритуалу следовало сделать порез на предплечье.
Тэлли разжала пальцы. Кожа по краям раны отлепилась от ножа. Боль нахлынула с новой силой. Девушка втянула воздух через стиснутые зубы.
— Знаю, тебе больно, Тэлли-ва, — прошептала Шэй, зачарованно глядя на окровавленное лезвие. — Мне тоже было не по себе, когда я увидела Зейна таким. Я даже не представляла, насколько он плох, честно. — Ее скайборд подлетел ближе, и она нежно сжала запястье раненой руки Тэлли. — Но я не позволю, чтобы это тебя сломало, Тэлли-ва. Не хочу, чтобы ты размякла, стала обычной. Мы сделаем его одним из нас и вдобавок спасем город. Мы все исправим.
Она вытащила из кармана плоскую коробочку с аптечкой и добавила:
— А я все исправлю сейчас.
— Но он не выдаст дымников.
— Ему и не придется этого делать.
Шэй обрызгала рану подруги специальным заживляющим спреем. Острая боль отступила, осталось легкое покалывание.
— Он просто должен доказать, — рассуждала Шэй, — что у него все в порядке с головой, что он не безмозглый, а все остальное сделаем мы — мы заберем его и Фаусто. А потом арестуем Дэвида и всех остальных дымников. Только так можно положить конец тому, что сейчас происходит. Зейн верно сказал: от ареста кучки красавцев и красоток толку не будет. Нужно убить зло в зачатке. Мы должны разыскать Новый Дым.
— Я понимаю, — кивнула Тэлли. Ее сознание оставалось ясным, незамутненным. — Но Зейн искалечен, он очень слаб, и дымники догадаются, что мы позволили ему бежать. Они его досконально проверят, просканируют каждую косточку в его теле.
Шэй улыбнулась:
— Естественно. Но он будет чист.
— Но как же тогда мы сможем за ним проследить? — удивилась Тэлли.
— Старым добрым способом.
Шэй развернула скайборд и взяла Тэлли за здоровую руку. Они начали набирать высоту. Подъемные винты зажужжали под их ногами. Шэй тянула Тэлли за собой — выше, еще выше, и наконец перед ними предстал весь город — огромная светящаяся чаша, окольцованная темнотой.
Тэлли посмотрела на раненую ладонь. Боль притупилась: едва чувствовалась ее пульсация. Заживляющий спрей остановил кровотечение. Тонкие чешуйки запекшейся крови слетали с ладони. Рана успела затянуться, осталась только небольшая припухлость. Рубец пересек одну из анимированных татуировок. Порезавшись, Тэлли нарушила целостность микросхемы, благодаря которой татуировки обретали движение. Теперь на ее ладони красовался рисунок из беспорядочно переплетенных линий. Так выглядел бы компьютерный дисплей после серьезного срыва.
Но мысли Тэлли по-прежнему были ясными и четкими. Она согнула пальцы. Едва заметная боль поднялась к локтю, потом к плечу.
— Видишь эту черноту — вон там, Тэлли-ва? — Шэй указала за границу города. — Это наше пространство, эта территория принадлежит нам, а не каким-то заурядным уродцам. Мы созданы для жизни на природе, и мы проследим за каждым шагом Зейн-ла и его дружков.
— Но ты ведь только что сказала…
— Никакой электроники, Тэлли-ва. Зрение, обоняние и прочие чувства, необходимые в лесу. — Глаза Шэй весело сверкнули. — Как во времена до эпохи ржавников.
Тэлли устремила взгляд за оранжевое сияние промышленной зоны, к самому краю тьмы.
— До эпохи ржавников? Хочешь сказать, что мы будем, как следопыты, искать надломленные веточки или еще что-то в этом духе? Люди, летящие на скайбордах, оставляют не слишком много следов, Шэй-ла.
— Верно. И именно поэтому они ни за что не заподозрят, что за ними кто-то идет, — потому что уже лет триста никто таким образом не выслеживает людей. — Шэй улыбнулась. — А мы с тобой способны учуять запах немытого человеческого тела за километр, а запах дыма костра — за десять. Мы видим в темноте и слышим лучше летучих мышей. — Костюм-невидимка Шэй стал черным. — Мы можем сделать себя невидимыми. Мы умеем передвигаться бесшумно. Подумай об этом, Тэлли-ва.
Тэлли медленно кивнула. Дымники ни за что не догадаются, что кто-то может наблюдать за ними из темноты, слышать каждый их шаг, чуять запах любого костра и приготовленной химическим путем еды.
— И с Зейном все будет в порядке, даже если он заблудится или поранится, — сказала Тэлли. — Мы всегда сможем прийти ему на помощь.
— Точно, — подхватила Шэй. — А как только мы разыщем Новый Дым, вы будете вместе.
— Но ты уверена, что доктор Кейбл сделает его особенным?
Шэй оттолкнулась от Тэлли и расхохоталась. Ее скайборд ушел вниз.
— После того, что я задумала… Как бы она его на мое место не поставила!
Тэлли снова взглянула на раненую руку и, вытянув ее, коснулась щеки Шэй:
— Спасибо тебе.
— Не надо меня благодарить, Тэлли-ва. Насмотрелась я на тебя в комнате Зейна… не надо. Я не в силах видеть тебя такой. В этом нет ничего особенного.
— Прости, босс.
Шэй расхохоталась, взяла Тэлли за руку и потащила за собой. Они отлетели от реки и направились к промзоне на обычной высоте.
— Прошлой ночью ты не бросила меня в беде, Тэлли-ва. И Зейна мы не оставим.
— И Фаусто заберем.
Шэй обернулась и криво усмехнулась:
— О да, конечно, давай не будем забывать о нашем бедняге Фаусто. И еще об одном маленьком бонусе… Чуть не забыла, какая у нас еще будет радость?
Тэлли глубоко вдохнула и сказала:
— Крах Нового Дыма.
— Умничка. Еще вопросы есть?
— Да, есть. Один. Где мы раздобудем то, чем можно разрезать цепочку на шее Зейна?
Шэй сделала небольшой круг, в притворной задумчивости прижав палец к губам.
— В одном очень-очень особенном месте, Тэлли-ва, — подмигнула она. — Лети за мной, и скоро все сама узнаешь.
