Глава 5. За тобой пойду по звёздам

Она звонко смеялась: весело и задорно. Не зря все слуги говорили, что такого смеха, как у Кайсы Глёмт, нет ни у кого. Живая, проворная, никогда не унывающая. Казалось, что сама Леле Славная сотворила её из снегов севера, но оплела солнечными лучами и зажгла в груди сердечный огонь.

Она пряла у окна, но то и дело посматривала на нас. Я всегда с удовольствием наблюдал за её ловкой работой, лишь дивясь, как женщины так долго и терпеливо могут ею заниматься.

Возле меня с хохотом и визгом носились Арве и Лейсе. Игра всегда куда интересней, если можно спрятаться за старшим братом и оттоптать ему все ноги. Семилетние близнецы решили, что иначе играть вообще не стоит, поэтому весь день от меня не отходили.

— Оле, Оле!

Лейсе ухватила меня за руку и глянула снизу вверх:

— Ты меня возьмёшь завтра на ярмарку?

В серых глазёнках слились вопрос и почти мольба.

— И меня! — Арве ухватил за вторую руку.

Кстати, брат с сестричкой на меня совсем не похожи — такие же светловолосые и круглолицые как мама. От отца разве что взяли серые глаза да порой совсем недетскую рассудительность. Не то, что я. Посторонние, глядя на нас, всё время удивлялись, узнав, что я прихожусь старшим братом этим непоседам.

— Ах, вы ж! — Мать всплеснула руками и покачала головой. — А кто обещал отцу помочь? Вы же только позавчера вернулись!

Арве потупился, но Лейсе продолжала смотреть на меня и крепко сжимала руку.

— Мам, может, и правда… — начал я.

— Нет! — вдруг раздался истерический вскрик. Веретено, как живое, выскочило из её пальцев, со стуком ударилось о доски пола и покатилось в сторону. Матери больше не было — вместо неё возле прялки сидела фигура, завёрнутая в серый плащ, сделал шаг назад. На лбу выступил холодный пот. Показалась костлявая рука — без плоти, с заострёнными черными когтями и поманила к себе. Дыхание перехватило — передо мной был Хозяин Штормов. Арве медленно, спотыкаясь на каждом шагу, побрёл к нему. Я кинулся за братом, но Лейсе неожиданно сильно дёрнула меня назад и громко разрыдалась. По стенам дома пошли трещины, уши заложило от грохота, в окно ворвался ветер.

— Арве! — отчаянно крикнул я. И сестру отпустить нельзя, и до него не дотянусь… Утбурд, что же делать?

Хозяин Штормов расхохотался, и яркая вспышка ослепила меня. Спустя миг всё исчезло, лишь ветер кружил вокруг пепел, будто тут всё сгорело. Вокруг опустилась тьма, хотя ещё совсем недавно светило солнце. Холод пробрал до костей, я огляделся и, поёжившись, обнял себя за плечи:

— Арве! Лейсе!

— Оларс! — глухой женский голос заставил меня обернуться.

Она стояла всего в нескольких шагах. Как всегда спокойная, неестественно прямая, с лёгким укором глядя на меня. Чёрный плащ скрывал её с головы до пят. Волосы, такие же, как у меня — ночь, пересыпанная снегом — стянуты за спиной, а в глазах — лиловое пламя. Единственная из рода Глёмт, на кого я похож больше всех.

— Бабушка! Что происходит?

Я бросился к ней, но она сделала шаг назад, и между нами появилась пропасть.

— Бабушка!

Голос срывался, кажется, я даже не слышал его, но не мог отпустить её.

— Нёкк наделила тебя силой ходить по снам, это хорошо, — мягко произнесла она и снова отступила назад.

Я шагнул к ней, замерев на самом краю пропасти.

— Не уходи, пожалуйста! Я один не справлюсь!

Отчаянье затопило полностью. Единственный человек, который мог дать совет, вот-вот исчезнет.

Она посмотрела на меня, чуть покачала головой:

— Что ж ты как маленький-то? — улыбнулась и протянула руки. — Ну, иди ко мне, не бойся.

Я ещё раз глянул в пропасть, сердце бешено заколотилось. Ещё шаг — и я окажусь на дне.

— Оларс, — с нажимом повторила она. — Не бойся. Йенгангер, который боится Мрака. Ай-ай-ай!

Неожиданно внутри стало как-то тихо и спокойно. Не задумываясь и не задавая лишних вопросов, я смело шагнул вперёд и… Нет, не упал. Невидимая дорога держалась крепко. Шаг, ещё один, ещё. Я оказался возле бабушки. Тут же протянул руки, чтобы обнять её, но черный плащ распахнулся в мгновение ока и замерцал белыми огоньками.

— Ты справишься, — услышал я далёкий голос. — У тебя всё выйдет. Но ты не должен дышать.

Плащ стал непроглядной тьмой, белые точки превратились в сияющие звёзды. Я резко развернулся, растерянным взглядом оглядел всё вокруг. Черные крылья утбурда, что со мной? Если это кошмар, то почему такой реальный? Если нет, то как я тут оказался?

Кто-то коснулся моего плеча, я дёрнулся от неожиданности, быстро повернул голову. Рядом стояла Мяран. Я выдохнул и присмотрелся: Мяран, но выглядит моложе. А из одежды — одна белая рубаха длиной до пят, с широкими рукавами. И ступни босые.

— Ты бы поосторожнее, — хрипло произнёс, — ненароком могу и зашибить.

Мяран не ответила, но глаза смеялись. Уж они-то остались такими же, как у той Мяран в веже — без края, без дна.

— Спокойнее надо, Оларс, — мягко произнесла она.

— Спокойнее?

Внутри всё вскипело от злости, я стиснул кулаки и попытался успокоиться.

— Сначала я вижу, как моя родная мать становится Хозяином Штормов, брат и сестра исчезают, а всё вокруг рушится. А потом появляется моя…

— Ингва Глёмт, — улыбнулась Мяран, и мне неожиданно стало стыдно: всевидица-то не виновата ни в чём.

— Мяран, скажи, где мы находимся?

Всевидица тихо рассмеялась, но почему-то стало от этого смеха нехорошо. Вся эта тьма, звёзды, нереальная Мяран рядом. Где я?!

Она мигом стала серьёзной:

— Сны и воспоминания тесно связаны, Оларс. И те, и другие живут в пропасти у края Мрака.

Я нахмурился:

— Как мы здесь оказались?

Мяран указала на звёзды:

— Видишь их, Оларс? Это души предков, которые после смерти уходят на небо.

— Вот ещё, — хмыкнул я. — Уж как Посредник, я знаю — души никуда не уходят. Иначе все б Посредники сидели без работы.

— А ты не задумывался, почему некоторые души отыскать невозможно? — Губы всевидицы изогнулись в лукавой усмешке. — Пойми, Оларс, я плохая колдунья. Знаю много, да силы меня не слушают. Тот, кто видит — плести чары не может. Но у меня много помощников. Ты заснул, мне удалось увести твою душу сюда — в ночь. Сам же знаешь, ночь — младшая сестра Мрака.

В её словах было зерно истины. Действительно, если человек обладал даром предвидения, магия ему не давалась. А тут ещё больше: всевиденье!

Я провёл рукой по лицу, убирая упавшие на глаза волосы. Боги севера, когда мне уже дадут выспаться?

— Тогда объясни мне, всевидица, что я вижу? Почему в мой сон пришёл злейший враг, а родные люди не хотят говорить?

Мяран молча указала вниз, на тьму, усеянную звездами.

— Я знала твою бабку, Оларс.

Я вздрогнул и пристально посмотрел на Мяран. Интересно, сколько же ей лет?

— Откуда?

Несколько звёздочек, крошечными светлячками подлетели к всевидице и венцом легли на её светлые волосы. Несмотря на простую одежду и кроткую улыбку, у меня появилось ощущение, будто передо мной стоит один из могущественнейших людей на свете.

Она сделала шаг в сторону:

— Идём, я тебе кое-что покажу.

Я покорно последовал за ней:

— Не обманывайся моим лицом, Оларс, — тем временем произнесла она. — Я стара.

Перебивать не было смысла, только слушал и смотрел по сторонам: светящиеся точки сливались, становились линиями и завитками, жили какой-то своей, непонятной мне жизнью.

— Тяжба Ингвы Забытой и Хозяина Штормов длится не один век, — продолжала Мяран, — только слишком уж хорошо они прятались друг от друга, слишком ловко устраивали ловушки и не попадались в них. И только десять лет назад Хозяин Штормов отыскал способ уничтожить свою соперницу.

Я поморщился. Да рассыплется прахом он со своими Островами-Призраками!

— Что произошло? Почему нам никто и никогда не говорил об этом?

Мяран глянула на меня и усмехнулась:

— Твоя бабка и Спокельсе — Посредники, дети Мрака. Они ненавидели друг друга.

Я остановился, недоумённо уставившись на неё:

— Что? Дети Мрака?

— Да, Оларс, — Мяран не смутилась, — твоя бабка была лишь наполовину человеком. Её родила человеческая женщина, но отцом был Господин наш Мрак.

От того, как она произнесла последние слова, я вздрогнул и сжался.

— Мяран, этого не может быть. Мрак — даже не божество. Он никогда не приходит к людям. Он забирает всех: богов, духов, людей, смертных…

— Всё живое боится Мрака, — холодно ответила всевидица. — Но только не мёртвое. Госпожа Смерть — не есть зло, Мрак — тоже. Хоть он и беспощаден.

— Но как моя бабушка могла стать врагом Хозяина Штормов? Ему же тысячи лет! Неужто он обратил внимание на смертную?

— На смертную — нет. А вот на дочь Мрака — да. К тому же Ингва считала, что Острова-Призраки должны быть уничтожены. Но и молчала, потому что сам Мрак взял с неё клятву молчать.

— Но откуда же ты… — начал я и тут же прикусил язык.

Ответ — взгляд бездонных глаз да усмешка на губах. И только шёпот во тьме:

— Всё видит, всё знает…

Но вопрос, который мучил меня долгие годы, теперь прорвался на волю.

— Но почему так случилось, что из всех в семье я единственный, кто на неё похож? И почему она спасла именно меня?

Всевидица продолжала идти, кажется, она шептала что-то: то ли песню, то ли заклятие:

— За тобой пойду по звёздам, соберу в ладони слёзы…

— Мяран!

Но она не вздрогнула и не испугалась:

— А как сам думаешь, Оларс Забытый?

— Утбурд, да не знаю! — раздражённо бросил я. — Знал бы — не спрашивал!

— Не горячись, — спокойно ответила Мяран, — это плохо. Тебе предстоит пройти много дорог. Побывать там, куда по своей воле не ходят.

— А можно уточнить?

— Ну что ж…

На миг Мяран остановилась, будто что-то рассматривая вдалеке, а потом вновь зашагала:

— Чтобы выполнить клятву и отомстить, нужно собрать большую силу. Тебе нужно войско, Оларс. Но одними людьми здесь не обойтись. Хоть Къёргар и Ванханен пойдут за тобой с радостью, этого мало. Морские псы стерегут Острова-Призраки, и чтобы их победить, нужна сила Гунфридра. Небо над островами охраняют крылатые стражи-ветра, покорные Хозяину Штормов. Их ни с моря, ни с суши не убить — только с воздуха.

— Есть у меня вещичка валкар, — горько усмехнулся я, — госпожой Урд пожалованная. Только скажи, Мяран, кто пойдет за оборванцем, явившимся с юга? Пусть даже наследником уважаемого ранее рода?

Венец из звёзд на голове всевидицы ярко вспыхнул, звёздочки поднялись выше, закружились над ней. Всевидица сложила ладони лодочкой, белые огоньки устремились в них, образуя шар. Некоторое время она держала в руках это звёздное пламя, свет озарял её лицо, превращая в изваяние богини.

Она подняла на меня глаза, губы снова дрогнули в улыбке: мягкой, нежной, материнской.

— Смотри, Оларс.