Глава 6. Гьялларбрёст
— Думаешь, что всё удастся? — спросил Сверре, глядя вслед унесшимся на конях Рангрид и Йорду.
— Должно, — ровно сказал я. — Иного выхода нет.
Браннхальдец перевёл взгляд на меня:
— Мои друзья помогут им с костром, но игры с богами никогда не заканчивались добром. Особенно для тех, кто с ними осмелился играть.
Я усмехнулся и, подняв голову, глянул на звёзды. Прав ты, кузнец, только мне дороги назад нет, поэтому и отступать не подумаю.
— Езжай, Сверре. Лучше будь рядом с Рангрид и своими. Не нужно, чтобы Янсрунд тебя видел.
— Думаешь, он не знает наших замыслов? — послышался смешок.
Я пожал плечами.
— Может. Только Повелители Холода растеряли часть своего могущества. Да и не дерзил им никто уже очень долго. Что ж, будем полагаться на удачу и Госпожу Луну.
На мгновение показалось, что звёзды дрогнули и замерцали ярче, а потом вдруг слились в сияющие ручейки, перетекая друг в дружку. А потом зазмеились, сплелись и замерли. Откуда-то ветер принёс тихий вздох. Неожиданно я понял, что звёздная фигура напоминает птицу — распахнутые крылья, длинная изящная шея, грациозное тело. Озарение пришло в тот же миг: лебедь! Лебедь Госпожи Зимы!
Сверре уже вскочил в седло и внимательно смотрел на меня:
— Ты уверен?
— Уверен. Езжай!
Не став спорить, кузнец пришпорил коня и помчался вслед за уже скрывшимися из виду Рангрид и Йордом.
Полночно-чёрный камень в моём перстне, казалось, вобрал всю тьму ночи.
— Ну, оберег Посредника, — шепнул я, коснувшись его губами и ощутив чуть покалывающее тепло. — Не подведи.
Огонь малых богов и холод кудесников — это хорошо, но всё равно я доверял только той магии, к которой привык. Ну, и костяному целебнику на груди. К нему хоть и не привык, но к богам янтарь не имел отношения. А значит — силы у него другие.
Было холодно. Я стоял, сложив руки на груди. Что простой холод зимы тому, кто потерял часть жизни?
Плащ, подбитый мехом, остался в доме Сверре и Лив. Рубаха с ванханенским узором, штаны из кожи и сапоги — вот и весь наряд. Да волосы стянуты за спиной тонким ремешком — не дело им среди бешеной скачки на ветру развеваться. А Повелитель Холода-то запаздывает.
Слева раздался рев, воздух замер, ещё чуть-чуть и покроется чудным узором, что мороз рисует на окнах.
Резкий звон бьющегося стекла. Но вскоре я понял, что это всего лишь крик Янсрунда, потому что тут же поднялся ветер, закружил мириады снежинок, впился ледяными иглами в моё лицо и руки.
Но только ни шагу с места. Коль хочет пугать — пусть пугает, виду не подам, спрятаться не попытаюсь.
Рев повторился, метель успокоилась так же быстро, как и началась. На расстоянии вытянутой руки передо мной стояли ледяные линормы и нетерпеливо перебирали лапами по снегу.
Их дыхание могло заморозить человека, злые, голодные и прозрачные глаза смотрели на меня, из раскрытых пастей виднелись ряды острых зубов. Ростом они в два раза больше моего Аяна, когтистые лапы скребли по снегу, мощные хвосты рассерженно хлестали туда-сюда.
— Здравствуй, Посредник, — послышался насмешливый голос Янсрунда. — Как тебе мои звери? Хороши?
— Хороши, — усмехнулся я, протянув руку и погладив по морде ближайшего линорма.
Безрассудная смелость или холод от каменных кудесников, но мне не было страшно. А кожа линорма оказалась гладкой и прохладной. Зверь замер и прикрыл глаза, я молча продолжал его поглаживать, делая вид, что не замечаю озадаченного взгляда Янсрунда, сошедшего с саней, в которые были запряжены линормы. Ничего, пусть смотрит.
— А у тебя дар, Посредник, — задумчиво произнёс он, а в глазах появилась какая-то странная тень. — Вот и будешь с ними управляться. — На тонких губах появилась улыбка, заставившая содрогнуться. — Проиграв мне.
Сердце пропустило удар, я спокойно убрал руку и посмотрел на Янсрунда.
— Сначала одержи победу.
Он рассмеялся, снова не смех, а битое стекло.
— Одержу, можешь не сомневаться. Эта пара — твоя.
Я покосился на зверей, но те стояли смирно. Тот, которого я гладил, даже перестал перебирать лапами.
— А твои?
— Мои? — усмехнулся он. — Мои линормы — Мороз и Вьюга. Чтобы увидеть их, не человеческими глазами надо посмотреть.
Я хотел было возразить, но Янсрунд поднял руку:
— Ты будешь первым. Я буду считать до десяти. Иначе гонка закончится, не начавшись. Звёздный Лебедь будет вести. Едва взмахнет крыльями — мчись во весь опор, — на его губах снова заиграла улыбка. — Но дорога к озеру тут только одна.
— Вот и славно, — ответил я, подходя к саням. Править нужно будет стоя, иначе попросту не удержу этих тварей.
Янсрунд молча вручил мне хлыст, только погонять по шипастым спинам линормов такой игрушкой было насмешкой.
— Признателен, — сухо бросил я, тем не менее, забрав хлыст. Отказываться ни от чего не стоило.
Повелитель Холода отвернулся, однако я успел заметить блеснувший в ледяных глазах смех. Чтоб ты сдох, Янсрунд! Желательно поджарился на костре до чёрной корочки! Несъедобно, зато надёжно!
Поводья оказались неудобными, как будто верёвку кто облил водой и выкинул в зимнюю ночь на улицу. Линормы недовольно зарычали, но в остальном вели себя смирно.
Серебристый вихрь окутал Повелителя Холода.
Я сжал поводья. Глупо было предлагать такие вещи, но больше у меня ничего не оставалось.
Янсрунд вскинул руку, щёлкнул пальцами — вокруг разлетелся тревожный хрустальный звон. Линормы взрыкнули, я сжал поводья сильнее и поднял голову.
Миг между выдохом и вдохом. Перед глазами ещё стояла кривая жесткая улыбка Повелителя Холода. Ну же, Лебедь-птица, не подведи.
Звёздные крылья вспыхнули мириадами искр, а нечеловеческий свист оглушил. Взлетел хлыст над шипастыми спинами, и линормы с ревом рванули вперёд.
За спиной разнёсся хохот Янсрунда, и словно эхом разлетелся над белой равниной, подхваченный тысячей голосов — Иданнр услышал своего брата.
Началась бешеная гонка. Ветер наотмашь бил в лицо, сани летели, будто сама Госпожа Зима гнала их. Тьма начинала таять — Яралга Северная Заря неслась по небу, вслед за Лебедем.
Поводья до боли врезались в ладони — удержать, не выпустить бы только! Смотреть только вперёд, забыть о выпрыгивающем из груди сердце. Только вперёд, миг промедления — и смерть.
Звенящий хохот Янсрунда слышался за спиной, сумасшедший ветер бил в спину.
Сани занесло на повороте, нога соскользнула вбок, я слетел следом, но сумел удержаться одной рукой. Линормы неслись, будто позади мчались огненные слуги праотца Бранна. На мысли и проклятья не было времени. Подтянувшись, уперся освободившейся рукой в резную боковину. Ногу согнул в колене, миг… Дышать невозможно, поводья из онемевшей руки могут выскользнуть — не почувствуешь.
— Помогите, Искорки — малые боги, — беззвучно прошептал я.
Собрать силы. Вдох. Встать!
Руки обожгло, лиловое пламя взметнулось к небу. Линормы зарычали — дико, надрывно — и понеслись ещё быстрее. Даже смех Повелителя Холода остался позади.
А вот уж и дорога, ведущая прямо к озеру. По бокам — обледенелые столбы, можно увидеть суровые черты застывших прежних хозяев этой земли. Пламя, что окружило сани, взрывалось слепящими искрами, что отлетали к заледеневшим изваяниям. Некогда оборачиваться, я нёсся вперёд. Край неба уже окрасился алым — Яралга не медлила.
Быстрее, быстрее, ещё быстрее. Свистнул хлыст. Удар — рев линормов. По щекам текли слёзы от безумного ветра, но прикрыть глаза — смерть. А вон и озеро — ледяные оковы Соук-Икке-Соуке.
Над дорогой прокатился треск. Нет… шёпот! Старинная песня тех времён, когда снег был недолгим гостем даже в северных краях. Она звенела, смеялась, набирала мощь, разлеталась над дорогой.
Треск-шёпот малых богов, освободившихся от цепей Повелителя Холодов! Наконец получивших свободу и взывавших к Солнцу. Те, кто был столбами, — горели лиловым пламенем, звали весну в землю, где уже тысячелетия лежали снега!
Ещё один поворот, линормы заскользили по льду. А вдали появилось тёмное марево, тянувшееся к небу. Дым! Они разожгли костры!
Звёздный лебедь растаял в небе.
Я мельком обернулся, по телу пробежала дрожь. Янсрунд был в нескольких шагах. Глаза — не осколки льда, а бездна по ту сторону Мрака. Лицо искажёно гневом, руки с когтями протянулись ко мне. И такие же у него звери — Мороз и Вьюга. И ничем не лучше своего хозяина. От одного только взгляда бросает в дрожь.
Хлестнув своих линормов, я хрипло выдохнул. Больно. Лиловый огонь жжёт, но руки обледенели, губы не шевелятся, глаза застланы слезами.
Только дым. Моя единственная надежда и спасение.
Вдруг за чёрной завесой что-то блеснуло. Ярко, зовущее, маняще. Будто неожиданно что возникло. Но там же обрыв! Или…
— Ты — мой! — прозвенело прямо возле уха.
Мы влетели в клубящийся дым одновременно.
Стылый вихрь метнулся вперёд, заставив сердце замереть, и тут же бешено забиться. Обогнал! Ужас сковал моё тело. Вдруг мы ошиблись? Вдруг мост не появится?
Всё замерло, мир окутала мёртвая тишина.
Мои линормы упали, чуть протащив сани вперёд. Я едва сумел удержаться.
Хрустальный ледяной крик заполнил всё вокруг:
— Не-е-е-е-т!
Отчаянно и безнадёжно. К нему тут же прибавился второй.
Я зажал уши руками и зажмурился. Время исчезло, озеро над Соук-Икке-Соуке кануло в безвременье.
Едкий запах дыма пропал. Открыв глаза, я потерял дар речи: там, прямо в воздухе, раскинулся изящный золотой мост. Гьялларбрёст. Только если одна часть парила над льдами Соук-Икке-Соуке, то вторая тонула в непроглядной тьме — страшной, первозданной, рваным лоскутом чёрного шёлка раскинувшейся над ущельем.
— Не-е-е-е-т! — снова прозвенел отчаянный голос Янсрунда, но самого Повелителя Холода нигде не было.
Мгновение — мост рассыпался золотой пылью, а мрак растаял и истлел, будто подхваченный ветром пепел, развеялся над снежной равниной.
Я шумно выдохнул. Что это было — осознаю позже. Сейчас… Нет, сейчас нельзя. Я двигаюсь-то с трудом. Не время бежать куда глаза глядят и узнавать, что случилось с Повелителями Холода.
— Вот так оно и бывает, — пробормотал и вздохнул.
— Гьялларбрёст забрал их, — произнёс за спиной хриплый женский голос.
Я резко обернулся, но… никого не увидел.
