Более ста лет назад основатель современной психологии Зигмунд Фрейд обнаружил, что даже малейшие нюансы взаимоотношений с родителями оказывают влияние на наше психологическое развитие в целом. В частности, он открыл, что отношения с матерью, даже при всей видимости их благополучия, могут стать причиной возникновения неврозов, душевного смятения и отчаяния.

В течение длительного времени считалось, что только мать может быть ответственна за наше удручающее психическое состояние. Поскольку некоторая доля истины в этом есть, в терапевтических кругах было модным перекладывать ответственность за все наши неудачи и промахи на нее. Обвиняя родителей, терапевты и клиенты особенно нападали на мать, считая ее основной причиной подавленного, унылого состояния клиента.

Затем, в 60-х годах XX столетия такие передовые психиатры, как Р. Д. Лайнг, Томас Саз и другие, изучив динамику не только родительской семьи, но и всей семейной системы, показали, что невротичное поведение часто является результатом противоречивых посланий, полученных нами в раннем детстве. Отношение к детям и взрослым с нарушениями психики как к части всей семейной системы вскоре нашло свое выражение в новом психотерапевтическом подходе.

И, если задуматься, в этом есть смысл. Подобно квантовой физике, где все частицы атома одновременно испытывают на себе воздействие других частиц и сами воздействуют друг на друга, то же самое происходит и в более крупных системах, таких как формирование климата, пищевые цепи у животных, человеческое сообщество в целом и семья в частности.

Законы, руководящие семейными системами, в дальнейшем изучались Вирджинией Сатир и ее последователями, а затем в 1990 году всемирное внимание привлек прогрессивный немецкий психотерапевт Берт Хеллингер, который ввел совершенно новый метод работы с семьями и организациями. В настоящее время этим методом пользуются различные консультанты и терапевты по Семейным и Организационным расстановкам в более чем двадцати пяти странах мира.

Будучи классическим психоаналитиком, Хеллингер свел воедино результаты различных психологических наблюдений и теорию семейных систем, объединив их со своим личным опытом пребывания в зулусских племенах Южной Африки. В течение нескольких лет, будучи миссионером, он наблюдал за тем, как зулусы строят свои семьи. Из этих различных элементов он создал сжатую интенсивную форму терапии, назвав ее Семейными, или Системными, расстановками.

Для своего нового метода Хеллингер перенял и модифицировал некоторые элементы психодрамы, первоначально разработанные Якобом Морено, а также элементы семейной скульптуры Вирджинии Сатир.

Представленная в театральной манере, психодрама выявляет эмоциональные трудности клиента. Участники, включая самого клиента, играют роли членов семьи клиента, пытаясь проиллюстрировать и разрешить его проблему, существующую на данный момент. В процессе расстановок выявляются позитивные пути выхода из сложившейся ситуации.

Сатир, которую часто называют «матерью семейной терапии», просила участников разыгрывать семейные сцены, которые, конечно, были более символическими, нежели реальными. Однако она первая заметила, что расстояние между людьми, положение тела и то, куда направлен взгляд участников, показывает нам действительные взаимоотношения в данной семье. Сатир начала работать с реальной семьей клиента, но когда кто-то из ее членов не смог присутствовать на занятии, его заменили посторонним человеком, которого попросили сыграть роль отсутствующего члена семьи. Вот тогда-то и выяснилось, что человек, не принадлежащий к данной семейной системе, находясь в роли, может чувствовать и на самом деле чувствует то же самое, что и действительный член семьи.

Хеллингер усовершенствовал идею Сатир, приглашая на сцену только заместителей настоящих членов семьи, разрешая им следовать своим внутренним ощущениям, освобождая их от воздействия личных интерпретаций клиента.

В своей работе Хеллингер опирается также на изыскания канадского психотерапевта Эрика Берна, основателя транзактного анализа. Берн заметил, что каждый человек живет согласно некоему жизненному сценарию, «написанному» еще в детстве. Если человек осознает этот сценарий, признается себе в том, что следует ему, тогда у него появляется возможность изменить сценарий или выбрать другой. Однако Берн не пошел дальше личной жизни человека, тогда как Хеллингер обнаружил, что сценарий может быть унаследован от старшего поколения и воспринят как свой собственный. Открыв существование жизненных сценариев, Берн и Хеллингер выявили «разрешающие» или «исцеляющие фразы», которые помогают клиенту выбраться из оков его неудачного сценария, распутать переплетение, восстановить необходимый баланс и порядок в семейной системе.

Важно отметить, что, несмотря на то, что работа Хеллингера во многом обязана другим формам терапий, Семейные расстановки оказываются чем-то большим. Они являют собой органическое целое, одну из самых глубоких и мощных терапий, известных человечеству. За одну сессию, длящуюся порой не более двадцати минут, открываются истины о семье и о человеке, которые могут исцелить, трансформировать, освободить и радикальным образом изменить его жизнь в лучшую сторону.

Сеанс Семейной расстановки обманчиво прост. Тот, кто хочет рассмотреть динамику своей семьи, выбирает среди участников группы тех людей, которые будут представлять различных членов его семьи, а также того, кто будет представлять его самого. Не давая им никаких инструкций или пояснений, клиент определяет их позиции и расставляет в пространстве так, как он это чувствует.

Перед нами предстает портрет семьи: некая конфигурация, говорящая о степени близости, боли, любви, одиночестве и отчужденности – обо всем, что каждый член семьи чувствует по отношению друг к другу.

Очень скоро заместители начинают ощущать то, что ощущают действительные члены семьи, – феномен, неоднократно подтвержденный сообщениями настоящих членов семьи. Нередко заместитель сообщает об ощущениях в теле, которые в точности соответствуют недомоганию замещаемого члена семьи, которого он даже не знает.

Однажды заместитель дедушки клиента почувствовал сильную боль в правой ноге. Расспросив клиента, мы узнали, что во время войны его дедушка был ранен в ногу. В другом случае заместитель ощутил боль в горле. Потом он узнал, что родственник, которого он замещал, умер от удушения. Часто спонтанная речь, произнесенная заместителем, в точности дублирует то, что мог сказать прототип.

Такие совпадения в Семейных расстановках – обычное явление, и мы им уже не удивляемся, хотя то, как это происходит, не поддается рациональному объяснению. Похоже, что клиент приносит с собой некое энергетическое поле своей семьи, и произвольно выбранные люди получают доступ к чувствам и переживаниям тех, кого они замещают. Словно вступив в энергетическое поле семейной системы, они мгновенно обретают способность передать правду взаимоотношений внутри данной системы. Этот феномен называют по-разному: «морфогенетическое поле», «информационное поле» или «знающее поле».

Во время сессии заместители могут перемещаться и произносить короткие фразы, которые им предлагает ведущий. Обычно это простые предложения, не больше одной строки, вскрывающие глубокую правду об отношениях между членами исследуемой семьи. По мере развития действия участники расстановки ищут то место рядом друг с другом, где они чувствуют себя более раскованно.

Клиент остается пассивным наблюдателем в течение почти всей сессии. В большинстве случаев лишь к концу он становится на свое место в расстановке. Независимо от того, участвовал ли он непосредственно в сессии, главный итог – опыт нового понимания семейных взаимосвязей и чувство облегчения по отношению к тому, что раньше вызывало беспокойство или напряжение.

Другими словами, метод Семейных расстановок – это весьма эффективный способ достижения положительных результатов в работе с клиентом за очень короткий срок.

Исследуя семейные системы, мы приходим к четкому пониманию того, что каждый из нас – это не просто отдельная личность, которая пришла ниоткуда и уйдет в никуда. Мы обнаруживаем, что являемся неотъемлемой частью той системы, из которой мы родом, – нравится нам это или нет. Общество, в котором мы выросли, культура, в которой мы воспитывались, оказали непосредственное влияние на наше психическое и психологическое становление.

Индивидуальная терапия стремится изолировать клиента. Во время сессии клиент хоть и обращается к значимым в его жизни отношениям, однако работа ведется исключительно с клиентом как с отдельной личностью. Семейные расстановки рассматривают картину в целом. Подобно холистической медицине, считающей ум и тело единой динамической системой, метод Семейных расстановок обращается к личности как к части единой семейной системы.

Когда во время сессии ведущий переставляет членов семьи или просит их изменить манеру общения друг с другом, для нас становится очевидным, что это влияет на каждого участника системы. Например, когда умерший младший брат клиента, занимающий позицию на заднем плане, там, где его никто не замечает, выходит в центр семьи, мы тут же видим, какой эффект это производит не только на того, кто замещает клиента, но и на каждого участника.

Люди вздыхают с облегчением, ощущают беспокойство или плачут. Таким образом, все участники расстановки осознают, что каждый из нас является частью сообщества, с которым мы эмоционально связаны. Люди начинают понимать, что сонастройка с более крупной системой, к которой они принадлежат, помогает им жить в большей гармонии с собой и окружающим миром.

Работа с семейными системами помогает нам увидеть воочию, что на самом деле ни один человек не является островом. Нет никого, кто был бы абсолютно отдельной, не имеющей никаких связей личностью. Представление о том, что мы каким-то образом появились на этой планете без помощи родителей или что мы вовсе не связаны с нашими предками, – всего лишь иллюзия. Все мы взаимосвязаны, особенно с несколькими поколениями собственной семьи, вне зависимости от того, знаем мы своих родственников или нет. Семейные расстановки помогают нам ощутить эту связь изнутри.

Во время сессии, сами того не замечая, мы открываемся навстречу тем, кто жил до нас и кто влияет на нашу жизнь по сей день. Это помогает нам ощутить связь с той животворящей силой, что передается из поколения в поколение.

Мы все родом из той или иной семьи, и хотя мы, возможно, этого не осознаем, но у каждого из нас есть нечто незавершенное в отношениях с родственниками. Поэтому данный терапевтический метод может оказаться полезным для всех, у кого есть или когда-то были мать и отец.

Любой человек, воспользовавшийся возможностью собрать членов своей семьи в расстановке по Хеллингеру, обнаружит, что полученная картина в точности представляет отношения между членами его семьи, а также увидит в ней некий скрытый смысл.

Однако с помощью расстановок можно решить не только семейные проблемы. Возможно, у вас есть трудности, не связанные с семьей. Например, вы никак не можете встретить любимого или любимую. Или ваши отношения с партнером зашли в тупик. А может быть, вы прозябаете на работе, которую терпеть не можете. Или с трудом зарабатываете на жизнь. Возможно, вы чувствуете, что ваша болезнь носит психосоматический характер. Или, наоборот, в вашей жизни вообще ничего не происходит, она пуста и бессмысленна.

Во время расстановки вы можете работать со всем, что вызывает у вас эмоциональный дискомфорт или затруднения в практическом плане, поскольку корни почти всех психологических проблем кроются в неразрешенных семейных конфликтах. Препятствия, мешающие нам наслаждаться полноценной жизнью, не возникают на пустом месте. Простого понимания того, что мои личные трудности являются отражением некой большей дисгармонии, которую испытывают все, с кем я рос и кто жил до меня, оказывается достаточно для того, чтобы расслабиться.

Допустим, к семейному терапевту приходит клиент с проблемой здоровья – периодические вспышки псориаза, распространенное кожное заболевание, часто имеющее психологическую основу. Клиент хочет расставить свою родительскую семью, поскольку считает, что это может помочь.

Чтобы сделать расстановку, терапевт собирает группу. Участников в группе должно быть несколько больше, чем имеющих для клиента значение членов его семьи. В начале сессии клиента просят выбрать того, кто будет замещать его отца, мать, его самого, и еще тех, кого он считает важными для себя людьми. Возможно, позже его попросят выбрать кого-то еще. О том, кто является для клиента важным, я расскажу чуть позже.

Клиент подходит к участникам и дотрагивается до них обеими руками, затем, полагаясь на свое внутреннее чувствование, расставляет их по залу. Молча он выбирает для каждого то место в комнате и то положение, которое ему кажется правильным. Заместителям не придают какую-то определенную позу или жест. Они не должны что-либо произносить. Каждый из них просто стоит там, где его поставили.

Таков классический способ проведения расстановки. Конфигурация складывается спонтанно, в ней используется пространство комнаты и отражается то, как клиент чувствует отношения родственников друг к другу.

На индивидуальных сессиях, когда нет других людей, терапевт использует любые подручные средства, например, членами семьи клиента могут быть подушки, стулья или листы бумаги. Некоторые даже используют туфли. Но когда семейная расстановка делается на семинаре, то роли значимых членов семьи исполняют люди.

После того, как клиент определил место каждого из заместителей, он садится и пассивно наблюдает за происходящим. Как только участники расставлены, между отдельными членами семьи начинают проявляться некие взаимоотношения.

Роль терапевта, или посредника, заключается в том, чтобы увидеть корень проблемы, проявленный в конфигурации данной семейной системы. Затем он может начать движение в сторону решения проблемы, в ходе которого он спрашивает заместителей, как они себя чувствуют на том или ином месте, и помогает им найти новое, более гармоничное положение внутри системы.

Так как моей целью в этой главе является объяснение базового формата, я не пойду дальше этого примера. В книге будет много возможностей наблюдать за дальнейшим развитием подобных сессий.

Наилучшим образом расстановка удается тогда, когда у клиента есть настоящая мотивация или крайняя необходимость что-то понять или увидеть. Хотя многие не знают, в чем состоит их настоящий запрос, и даже удивляются, когда он возникает, лучше, чтобы у клиента было представление о том, что ему хотелось бы получить от расстановки.

Для того чтобы расставить семью, нужна всего одна сессия, а не целая серия встреч. Терапевт или ведущий – эти термины взаимозаменяемы – исследует специфическую динамику семьи, помогает клиенту осознать ее и принять произошедшую перемену, а также решение проблемы, каким бы оно ни было. Затем терапевт заканчивает сессию. Клиенту не следует обсуждать полученный опыт или что-то с ним делать – в нужное время изменения начнут происходить как бы сами собой. Возможно, вскоре после того, как в сознании клиента произойдут некие подвижки, он вновь захочет сделать расстановку. И новая сессия будет проводиться совершенно независимо от предыдущей.

Тем, кто участвуют в расстановке в качестве заместителей, не нужно заранее готовиться, им незачем что-то знать о семье клиента. Кроме того, что обычно мы выбираем заместителей того же пола, что и прототип, в принципе не важно, кто кого будет замещать.

После расстановки клиенту не нужно делать что-то специально. Каким бы ни было на него воздействие сессии, оно будет протекать незаметно, само по себе, внутри бессознательной части его ума. Одного соприкосновения с тем, что лежит глубоко в подсознании, уже достаточно.

Поняв нечто о динамике своей семьи, клиент может начать иначе себя вести, строить свою жизнь по-другому. Но это будет его спонтанным откликом, а не интеллектуальным решением или планом. Если перемене суждено произойти, то это случится лишь после того, как она вызреет в самых укромных уголках его души.

Лишь глубокое осознание приводит к переменам. Когда вы понимаете, что сливы, которые вы собираетесь съесть, вовсе не сливы, а твердые камни, вы тут же их выбрасываете. Когда понимание происходящего охватывает все уровни вашего существа, то есть вы начинаете осознавать действительность не только умом, но и сердцем, и телом, вы уже не можете поступать так, как поступали раньше.

Возможно, в процессе расстановки вы обратите внимание на какой-то серьезный семейный конфликт, или же вы увидите его в новом свете и в результате поймете, как вам правильно поступать в дальнейшем.

Многое зависит от того, насколько глубоко вы способны понимать и воспринимать то, что происходит во время вашей расстановки. Например, может всплыть что-то, касающееся ваших отношений с бывшей женой и дочерью. Позже, возможно, вы себе скажете: «Да, мне нужно быть более ответственным по отношению к дочери». И, конечно, это правильно, что вы, ее отец, начнете оказывать ей больше поддержки.

Важно помнить, что Семейные расстановки не разбираются с проблемами в обычной психологической манере, приводя клиента к какому-то особому выводу или решению. У этой терапии другая концепция, хотя многие клиенты поначалу ждут, что у них что-то «разрешится». Ценность метода заключается в том, что мы соприкасаемся с некой правдой или реальностью, которая отражает и нас самих, и сложный клубок наших семейных связей. Мы начинаем понимать динамику отношений в нашей семье, и это приносит огромную пользу. Конечно, во время сессии будет происходить движение, вещи будут меняться, а люди подойдут ближе к тому месту, где царят мир и согласие, но так происходит не всегда.

Люди склонны думать, что важно лишь чувство гармонии и покоя. Это понятно, однако не все так просто. Иногда оставаться в трудной ситуации и ничего не предпринимать, давая созреть пониманию, оказывается более ценным и важным. Даже если терапевт заканчивает расстановку, на которой как будто ничего не произошло, в долгосрочной перспективе это может быть именно то, что было необходимо. Сам Хеллингер часто говорил своим клиентам: «Ничего не могу для вас сделать», что звучит довольно сурово. Но на тот момент это могло быть единственным способом приблизить решение проблемы в будущем.

Таким образом, настоящее изменение происходит после сессии, а не во время нее. Вы начинаете избавляться от старых застывших представлений о себе и чувствовать себя более естественным, настоящим и свободным. И дальше мощные жизненные силы влекут вас вперед. Внутренний рост – это естественный процесс, а не специально запланированное действие или событие.

Сорокалетнему Максу из Австрии трудно находить контакт с людьми. Он чувствует себя одиноким. Ему кажется, что он не способен выразить то, что происходит у него внутри. В предварительной беседе я выяснил, что отец его матери умер, когда ей было всего три или четыре года.

Из двадцати пяти участников семинара Макс выбрал заместителей на роль отца и матери, а также на роль самого себя и поставил всех троих лицом в одну сторону, отца и мать рядом, а себя перед ними, к ним спиной. Итак, мать пристально смотрит на сына, а тот грустно смотрит в пол.

Я спрашиваю заместителей, как они себя чувствуют, и мать заявляет, что для нее самым важным является сын, а мужа она почти не замечает. Заместитель Макса говорит, что не может смотреть на родителей и испытывает большую грусть.

Теперь я ввожу в расстановку заместителя умершего деда и кладу его на пол перед сыном. Мать продолжает смотреть на сына, в то время как сын приближается к деду и ложится рядом с ним. Теперь мать начинает проявлять некоторый дискомфорт и неловкость, тогда как сын выглядит спокойным и расслабленным рядом с дедом.

Я предлагаю сыну встать, а матери лечь на его место рядом со своим отцом. Теперь ей становится хорошо, а сын подходит к отцу, облегченно вздыхает и обнимает его.

Я прошу всех встать, а мать прошу посмотреть на своего отца. Это заставляет ее расплакаться и, наконец, обнять его. Затем мы расставляем всех по-новому, такую расстановку мы называем разрешающей: вначале дед, затем мать слева от него, затем отец и, наконец, сын.

В этот момент я приглашаю клиента занять свое место в расстановке, а его заместителя – занять место среди наблюдателей. Я прошу клиента посмотреть на деда, поклониться ему и сказать: «Дорогой дедушка, я испытываю к тебе глубокое уважение!» Затем он смотрит на мать и говорит ей: «Дорогая мама, я храню в своем сердце твоего папу. Я твой единственный сын, и я не могу заменить тебе твоего отца. Пожалуйста, взгляни на меня как на своего сына и позволь мне подойти к своему отцу». Затем он подходит к своему отцу, обнимает его и с большой любовью и чувством облегчения говорит: «Дорогой папа, пожалуйста, не оставляй меня!»

Давайте посмотрим, что здесь произошло.

Пристальный взгляд матери на своего сына показывает, что она воспринимает его не как сына, а как важную фигуру из прошлого. В то же время взгляд сына, направленный в пол, указывает на то, что он смотрит на мертвого человека, – многие расстановки подтверждают, что взгляд, направленный в землю, есть на самом деле взгляд на человека, который умер. Оба наблюдения подтверждаются чувствами заместителей. Создается впечатление, что сын делает что-то ради матери.

Зная, что отец матери умер в раннем возрасте, можно допустить, что Макс смотрит на своего деда. Макс продолжает нести в себе чувства матери, боль ранней утраты, которую она, возможно, никогда не позволяла себе выразить по-настоящему, и в то же самое время он отождествляется со своим дедом. Более подробно я расскажу о перенятых чувствах в следующих главах. Отождествляясь с отцом матери, Макс оказывается неестественным образом привязан к ней эмоционально, и хотя он уже взрослый мужчина, он не в состоянии оставить ее и идти своим путем. В результате у него появляются трудности в общении со своим отцом и неспособность обрести мужскую силу. Все это могло стать причиной его настоящей проблемы.

В начале сессии это всегда – лишь предположение, которое проверяется тем, как реагируют заместители. Мы вводим в расстановку недостающий персонаж – в нашем случае умершего деда. Если это не производит никакого видимого эффекта, то, скорее всего, наша гипотеза неверна. Если же эффект сильный, значит, мы нашли корень проблемы.

В нашем случае отождествление Макса с дедом стало очевидным в тот момент, когда его заместитель почувствовал притяжение к деду. Как только это обнаружилось, решение проблемы нашлось само собой: матери нужно завершить незаконченные отношения со своим отцом, столкнуться лицом к лицу с болью утраты. Сыну же нужно отдать ей эту боль и стать ближе к своему отцу.

В процессе поиска решения все присутствующие замечают облегчение, которое испытывают участники, особенно заместитель клиента. Макс выглядит так, как будто у него гора свалилась с плеч.

Все это признаки того, что мы точно определили проблему и движемся в направлении ее разрешения, а также в направлении большей расслабленности и внутренней свободы. Понимание скрытых семейных переплетений, из-за которых у членов семьи возникают трудности, дает нам ключ к разрешению насущных проблем. Этим мы и займемся в последующих главах.