Глава 30

– Я забыл, насколько эффективна клетка, – заметил Ифор. – Вы не оставляете абсолютно никаких следов в сети. Если бы я не видел вас своими глазами прямо перед собой, то не поверил бы в то, что вы рядом.

Они сидели в задней комнате кафе на рынке Лабокра. Снаружи суетились тысячи покупателей, охотящихся за скидками. Но толика денег, врученная хозяину кафе, обеспечила уединение. Хозяин ворчал насчет «мякишей» до тех пор, пока Ифор не сказал, сколько именно он заплатит за возможность поговорить в безопасности.

– Никто не хочет принимать кредиты Внуба, – объяснил Джек. – А мы не можем выйти из Дока. Это досадно.

– Могу представить. Ваше общество…

– Это больше не мое общество.

– Хорошо, здешнее общество. Оно целиком зависит от сети. Вас, по сути, искалечили, лишив возможности погружаться в нее.

– Я думал, что возвращаюсь домой, – сказал Джек. – Но оказалось, что бо́льшая часть моего дома – в сети.

– Но даже и без нее вам запрещен доступ на бо́льшую часть Станции: Дом, Бородавка…

– Я редко бывал в Бородавке. Но мне бы очень хотелось вернуться в Дом – прогуляться еще раз в его садах, заглянуть в торговые центры.

– В эти кучи дерьма, – пробормотал Фист.

– Повидаться со старыми друзьями?

– Никто сейчас не захочет поддерживать со мной отношения.

– А как насчет родителей?

– Я виделся с отцом, – ответил Джек и надолго замолчал. – Нам нечего было сказать друг другу.

– Мать?

– Она мертва. Я не встретился с ней.

– Мне очень жаль. Примите мои соболезнования. Мы ощущаем родство с вашими несчастными угнетенными фетчами. Они так близки к нам, к чистому свободному разуму. Те, кого считают родными и близкими ваших фетчей, обращаются с ними отвратительно, ущемляя их почти во всем.

– Люди не хотят отпускать прошлое, – объяснил Джек, думая о Гарри и Андреа, об отце, не пожелавшем возвращать матери ее возраст. – Только немногие отваживаются на это.

– Люди боятся перемен, – заметил Ифор. – Новые правила и ограничения, неизвестность – это сродни смерти. Кстати, наше время общения ограниченно, так что давайте перейдем к обсуждению нашего предложения. Вы желаете его принять?

– Для меня было бы честью послужить Тотальности.

– Признаться, я удивлен. Раньше, помнится, вы были полны решимости сохранить независимость.

«Блефуй получше, – посоветовал Фист. – Мякиш попал в точку».

Джек взял чашку. Горячо, жжет пальцы. Он осторожно подул на испускающую пар жидкость, родив вереницу крошечных волн, и отхлебнул. Кофе обжег язык.

– Ифор, по-настоящему независимых нет. Определенные связи существуют всегда – есть те, кому мы обязаны, и те, кто обязан нам.

– Это вы о Корасон?

– Вы знаете об этом?

– Нас опечалила ее смерть. Лейтенант помогала нам в работе здесь. Корасон была по-настоящему гибкой и восприимчивой к новому.

– И очень умной. Жалко.

– Мы выразили наши соболезнования ее семье и Заре. – Ифор выдержал паузу и добавил: – Заря сочла возможным проинформировать нас о том, что вам были даны некоторые, скажем так, привилегии.

Он особо выделил последнее слово. Снова повисла тишина. В комнате за дверью насвистывал хозяин кафе. Звякали ложки и вилки, которые он мыл. Снаружи пророкотало скверно отлаженное авто.

– Хорошо, – заключил Джек и приказал: – Фист, явись!

Тот встал посреди стола. Идеальный джентльмен при белом галстуке, монокле и цилиндре.

– Я тут принарядился для второго свидания. Как изволите поживать?

Он протянул крохотную руку. Ифор протянул свою и сделал вид, что пожимает.

– Файрвол – ваша работа? – спросил бипед.

– Да. Надо же делать вид, что клетка работает.

– Весьма впечатляющее достижение. Что же, поговорим открыто. Вы хотите принять наше предложение о сотрудничестве и воспользоваться дипломатической неприкосновенностью для того, чтобы преследовать убийц Корасон?

«Ну, прямо рубит правду-матку!» – охнул паяц.

– Именно так, – подтвердил Джек. – Простите, что скрыл это.

– Скрывать – прискорбная человеческая привычка. Быть может, вы хотели бы сообщить нам что-либо еще?

«Джек, держи ухо востро, не спеши выкладывать козыри!» – предупредил Фист.

– Вот уже семь лет как минимум Пантеон помогает Ауд Ямате и покрывает ее. Она убила Корасон и, возможно, Гарри Девлина с женой, Андреа Хью, а также Бьерна Пендервилля. Фетчи всех сопричастных делу либо испорчены, либо посажены в клетку. Я слишком приблизился к раскрытию Яматы и ее покровителя, и потому меня услали воевать. А они по-прежнему активны, опасны и хотят заполучить Фиста. Непонятно, что они сделают с ним. Я не могу отдать им его. Хочу выяснить, кто стоит за Яматой, доказать вину и ее, и стоящего за ней бога.

«Ох ты господи боже!..»

– Я вижу, вы очень злы на них.

– Они сломали мне жизнь. Я потерял тех, кого люблю. И не хочу, чтобы эти мерзавцы мучили Фиста. Они и так натворили достаточно.

– Звучит очень убедительно. Для нас, несомненно, возникнет опасность, если ваш маленький друг попадет в нежелательные руки. Но боюсь, ваши суждения слишком зависят от ваших эмоций. Если мы открыто объявим о нашем с вами сотрудничестве в расследовании, можем причинить себе значительный вред. В данное время мы ведем крайне деликатные переговоры с Пантеоном.

– Мы с Фистом очень осторожны. Нас приучили действовать тайно. Фист для того и рожден. А вам, я уверен, не помешает убедиться в том, что вы договариваетесь с теми из Пантеона, кому можно доверять.

– Заря дала нам понять, что будет благодарна за помощь вам.

– Эта благодарность, несомненно, означает поддержку ваших требований, – заключил Джек.

– Именно. Также нам будут крайне полезны мультимедийные способности Зари, когда мы усилим свое присутствие на Станции. Вы уверены в преступности Пантеона?

– Целиком и полностью.

– Если вы поделитесь весомыми доказательствами этого, нам будет легче построить лучшее будущее и для нас, и для вас.

– Я надеюсь, вы не попросите меня скрывать что-либо от властей? – осведомился Джек.

– Нет. Возможно, мы лишь попросим вас сперва поделиться новостью с нами, а уже потом сообщать ее властям.

– Я уже говорил – занимать чью-то сторону я не намерен.

– Но ведь вы не любите Пантеон, – указал Ифор. – Мы, по крайней мере, руководствуемся разумом и общим благом, а не откровенной личной выгодой.

– Я подумаю над этим.

– Мы рады тому, что побудили вас думать. И еще кое-что…

– Да?

– Не могу не подчеркнуть снова необходимость крайней секретности. Я пошлю вам инструкцию по поискам. Постарайтесь изобразить усердное следование ей. Все другие расследования должны быть скрыты.

– У нас большой опыт в этом, – заверил Джек.

– Мы знаем – к нашему большому сожалению, – ответил посол Тотальности.

Джеку стало стыдно. Паяц тихонько пощелкал языком.

Все нужное было сказано. Снаружи смеркалось. Ифор задержал Джека у двери.

– Тотальность очень благодарна за вашу помощь, – сказал бипед и протянул руку.

Наногелевые пальцы оказались неожиданно мягкими и холодными. Ладонь Джека заметно деформировала их.

«Дави сильнее! – прошептал ехидно паяц. – Может, он лопнет, как воздушный шарик».

«Забудь ты о своих программах хоть на минуту!»

Ифор поднял воротник, надвинул шляпу на глаза и растворился в рыночной толпе. Получасом позже Тотальность подтвердила дипломатический статус Форстера. Он собрал чемоданчик, слегка виновато попрощался с Чарли, отыскал наилучший доступный отель и снял комнату там.

Через двадцать минут в двери заколотили люди Внуба. Джек продемонстрировал значки статуса и велел полицейским убираться. Фист захихикал. Спустя полчаса Джек уже спал. Наутро пришли письма от Лестак и Гарри и файл с инструкциями от Ифора. Джек глянул мельком на брызжущее яростью послание комиссара и взялся за сообщение от Девлина:

«Фист не ошибся. Это она. Живо ко мне!»

Файл Ифора включал план поисков на улицах районов Чуйгушоу и Вайэлин-Гарденс и коды доступа к программам обнаружения искусственного разума.

Коридорный вместе с завтраком принес новую одежду: отлично скроенные, из хорошей ткани вещи из небольшого, но престижного ателье Дома. Сидел новый костюм великолепно – даже Фист восхитился.

«Наконец-то ты выглядишь хоть немного элегантнее, – заметил он, явившись в черном галстуке, фраке, крылатке и цилиндре. – Что же, отправимся на охоту за мякишами!»