9. Лейбломаны
Вот на кого я всегда хотела быть похожей: на Барбру Стрейзанд (всегда завидовала некрасивым женщинам, которым удалось поставить на уши весь мир), на Монику Беллуччи (всегда завидовала красивым женщинам, которым удалось сделать из своих достоинств не элитный порноаксессуар, а настоящий культ) и на шапочно знакомую мне Людку, девушку с катастрофически малыми возможностями при огромных врожденных амбициях. Вот бы мне ее целеустремленность, силу воли, олимпийскую, остервенелую страсть к победе!
Она появилась на свет в семье инженеров, благообразно сводящих концы с концами в двухкомнатной малогабаритке. Тем не менее Люда всегда в глубине души понимала, что лично она предназначена совсем для иной жизни. У нее, некрасивой девочки из Бирюлева, не было ровно никаких оснований ждать от окружающего мира чудес.
Ее будущее несмываемым клеймом было написано на ее ладошке – школа, средненький технический вуз, а потом либо затянувшееся на долгие годы просиживание штанов в заштатном НИИ, либо выводок орущих малышей, муж, два раза в месяц вручающий ей конверт со скромными, честными деньгами, и латиноамериканские сериалы в качестве единственной эстетической отдушины.
Люде было пятнадцать с небольшим, когда ей в руки попал ее первый в жизни журнал мод – то было британское издание «Elle», принесенное в школу кем-то из одноклассниц. Весь сдвоенный урок геометрии Люда задумчиво перелистывала тонко пахнущие духами странички, рассматривала роскошные платья, туфли, которые стоили столько, сколько ее родители и за два месяца не зарабатывали, вечерние сумочки… Особенно ее заинтересовали странички светской хроники, пестрящие крошечными квадратиками фотографий. На снимках тех были люди с другой планеты – холеные, загорелые, улыбающиеся, приветливо выставляющие перед объективом ножки в туфлях Jimmy Choo, сумочки Hermes, браслеты Balenciaga…
Итогом того урока была заслуженная двойка и, как вещий гром с небес, ударившее в темечко понимание: вот кем она хочет стать, при полном отсутствии понимания, как это сделать…
С тех пор все Людины карманные деньги тратились на модный глянец. Инстинктивно понимая, что новое хобби вряд ли будет одобрено родителями, Люда прятала стопки журналов под диваном. Ночами она, вооружившись красным маркером, вновь и вновь перечитывала и так уже наизусть знакомые статьи. Она не помнила назубок таблицу умножения, зато разбуди ее среди ночи – и Люда скажет, в каких туфельках появилась Кейт Уинслет на вручении премии «Оскар» в таком-то году.
Ни в какой институт Люда, к изумленному ужасу родителей, поступать не стала. А вместо этого сразу после окончания школы устроилась младшим ассистентом в крупное пиар-агентство, специализирующееся на организации модных мероприятий. Ее работа заключалась в рутинном подай-принеси, однако Люда была на седьмом небе от счастья – ведь ей удалось сделать первый шаг, прорваться хоть на задворки мира тех, на чьем месте она втайне представляла себя саму!
Никто не мог нарадоваться на бескорыстную исполнительную ассистентку – Люда работала по двадцать часов в сутки. Иногда не появлялась дома неделями – ей было удобнее спать на кожаном офисном диване, почти не отрываясь от рабочего процесса.
Питаться старалась на презентациях, умело заворачивая в салфетку объедки с фуршетного стола.
Деловая хватка молоденькой ассистентки не могла долго оставаться в тени. Однажды свершилось чудо – на Люду обратил внимание президент агентства, и ей был милостиво вручен титул менеджера проектов.
Но карьерный взлет Люды был мимолетен, как падение метеорита. На одном из мероприятий она познакомилась с известным бизнесменом Борисом Садовым и, почувствовав в нем вяловатый, но все же интерес, вцепилась в него бульдожьей хваткой. Такой уж характер у Людмилы был – если она чего-то хотела, то добивалась этого непременно и любой ценой. Все только диву давались – привередливый любитель эротического разнообразия, Садовый уже через полгода превратился в дрессированное, легко управляемое существо, которое Людка на коротком поводке повела под венец.
Денег у Бориса было мало не покажется. Люда уволилась и теперь целыми днями осуществляла детские мечты – с маниакальным рвением скупала все то, на что раньше и посмотреть боялась: Armani, Burberry, Cristian Lacroix, Issey Miyake, Max Mara, Vicini, Moschino, Missoni, Louis Vuitton.
Огромная комната их загородного дома была отведена под Людочкину гардеробную.
С этого момента и стартует вторая часть этой душераздирающей истории.
Итак, Люде слегка за тридцать, и она стала-таки королевой этого привередливого города. Ее морщинки разглажены ботоксом, ее улыбка облагорожена белоснежными винирами, ее гардеробная комната насчитывает несколько тысяч образцов одежды и аксессуаров самого высокого класса. В личных водителях у нее служит эффектный мулат (форменная одежда – белый вельветовый костюм), завтракает она кислородным коктейлем с сиропом шиповника, осчастливливает своим присутствием только самые лучшие вечеринки этого мира.
Люда пожинает щедрые плоды собственного упорства, а в перерывах между раутами, банкетами и премьерами готовится к своему тридцать третьему дню рождения.
Ох, не зря возраст Христа суеверно считают опасным, ибо именно в тот самый день рухнул разложенный по полочкам и увешанный фирменными бирочками Людкин мирок. А начиналось все вполне невинно.
Торжество отмечали в «Метрополе».
Приглашены были все-все – от мэра города до дальней родственницы из Урюпинска, которую и сама Люда помнила смутно.
Пятьсот гостей, пятидесятикилограммовый шоколадный торт со свечками, ансамбль венских скрипачей на входе, тысячедолларовое шампанское на аперитив, сувениры от Swarowski в качестве памятных подарков гостям, французский шеф-повар, стриптизеры-официанты, концерт звезд эстрады, одушевленный декор – живые белые медведи, известный лондонский диджей, журналисты всех более-менее значимых светских журналов…
В тот вечер Люда чувствовала себя стопроцентно счастливой – то было не нервное, балансирующее на одной ноге счастье старлетки, урвавшей свой кусок, а умиротворенное спокойствие женщины, заветная цель которой была в кармане – давно, заслуженно и навсегда.
А ночью она разбирала подарки. В сорокаметровой спальне Люды почти не осталось места для нее самой – все поверхности были заставлены нарядными коробками, заманчиво шуршащими свертками, фирменными пакетами. Чего там только не было! Вся Москва была осведомлена о ее почти болезненной любви к звучным лейблам. Гости Людмилу не разочаровали.
Чайный сервиз от Etro, брошь и браслет John Galliano, фарфоровые тарелки Royal Doulton, туфельки Gucci, пальто Alexander McQueen, роскошная сумочка из последней коллекции Louis Vuitton!
Эта самая сумочка в итоге и превратила незыблемый Людин мир в шаткий карточный домик. Вот как все получилось.
В качестве лирического отступления обратимся к совершенно незначительному персонажу, на которого в процессе грандиозного празднования Людиного дня рождения не обратила внимания ни одна живая душа. Человек этот был цинично проигнорирован и другими гостями, и журналистами, даром что вырядился в свое самое дорогое торжественное платье, извлекаемое из шкафа только в исключительных случаях. К той самой родственнице из Урюпинска, приглашенной лишь из вежливости, назовем ее тетя Маша.
Для тети Маши, скромной сорокалетней учительницы начальных классов, неожиданное приглашение на мегамероприятие стало чуть ли не самым главным светским событием в ее ничем не примечательной жизни.
Собирали «в свет» ее всем двором – соседка сверху одолжила длинную нить искусственного жемчуга, соседка снизу от сердца оторвала элегантную шляпку и французские духи, а вредная соседка из двенадцатой квартиры приперлась с пустыми руками да еще имела наглость потребовать раздобыть для нее автограф Аллы Пугачевой.
Тетя Маша знала, что племянница ее – известная модница, вот и решила вопреки здравому смыслу подарить что-нибудь действительно роскошное. Значительными средствами она не располагала, но скромные потребности позволяли потихоньку откладывать на черный день. И вот теперь заветная шкатулка с «запасными» деньгами была легкомысленно опустошена. Уж очень тете Маше хотелось удивить московскую родственницу.
Подарок выбирала долго, с душой. Сначала в парфюмерный магазин пришла, перенюхала все новинки. Потом в ювелирный – тоскливо рассматривая подвески и кольца, думала о том, что вот ей никто никогда не делал таких роскошных подарков. «Наверняка у нее полно и духов, и побрякушек, – рассудила тетя Маша, – подарок должен быть оригинальным. Например… Например…»
И тут ее алчущий взгляд упал на ларек с яркими сумочками. «Например, сумка! – обрадовалась она. – Сумка любой женщине никогда не помешает!»
Она устремилась к ларьку и принялась перебирать выставленные образцы, отвергая скучно-коричневые варианты в пользу карамельно-ярких. У самой тети Маши было три сумочки – строгая черная, разношенная хозяйственная и маленькая бисерная на выход. Она, разумеется, и понятия не имела, что существуют на этом свете женщины, у которых для подобных аксессуаров предназначен целый огромный шкаф, и они сами уже не помнят, что конкретно в нем находится.
В итоге, посовещавшись с пергидрольной продавщицей, тетя Маша выбрала белую кожаную сумочку, всю в разноцветных надписях «Lois Vuiton». То, что надо – и нарядно, и вполне практично, все поместится. Да и не то чтобы запредельно дорого, всего полторы тысячи рублей.
Люда собиралась на вечеринку в честь открытия нового бутика элитных вин. Каждый выход в люди – представление, мини-шоу, причем конкуренция на роль примы еще выше, чем вступительный конкурс во ВГИК.
Людмила не собиралась уступать никому пальму первенства.
Белое атласное пальто, в котором она смотрелась стройнее и выше, эксклюзивные сапоги, изумрудная подвеска на кожаном шнурке и драгоценная новая сумочка.
Как всегда, ее появление привлекло внимание всех фотографов, бесцельно слоняющихся по залу в поисках узнаваемых физиономий. С королевской снисходительностью Люда одаривала фотокамеры благосклонным вниманием – улыбалась, загадочно хмурилась, красноречиво поднимала бровь. Люда никому не говорила – пару лет назад она брала уроки у старенькой актрисы, которая учила ее элегантной жестикуляции.
Она как-то не заметила, что в какой-то момент внимание фотографов переключилось с нее самой на ее сумочку. А если бы и заметила, то вряд ли придала этому значение – на светских вечеринках часто фотографируют аксессуары гостей.
Она не услышала, как кто-то за ее спиной удивленно прошептал: «Вы заметили? На ее сумочке слово Vuitton написано с одной t! Что она хотела этим сказать?»
Изумленные журналисты, сочась ядовитой слюною, разошлись по своим редакциям, а ничего не подозревающая Люда поехала домой – она так увлеклась дегустацией старых вин, что у нее раскалывалась голова.
Следующим утром ее разбудил телефонный звонок. Взглянула на часы – половина одиннадцатого. Ей, светской ночной принцессе, обычно никто не звонил в такую рань. Она даже телефон никогда не отключала, рассчитывая на чужое чувство такта. Застонав, Люда спустила ноги с кровати и босиком прошлепала по паркету в прихожую. Нашла в сумочке назойливо пиликающий мобильный – первым инстинктивным желанием было запустить им в стену, но в окошке высветился номер Ярославы, редактора известного ток-шоу на Первом канале.
Иногда Люда участвовала в телепередачах в качестве модного эксперта, общественное внимание ей льстило. В равнодушной светской львице еще жила жадная до всеобщего признания девочка из Бирюлева.
– Люда? – У Ярославы был низкий прокуренный голос, больше похожий на мужской.
– Да. Ты чего в такую рань?
– Да я уже час вокруг телефона круги описываю. Извини, не выдержала, – рассмеялась Ярослава, – наверное, тебе уже многие звонили? Ты вчера так отличилась!
– Да уж… – рассеянно пробормотала Людмила, не вполне понимая, о чем идет речь. О ее новых сапогах, за которые ей пришлось отдать семь тысяч евро в миланском бутике? О ее белоснежном пальто? О ее коллекционном мобильном телефоне? О ее новом цвете волос? О ее сумочке?
– Скажи, а ты это специально? То есть это был такой ход, да?
Что она несет?!
– Ну, в общем-то…
– Я так и знала! – перебила торжествующая Ярослава. – Ты молодец, смелая! Надо было давно утереть им всем нос. Слушай, придешь к нам завтра в прямой эфир?
– Что?
– Будешь главной героиней. Мы давно хотели сделать такую тему.
Все Людино существо было раздираемо противоречивыми эмоциями: с одной стороны, ей отчаянно хотелось узнать, о чем же все-таки идет речь, с другой – перспектива появиться в прайм-тайм на Первом канале казалась такой заманчивой. А вдруг Ярослава что-то перепутала? Когда Люда придет в студию, отыгрывать назад будет поздно.
– Хорошо, – небрежно согласилась она.
– Супер! – Ярослава обрадовалась так, словно ей удалось затащить на прямой эфир как минимум Мадонну. – Только я тебя умоляю, возьми с собою эту свою сумочку!
Люде и раньше приходилось участвовать в телепередачах, однако в прямом эфире – никогда. Она-то думала, что в телецентре ей не спеша расскажут, о чем идет речь. Она продумает свои реплики, заготовит парочку шуток, чтобы постепенно выдать их благосклонной публике в манере экспромта.
Однако на практике все получилось совсем не так. Ее такси намертво застряло в пробке, в итоге Люда прибыла с сорокаминутным опозданием – к этому времени оба редактора бились в истерике, угрожая Ярославе мучительной смертью, если гостья проигнорирует эфир.
Люду чуть ли не бегом заставили нестись в гримерную, где меланхоличный стилист нетрадиционной ориентации чуть не выдернул ей половину волос жесткой щеткой. Она брезгливо морщилась, когда на ее щеки и лоб накладывали попахивающий бытовой химией грим. Взглянув на себя в зеркало, она ужаснулась – у гримера явно было собственное радикальное видение женской красоты. Отнюдь не нежный возраст героини шоу не помешал ему нарисовать на ее глазах нечто экстремально-панковское. У нее не оставалось времени, чтобы смыть это безобразие, – Ярослава чуть ли не на коленях умоляла немедленно отправиться в студию. «Мы уволим гримера! – клялась она, – а кстати, не так тебе и плохо. Теперь ты соответствуешь теме программы. Женщина, которая не боится ничего. Которой наплевать на общественное мнение!»
Настроение было на нуле – Люда апатично приплелась в студию. Звукорежиссер прикрепил к ее блузе микрофон, чуть не оторвав при этом пуговицу. На ее коленях стояла злополучная сумочка – Люда теребила кожаный ремешок.
Наконец съемочную площадку покинули все посторонние. «Пять секунд до эфира, – торжественно объявил механический голос, – четыре, три, две…»
Как чертик из коробочки, в студию выскочил загорелый ведущий с торчащими в разные стороны мелированными волосами.
– Итак, дамы и господа, тема нашей программы – «Жизнь в стиле fake!» Сегодня мы поговорим о рынке поддельных товаров. О тех, кто производит подделки, и тех, кто их покупает. О том, как борются с fake-рынком производители… Ну а главная героиня нашей программы – известная женщина, светская львица Людмила Садовая. Обратите внимание, на ее коленях поддельная сумочка Луи Виттон. Вчера Люда появилась с ней на громкой презентации. Давайте спросим законодательницу мод – что она хотела этим доказать?
Ее сердце словно кипятком обожгло – она посмотрела вниз, на свою сумочку, и только в тот момент заметила роковую ошибку – Lois Vuiton!
Да что же это такое? Да кто же мог так с ней поступить?!
– Людмила, поговорим о вашей сумочке. Скажите, вы специально купили ее? Это какой-то социальный протест?
Она и сама не понимала, что с ней произошло. Хотела сказать что-то – слова застревали в горле. Словно она онемела в одночасье, словно кто-то наложил на нее заклятие вечного молчания. В сущности, ведь ничего страшного не произошло. Ну подумаешь, ошибка, подделка… Fake… Да такие сумочки у каждой третьей студентки – и никто из них вешаться от горя не собирается. Надо взять себя в руки, отшутиться, улыбнуться. Наплести что-нибудь – например, что она хотела всех разыграть. Мило пококетничать с остолопом-ведущим.
Из ее открытого рта вырвался лишь сиплый хрип.
Что-то оборвалось внутри нее, весь ее мир рассыпался потревоженным карточным домиком. Жизнь в стиле fake… Она добилась успеха только благодаря своему умению разбираться в хороших вещах. Она никогда никому не рассказывала – у нее была коллекция бумажных ценников. Бирочки, этикетки, логотипы – все это она аккуратно вклеивала в специальный массивный альбом. Кто-то коллекционирует стихи, кто-то – кулинарные рецепты, а Люда – этикетки.
Жизнь в стиле fake…
Из телецентра Людмилу забирала «скорая». Взволнованный супруг устроил ее в элитную загородную клинику неврозов, где она провела восемь месяцев.
Говорят, она и сейчас почти не выезжает из своего загородного имения. Увлеклась огородничеством, воспитывает близнецов – сына и дочку, – а большинство своих нарядов раздала домработницам.
Зря она так, наверное. Светские скандалы забываются быстро. Каждый вечер в Москве какому-нибудь знаменитому бедняге суждено опростоволоситься. Чужое фиаско подобно взбитым сливкам – свежо и заманчиво только в первые часы существования.
Но Люде все равно не по себе – а вдруг она, нарушив многомесячную приватность, выйдет в люди и ненароком услышит за своей спиной ядовитый шепоток: «Смотрите, вон идет та девушка, с поддельной сумочкой Lois Vuitton!»
