До вечера, после еще нескольких, и, слава богу, удачных стычек с мутантами напарникам удалось преодолеть всего километр. Округу почти сплошь усеивали аномалии, отчего продвижение оказалось мучительным. Квашня петлял, часто резко изменял направление, словно разучивал замысловатый танец, но продолжал упорно тянуть Артема за собой. Под конец парень вымотался настолько, что на вынужденных привалах моментально засыпал, не в силах даже поддерживать беседу со сталкером. Ведущий же, наоборот, словно получив заряд бодрости, был активен. Единственное, в чем он изменился – в голосе проводника больше не звучало веселых ноток. Все произносимые сталкером фразы звучали лаконично. Трагичность произошедшего с Сиплым оставила и на нем неизгладимо печальный след.

Перед наступлением ночи, осмотрев на краю просеки с ЛЭП наиболее подходящее место, Квашня махнул рукой.

– Вот здесь и заночуем. Нам надо успеть засветло найти побольше дров и нарубить веток для шалаша. Поступим так: ты собираешь хворост, а я убежищем займусь. Благо, здесь поросли молодой достаточно – быстро справимся. Только по сторонам не забывай посматривать, чтобы впросак опять не попасть. Аномалий вроде нет, а вот зверье бродит там, где пожелает…

Натаскав приличную кучу сухих палок, Артем отправился за следующей охапкой и внезапно встал, как вкопанный, увидев очередную непонятную вещь. С веток дерева свисали серо-коричневые пряди, едва качаясь от слабого дуновения ветерка.

– Михалыч! – позвал он сталкера, орудующего тесаком на месте привала. – А это что такое здесь?

– Быстро отвалил подальше! – парировал тот в ответ. Приблизившись, заключил: – Вот это, паря, и есть «волосы», а рядом с ними «стеклотоки»… Аномальные поросли. Повезло тебе, что близко к ним не подошел да трогать не пытался. Запомни: возле них и звуков громких производить нельзя! Они своими спорами выстреливают при любом движении или колебании воздуха. Те, в свою очередь, на кожу коли попадут, не большая беда, но ожог останется такой, будто сковородой раскаленной приложило. Если вовремя антидотом воспользоваться, вылечишься. А вот ежели в легких окажутся, тогда пиши – пропало. Не жилец будешь. Все распухнет так, что перекроет доступ воздуха. Задохнешься в один момент! Никого еще спасти не удалось.

– Так вот почему вы так говорите…

– Как? – не понял Квашня.

– Ну, когда в память о ком-либо… Про землю – не «стеклотоками».

– А-а-а! Ну, так да. Кому же пожелаешь в такой мерзопакости лежать? Ладно, темнеет уже, давай-ка, дальше делом займемся. А ты повнимательней себя веди. Не ровен час – еще такие подарки найдутся…

Ночь окутала мраком затаившуюся округу. Теперь только горящий костерок отодвигал темноту на небольшое расстояние от сидящих людей. Было страшно и неуютно. Артем жался поближе к огню, его знобило от нервного напряжения прошедших дней.

Чувствуя состояние парня, Квашня вздохнул:

– Вишь, как бывает в жизни. Не успеешь человека узнать толком, а его уже и в живых нет.

– Михалыч, а вы давно Степана знаете? Вернее, знали…

– Давненько, паря. Мы, почитай, с ним только рейдов в Зону сделали не менее пары сотен. Удачлив он был. Удачлив и смел. Да… Не заслужил он такой смерти, что ни говори. Вот так всегда случается. Только шел и смеялся, а тут – раз, и нет его… И ведь до последнего отдавал отчет, что делает. Он ведь мог попробовать вырваться от этих тварей, если бы крутнулся в другую сторону. Так нет, потянул их за собой в «воронку»… Это чтобы, значит, нам с тобой легче было. Отец мне рассказывал, что с ними на фронте мужик один служил. Немцы всю его семью, почитай, истребили. Ох, и злился он на них! В бою не жалел ни капли, даже раненых добивал. Чуть под трибунал не попал за это. А однажды случилось так, что ему колонну пленных конвоировать доверили. Чтобы, значит, отвести до тыловых позиций и там сдать в распоряжение специальной части по сбору этих, отвоевавшихся… Их же потом на работы отправляли. Чтобы разруху, войной нанесенную, устраняли. Ох, и много же их при этом полегло! А чё жалеть-то было? Сами к нам полезли, хозяевами хотели стать. Чтоб, значит, мы горбатились у них в рабстве. А тут по шапке получили, вот и работали… Но я отвлекся. Вот и повел тот мужик их по дороге. А с ним другой в паре был. Ну, весь при орденах да медалях. Герой, словом. Идет и побасёнки ему про дела свои геройские на всех фронтах травит. А у этого аж рот от удивления открылся, да гордость взяла – с каким великим человеком рядом находится. И случилась трагедия. Какая-то группа немцев из окружения решила вырваться. У них даже танк с собой был. А на беду машина, везущая в тыл раненых, начала обгонять колонну пленных. Вот у них на глазах эту машину и разорвало снарядом. Тела в разные стороны раскидало взрывом. Транспорт, перевернутый набок, загорелся, а заодно и немцев пленных осколками прихватило. Лежат на дороге и стонут. А кто и совсем богу душу отдал. Мужичок-то этот не выдержал и ломанулся подопечных из беды выручать. Так до последнего под огнем их в низину и таскал на себе. Смотрит потом, а герой-напарник его нырнул в кювет и весь белый, как полотно, трясется там от страха, высунуться боится. На тот момент остался в одиночестве весь пораненный немецкий офицер. Пожилой уже, в очках. Профессор – профессором. Лежит и молча терпит. А вокруг пули льются, как ливень по весне. Вот мужик, невзирая на плотный обстрел, до этого немца и подался. Дополз, схватил его в охапку – и в обратку. И уже перед самым спуском, прикрывая собой пленного, пулю-то в спину напоследок получил. Тут и наши подоспели, раздолбали врага. Но того, что случилось, уже не исправишь. Немцы-то пленные, как увидали, что мужика ранило, бережно его завернули, чуть не последнее с себя сняв, и оружие при нем оставили – не тронули даже. А потом в попутную машину погрузили. Только все равно до госпиталя мужик не дожил. Скончался по дороге… А когда особисты стали крутить, отчего второй-то из канавы не вылез, так и разобрались, что никакой он не герой оказался. Сидел до этого в штабе крысой канцелярской да бумажки разные писал. Через него, почитай, много бумаг да наградных представлений проходило. Вот и прописывал себя вместо кого другого. А потом проштрафился. То ли украл что-то у начальника, то ли работу не доделал. А надо было к спеху… Не знаю, короче, но только после этого его этих наград лишили и на передовую отправили. Вот и думай теперь, кто герой, а кто самый, что ни на есть, подлец.

Сталкер глубоко вздохнул, выдержал небольшую паузу и продолжил:

– Так и Степан. Жил степенно, никогда даже мухи не обидел. В обычной действительности, я имею в виду. Он же жену свою на руках носил, тещу с тестем уважал, да детишек тешил. Тоже ведь не от хорошей жизни в Зону-то полез. Дочка уже подросла, скоро в институт поступать, а денег маловато. Что там, на селе, сейчас платят работникам? Гроши… И скотину растишь, растишь, а за мясо или живой вес потом крохи перепадают. Много не заработаешь. А она, вишь, еще и моделью или, как там – поп-звездой стать хочет. Обычному человеку, да без бабла, туда и соваться не стоит пробовать. Вот Степа и копил дочери на жизнь дальнейшую таким макаром… И ведь не пожалел себя нисколько. Он недавно сказал, что набрал уже достаточно. Хотел бросать сталкерство, но, вишь ты, не вышло… Так сталкером и погиб, не к ночи помянут будь. Царство тебе, Степан, небесное…

Квашня залпом выпил половину кружки и вновь замолчал ненадолго. Артем посмотрел на дно своего пластмассового стаканчика сквозь мутную жидкость и сморщился.

– Да не робей ты! Выпей за упокой души мужика. Глядишь, и будет ему на том свете лучше прежнего.

– Нет. Я не могу. Я же никогда еще не пил…

– То есть, как не пил? А в доме с нами кто выпивал вчера?

– Так я не пил, просто вид делал.

– Это как? А горилку куда потом дел? В стакане ведь ее не было. Вылил, поди, шельмец? Такую жидкость живительную извел почем зря…

– Нет, Михалыч. Вы со Степаном когда отворачивались, я вам по кружкам сливал…

– А-а-а! Ну, тогда ладно. Только все равно нечестно это. Молод еще, а обманывать пытаешься!

– Так я же сознался…

– Что сознался – хорошо. Но лучше бы сразу честно сказал, что не пьешь. Кто же неволить будет? Здоровье – оно для каждого свое, индивидуальное. Мы бы поняли.

– Извините…

– Ага! Скажи мне еще, что больше так не будешь. Я ж не воспитатель тебе в детском саду, чтобы в угол ставить. Хе-хе! – в голосе Квашни, наконец, промелькнули веселые нотки. – Ну, да ладно. Эту-то хоть выпей за Степин упокой…

Артем набрался решимости и залпом опорожнил емкость. Закашлялся. От жгучей горечи перехватило дыхание, горло нещадно обожгло, на глаза набежали слезы.

– Да кто же так ее пьет? Надо сначала прицелиться, выпустить весь воздух, проглотить, поднести ко рту ложку с тушенкой, закусить. А потом только начинать дышать снова. Хех! Зелень, что скажешь… Но на первый раз сгодится.

Квашня ласково похлопал Артема по спине. Тот проморгался от выступивших слез и через силу произнес:

– Не-е-е… Эта была первая и последняя…

– А вот тут не говори – гоп, пока не перепрыгнешь! Ишь, чё удумал! Последняя… Мы всегда говорим – крайняя. Вот, как у летчиков принято вылеты называть.

– Значит, крайняя…

– Ну, как решишь, так и будет. Давай подумаем, как ночь проведем. Один отдыхать будет, а другой его охранять. И поступим мы так: сначала ты спишь, а потом – я. Во-первых, мне с рассвета бодрячком надо быть, чтобы дорогу выбирать и вести тебя со свежими силами. А во-вторых, ты сегодня вымотался в хлам. Вижу, как глазами медленно моргаешь. Того и гляди – свалишься прямо здесь. Вот сейчас еще снотворненького принял для сугрева, хе-хе-хе, забирайся в шалаш и – баиньки. А я тебя в два часа разбужу, объясню, как не уснуть на посту, потом и лягу. Утро, оно вечера мудренее.

Артем кивнул сталкеру и улегся в сооруженном шалаше. Но еще какое-то время сон не шел. Сказался переизбыток полученного адреналина. Сквозь приоткрытые веки он смотрел в спину Квашне, время от времени подкидывающего в костер дрова, отчего вверх вместе с дымом устремлялись веселые яркие искры. Из головы никак не выходили образы людей, которых он знал. Дед Семен, бабушка Анна, Веник, Сиплый. Всех тех, кого в живых на этом свете уже не было. В голове роились мысли о неизбежности смерти. Сделалось тоскливо. Хотелось расплакаться в голос, в такт потрескивающим в костре дровам и взметающимся к небу искрам. А потом он вспомнил об Олесе, радуясь тому, что хоть она находится сейчас в безопасности. Его Олеся – хрупкая, кареглазая смуглянка, не раз признававшаяся ласковым шепотом в любви… От этих мыслей Артему стало приятно и тепло. Силуэт Квашни начал медленно двоиться, а затем, расплывшись, канул в темноту. Пришла сонная нега, медленно унося его сознание куда-то туда, где ждали радость, любовь и счастье…

– Везунчик, слышь, Везунчик, вставай, – голос сталкера вернул парня к действительности. – Пришло твое время дежурить.

Желая протянуть еще немного, Артем попытался перевернуться на другой бок и сладко потянулся. Но уверенный тон Квашни не дал ему ни секунды промедления.

– Вставай, говорю…

– А что, уже утро? – не пришедший в себя парень никак не понимал, зачем Михалыч будит его так рано.

– Да тише ты… Вставай, но потихоньку. Недалече зверье рыщет. Несколько раз я уже слышал, как они воют и грызутся. Так что не шуми.

– А что мне делать, если они появятся?

– Да не ори ты, сказал… У тебя со слухом все нормально?

– Ну, да…

– Так, значит, должен слышать, что я говорю? А я говорю: ти-ше. Понял?

– Да…

– Вот и не задавай пока вопросов, а слушай. Перво-наперво, вот тебе банка энергетика. Чтобы, значит, тонус в организме повысился, и ты спать больше не хотел.

– А вы, Михалыч, спать ляжете, в то время, когда звери сюда идут?

– Везунчик, я же сказал, чтобы ты пока вопросов не задавал, – шепот Квашни перешел на зловещие нотки. – Я не говорил, что они сюда идут, а предупредил, что недалеко рыщут. Совсем не обязательно, что они к нам направятся. Могут просто передвигаться в сторону Рубежа. Так, кстати, границы Зоны называют. Ты поспал?

– Ну, вроде, да…

– А теперь не выводи меня из себя, а выслушай. Потому как я тоже хочу спать. И мне, кровь из носу, надо хотя бы пару часов вздремнуть. Иначе мы с тобой не сможем идти дальше. А тогда нам обоим точно придет хана. Понял ты, наконец, или нет?!

– Всё, всё, Михалыч, я вас понял. Просто проснуться еще не успел толком.

– Наконец-то! Пей напиток и слушай дальнейший инструктаж. Вот тебе мой КПК. Знаешь, как с ним обращаться?

– Угу… – рот Артема наполнился пузырящейся жидкостью со вкусом грейпфрута и мяты.

– Через десять минут энергетик начнет действовать, почувствуешь себя бодрее. Сон как рукой снимет. Так вот. Левую верхнюю кнопку включай время от времени и води прибором из стороны в сторону. На экране сканер высветит схему округи. Включи сейчас. Поводи. Да не нижнюю кнопку! Сказал же – верхнюю. А это не то совсем. Это записная книжка. Я в нее пометки схронов заношу, где вещи прячу от чужих глаз. Вот, к примеру, место, к которому мы идем. Недалеко от райцентра. По всем признакам, Зона туда не докатилась. А если добралась, нам к тому схрону и надо. Чтобы запасы провианта и патронов пополнить. И еще там комбезы новые есть, целых три штуки, и оружие. Так что тоже запоминай, вдруг сгодится. А теперь кнопку сброса нажми и верхнюю дави. Во-от! Сканер включился. Видишь, в центре две зеленые точки? Это мы с тобой. Все враги на нем обозначатся красным. Но не забывай про собственное зрение. Присматривайся, прислушивайся. Не полагайся только на технику, вдруг заглючит? Сам будь внимателен. Ежели что не так, дуй сразу ко мне и тормоши. Да, и еще: костер сильно не жги. Видишь, я его чуть поддерживал? Это тоже для того, чтобы лишнего внимания к себе не привлекать. Всё понял?

– Да.

– И оружие проверь, чтобы, в случае чего, мог его не мешкая применить. Всё. Я упал.

Квашня залез в шалаш, и через пару минут оттуда уже доносилось его громкое посапывание. Артем подкинул в тлеющие угли пару веток, которые тут же вспыхнули ярким пламенем. Огонь начал лизать остатки березовой коры, отчего раздался, как показалось, оглушительный треск. Парень вздрогнул, быстро пробежался глазами по осветившейся округе, а потом включил сканер, направляя его в разные стороны, как учил сталкер. Замигали две привычные зеленые точки, других не появилось. Это немного успокоило. Но все равно где-то под ложечкой сосало нехорошее предчувствие. Поначалу хотелось спать, глаза сами собой начинали закрываться, чего Артем очень сильно боялся: уснуть и прозевать противника. И выйдет, как говорил старшина его роты во время военных сборов: «Проснешься, а голова уже в тумбочке». Поэтому постоянно встряхивался, резко вставал и садился вновь. Но через некоторое время выпитый энергетик и впрямь начал действовать. Сон сняло, как рукой. Зрение перестало беспокоить расплывчатостью предметов. Руки уверенно держали автомат. КПК мирно попискивал на запястье. Но раздающиеся изредка далекие рыки и вой зверья иногда выводили парня из равновесия.

Только теперь он понял, как трудна и опасна жизнь сталкеров. Интересно, а он сам смог бы решиться на эту работу? Однозначно – нет. Хотя, как знать… Что в его жизни могло произойти такое, чтобы он добровольно пошел в Зону? Наверное, что-то страшное, чего бы никогда не хотелось.

Артем повернул голову налево и трижды сплюнул через плечо. Вот ведь, как повернулось все. Кто бы мог подумать, что деревенька его детства может так просто сгореть… Слезы опять навернулись на глаза, но, взяв себя в руки, парень отринул прочь грустные мысли, встрепенулся и вновь усилил бдительность. Что ни говори, а перед Квашнёй и погибшими мужиками он теперь в долгу.

«Да, еще же Нафаня! Ведь он опять сегодня помог в трудную минуту». Кто он? Откуда взялся? И какие перипетии судьбы сделали его домовым? Какие дела он не сумел закончить на этом свете? Быть может, совершил в свое время какой-то тяжкий грех? Кто теперь скажет… Наверное, с той поры кануло огромное количество времени. А может, и правда, он, как рассказывал Квашня, далекий предок Артема? Или все разговоры о параллельных мирах – не пустая болтовня? Вдруг Нафаня является ему некоей кровной родней, существующей в попутной реальности? И писатели-фантасты почти не преувеличивали действительности? Ведь был же выдуман ими Гиперболоид инженера Гарина. А много позже наука добралась-таки до разгадки секрета лазерного луча…

Так за размышлениями прошло два часа. Небо на востоке уже заметно посветлело, близился рассвет. Предутренняя свежесть начала пробирать спину, что вынудило Артема поежиться и подбросить в костер очередную порцию хвороста. Вспыхнувший с новой силой огонь принялся весело облизывать высохшие сучья. Трава вокруг кострища начала дымиться и тлеть, заставив парня притоптать ее ботинками. Потом он еще с минуту не мог понять, почему даже после того, как уселся вновь, звук продолжает раздаваться. Прислушался и вдруг ошарашенно понял, что это не его топот!

«Вот балда! Совсем забылся со своими рассуждениями!» Быстро включив сканер КПК, испуганно смотрел Артем на большое количество красных точек, перемещающихся с другой стороны просеки.

«Что делать?!» Мысли бешено завращались в голове, а сердце ухнуло куда-то вниз. Ах, нет, это не сердце. Это что-то большое двигается, шумно ступая, отчего земная поверхность вздрагивает и бьет по подошвам ботинок! Сообразив, наконец, что следует предпринять, парень рванулся в сторону шалаша, где спал Квашня. Но сталкер уже и сам вылезал из-под навеса, держа оружие наготове.

– Что там такое, Михалыч?! – взволнованно хрипя, зашептал Артем.

– Кажись, злыдень ломится. Только у него такой шаг тяжелый.

– Так на экране точек много…

– Много, говоришь? Поди, крысаки. Они его завсегда сопровождают. Как стервятники. Он добычу рвет, а зверята эти за ним подъедают. Не дай бог, когда стаей навалятся, не отобьешься потом. Сами мелкие, а злые до ужаса. В них жизни-то на вздох, но челюсти, как капканы. Зубы острые, на лапах когти. Прыгают здорово, могут до лица человеку дотянуться. А уж ежели до носа достанут, тебе и не до обороны тогда. От боли ничего не увидишь. Тут они сразу и навалятся скопом, и пиши – пропало… Уходить надо потихоньку. Их костер на время задержит. Отвлекутся на него, начнут бегать вокруг. Уж потом, когда потухнет, рыскать по поляне будут в поисках добычи. Так что, давай быстро собираться да ноги делать…

На сборы ушло несколько секунд. После чего Квашня потянул за собой Артема и побежал вдоль просеки легкой трусцой. Утренний полумрак мешал ориентироваться. Парень едва успевал повторять за сталкером виражи внезапных поворотов. Для него так и осталось загадкой, как этот немолодой уже человек столь длительное время поддерживает без остановки ускоренный темп. Причем, вовремя изменяет направление, огибая участки, на которых таятся опасности. Чутье сталкера не подводило даже в темноте.

Через некоторое время Квашня сделал внезапную остановку. Артем догнал его и, держась за ствол молодой осины, шумно переводил дух. В голове раздавался непривычный гул, словно недалеко с шипением работал какой-то громадный механизм. Странное состояние выводило из равновесия, в ушах позвякивало и пищало, предметы перед глазами слегка двоились. Подумалось даже, что это, вероятно, вызвано начинающейся простудой.

– Да тише ты! – сталкер прислушивался к окружающему. – По ходу, оторвались от них. Только не нравится мне одна вещичка… Чуешь, как по мозгам бьет?

– И у вас такое же? А я думал…

– Да погодь… – Квашня вновь ненадолго сосредоточился. – Так и есть! Вот ведь попали, так попали… Зараза! Слушай сюда, Везунчик. Нам теперь надо еще шибче ноги делать, иначе – труба. Сейчас зверье пожалует целым гуртом. Похоже, на нас вышел телепат… Это еще тот монстр, как бы не самый страшный из всех. Он зверье и гонит перед собой. Вряд ли мы сможем отбиться, если не уйдем от них сейчас. Вперед!

Сталкер выбрал направление, шумно отдышался несколько раз и, углубившись с просеки в лесную чащобу, быстрым темпом потрусил строго на юг. Почти ничего не поняв с его слов, Артем, которому передалось волнение проводника, торопился, но все равно еле поспевал следом. На плечи больно давили лямки рюкзака, и автомат постоянно бился о бедро, болтаясь на ремне. Стиснув зубы, парень старался не замечать неудобств. Сначала очень хотелось подробнее расспросить Квашню о его опасениях, но ускоренное передвижение окончательно сбило дыхание, отчего он не мог вымолвить даже слова. А сталкер только подгонял его окриками, изредка оборачиваясь и озабоченно мотая головой.

Вдруг произошло неожиданное. Бегущий впереди Квашня отлетел на несколько метров в сторону, ударился о ствол большого дерева и ничком упал в заросли травы. Артем встал, как вкопанный, не успев сообразить, что могло столь молниеносным образом откинуть сталкера, сбив его с намеченного пути. И тут он увидел ужасное создание, внешним видом напоминающее крупного льва, с горящими в полутьме глазами, с той лишь разницей, что у монстра не было хвоста и венчавшей головы косматой гривы. Оторопело взирал парень на зверя, не смея сделать ни шагу. В груди похолодело от страха, когда, приглядевшись, он понял, что из тела мутанта непривычно и диковинно выступали сразу две разных по размеру головы. Большая скалилась крупными и острыми клыками, а меньшая впилась пронзительным осмысленным взглядом в стоящего человека. Тварь издала утробное рычание и, медленно водя массивным крупом из стороны в сторону, начала пригибаться к земле, готовясь к прыжку.

От ужаса Артем пронзительно закричал и, забыв о находящемся в руках оружии, попытался спастись бегством. Но в этот момент рядом с ним стремительными прыжками оказались еще два подобных монстра. Огрызаясь друг на друга, мутанты ревели на весь лес, не желая делиться добычей. На поляне разгорелась борьба за лакомый кусок. Звери, рыча, сцепились в плотный клубок тел и, поднимая в воздух листья, вперемешку с вырванным дерном, начали отчаянную борьбу.

И тут пришедший в себя Квашня открыл по исчадиям ада прицельный огонь. Монстры взревели еще громче и переключили внимание на лежащего сталкера. Сообразив, наконец, чем он может помочь напарнику, Артем вскинул автомат и начал стрелять длинными очередями. Попавшие в ближайшего зверя пули круто развернули того на месте. Из ран на большой голове веером захлестала грязно-бурая кровь. Мутант завизжал и принялся крутиться на месте, закрыв тем самым обзор для сородичей. Бывалый Квашня дождался, когда напарник отстреляется, и крикнул ему:

– Быстро ко мне! – сам же в этот момент вновь начал поливать тварей свинцовым дождем.

Артем, обрадованный тем, что сталкер жив, в несколько прыжков оказался рядом с ним. Зверье же, яростно рыча, продолжало неистово бесноваться на поляне.

– Везет нам с тобой, Везунчик, как утопленникам! – продолжая стрелять, прокричал сквозь гвалт Квашня. – Страшнее химер в Зоне только фантомы и телепаты! И те не за горами… А у меня беда… Тут мне уже точно хана!

Сталкер повернулся к Артему правой стороной. Комбинезон его оказался разорван в четырех местах, а из-под обрывков ткани пробивались струи крови. Парень рванулся к напарнику, но тот отстранил его.

– Сейчас ты стреляй по ним, а я сам себе помощь окажу. Только, наверное, зря все это…

Артем быстро перезарядил автомат и открыл огонь. А Квашня, достав из нагрудного кармана пластмассовую коробку аптечки, вскрыл ее. Высыпав перед собой содержимое, выбрал один из одноразовых шприцев и прямо через ткань комбинезона вколол препарат в ногу. Затем распечатал перевязочный пакет и просунул его в один из разрезов на боку. Быстрые лечебные манипуляции закончились тем, что сталкер наспех залепил рваные дыры на костюме куском медицинского пластыря. После этого, сморщившись от боли, перевернулся на живот и возобновил стрельбу.

Монстры же, словно растерявшись на время, не замечая получаемых ранений, продолжали реветь и грызться между собой. И тут, к огорчению людей, на поляне появилась свора худосочных зверьков, похожих на доисторических динозавров. Сходство это определялось передвижением на двух задних лапах. Передние же, короткие, увенчанные острыми когтями, свисали на груди. К тому же, раскачивающиеся длинные хвосты выполняли роли противовесов, чтобы удерживать тела в вертикальном положении.

– А вот и крысаки пожаловали! – резюмировал Квашня. – Ну, все, паря, теперь нам точно хана!

При появлении снующих во все стороны мелких мутантов химеры пришли в полное неистовство. Яростно ревя, они разбежались в разные стороны и начали гоняться за крысаками, сужая круги и все ближе подбираясь к лежащим людям. Вокруг творился настоящий хаос. Движения зверей становились более резкими. Порой зрение не успевало отслеживать их молниеносные броски. Несколько крысаков бросилось на напарников. Квашня безрезультатно пытался отбиться от тварей, с ненавистью вцепившихся в его комбинезон с разных сторон. Артем же перехватил одного мутанта за шею и, не зная, что предпринять дальше, мотал им как тряпкой. Последним, что заметил парень перед потерей сознания, было летящее в прыжке гибкое тело химеры с выпущенными на мощных лапах когтями. А затем произошло неожиданное. Вокруг людей возникло облако, искажающее пространство. В полуметре от земли из воздуха на миг появились знакомые очертания улыбающегося Нафани, а после этого в разные стороны разошелся веером мощнейший взрыв, сопровождающийся вспышками, озарившими всю округу.

Мир померк и затих на неопределенное время…

Сознание вернула ноющая боль во всем теле. При малейшем движении звенящую голову словно простреливало электрическим разрядом, перебивающим гул барабанов. Перед едва разлепившими налитые свинцом веки глазами плавали радужные круги. Артем со стоном приподнялся и сел. Мутным взглядом окинул округу. Повсюду лежали смердящие горелой плотью тела монстров. Поднеся руки к лицу, парень оторопело посмотрел на зажатого в кулаке мертвой хваткой крысака. Вывалившийся из зубастой пасти язык зверька свесился набок. Глаза потускнели и уныло взирали на окружающее.

Давно рассвело. Солнечные лучи пробивались сквозь густую листву. Откинув задушенного крысака в сторону, морщась от непереносимой вони, Артем сообразил, наконец, что изменило вид поляны. Черная копоть на всем. Сажа, нагар, обугленные стволы деревьев, трава и листья. Последствия большого взрыва, вызванного оберегающим парня домовым. И мгновенная мысль: «А где Нафаня? Жив ли остался мой заботливый телохранитель?»

Впрочем, говорить о жизни сверхъестественного существа – то же, что рассуждать о вещах, недоступных для человеческого понимания. А была ли у домового жизнь в привычном для реальности этого мира смысле? Кто знает… Но то, что он пожертвовал собой ради людей, оказалось неоспоримым фактом.

Вконец измученный Артем медленно опустил на землю Квашню и тяжело рухнул рядом с ним. Парня трясло, как в припадке. Дышать полной грудью не давал плотно обтягивающий комбинезон. Широко открыв рот, он пытался захватить легкими как можно больше воздуха. Терпкий запах прелой листвы дурманил сознание. Хотелось закрыть глаза, забыть про все на свете и уснуть… И пошло бы оно все, куда подальше… Но раздавшийся позади звериный рев заставил вздрогнуть и вернуться в реальность.

Квашня застонал и медленно открыл глаза. Мутный взгляд его остановился на Артеме. Сквозь стиснутые зубы сталкер попытался сказать что-то, но зашелся в тяжелом кашле. Лишь после этого пожилой проводник сквозь тягучий стон смог, наконец, проговорить:

– Слышь, Везунчик, мы, что ли, живы еще? Эт хорошо… Только, чую я – ненадолго. Со мной тебе от них не уйти. Их телепат ведет. А этот, если за дело взялся, пока не закончит, или его самого кто не завалит, не отстанет от жертв. Упрямый, зараза. Так что, решение будет такое… – кашель вновь одолел сталкера. Придерживая грудь здоровой рукой, он сумел, наконец, погасить очередной приступ и продолжил: – Дай-ка попью водички… Видишь, во-он? Поможешь мне забраться на тот бугор, а сам дальше пойдешь… И чтобы летел, как стрела! До Рубежа осталось метров пятьсот, не больше. Слышь? Пулеметы работают. Это вояки зверье косят. Подтянулись… Вот тут они молодцы, не то что в Зоне. Там зажравшиеся. Нашего брата, чуть что, в расход сразу пускают. Порядок, значит, поддерживают. Нельзя же, вроде, в Зону людям лезть… Только порядки те и законы сами люди и выдумывают. А кто из них рассуждал, прав ли он, навесивший нам на шеи ярлыки преступников. Вот то-то и оно…

– Нет, Михалыч, я вас не брошу… – Артем постепенно приходил в себя, дыхание его выравнивалось, но тело все равно плохо слушалось команд, подаваемых мозгом.

– Ты, паря, со старшими-то не привыкай спорить. Они дело говорят. Жизни, поди, поболее повидали. Сделаешь так, как я говорю, понял?! И не дерзи. У тебя дети есть?

– Нет еще…

– Вот то-то и оно, что «еще»! А у меня и внуков уже двое… Я же за-ради них в Зону-то ходил. Младший, Дениска… лейкемия у него. Деньжищ на лечение большущая куча уходит. Родители бились, старались, да все напрасно… Что там могут сделать наши неучи-врачи в районных лазаретах? Да и средств у них для пациентов – кот наплакал… Дети-то мои думали, что безнадёга дело, а тут я… Вот теперь в Европе, в одной из самых лучших клиник пацана лечат. Веселым, рассказывают, бегает и жизни радуется… А ты говоришь: «не брошу». Еще как бросишь! Хочешь, чтобы Олеська твоя с другим мужиком жила?!

– Не хочу…

– Во-о-от. Так, значит, бросишь и побежишь далее. Чтобы девка твоя никому более не досталась! И детишек тебе нарожала на папку похожих. Вставай, давай, придержи меня и пошли…

Стиснув зубы, Артем помог Квашне подняться на ноги. Тот стоял, шатаясь, и прикрывал здоровой рукой правый бок. Комбинезон с этой стороны оказался обильно залит кровью. Парень хотел подхватить сталкера под мышку, подставив ему плечо, но тот лишь отстранился.

– Сам пойду. Ты только поддерживай меня малость, чтоб не упал, значит. А то не встану потом… Похоже, печень они мне зацепили. Кровь, видишь, темная идет, да чернеет быстро, высыхая… Не жилец я, Везунчик, не жилец более. Все равно не успеем до людей-то дойти. Помру вскорости. Слушай меня, я этих дел насмотрелся, знаю, что говорю. Автомат только мой возьми. А то скользкий стал, из рук выпадает. Да рюкзак скинь с меня. Он только вниз зря тянет. Не нужон больше. Патроны из него достань, на вершине мне отдашь…

Минут двадцать ушло на то, чтобы взобраться на возвышенность. За это время Квашня все же умудрился два раза упасть и ненадолго терял сознание. Артем взмок, пот струился по лицу и щипал глаза. Слезы застилали обзор. От напряжения он даже забыл про то, что еще недавно из-за отсутствия сил был не способен встать с земли.

Наконец, трудное восхождение закончилось. Выбрав небольшую впадину между несколькими крупными валунами, Квашня остановился.

– Здесь, значит, и нужно их ждать. Давай мне автомат и патроны. Передохнем немного и будем прощаться. А Нафаня твой молоде-ец. Как он за тебя собой-то пожертвовал, а? Люб ты ему. Видать, с детства приглянулся, раз он так поступил. Как это светлые ученые головы говорят? Аннигиляция, кажись. Если бы не он, нас с тобой в живых уже бы точно не было – факт. Жалко его, не смог, наверное, миссии своей до конца исполнить… Хотя, как знать, может это и являлось его целью? Боженька-то, он знает, что делает, да зачем все на свете существует. У каждого свое предназначение… – сталкер ненадолго замолчал, прикрыл глаза и облокотился спиной о покрытый серо-зеленым мхом бок камня. А потом продолжил, глядя на валун: – Вишь, чё? Время-то, оно и камни точит со старанием. Раньше, поди, крепким был. А сейчас один вид массивности. Трещинами весь покрыт. Ударь чем тяжелым посильнее – и крошиться начнет. Вот так и жизнь наша: когда-нибудь и ей конец придет… Нет ничего вечного. Но только вот что я скажу тебе, парень. Ежели не зря все устроено, и конец неизбежен, тогда и жить надо так, чтобы не грустно было уходить потом к Творцу в услужение. Я вот сейчас ни о чем не жалею, и смерть свою приму достойно. Чего и тебе желаю… Только не сегодня, а лет, эдак, через сотню с лишним… Хе-хе… Так что, не подведи меня, старого. Живи с пользой. И чтоб не только для себя, а и людям с тобой хорошо было… Ну, иди, давай… Я прикрою… – Квашня вновь зажмурил глаза. – Да не терзай душу! И так все тело ломит, а еще ты тут нюни распустил… Отомстишь потом, со временем, за меня… и всех остальных… Олеську свою чмокни посильнее в губы, да привет передай от Михалыча, не забудь… Счастья вам… Иди, сказал!

Артем вздрогнул от громкой команды, кивнул и, не оборачиваясь, побежал вниз по склону. Квашня пододвинул к себе запасные магазины, уложил рядом три оставшиеся гранаты, после этого тщательно протер травой заляпанный кровью автомат, тяжело вздохнул и передернул затвор.

Склон возвышенности закончился, ноги теперь передвигались по ровной поверхности. Единственное, что волновало Артема – не сбить до конца дыхание, чтобы не свалиться без сил на последних метрах до цели. А влияние телепата на разум ощущалось с каждой минутой все сильнее. Волна непередаваемого ужаса придала организму решимости, и парень прибавил скорости.

С вершины холма послышались звуки автоматных очередей, а затем друг за другом прогремели взрывы. Артем встал, как вкопанный, и прислушался. Некоторое время в воздухе висела звенящая тишина, отчего парню показалось, что он оглох. Даже птицы на деревьях непривычно умолкли.

Внезапно наступившую паузу разорвал победный рев монстра, и Артем, подскочив от неожиданности, вновь изо всех сил побежал вперед. В этот момент он испытывал только гнев на все произошедшее с ним за последние трое суток. Воистину, чтобы понять окружающий тебя мир и живущих в нем людей, надо попасть в экстремальную ситуацию. Вчерашние герои превращаются в обычных жалких людишек. А те, на кого никогда бы не обратил внимания в привычной жизни, оказываются самыми замечательными личностями. Объектами для подражания. Людьми с большой буквы…

– Давай быстрее сюда! Откуда ты такой, парень, взялся? Мы же тебя чуть очередями не срезали! Оттуда через сутки после гона никто еще живым не выходил. Обычно, если видишь человеческую фигуру, значит, зомби или мимикрим. Вовремя я успел пулеметчика остановить. Мы уже три дня не спим, внимание притупилось, стреляем без разбора… Столько боеприпасов извели, да три ствола поменять успели. Перегрева не выдерживают, плеваться начинают… Видал, сколько мы зверья накосили? Высота навала из мертвых тел, наверное, метра три будет! Вот повезло, так повезло… – сержант смотрел на Артема во все глаза. – Как звать тебя хоть? Мужикам потом расскажу, ведь не поверят…

– Везунчиком звать…

– В смысле? – не понял военный.

– А! Не-е-е… – Артем переводил дух после длительного бега, согнувшись и уперевшись руками в колени. – Я – Артем Кириллов. Меня Везунчиком мужики, с которыми я выбирался, называли. Они и оружие с одеждой дали…

– А мужики где? – по лицу, искаженному гримасой боли, сержант понял, что спросил лишнее. – Прости, не хотел. Мужикам – земля пухом.

– Не «стеклотоками» только…

– Чего? – не понял поначалу военный, но потом сообразил, о чем идет речь, и продолжил: – Ладно, возле шлагбаума сдай оружие и на КПП пройди. Там тебя капитан наш примет и запишет в книгу регистрации. Вот ведь действительно – Везунчик!

В центре организованного лагеря для беженцев на окраине поселка Артем первым делом нашел телефонный переговорный пункт. Под истеричный плач матери в трубке сообщил ей о смерти бабушки Анны и пообещал быть дома через двое суток. Затем, подумав немного, решился позвонить Олесе. На том конце провода долго никто не подходил к аппарату. Артем уже хотел нажать сброс, как внезапно ответил скрипучий старческий голос:

– Але!

– Здравствуйте. Простите, а с кем я разговариваю?

– Львовна я. Техничкой здесь работаю…

– А из персонала лаборатории нельзя никого услышать?

– А нету сейчас никого, вечер уже. Кто где. Иные по домам разбрелись, а кто и на устранении последствий…

– А вы не могли бы мне сказать, как мне Олесю Золотарёву найти? Она у вас на практике лаборанткой…

– Так нету здесь такой…

– То есть, как нет?! Она же…

– Вернее – больше нет. Она поначалу у нас была, да. А потом в нее, проклятую, в Зону согласилась съездить на две недельки…

– То есть, как согласилась?! Там же…

– Знаю, милок, знаю. Вот как все случилось, так и связь с ними пропала…

В голове Артема бешено завращались тревожные мысли. Он понял, что, скорее всего, произошло непоправимое. Развернувшись, медленно побрел прочь от переговорной кабинки. А позади него из висящей на закрученном в спираль проводе трубки еще доносилось: «Але, Але!»

Решение созрело быстро и бесповоротно. Он опять бежал. Но только теперь не спасался. Его целью являлся схрон, отмеченный на КПК Квашни. Найти его и во всеоружии вернуться туда, откуда несколько часов назад с большим трудом удалось вырваться. Что там говорил сталкер? Око – сердце Зоны? Уничтожив его, возможно уничтожить и ее? Скольких хороших людей она успела загубить? Сколько потерянных жизней и несбывшихся надежд?! Дед Семен, бабушка Анна, Веник, Сиплый, Квашня, Нафаня. Целый сонм воспоминаний о деревне и оставшемся в ней детстве. И еще… возможно, Олеся. Его Олеся! А вместе с ней и надежды, и счастье, и любовь… Все кануло в черноту бездонной пропасти, из которой больше ничего не выудить обратно.

К чертям! Пытались бороться и не получилось? А может, не так пытались? Может, не с той стороны брались подходить? Вывод один: сколько людей на свете, столько и попыток. И пока живет человечество, попытки будут продолжаться до бесконечности. На ком-нибудь она споткнется, однозначно. Ничто не вечно? А значит, не вечна и она. Может быть, недаром сталкеры дали ему такое имя – Везунчик?

Артем бежал вперед. Он возвращался в Зону…