«БМВ» оставалась там же, где и была, теперь уже в качестве простого, хотя и все еще красивого авто. Ее темный цвет больше никогда не будет изменен. Открыв дверь, я посмотрел на приборную панель. Бортовой компьютер выключен, как и положено без Вероники.

– Эй, – позвала меня подбегающая Лина, – ты что, уже уезжать собрался?

– Да, – сказал я. – Работа закончена, ребенок ваш. Что еще надо? Дальнейшая работа с Кристиной – участь Светлых.

– Ну не надо так, – вымолвила Лина с легкой грустью. – У меня ни разу не было столько приключений за один день.

– Да, день был долгим, – глянул я на быстро темнеющее небо, столь привычное и знакомое. – А как ты…

– Выжила? – улыбнулась Лина. – «Растворяшку» помните?

Она вытащила свой листок, испещренный мелкими обозначениями.

– Амулет, – вспомнил я. – Ну конечно. Спасает от заклятья Знак Танатоса.

– Которое в месте Силы не работает. Но тогда, у того плохого Иного, оно сработало.

– Потому что он не был Иным, – закончил я за нее. – Мог творить магию, недоступную нам. И из всех атакующих заклинаний он выбрал именно то, от чего тебя спас амулет. Знаешь, Лина, хоть я и маг, но порою я встречаю действительно настоящие чудеса.

Она засмеялась и поцеловала меня в щеку.

– Кто инициировал Кристину? – спросил я. – Ты или твой парень?

– Он не мой… – Лина покраснела, всплеснула руками, смущенно улыбнулась. – Ну да, мы решили, что у нас что-то может получиться.

– Должно получиться, – сказал Морозко, приближаясь к нам. Он держал Кристину на руках. Казалось, девочка снова впала в транс.

– Все в порядке, просто легкий «Морфей», – успокоил он. – Она побудет под ним немного. Поспит в отеле, утром мы постараемся ей все объяснить. Баланс ушел и не вернется, пока Кристина жива и здорова. Иные живут долго.

– Ладно, это я ее инициировала, – сообщила Лина.

– Как это у тебя получилось? Ты же тут самая мелкая.

Лина снова показала свой листок, и на этот раз я обратил внимание на надписи.

– «Старый обряд инициации», – прочитал я, и Лина тут же свернула листок, спрятав его в кармашек полукомбинезона.

– Нет, читать не дам, – сказала она. – Профессиональные секреты Светлых. Скажу лишь, что мне понадобилось вот это. Просто ингредиент.

Она положила мне в руку пакетик из-под растворимого кофе.

– Сувенир на память, – сказала Лина. – Какое счастье, что больше не придется таскать с собой эту гадость.

Я смотрел на подарок, ничего не понимая.

– Удачи, Сергей, – произнес Морозко, и я запоздало кивнул ему.

– Да, давай, – сказал я, крепко пожимая его ладонь. – Ты классный малый. Извини, что раньше это не признал.

– Увидимся, – заулыбался парень и отнес Кристину к «газели». Через минуту машина выехала в ворота, Морозко бибикнул, и я помахал Светлым на прощание.

– Каково это? – послышалось сзади.

Веда стояла рядом, глядя на меня игриво.

– Что именно? – спросил я.

– Быть первым уровнем.

– Отлично, – признался я. – Ведь ты со мной снова разговариваешь.

– Шутник.

Подойдя к «ямахе», Веда положила наушники в сумку.

– Можно вопрос? – спросила она.

– Да. Конечно, можно.

Светлая волшебница подошла ко мне вплотную.

– Тогда, в театре… – вымолвила она и заколебалась.

– Что? – произнес я.

– Знал ли ты, что, инициируя меня, спасешь жизнь детям, а не обречешь их на гибель? Может, догадывался? Чувствовал, что так правильно? Хотя бы немного?

Ее глаза манили меня больше, чем бесконечная Сила, чем вся власть этого мира. Они просили, приглашали провалиться в них, обещая магию столь прекрасную, что сам Сумрак заплачет от зависти. Свет в глазах Веды умолял меня сказать «да», обещая простить обман и признать его по меньшей мере полуправдой; Тьма во мне требовала сказать «да», выпустить наружу столь сладкую ложь. Изначальные Силы благословляли наш союз, лишая воли оторваться друг от друга. Просто скажи «да», и эта волшебница снова будет твоей и останется ею уже навсегда, во веки веков, пока Сумрак не заберет вас.

Природа вокруг застыла в ожидании моего ответа. Деревья склонились над нами – мужчиной и женщиной, двумя магами одного уровня, но разного цвета.

– Нет, – сказал я чистую правду. – Мне неинтересны были дети. Меня заботила только ты.

Отступив от меня, Веда вспыхнула, но ничего не сказала. Выдохнув в ярости, она села на мотоцикл, надела шлем, и через мгновение «ямаха», описав круг задним колесом, скрылась в ночных городских джунглях.

Сидящий рядом кот успокаивающе мяукнул.

– Да, приятель, – согласился я с ним, пытаясь унять рвущую меня боль. – Кошки – они такие.

Сев за руль «БМВ», я открыл бардачок и вернул шакрам на место. Кот тут же уселся рядом.

– Со мной поедешь? – спросил я, утирая глаза рукавом плаща. – Ну, хорошо. Только давай я тебя ремнем пристегну, а то мало ли что. Ночь на дворе. И еще замаскирую вот. Вдруг кто-то в Севастополе тебе удивится…

Сняв из-за щитка солнечные очки, я водрузил их коту на нос, и он тут же замурлыкал.

– Ладно, ладно, подхалим, – пробурчал я. – Может, она еще успокоится и сообразит, почему я не принял ее. В конце концов, она же Ведающая.

Часы на запястье в последний раз пискнули и потухли, показав на прощание время – 20:00. Сняв их, я забросил гаджет на заднее сиденье. Хватит на сегодня напоминаний об игроках. Обломаются.

Заведя двигатель «БМВ» и включив фары, я медленно поехал в город. Далеко впереди солнце село за горизонт, сверкнув на прощание, но обещая вернуться. Наступила ночь – наше время. Время Темных.

– Знаешь что, кот, – бодро сказал я, выруливая на улицу Руднева, – я понял все, кроме одного. Как, черт побери, можно инициировать с помощью пакетика кофе?