Глава 10
До своей инициации я принадлежал к породе людей, которые обожают дорогие автомобили, но совершенно в них не разбираются. Сейчас мало что изменилось. Все, что я мог сказать про «бэху» с открытым верхом, – это то, что у нее не было крыши. С другой стороны, если мне приспичит узнать больше, я всегда могу спросить Ромку или Клумси – новому поколению Иных все моднявые тенденции были присущи не менее, чем их ровесникам среди простого народа.
Однако сидящий за рулем «БМВ» Иной – да, это я определить сумел, – никак не походил на молодого. Он выглядел лет на шестьдесят и не был лишен ни морщин, ни слегка сутулой осанки, которая прослеживалась даже за рулем. Через лобовое стекло были видны пиджак модного покроя и галстук, аккуратно повязанный на чистом воротнике бежевой рубашки. Полностью седой волосяной покров на голове завершал картину.
Припарковаться ему удалось со второго раза. Я смотрел, как он неумело крутит рулем, и пытался угадать, где он взял машину. Такую точно не найти в симферопольском прокате.
И еще я не мог определить его уровень Силы. Любой Иной может точно назвать уровень другого, но лишь в том случае, если этот другой является равным ему по рангу или ниже. А если учесть, что я был второго уровня, то прибывший был точно не ниже первого.
Кабриолет наконец замер, едва не касаясь задним бампером поцарапанного бордюра. Иной вышел из машины, аккуратно прикрыв дверцу, и поправил пиджак.
Только сейчас я убедился, что он был Темным. Раньше даже внимания не обратил. Или не заметил, что еще хуже.
Впрочем, ничего странного – «БМВ» настолько фонировала магией, что в сравнении с ней «ямаха» Веды казалась эталоном чистоты. Ох, не в прокате ему такую защиту поставили…
– Добрый день, – сказал Иной с легким европейским акцентом. – Я рад приветствовать всех в добром здравии. Позвольте представиться. Меня зовут Максим фон Шелленберг, я прибыл из Дневного Дозоры Женевы по просьбе начальника Дневного Дозора Москвы. У меня Высший уровень Силы, и я специализируюсь на ментальной магии. Я надеюсь на плодотворное сотрудничество.
За моей спиной послышался ехидный вздох Клумси. Эл довольно цокнул языком, а Ромка даже хлопнул меня по плечу.
Я мог понять их радость. С нами Высший Темный! Вот теперь заживем, братва!
Мог понять, но не разделить. Меня охватила необъяснимая, почти иррациональная тревога.
– Меня можно звать просто Макс, – сказал фон Шелленберг. – Позвольте, я сразу расскажу что к чему. У меня есть некий предмет. Мне сказали, что это амулет. Но я не могу понять, что он делает. Прошу вас, подержите эту вещь у себя – неизвестные амулеты меня нервируют.
С этими словами фон Шелленберг протянул нам губную гармошку. Ее дизайн был настолько диким, что она нервировала и без магии. Изогнутая, с неровными отверстиями, по бокам металлические наросты. Почему-то дунуть в нее не хотелось.
– А давайте мне, – сказал Смирнов, беря гармошку и засовывая ее в карман портфеля.
– Благодарю, – произнес фон Шелленберг. – Теперь о главном.
Он вытащил из кармана пиджака уже всем знакомый конверт, развернул и стал читать:
– «Настоящим указываю Максиму фон Шелленбергу, Высшему Темному Иному, быть возле Дома культуры», – дальше адрес, полагаю, читать не надо, – «где ему надлежит встретить Темного Иного второго уровня Сергея Воробьева, которому следует передать руководство и оказывать во всем полное содействие».
Фон Шелленберг спрятал конверт.
– Мне сказали быть здесь, – произнес он, глядя на меня. – Что ж, я здесь. Сергей Воробьев – это вы, полагаю? Пожалуйста, расскажите, что все это значит?
Он стал ждать. Ждали все остальные. Ждала «ямаха», поглядывая на меня четверкой фасеточных фар. Ждала «БМВ», словно прищуриваясь потухшим ксеноном. Ждали Дозоры Севастополя, ждал весь город, а где-то по ту сторону пролива ждали Гесер с Завулоном.
Вот только я один уже ничего не ждал – просто стоял столбом, прифигевший настолько, что воспоминания о первом входе в Сумрак зарыдали горькими слезами и уползли с топа рейтинга «Самое яркое переживание моей унылой жизни».
– Я здесь главный? – буркнул я, глотая половину гласных. – Не вы, Макс? Не Анжела?
– Кто есть Анжела? – Фон Шелленберг с интересом оглядел нас и остановился на Веде. – А, вижу, Светлая. Уровень выше вашего. Странно, да. Но приказ есть приказ. Считаю нужным уведомить, что я против такого решения и по возвращении в Женеву подам протест. Однако, пока мы здесь, я не стану оспаривать ваше лидерство. Прошу не считать это личным предубеждением.
– Принято, – коротко ответил я.
– Что ж, ты дорвался-таки, – со злостью сказала Веда. – Что будем делать, Темный?
Момент истины. Честнее всего было бы признаться, что я не знаю ни единого ответа на многие вопросы. И все же за честность мне не платят. Кто-то хотел, чтобы все сложилось так, как сложилось. До этого меня направляли, а сейчас отпустили на волю. Значит, все необходимые данные у меня уже есть – просто я сам их еще не осознал.
– Обратимся к фактам, – сказал я. – Мы собрались здесь потому, что так надо. Прежде всего нам нужен оперативный штаб. Дом культуры нам вполне подойдет.
– А он закрыт, шеф, – сказал Клумси, заглядывая в окошко. – Тут нет людей. Вообще нет. И табличка, что закрыто на ремонт. Зато защитной магии куча. Вон меня даже законтролило.
– Так и должно быть, – спокойно сказал я, хотя внутри меня все паниковало – действительно ли должно? – Здание в центре, безлюдное – идеально подходит для того, чтобы спокойно сесть и обсудить все, что мы сегодня видели. Клумси, отойди-ка, я открою замок.
– Обождите, – выступил вперед фон Шелленберг. – Сергей, вы примете мою ремарку?
Мне стало интересно, кто ему ставил знание русского языка. Затем меня осенило: фон Шелленберг не пользовался никакими магическими штучками, которые мы все обычно применяем для получения новых знаний. Его знание русского не было вбито в голову – он выучил его сам, естественным путем. Возможно, очень давно, до инициации. Долгий путь, со всеми преимуществами и недостатками.
– Не обещаю, что приму ремарку, – ответил я. – Но, безусловно, выслушаю.
– Вы намерены взломать частную собственность без санкции Дозоров?
– А какие Дозоры дадут мне эту санкцию? – в свою очередь спросил я. – Вы знаете, что в Севастополе уже год как нет Дозоров? Вы не можете этого не знать – вас должны были поставить в известность при пересечении границы. Вам ставили регистрационную печать?
– Да, поставили в Симферополе. – Фон Шелленберг немного смутился. – Мне продемонстрировать? Мне бы не хотелось снимать рубашку.
Я остановил его поднятой ладонью.
– Не нужно, я верю, – сказал я. – Тогда послушайте. Как главный в этой операции я уполномочиваю всех присутствующих, включая нас с вами, на любые вмешательства до пятого уровня включительно. Это значит: мы можем резервировать людские материальные ресурсы, такие как недвижимость, транспорт, валюта, личные вещи и тому подобные объекты, если они помогут нам в работе. В особых случаях я разрешаю вмешательства четвертого уровня, при которых мы берем людей под контроль.
Фон Шелленберг изменился в лице. Мне очень не понравилась эта реакция. Чтобы Темный маг выступал против захвата собственности? Противился ментальным издевательствам над людьми? Или у них там, в Европах, все теперь иначе? Если я правильно помню недавнюю беседу с Завулоном, европейские Дозоры даже от беженцев ставят какие-то хитрые магические заслоны. Хотя, возможно, ничего они не ставят, просто шеф в очередной раз так пошутил.
– Не могу с этим согласиться, – сказал фон Шелленберг. – Но…
– Но не станете возражать и подадите рапорт, – закончил я за него. – Ваше право. Я открываю замок. Клумси, отойди от двери.
Парень поправил бейсболку на голове, которую я раньше у него не видел. Вроде он был в гоповатой кепочке. Или он меняет одежду при каждом перекидывании?
– Как ты откроешь? – спросил он.
– Я проскользну через Сумрак. Открою дверь изнутри. И тогда вы войдете.
– Минуточку, – послышался голос сбоку, и я с удивлением посмотрел на прежде молчащего Смирнова, прижимавшего к себе портфель. – Можно я попробую?
Я с подозрением всмотрелся в него. Неужто под личиной добродушного ответственного работника скрывался взломщик?
Затем мне все стало ясно. Товарищ просто ищет возможность выслужиться. Проявить себя. Оно и видно: половина команды сильнее тебя уровнем, и все важные вопросы решают без твоего участия. А к грязной работе подключаем молодых. Комплексы – штука серьезная и достойная уважения.
– Хорошо, открывайте, – согласился я. – Только не напортачьте.
Смирнов кивнул, поставил портфель на ступеньки, шагнул в Сумрак и исчез. Чувство тревоги не оставляло меня – напротив, оно продолжало расти, подобно китайскому арбузу на химии.
– Лина, – позвал я. – Можно тебя на минутку?
Девушка кивнула и подошла ко мне. Я чуть наклонился к ней.
– Тогда, на вокзале, ты сказала, что видела Иного, – напомнил я.
– Да, видела, – подтвердила Лина.
– Он есть среди нас?
Лина с неуверенностью поглядела по сторонам.
– Не торопись, – посоветовал я. – Думай.
– Я не могу сказать точно, – сказала Лина, нервно теребя прядь волос. – Тогда я не успела рассмотреть.
– Ауру, полагаю, ты не снимала?
– Я же не могу читать ее.
– Не можешь. Но зато можешь снять.
– Нет, не снимала.
– Среди нас хоть кто-нибудь вызывает ассоциации с тем типом, которого ты видела на вокзале? Походка, жесты, сложение? Хоть что-нибудь?
Лина продолжала смотреть.
Махсуд все еще курил на бордюре, углубившись в мысли. Морозко смотрел на нас безо всякого участия. Веда осматривала шлем, словно проверяя, не подпортил ли его недавний Пресс. Клумси прислонился к фонарному столбу и скучал. Ромка вытряхивал куртку. Эл сунул руки в карманы и глядел на солнце, словно использовал каждую минуту для борьбы со своей вампирской сущностью. Максим фон Шелленберг изучал бортовой компьютер «БМВ». Портфель Смирнова сиротливо стоял в одиночестве и всем видом умолял отнести его в бюро находок.
– Нет, – сказала Лина. – Я никого знакомого не вижу.
– Хорошо, – сказал я, хотя ничего хорошего в ее словах не было. – Его нет среди нас.
– Но это значит, что в Севастополе еще есть другие Иные. – Лина раскрыла глаза. – Как такое может быть?
– Я не знаю, – сказал я и почувствовал, что простая правда вышла из моих уст достаточно легко. Лина казалась мне единственным участником команды, которому я мог довериться.
– Допуск на присутствие есть только у нас, – напомнила Лина. – Без конвертов никакой Иной не может попасть в Севастополь.
– Никакой, – согласился я. – Если только он изначально не прятался здесь.
Лина прикрыла рот ладонью.
– Шушукаетесь, голубки? – произнесла неожиданно возникшая рядом Веда. – Лина, можно мне твоего кавалера?
Я отвернулся, испытывая неожиданное отвращение к себе. Лина отошла в сторону.
– Все, мы почти одни, – сказала Веда.
– Прекрати глумиться, – жестко процедил я. – Ты – расчетливая ведьма, по нелепой случайности ставшая Светлой. А она – наивная и простая девчонка. Заставишь ее покраснеть еще раз – и я позабочусь, чтобы ты побелела.
Веда моргнула, не выказывая ни единой эмоции.
– А я и не глумлюсь, – сказала она. – Мы с ней на одной стороне, между прочим. А ты – на другой. Но я пришла предложить мир.
– Какой мир?
– Простой дипломатический мир. Можно хотя бы видимость. Предлагаю на время нашего отпуска в городе-герое Севастополе забыть о разногласиях и не выносить их на публику. И не контачить без крайней необходимости. Идет, Темный?
– Идет, – кивнул я. – Но с одной оговоркой.
– Я и не сомневалась…
– Я буду называть тебя так, как захочу. И ты не станешь возражать.
В ее глазах зажглись знакомые огоньки, и уголки губ почти идеально повторили их узор.
– Мальчишки не могут без капризов, – сказала она. – Хорошо, будь по-твоему.
– Договорились, Веда.
Еще несколько мгновений она стояла рядом, затем усмехнулась, пожала плечами и отошла в сторону.
Двойные двери натужно заскрипели и отворились, выпуская наружу пыль и запах старой мебели, пробивающий даже до ступенек. Краснощекий Смирнов радостно потирал руки.
– Сделано, – крякнул он. – Пришлось открывать аж на втором слое! Слушайте, вы не поверите, что я там…
Громкий взрыв прервал его слова. Я подскочил на месте, механически приготавливая Щит Мага. Смирнов исчез в облаке синего пламени, щепок и костей, охвативших дверной проем. Одна из дверей повисла на нижней петле, вторая сорвалась и полетела в Морозко, который ловко отбил ее каким-то заклинанием из арсенала низкоуровневых Светлых.
Лина закричала, приседая на землю. Махсуд со страхом отшатнулся, Клумси зашипел.
– Всем назад! – велел фон Шелленберг, поднимая руки с растопыренными пальцами.
– Нет! – заорала Веда, вскидывая тонкие ладони. – Все под Щит! И БЫСТРО!
Мне хватило короткого взгляда на здание Дома культуры, чтобы понять, что она права. От изувеченного входа по стенам поползли фиолетовые нити, расползаясь на множество капилляров. Один из углов с грохотом раскололся, стекла на этажах потрескались, но осколков не было – все тут же всосались внутрь, повинуясь бушевавшему в здании энергетическому клубку.
Я прыгнул к Веде, толкая впереди себя подвернувшегося Ромку. Нас окутал белесый шар диаметром около трех метров. По его поверхности расплылись фиолетовые разводы.
А потом здание Дома культуры содрогнулось в последний раз и с грохотом рухнуло, подминая под собой нижние этажи. Обломки тут же поползли к центру, вдавливаясь один в другой, расщепляясь на куски и по нарастающей, в мелкую щебенку и пыль, сливаясь в сплошную ленивую кучу каменного лома. Затем движение замедлилось, куча по инерции чуть провернулась вдоль вертикальной оси, и то, что осталось от некогда красивого здания, застыло в массе строительного мусора.
