Омельченко Митрофан Федорович, мой дед по маме, родился 17 августа 1924 года в с. Ржевка Ровеньского района тогда еще Воронежской области в семье крестьян: Омельченко Федора Никоновича и Екатерины Тимофеевны. Был старшим из четырех сыновей. В 7 лет пошел в школу, учился легко, с интересом, поэтому после окончания семилетки в Ржевке продолжил учебу в восьмом и девятом классах наголенской средней школы. Любимые предметы — география, история, биология. По словам одноклассницы Рядновой Надежды Сергеевны, Омельченко Митю уважали товарищи за честность, прямоту, умение понять и помочь. В 1941 году он закончил 9 классов…

Курсы «Выстрел» — и с ноября 1943-го на фронте. В полковой школе он выбрал профессию артиллериста, о чем и мечтал, ведь артиллерия — бог войны. Но фронтовая жизнь оказалась далека от романтики. Его служба в 71-м отдельном истребительном противотанковом дивизионе 1285-го стрелкового полка 60-й Севской дивизии началась на знаменитой «сорокапятке». У солдат было и другое название этой небольшой пушки — «Прощай, Родина!». Первое боевое крещение под Ковелем…

21 декабря 1943 года на участке 1281-го и 1285-го стрелковых полков первого эшелона 60-й стрелковой дивизии противник ввел в бой 150 танков и до полутора полков пехоты. В этом бою полки дивизии потеряли более 300 человек убитыми и ранеными, однако гитлеровцы также понесли значительные потери: 49 подбитых танков, самоходное орудие, 11 бронетранспортеров, 4 бронемашины и до батальона пехоты. 22 и 23 декабря 1943 года, подтянув резервы, гитлеровцы снова атаковали оборону дивизии и оставили на поле боя еще 41 танк…

Михаил Федорович в армии

После госпиталя (изрешетило осколками всего, а 45-ку уничтожило полностью, прямым попаданием) снова в строю, но уже командир орудийного расчета 76-миллиметрового орудия, той самой легендарной ЗИС-3 в противотанковом исполнении… Противотанковое от обычного дивизионного отличалось только прицелом прямой наводки… А дед говорил, что это было здорово, теперь можно было воевать! Это была знаменитая «дивизионка» конструктора Грабина, надежная, неприхотливая и достаточно мощная, за что и пользовалась заслуженным авторитетом у солдат и уже на самом деле оправдывала принадлежность к «богу войны». Дед и называл ее просто «Пушка Грабина». Коллектив — настоящий боевой интернационал: украинец, чуваш, чеченец и русский, но о межнациональной розни речи не было. К слову сказать — дед человек был прямой и на руку крепкий, поэтому пользовался заслуженным авторитетом у сослуживцев…

Из наградного листа (краткое, конкретное изложение личного боевого подвига).

Товарищ Омельченко 7 июля 1944 года в боях за деревню Туровичи Ковельского района показал себя бесстрашным. Когда подразделения продвигались вперед, противник прямой наводкой вел артиллерийский огонь по боевым порядкам полка, товарищ Омельченко, четко командуя своим отделением под артиллерийским огнем, выкатил свое орудие на прямую наводку и метким огнем уничтожил 4 огневые точки, мешавшие продвижению наших подразделений вперед…

В госпитале осколки удалось извлечь не все. Они потом долго выходили из его тела, а он их собирал и складывал в стакан, а один из них извлекли на срочной операции уже в 90-х годах, осколок слишком близко подошел к сердцу, и в райцентр Красноармейск из Донецка прилетел санитарный «кукурузник» с двумя врачами…. Говорили, что если бы на час-два позже — то все…

А когда его выписывали из госпиталя, то давали справку об инвалидности, но гордость не позволила ее взять. Как так — он молодой, сильный да инвалид? Конечно, твердое нет. Это потом уже, через 30 лет, по настоянию семьи и по запросу в главный архив Министерства обороны этот маленький пожелтевший от времени бланк ему выслали, и он стал, наконец, получать хорошую пенсию как инвалид II группы Великой Отечественной войны.

14 января 1945 года войска 1-го Белорусского фронта ударами с Магнушевского и Пулавского плацдармов начали Варшавско-Познанскую операцию (14 января — 3 февраля 1945 года), являвшуюся частью стратегической Висло-Одерской наступательной операции. В 09.30 15 января 1945 года мощной артиллерийской подготовкой артиллерия 125-го стрелкового корпуса расчистила стрелковым соединениям и частям путь вперед. Прорвав оборону гитлеровцев сначала на участке шириной до пяти километров, части и соединения 47-й армии к исходу дня расширили прорыв до 15 километров по фронту и продвинулись до 12 километров в глубину. На следующий день наступление продолжалось в еще более высоком темпе. Не приостанавливая стремительного наступления, стрелковые части 60-й стрелковой дивизии вместе с артиллерийскими подразделениями сопровождения вышли к реке Висла, с ходу форсировали ее в районе города Новы-Двур-Мазовецки Варшавского (ныне Мазовецкого) воеводства Польши. За 17 дней января 1945 года части корпуса с боями прошли 325 километров.

Вот читаешь сухую хронику и даже трудно представить — как можно зимой с боями пройти 325 км за 17 дней, да еще с ходу Вислу форсировать. А деду нужно было не просто самому в январе через наиболее важную и протяженную реку Польши (наиболее длинная и вторая по водности после Невы река бассейна Балтийского моря), на тот берег попасть, а с пушкой, которая весила в боевом положении 1200 кг, а в походном положении 1850 кг, да под ожесточенным огнем серьезного противника. Например, легковой автомобиль «жигули» весит всего тонну, но как его катить по пересеченной местности или на плоту через реку переправить?..

4 марта 1945 г. при отражении крупной контратаки пехоты и танков противника из района Вольтерсдорф, что восточнее города Грейфенхаген, сержант Омельченко прямой наводкой сжег немецкий танк.

В этом же бою он уничтожил 25 солдат и 2 орудия противника, контратака была отбита.

10.03.45 г. при отражении наступления противника из леса, что западнее деревни Клебов на 1000 метров, сержант Омельченко сжег немецкий танк.

11.03.45 г. при отражении атаки танков противника из района деревни Клебов сержант Омельченко сжег средний танк противника.

Сержант Омельченко достоин правительственной награды ордена «Отечественной войны I степени».

Как-то на мои просьбы рассказать, как он воевал, дед рассказал такую историю: бои, его батарея в атаке уже второй день, а у него зубы болят, на третий день он уже не вытерпел (к чему его, вообще-то, призвали сослуживцы сразу) и в полночь пополз в медсанбат. Ползет — ночь красивая, почти полнолуние, поднимает голову из-за кочки, а с другой стороны этой самой кочки на него немец смотрит. Они замерли, потом просто развернулись и поползли каждый в свою сторону. Вот тут я своего грозного деда не понимал. «Почему ты не застрелил фашиста???» — говорил я ему. А мой грозный дед только говорил что-то о том, что людей зря нельзя убивать, что у немца, может, тоже зуб болел… Что неизвестно точно, кто из них ошибся и не туда полз… В общем, в детстве деда я не понял.

Митрофан Федорович ругался, когда слышал рассуждения о распоряжении Рокоссовского о приостановке наступления на Варшаву или намеренного затягивания штурма Варшавы, якобы для подавления немцами восстания польских подпольщиков. Войска были слишком утомлены трудным маршем, с боями и с ходу взять хорошо укрепленный город просто не удалось. Мне кажется, что воин дивизии, которая за эти бои получила почетное звание Варшавская, имеет право на такое мнение.

Дед (сидит) крайний справа

А уже 16 апреля 60-я стрелковая дивизия — правофланговая первого эшелона по фронту 125-го стрелкового корпуса — получила участок прорыва 1100 метров. Воины 60-й стрелковой дивизии атаковали дружно, организованно, уверенно (сказалась выучка в лесах близ Ватенберга и Вартница, район города Целлин) управляемые героями ближнего боя — командирами взводов, рот и батальонов. Дед считал эту операцию самой подготовленной за всю войну, где победа добывалась, в первую очередь, не солдатским героизмом, а силой оружия и тактическими приемами. Там он впервые за всю войну стрелял с закрытой позиции во время артподготовки по Зееловским высотам… Взяли в лоб, по Жукову… Пробираясь по дворам, в одном из подвалов немецких особняков (или коттеджей, по-современному) дед обнаружил командира разведки дивизии, без вести пропавшего двое суток назад… Он был ранен и очень ослабел. Возле него лежали убитые фрицы. Разведчика передали медикам, а сами удивлялись полкам с консервированными овощами и ягодами. Ведь дома ни у кого такого не было, а здесь как в магазине — подвал, выложенный диким камнем, стеклянные банки с крышками из металла! Ведь дома, в погребе, максимум, бочка с огурцами, какие там стеклянные банки с крышками?!

С 28 апреля 1945 года войска 125-го стрелкового корпуса завершали уничтожение разрозненных групп врага юго-западнее Потсдама, в районе Гельтова. Дед был награжден орденами Славы III и II степени, орденом Отечественной войны I степени два раза, медалями «За взятие Варшавы», «За взятие Берлина», «За победу над Германией», наручными часами «За службу в Германии». Кроме этого много юбилейных медалей, почетных грамот и благодарственных писем.

Дед слева, в середине комдивизиона В. У. Киселев

Уволен в запас 15 марта 1947 года из комендатуры немецкого г. Балленштедт, земля Саксония-Анхальт. После войны он вернулся в Ржевку на трофейном мотоцикле… Две недели покатался красиво, а потом обменял его в г. Россошь на бычка, чем и спас от голода своих 2 братьев, Михаил тогда уже служил, и семью своей двоюродной тети… Был сильно удивлен состоянием дел на Родине. Ведь в письмах писали: «Митя — бей немцев, а у нас все хорошо…» Закончил педучилище и Воронежский педагогический институт в 1958 году. Какое-то время учительствовал в родной ржевской школе, а потом, вместе с женой Марией Сергеевной, тоже учителем, переехал в Димитров Донецкой области, где и работал учителем географии до самой пенсии.

Многим ученикам он привил любовь к географии. У него было много сувениров из разных стран, где работали его ученики: из Египта, Австралии, Кубы, США, европейских и других стран. Помню, что он угощал отца египетским бальзамом «Абу-Симбел» (запомнилась необычная бутылка), толстыми гаванскими сигарами в деревянной шкатулке (отец, видимо, неделю понемногу курил перед печкой после ужина)… Была интересная коллекция иностранных монет.

О войне вспоминать не любил, тем более — никогда не хвастался. Сохранился запрос учащихся его школы № 17 в военкомат о том, чем он награжден, так как сам Митрофан Федорович не хотел рассказывать, а многие учащиеся просто не верили, что он действительно воевал и имеет боевые ордена. На мои вопросы о подвигах, о войне он обычно говорил, что «били фрицев», что к концу войны и мы научились воевать… Не ходил на встречи в школах, куда его приглашали, не рассказывал о своем участии в войне. Единственный день, когда он надевал все свои награды и шел на митинг — 9 Мая.

Вообще, вспоминая о войне, он всегда удивлялся, как остался жив. Может, помогла молитва матери, которую всегда носил с собой.

Похоронен в 1995 году рядом со своей женой Марией Сергеевной в с. Нижняя Серебрянка Ровеньского района Белгородской области.

2 мая 1945 года гарнизон Берлина капитулировал. К исходу 8 мая 1945 года на правом берегу Эльбы северо-восточнее города Магдебург части 60-й стрелковой Севско-Варшавской Краснознаменной ордена Суворова II степени дивизии 125-го стрелкового Берлинского ордена Кутузова корпуса 47-й армии 1-го Белорусского фронта провели последний бой, сбросив в реку сопротивляющиеся группы гитлеровцев.

Музей боевой славы 60-й стрелкой дивизии находится по адресу: 101000, Москва, ул. Паустовского, дом 6, корпус 2 — это район Ясенево.

Вот за что в войну давали боевые ордена. Светлая память Митрофану Федоровичу!