Я родилась в 1936 году в Ленинграде.

Когда началась война, мы жили на Геслеровском проспекте в квартире, где было две семьи.

Моя: папа — Писаров Михаил Федорович, мама — Погодина Наталия Николаевна и двое детей — я и мой брат Костя, 1940 года рождения.

Вторая семья — это семья сестры моей мамы: Петр Васильевич Дежорж, его жена Антонина Николаевна и два сына — Николай и Лев.

Так случилось, что мы остались в блокадном Ленинграде. Отец ушел на фронт, а в ноябре мы получили известие, что он пропал без вести. И до сих пор о нем ничего не знаем.

Начался холод, голод, как у всех ленинградцев. Мы поселились в одной комнате, поставили буржуйку; на нее клали кирпичи, чтобы их положить в постель для согревания.

Мой маленький братик, только начавший говорить, произносил целую речь по вечерам: «Мама, пич (кирпич) к ненькам (ножкам)». В комнате темно, окна занавешены, все теплое клали сверху на одеяла.

Света (слева) с мамой и братиком

Воды в водопроводе не было, а над туалетом выросла гора льда и не таяла.

Рано утром мама уходила отоваривать хлебные карточки. И вот однажды она вышла из дома, и ее внимание привлек труп человека, лежавшего на рельсах метрах в 200 от нашего дома. Ей показалось что-то знакомое, и она подошла. Ужас! Это был ее племянник Левушка 16 лет, он был мертв, раздет до нижнего белья и даже кончик носа примерз к рельсам.

Левушка окончил 9 классов и поступил в военное училище, откуда на воскресенье приходил домой. Но в тот день он немного не дошел до дома. Мама ничего не сказала сестре, а та была уверена, что ее сын жив.

В январе из Ленинграда эвакуировалась сестра Антонина и ее сын Николай. Но в дороге она умерла, а Николай выжил. Он не вернулся в Ленинград.

Моя мама по профессии учитель, и поэтому в начале 1942 года ее взяли на работу в детский дом. Вместе с мамой и я находилась в детском доме, а вот братика не разрешили взять и направили в детские ясли. Иногда я и мама приходили проведать Костеньку. Шли пешком с Охты на Петроградскую сторону навещать малыша. Однажды, когда мы шли по Свердловской набережной, где стоял транспорт, занесенный снегом, лежали трупы лицом вниз, а очень большой человек лежал на спине около ограды из львов, проходя мимо, я посмотрела на лицо: у него были вырезаны щеки…

Света с мамой

Наступил апрель. Мы пошли навестить Костеньку, но оказалось, что он умер, не дожив до двух лет одной недели. Дома мы взяли сундучок, он пришелся как раз по длине нашего мальчика, положили его туда, и какой-то мужчина помог отвезти его на Серафимовское кладбище. Там на снегу лежало много трупов. Мы сняли сундучок и поставили около снежного сугроба.

Мы с мамой выжили, потеряв всех родных. Сегодня уже нет в живых и моей мамы.

Я стараюсь каждое 9 Мая ходить на Серафимовское кладбище и кладу цветы на братскую могилу, где стоит дата 1942 год. Наверно, там лежат мои родные братья: Костя и Левушка.

После войны я закончила школу, поступила в институт имени Герцена на исторический факультет и более 50 лет проработала в школе Калининского района.