ГЛАВА 2
— Хель, за что?! — взвыл на всю столовую фей, который сразу после приветствия был жестоко схвачен за ухо и выдернут из-за стола. — Я лично его разбудил, вытащил из комнаты, довел до класса и поставил у нужной двери! А потом ушел на занятия и больше его не видел!
— А проконтролировать ты не мог? — прошипела я, когда в нашу сторону обернулись любопытные головы.
Правда, стоило Васильку показать зубы, как студенты поспешили вернуться к трапезе, но не все — давешние брюнеты, устроившиеся на перекус в дальнем углу столовой, с интересом следили за перепалкой.
— Хель, я сам виноват, — поспешил вступиться за друга Мартин. — Мы просто рано пришли, класс был еще закрыт, вот я и вышел в соседний коридор. А там… ну, задремал немного на подоконнике.
Я в последний раз встряхнула фея и наконец выпустила его раскрасневшееся ухо.
— На занятие к Кобре сегодня явился Ишейн. И два оборотня, которых мы раньше не видели. Тебе пояснить, что могло случиться, если бы они застали Мартина одного?
Шмуль вздрогнул, а ангел мгновенно насупился.
— Не надо меня опекать. Я уже не маленький.
— Да ну? А против демона в одиночку выстоишь?
— Я убегу. Или благословлю его, если станет совсем туго.
— С благословениями у тебя и впрямь кое-что начало получаться, — неохотно признала я. — Но этого мало, чтобы потягаться с темным. Поэтому давайте все-таки соблюдать осторожность и держаться парами. А Мартина, если вдруг опоздает, можно поторопить зовом.
— А что за оборотни? — встрепенулся Васька.
— Случайно не те, что весь обед с нас глаз не сводят? — спросил Зырян, незаметно пододвигая к себе блюдо с бутербродами.
Я кивнула.
— Они самые. Что можете про них сказать?
— Волки, — безошибочно определил Василек, кинув быстрый взгляд на дальний столик. — Новенькие — в прошлом году их не было. И, если не ошибаюсь, они родственники.
Зырян на мгновение застыл.
— Шводные братья… каэтца… откуда-то отшень иждалека… — Он моргнул, приходя в себя, и с трудом проглотил большой кусок. — Нас не боятся. Уверены в себе. Пока присматриваются к окружению, но очень скоро начнут собирать стаю.
— Чем это нам грозит? — обеспокоилась Улька и тоже украдкой покосилась на мирно беседующих парней.
Оракул на мгновение задумался.
— Если не враждовать, то ничем.
— А если враждовать придется?
Мы с Васькой быстро переглянулись.
У меня сложилось впечатление, что оборотни могли представлять угрозу — рослые, мускулистые парни с крепкими руками и внушительным набором клыков, которые эти двое не стеснялись демонстрировать. Вон как скалятся, волчары наглые. Один даже лихо подмигнул, показывая, что заметил и оценил мой интерес. Хам. И — да, эта парочка действительно была чем-то неуловимо похожа. Красавцами я бы их не назвала, но парни обладали диковатым, свойственным лишь перевертышам обаянием, которое не портили ни неухоженные шевелюры, ни звериный блеск в глазах, ни даже белесые полоски шрамов, полученных, вероятно, во время проверки на зрелость от старших родичей.
— Интересно, как они оказались в УННУНе? — задумчиво произнесла Улька, отодвигая пустую тарелку. — И почему появились на уроке Кобры, а не на теоретической магии, как все первогодки?
Меня этот вопрос тоже занимал. Но, наверное, лучше подойти и просто спросить?
— Хельриана, радость моя! — На корню загасил мой порыв раздавшийся со спины вальяжный голос с хорошо узнаваемой хрипотцой. — Встречаешь своего господина стоя? Похвально. Хотя я бы предпочел видеть тебя в несколько иной… гм, позе, да и с твоей одеждой пора что-то делать. Давай от нее избавимся?
Я медленно повернулась и смерила подходящего Ишейна презрительным взглядом.
— А не боишься, что тебе потом плохо станет?
— Ну что ты! Какой может быть вред от столь нежного цветка? — широко ухмыльнулся блондинчик, откровенно раздевая меня взглядом. — Не поверишь, Хелечка, моя душа прямо поет от счастья, когда я тебя вижу! Заснуть не могу, не вспомнив о тебе лишний раз!
Я звучно хлопнула себя ладонью по лбу.
— То-то мне в последнее время икается! Слушай, а то, что левый мизинец к ночи дергается, тоже твоя работа?
Ишейн поморщился.
— Вижу, ты сегодня не в настроении.
— Увы. Твое присутствие сродни чарующему аромату трижды перебродившего содержимого ночного горшка: вроде и далеко стоишь, а запашок все равно долетает.
— Как ты жестока, — фальшиво вздохнул полудемон. — Может, решим наши разногласия, как и советовала мадам Чушуа? Предлагаю использовать проверенный способ: ты снизу, я сверху…
Вот гнида белобрысая!
Василек, не сдержавшись, с грохотом поднялся из-за стола. У Мартина от ярости сжались кулаки, Улька закашлялась, Зырян заворчал, Шмуль потемнел лицом, а я… задумалась.
Всего полгода назад Ишейн довольствовался восторженными ахами и охами девчонок с других курсов. Моя персона его практически не интересовала. Да и пересекались мы едва ли пару раз в месяц, обходясь без взаимных оскорблений. Но с того времени, как зелье мадам Личианы превратило меня в уродину, Ишейн развил бурную активность. Причем с каждым разом его приставания становились все настойчивее, а предложения — все наглей.
С трудом подавив раздражение, я внимательно оглядела блондинчика.
После каникул он раздался в плечах и стал выше ростом. Лицо из симпатичного превратилось в холеную и сытую морду кошака, который все лето питался одними сливками и ни разу не получил за это шваброй по хребту. Взгляд уже не просто уверенный — наглый и требовательный, словно у будущего повелителя вселенной. А из волос начали выглядывать короткие рожки… Ах вот в чем дело! Мальчик просто заматерел и решил, что ему все позволено!
Сейчас я его разочарую.
— Ишейн, дорогой, — проворковала я, грациозной походкой приближаясь к внезапно насторожившемуся полудемону. — А знаешь, ты совершенно прав. Наши разногласия давно пора решить к обоюдному удовлетворению. Почему бы и не сегодня?
Не отрывая взгляда от лица полудемона, я подошла вплотную и пытливо заглянула ему в глаза. Мои пальчики, отстучав замысловатую дробь по глубокому вырезу рубашки, коснулись груди полудемона. Полуобнажившееся бедро подалось вперед и, не встретив никакого сопротивления, уверенно прижалось к его паху, а мой голос стал мурлыкающим и тягучим, как патока.
— Что скажешь, милый? Сделаем это здесь? Или предпочитаешь более интимную обстановку?
Ишейн недоверчиво прищурился, когда мои руки обвились вокруг его шеи, и ощутимо напрягся. Но что значит его опыт в пару десятков совращенных девиц против моих навыков по успешному соблазнению чистокровных демонов? Самоуверенный наглец сдался почти без боя. А затем властно притянул меня за талию и быстро наклонился, намереваясь впиться в призывно раскрывшиеся губы.
Я не противилась, с интересом следя за ним сквозь полуопущенные ресницы. Вернее, следила не только я — вся столовая замерла в ожидании развязки, включая моих встревоженных друзей, озадаченных однокурсников и совершенно незнакомых оборотней, которых эта ситуация, похоже, забавляла.
И развязка не заставила себя ждать. Стоило чужаку ко мне прикоснуться, как в столовой знатно полыхнуло. Да не огнем — самой настоящей, первородной Тьмой, которая, возникнув из ниоткуда, мгновенно заволокла пространство удушливой черной пеленой. Правда, я не рассчитывала, что ее будет так много, но, видимо, Князюшка перестарался, когда ставил на меня метку. Поэтому незадачливого полукровку не просто отшвырнуло прочь, но еще и протащило через половину зала, опрокинув его телом все столы, так что его камзол покрылся разноцветными пятнами всевозможных соусов. И только после этого неведомая сила вздернула его на высоту человеческого роста, смачно впечатав в ближайшую стену. Да так, что ухажер напоролся мягким местом на гвоздик от сорванного в прошлом семестре портрета и, взвыв не своим голосом, рухнул вниз, умудрившись приземлиться точно в лужу горячего компота.
Кокетливо поправив упавший на лоб локон, я в оглушительной тишине приблизилась к ошалело моргающему полукровке и, наклонившись к его уху, мурлыкнула:
— Надеюсь, мы уладили наши разногласия?
Ишейн прохрипел что-то невразумительное, но я уже отвернулась и, прихватив с ближайшего стола чудом уцелевший кувшин, решительно отправилась к выходу — надо было полить пересаженную утром коноплю, а то спросонья я совсем про это забыла.
«До чего же нескладный выдался день, — размышляла я, собираясь вечером на демонологию. — Утром мы едва не проспали. Мартин чуть не попался на глаза темным. Я опоздала на урок к Кобре, и всю нашу группу вдосталь погоняли по предметам. На целительстве, правда, Улька вызвалась отвечать добровольно, но ее и без этого бы спросили. Так что, получается, мы рано расслабились? А ведь год только начался…»
— Будь осторожна, — озабоченно сказала баньши, надевая защитный балахон. — Посмотреть расписание может каждый, так что подловить тебя по дороге не составит труда.
«Вот и с Ишейном поцапалась, — с неудовольствием припомнила я инцидент в столовой. — И зачем этому недоумку понадобилось мне хамить?»
А вслух сказала:
— У меня занятие на втором полигоне.
— Это тот, где раньше студенческие дуэли проходили? — насторожилась Улька.
— Угу. Директриса решила переселить туда демонологов, а то от них слишком много шума.
— Давай-ка мы тебя проводим, — решительно повернулась ко мне полностью экипированная подруга. — С целой группой Ишейн вряд ли рискнет связаться.
— Не надо. Из этой кодлы никто еще крыльями не обзавелся, да и тебе не стоит опаздывать — говорят, Личиана опять не в духе.
Баньши перекинула через плечо объемистую сумку с учебными принадлежностями и взглянула на меня с откровенным сомнением. Насчет Личианы она тоже слышала — накануне кто-то наведался на университетское кладбище и нагло выкрал оттуда двух зомби. Тел нигде не нашли, признаков взлома не выявили, а следы заклятий, если таковые применялись, потонули в магическом фоне, который вокруг склепа всегда зашкаливал.
Зная о скверном характере умертвия, баньши перестала возражать — времени до мертвологии и так оставалось впритык. В итоге мы просто обменялись понимающими взглядами, дружно вздохнули и… разбежались в разные стороны.
Выпорхнув из окна, я взмыла как можно выше, чтобы ни у кого не возникло соблазна швырнуть вслед что-нибудь увесистое. Затем покружила над университетом и, убедившись, что Улька благополучно добралась до ворот, повернула на север.
Когда-то эта часть университетского парка считалась элитной и туда частенько забредали влюбленные парочки. Для романтических встреч Дубовая аллея подходила идеально: густо увитые плющом беседки, умиротворяющий шепот ветра в роскошных кронах, перемигивающиеся сквозь просветы в листве звезды и яркие искры взрывающихся под куполом второго полигона заклятий, каждую ночь расцвечивающие небо волшебными огнями…
К сожалению, сто лет назад защита по непонятным причинам не выдержала, и во время одной из дуэлей на месте полигона образовалась глубокая воронка. Участники и зрители, как говорят, не пострадали, а вот от Дубовой аллеи остались только остовы деревьев, переплетшиеся скрюченными руками-плетями в сплошной хаос из лишенных листьев ветвей. Старинные беседки, покрытые засохшими плетями плюща, смотрелись теперь как опасные ловушки, к которым было страшно подойти. А выжженные магическим огнем дорожки напоминали огромную паутину, которую кто-то небрежно набросил поверх омертвевшей земли.
Полигон после этого простоял заброшенным много лет, но недавно директрисе вздумалось его восстановить, поэтому все лето там велось оживленное строительство. Никого из студентов близко не подпускали, все подходы к северной части парка надежно перекрыли, однако вездесущему Шмулю удалось-таки заметить снующие вокруг воронки непонятные создания, похожие на гигантских пауков, и все мы не раз видели вспыхивающее над аллеей зарево от творимых заклятий.
Сейчас на месте полигона возвышалась гигантская, похожая на опрокинутую чашу серебристая полусфера, названная в расписании «испытательным корпусом для учащихся с темным даром». Перед ней находилась ровная, выложенная известковыми плитами площадка, чуть дальше виднелся каменный забор, в котором почему-то не было калитки. А в одной из стен нового учебного корпуса чернел овальный, похожий на разинутый рот, провал — видимо, вход, перед которым я, приземлившись, и застыла в некотором раздумье.
Заходить внутрь мне категорически не хотелось, однако пропускать урок, тем более профильный, я бы не рискнула. Рассудив, что выбора все равно нет, я мысленно благословила себя на удачу и шагнула вперед… Но тут же зажмурилась от внезапно вспыхнувшего света и приглушенно ругнулась, почувствовав, как меня распыляет на множество невесомых частичек.
Пугающе долгий миг переноса, мерзкая дрожь в коленях, и вот я уже не на улице, а в каком-то помещении. Болезненно яркий свет сразу исчез, но вокруг все равно ни демона не было видно — глаза отчаянно слезились, под плотно зажмуренными веками плавали разноцветные круги.
На всякий случай протянула руку и коснулась шершавого, больше похожего на губку, камня. Стена — теплая, сухая, вроде бы даже пористая на ощупь. Она с готовностью прогибалась под моими пальцами и поразительно быстро возвращала форму, стоило только ослабить нажим. Под ногами тоже что-то пружинило, каблуки моих новых туфель (Улькин подарок на день рождения) провалились туда полностью, но на обычные маты это не было похоже. Зато почему-то сразу вспомнилось специфическое убранство комнат для буйных пациентов в доме милосердия, где волей случая мне довелось однажды побывать.
— Ого! — неприятно резанул слух знакомый до отвращения голос. — Хель, ты сегодня в третий раз меня удивляешь. Но теперь, не скрою, приятно.
Я внутренне передернулась — Ишейн, чтоб ему пусто было… Неужто я ошиблась адресом и это не урок демонологии для учеников четвертого курса?
Кое-как проморгавшись, я смогла наконец оглядеться, первым делом обратив внимание на закругленные стены, действительно напоминающие по виду губку, и высокий куполообразный потолок. А потом подметила и небольшую группу разумных, стоящую шагах в двадцати от меня.
Как всегда, мне «повезло» — банда Ишейна оказалась тут в полном составе. Рез — известный своим дурным характером тип с немалыми рогами и интеллектом, как у табуретки; Шид — малопривлекательный полудемон, хилый и похожий на бледную поганку, причем не только внешне, но и характером; его лучший друг Лерш — хмурый и крайне немногословный парень, в роду которого, судя по повышенной лохматости, когда-то встречались не только демоны, но и оборотни; потомок инкубов и бесов Бейс — редкая мразь и подхалим, способный куда угодно влезть без мыла. И наконец, сам Ишейн, возглавляющий эту разношерстную команду на протяжении как минимум пары лет.
Напротив них, небрежно подпирая стену, стояли еще два зрителя — старшекурсники, которых я раньше не видела. Последний год обучения в УННУНе традиционно отводился под практику, индивидуальные занятия и написание дипломки, так что нам просто негде было пересечься. Но внешность у парней оказалась запоминающейся.
Первый, судя по плоскому лицу, сплошь покрытому черной чешуей, имел в близких родственниках нага и, судя по всему, демонессу, которая наградила его огненно-красной шевелюрой и кожистыми крыльями. Второй парень выглядел скромнее и на первый взгляд ничем, кроме матово-белой кожи и таких же белых волос, похвастать не мог. Но при внимательном рассмотрении над воротником у него обнаружились жаберные щели, прикрытые чем-то вроде полупрозрачной пленки. А на концах изящных пальцев, больше приставших музыканту или художнику, имелись внушительные когти — острые, изогнутые и явно не декоративные.
Увлекшись разглядыванием этой парочки, я не сразу заметила, что в зале присутствует еще один персонаж — худой, нескладный и чуть ли не до бровей закутанный в длинный плат. К моменту моего появления он был окружен приятелями Ишейна и имел довольно затравленный вид. Но промелькнувшее в полумраке лицо со свежими кровоподтеками казалось знакомым.
Я мысленно присвистнула.
Рисьяр? Он-то что здесь делает? Неужто в УННУНе изменились правила и демонологию начали преподавать нашим кровным врагам?
Хм. Такое впечатление, что здесь собрали всех учеников с первого по последний курс, в которых теоретически могла бы течь демоническая кровь. Даже вампир не выбивался из общей массы, поскольку в те времена, когда их еще не изгнали из Преисподней, а суккубы не заселили освободившиеся земли, их повелитель занимал весьма почетное место среди Темных Князей.
— В чем дело, Хель? — насмешливо поинтересовался Ишейн, заметив мое замешательство. — Нервничаешь? Не бойся, на этот раз соблазнять я никого не намерен — достаточно будет, если ты просто умоешься кровью.
— Можешь начинать вскрывать себе вены, — благожелательно откликнулась я, мысленно отметив, что Рисьяра блокировали грамотно. И издевались над ним, похоже, давно, потому что вампир едва стоял на ногах. — Люблю, знаешь ли, принимать кровавые ванны по вечерам.
— Я твои сейчас вскрою, — с мрачной усмешкой пообещал полудемон, делая шаг в мою сторону. — А потом утоплю в этой ванне с головой.
— Смотри не надорвись в процессе. Ванна небось чугунная?
Белобрысый сделал еще один шаг, и я недолго думая поднялась в воздух. Ждать, когда Ишейн нападет, не было смысла. Попытка соблазнить больше не сработает, Свет можно использовать только в крайнем случае, а другого оружия у меня при себе нет.
Думаю, пора исправить этот недостаток.
— Ты будешь потрясающе смотреться в моей постели, — с предвкушением облизнулся Ишейн, голодными глазами уставившись на мои ноги, мелькнувшие в длинных разрезах юбки. Его приятели с готовностью ухмыльнулись, а Лерш с чувством двинул вампиру в зубы.
И мне это не понравилось.
Стряхнуть на полукровок горстку любовной пыльцы, которая после «зелья мертвеца» почти иссякла, было несложно. Затем — дождаться, когда полудемоны откроют рот для чиха, и выбросить вперед сразу три белых пряди, обвивая ими чужие глотки. Взлететь и подвесить этих подлецов, как червяков, к сожалению, не получилось — я и Ульку-то едва поднимаю, — но в данном случае этого и не требовалось. Достаточно было отвлечь их от беспомощного вампира и дать тому возможность выскользнуть из казавшегося безнадежным захвата. А затем отозвать назад гибкие локоны, пока кто-нибудь не догадался за них дернуть.
— Ну, и чего ты добилась? — пренебрежительно фыркнул Ишейн, стерев с лица пыльцу и брезгливо отерев ладонь о штанину. — Думаешь, тебя это спасет?
Вместо ответа я достала из кармана огниво и демонстративно щелкнула по нему когтем. На полудемонов оно впечатления не произвело, но на раздавшийся снизу хохот я лишь пожала плечами. А потом полоснула по огниву уже всей пятерней и с нескрываемым удовольствием стряхнула посыпавшиеся искры на чужие головы.
Какой оттуда донесся мат… мм… не описать словами!
Я блаженно зажмурилась, с наслаждением вдыхая запах паленой кожи и слушая, как меня склоняют по батюшке и матушке на все лады. Ничего, маменька все равно не услышит. А папеньке без разницы — к нему никакая грязь не липнет. Зато какие у этих четверых недоумков стали симпатичные закопченные макушки! И сколь живописные прорехи образовались в самых неожиданных местах!
— Все! Хель, ты доигралась! — взревел облысевший Ишейн, яростно сдирая с себя остатки дымящегося камзола. — Я тебя уничтожу! Раздавлю, как вошь! Ты пожалеешь!
Я мечтательно улыбнулась. Эх, мне бы пыльцы побольше…
— Хе-э-эль! — снова прорычал блондин — то есть бывший блондин, когда пыльца окончательно прогорела. Из-под его верхней губы прямо на глазах поползли кривые клыки, обнаженная спина сгорбилась, под посеревшей кожей проступили костяные шипы, а между обгоревшими лопатками неопрятной опухолью вспух огромный лохматый ком.
Заметив нехорошие перемены, я забеспокоилась — Ишейн, оказывается, не просто так ходил по университету петухом. У него, как выяснилось, за лето пробудилась вторая ипостась. И именно сегодня она взяла верх над человеческой половиной. Вместо лица у Ишейна теперь была зубастая морда, похожая на помесь свиньи с крокодилом, вместо ладного тела — уродливый волосатый торс, но, что самое главное, за его спиной разворачивались широкие черные крылья!
Демоническая ипостась весьма агрессивна, поэтому молодой обернувшийся зачастую напоминает зверя, которого впервые в жизни выпустили из клетки. При этом вторая ипостась всегда стремится доминировать и порой превращает хозяина в одержимого жаждой крови монстра, который не остановится ни перед чем, пока не уничтожит все живое или не умрет сам.
При виде меня почерневшие глаза Ишейна полыхнули с мрачным предвкушением. Огромные кулаки сжались, усеянный шипами хвост нетерпеливо качнулся вперед-назад. А затем молодой полудемон расправил крылья, внимательно оглядел превратившийся в ловушку зал и, запрокинув голову, торжествующе расхохотался: перед ним была добыча.
И никого рядом с ней, кто мог бы его остановить.
