Часть 4. Когда звери были людьми. Неизвестная история животного мира

Старики из племени Булу, в Камеруне рассказывают такую легенду. Некогда у Бога было пятеро детей. Звали их: горилла, шимпанзе, слон, пигмей и человек из племени Булу. Бог вручил каждому огонь, семена растений и орудия и повелел идти на Землю и обосноваться где-нибудь в подходящем месте, возделать почву, посадить семена и построить жилище. Горилла, путешествуя среди зарослей, принялась поедать сладкие побеги тропических растений и так увлеклась этим, что не заметила, как ее огонь погас. Пришла ночь. В темноте горилла не смогла отыскать ни семян, ни орудий, которые оставила где-то в лесу. И по сей день горилла бродит по лесу, надеясь найти потерянные вещи. Та же история приключилась с шимпанзе. Он влез на дерево, на котором увидел множество спелых плодов. Он прыгал с дерево на дерево, пока не насытился. Когда же он слез вниз, то не обнаружил того, чем его снабдил Бог. Слон отправился в лес. Его привлекли сочные плоды и цветы. Поглощая их, он позабыл обо всем на свете и так же потерял все дары. Постепенно губы его вытянулись в трубу-хобот, а сам он для большей устойчивости встал на четыре ноги. Пигмей, углубившись в лес, соорудил временную хижину и развел возле нее огонь. Человек из племени Булу срубил большие деревья и расчистил участок под сад. В нем он посадил семена, данные ему Богом. Он построил большой дом, сделал очаг, в котором всегда был огонь. Так и поныне живут потомки пяти сынов Бога. Гориллы, шимпанзе, слоны и пигмеи постоянно странствуют по лесу, а люди из племени Булу живут оседло.

Европейцы впервые познакомились с гориллами в 470 г. до н. э. Карфагенский флотоводец Ганнон вознамерился совершить плавание вокруг Африки. В заливе, именуемым Южным Рогом, его флотилия пристала к острову, чтобы пополнить запасы питьевой воды. На острове его матросы неожиданно обнаружили волосатых людей. Вот что писал по этому поводу сам Ганнон: «Мы погнались за ними, но не смогли схватить ни одного из мужчин, так как они убежали. Зато мы схватили трех женщин, которые кусали и царапали тех, кто их вел, и не хотели идти с ними. Тогда их убили, сняли шкуры и привезли в Карфаген. Мы не поплыли дальше, так как припасы у нас подошли к концу». Плиний рассказывает, что во время римского вторжения в Карфаген в 146 году до н. э. две шкуры волосатых людей еще хранились в храме богини-девы Астарты.

Древний переводчик назвал волосатых людей «гориллами», так как корень «го» на языке народов Западной Африки означает «человек». Когда в середине девятнадцатого века «новые» европейцы познакомились с самыми крупными человекообразными обезьянами, то они то же назвали их «гориллами», полагая, что это и есть дикие люди Ганнона.

Горные гориллы сегодня живут в самом центре Африки, на склонах шести вулканов горной цепи Вирунга. Они вопреки ожиданиям вовсе не избегают плантаций, дорог и горных разработок. У местных жителей вырос на горилл «большой зуб». Те имеют дурную привычку совершать налеты на банановые рощи. Обезьяны не едят бананы, а вылущивают мягкую сердцевину ствола. При этом гибнут целые плантации. Обозленные крестьяне устраивают на горилл облавы, ловят их в сети, а затем рубят, режут и пронзают копьями, все что движется в этих сетях. Убив вожака, люди окружают самок и бьют их по голове палками. Те, даже не делают попыток убежать, так как, лишенные своего предводителя, совершенно дезориентированы. Они лишь закрывают голову руками, пытаясь защититься от ударов, и даже не обороняются.

Местные жители склонны преувеличивать агрессивность горилл. Так, люди из племени банту при любом удобном случае будут рассказывать белым приезжим, что во время охоты на обезьян гориллы на лету перехватывают копья и мечут их в нападающих. Но все это сказки. Гориллы, в отличие от шимпанзе, не пользуются никакими орудиями не в драке, не в быту. Сами гориллы, даже если человек вторгается на их территорию, не нападают на него первыми. Если он будет стоять смирно и не выказывать враждебности по отношению к лесным гигантам, то вслед за любопытством у них наступит апатия, и гориллы пойдут своей дорогой. Только если человек сделает резкий выпад или попытается убежать, повернувшись к зверю спиной, то горилла начинает его преследовать на четвереньках и кусает, как собака, за икру или ягодицу. Однако после этого уходит от человека и не стремиться его убить.

Как отмечал исследователь животных Джордж Шаллер, 20 месяцев коротавший дни и ночи с гориллами в тропическом лесу, живущие на воле гориллы очень красивы и не идут не в какое сравнение с обезьянами, содержащимися в зоопарках, чей мех истерт о бетонные полы клеток и которые от безделья развлекаются тем, что сами себя «ощипывают». Мех у диких горилл черный, он лоснится и отливает в синеву. Их черные морды блестят как лакированные. У самцов на макушке имеется косматый шлем, что придает им инопланетный облик. Впрочем, природа шлема объясняется довольно просто. Костяной гребень на темени, спрятанный в глубине соединительной ткани, служит для прикрепления мощных жевательных мышц. У самок такого гребня и шлема нет. Да и ростом самки поменьше. У десятилетних самцов начинает серебриться спина – на ней появляются седые волосы – это верный признак «не мальчика, но мужа». Самки созревают раньше. У них начинаются менструации между шестью и семью годами.

Времяпрепровождение горилл не отличается разнообразием. Вся их жизнь слагается из отдыха, кормешки, сна и бесцельных прогулок. Гориллы строгие вегетарианцы. Они не позволят себе взять кладку птицы, до которой могут дотянуться рукой и равнодушно пройдут мимо дохлой свиньи. (Чего не скажешь о шимпанзе, те уж не упустят случая полакомиться мясцом.) Проснувшись утром в своих свитых из стеблей и веток гнездах, они нехотя поднимаются и сразу принимаются за еду. Гориллы поглощают огромное количество растительной массы. От этого у них большие, словно барабаны, животы. Обычно животные кормятся сидя. Пока одна рука запихивает в рот пучок зелени, другая рука уже тянется за новой порцией. Когда вокруг все съедено, животное встает, проходит несколько шагов и снова садится. Вся многочасовая процедура кормежки проходит в сосредоточенном молчании. Гориллы медленно разбредаются в разные стороны. И лишь изредка тишину нарушает довольное рыгание или вырвавшиеся из кишечника газы. По мере того, как поднимается солнце, животные едят все медленнее, превращаясь в пресыщенных гурманов.

Во время сиесты животные собираются вместе и являют собой картину полнейшего довольства жизнью. Они лежат вокруг своего вожака, самца с серебристой спиной, и подставляют солнечным лучам, небрежно разбросав руки и ноги, то один бок, то другой. Порой с их черных физиономий градом льет пот, но это им несколько не мешает принимать солнечные ванны. Иногда во время полуденного отдыха обезьяны чистятся и чешутся, но делают это не так активно, как шимпанзе. Матери любовно перебирают волоски на теле своих маленьких детенышей. Особое внимание они обращают на чистоту заднего прохода. У малышей на этом месте растет пучок белых волос, похожий на кусочек ваты. Детеныши постарше, как и человеческие дети, не хотят спокойно сидеть во время тихого часа. Они затевают разнообразные игры, гоняются друг за другом, выстраиваются паровозиком. Один детеныш водружает на свою голову пучок листьев и неподвижно сидит в нем, как эльф в зеленой шляпе. Другой, прилепив себе кусок лишайника на загривок, гордо расхаживает с ним. Пройдет время и у этих мальчишек вырастет на голове такой же шлем, который имеют все взрослые самцы.

По наблюдениям Шаллера, самки иногда ссорятся из-за каких-то пустяков. Они шлепают друг друга и, оскалив зубы, громко визжат. После этого они, разинув пасть, сходятся в рукопашную, и вполсилы кусают соперницу за плечи. Вождь при этом не обращает на «бабьи» разборки ровно никакого внимания. Будто и нет не криков, ни драки.

Самец-вождь прибегает к другому воспитательному приему. Он, сурово насупив брови, долго смотрит на провинившегося починенного, и тот обычно сразу утихомиривается под его испытующим взглядом. Этого вполне достаточно. До драки среди самцов дело редко доходит.

У взрослого самца с посеребренной спиной в арсенале есть ритуал, к которому он периодически прибегает, чтобы показать подчиненным почем фунт лиха и чтобы снять нервное напряжение. Находясь в дурном расположении духа, самец мрачно сидит и смотрит на мир исподлобья. Затем он внезапно закидывает голову и начинает ухать через сжатые губы, сначала медленно, потом все быстрее, пока звуки не перейдут в слитный рев. Вероятно, уханье «заводит» его. Он вскакивает, срывает с дерева листочек и кладет его между губ. Самки и детеныши прекрасно знают, что уханье и листочек во рту является прелюдией к более серьезным действиям, и спешат убраться подальше. Самец вскакивает на свои кривые, короткие ноги вырывает с корнем и подбрасывает вверх какой-нибудь кустик, и начинает колотить себя в грудь. «Барабанный бой» разноситься по всей округе. После этого самец опускается на четвереньки и кидается вперед, сметая все на своем пути. Он совершенно не разбирает, кто перед ним, в своем неистовом порыве он готов разорвать любого, кто окажется у него на дороге, будь то его собственный детеныш, самка, зверь или человек. В заключительной сцене самец с силой бьет ладонью по земле и после этого удовлетворенный усаживается на свой зад. Гнев его иссяк и он спокоен, как буддистский монах. Некую разновидность этого ритуала иногда используют самки. Они делают круговые движения руками, отдаленно напоминающие биение в грудь, при этом задевают груди, так чтобы они болтались. Вероятно, смысл этого заключается в демонстрации своих репродуктивных возможностей.

Когда идет дождь, гориллы делаются вялыми и апатичными. Иногда они даже не предпринимают попыток спрятаться от дождя под деревья. Они сидят на поляне, там, где их застало ненастье, сгорбившись, опустив головы и закрыв ладонями плечи. Мамаши наподобие каменных изваяний нависают над своими детенышами, прижав их к груди. Гориллы сидят, не шевелясь, час, два, три – пока идет дождь. Струи воды стекают по их спинам, и каждому, кто видел обезьян в таком положении, становиться их очень жалко. Они похожи на людей, потерявших свой дом.

Свой день гориллы заканчивают мирно, как и начали. Они сгибают и подсовывают под себя стебли и ветки близлежащих растений. Потом утрамбовывают свое ложе и ложатся спать. Гориллы, как и прочие антропоиды, не прерывают своего сна, чтобы сходить в туалет. Они ходят под себя. А на утро просыпаются в загаженных гнездах. С позиции человека это крайне нечистоплотно и не эстетично. От горилл распространяется весьма специфический запах, напоминающий запах горелой резины. Но это им не сколько не мешает.

А что до мнения человека, то обезьянам на него просто наплевать.