Как известно, Эрнст Геккель, соратник Ч. Дарвина считал, что в своем индивидуальном развитии особь животного в сжатом и ускоренном виде проходит историю своего вида. Геккель много работал с эмбрионами разных животных. Например, он стремился увидеть в еще несформированных зародышах млекопитающих такие стадии, которые бы соответствовали рептилиям, амфибиям, рыбам, червям и т. д., вплоть до одноклеточных простейших. Порою, он был не корректен в своих выводах, а иногда стремился выдать желаемое за действительное. Так он использовал рисунок эмбриона человека в качестве иллюстрации эмбриона черепахи. В 1908 году научное сообщество за эти и другие прегрешения устроило Геккелю что-то вроде публичной порки. Его действия были однозначно осуждены учеными, как противоречащие научной этике.

Тем не менее, во все учебники биологи вошло положение, что эмбрион человека проходит стадии соответствующие стадиям более примитивных животных, от которых он якобы произошел. И только в 50-е годы прошлого века, в связи с открытием новых, более совершенных методов исследований эмбриона, удалось выяснить, что стадии развития эмбриона человека, если на кого-то и похожи, то скорее, на зародышей животных, но никак не на взрослых животных. И в самом деле, не плавает же в утробе человеческой матери рыбка, как в аквариуме, не превращается она в лягушку, а затем в рептилию, а из нее – в обезьянку. В утробе проходят процессы гораздо более благообразные. Оплодотворенная яйцеклетка (зигота), развиваясь, проходит через разные стадии развития человеческого зародыша (бластула, гаструла), пока не превращается ко второму месяцу в крохотного человечка, «зреющего» в амниотической жидкости и защищенного плодными оболочками и соединенного с материнским организмом посредством плаценты и пуповины. Все стадии развития человеческого эмбриона явно человеческие. И нет никаких оснований считать, что в возникновении человеческого плода принимали участие звери и множество других животных, не связанных к тому же друг с другом прямым родством.

Геккель отнюдь не был первым, кто обратил свой взор к зародышу. Еще в начале XIX века ученые стали подмечать сходство эмбрионов позвоночных животных. Так, выдающийся ученый К. Бэр сделал несколько важных наблюдений. Он отметил: 1. Эмбрионы одного типа животных на ранней стадии похожи. 2. По мере своего развития они утрачивают типологическое сходство и все больше приобретают признаки своего отряда, семейства, рода, вида, а затем и индивидуальные черты. Основываясь на этих важных обобщениях, можно предположить, что некогда, возможно, очень давно, развитие организмов, принадлежащих к одному типу, было сходным и лишь позднее организмы разделились на классы, отряды, семейства, роды и виды и приобрели индивидуальные различия. Если взять, к примеру, позвоночных, можно предположить, что звери, рептилии, амфибии и рыбы отклонились от своего первоначального развития и приобрели признаки своего класса. Однако исходной точкой для такого разделения явилось не гипотетическое древнее животное похожее на современного ланцетника, а человеческое существо.

В самом деле, почему не предположить, что последовательное развитие человеческого организма в утробе матери от яйцеклетки до новорожденного стало тем базисом, на котором стало возможно развитие позвоночных животных. Иначе говоря, эмбрионы животных проходят человеческие стадии развития, однако эти стадии искажены историческим развитием видов животных.

Более понятно это можно выразить так: на Земле некогда, очень давно, жили человекообразные существа, можно сказать – люди. Вероятно, они жили до тех пор, пока не стали вырождаться. Признаки вырождения, как-то: оволосение тела, сокращение объема головного мозга, приспособление к определенной среде обитания, узкая специализация постепенно стали наследственными признаками и «передвинулись» из взрослого состояния в завершающие стадии эмбрионального развития. И тогда новорожденные стали иметь черты деградантов. Дальше больше. По мере деградации человеческого существа и приспособлении к животному образу жизни его эмбриональный период все больше изменялся. Осуществлялась, так называемая, надстройка. Над человеческими стадиями эмбриогенеза надстраивалась звериная стадия. Параллельно с этим сокращался период внутриутробной жизни существа. (В целом звери, за редким исключением, вынашивают плод не столь долго, как это происходит у человека.)

В конце концов, бывшие человеческие особи окончательно превратились в животных, закрепились в определенных экологических нишах и распределили между собой видовые «роли», например, хищник – жертва. В зависимости от образа жизни, который они вели в течение множества поколений, их облик разительно изменился. Они приобрели черты характерные для данного вида животных. Кошки стали кошками, копытные – копытными. И те, и другие, находятся в состоянии не устойчивого равновесия – существование одних зависит от существования других. Кошачьи охотятся на травоядных, чем регулируют их поголовье. Не будь хищников, растительноядные увеличились бы настолько, что соскребли с Земли весь зеленый корм и в массовом порядке поумирали бы от голода.

Признаки характерные для кошек «перекочевали» в эмбриональное развитие. У плода кошки на завершающих стадиях эмбриогенеза уже можно увидеть кошачьи черты. Тоже самое имеет место у растительноядных животных. Например, эмбрион лошади имеет лошадиные черты, как банально это не звучит. Что касается древней человеческой стадии развития, то она передвинулась на более ранний период эмбриогенеза и основательно подсократилась. Тем не менее, в эмбриональном периоде всех позвоночных от рыбы до обезьяны включительно можно разглядеть этот период. Так новорожденные позвоночные более человекообразны, чем их родители.

То, что детеныш обезьяны похож на человека, заметили давно. Это отметил и французский натуралист Сент-Илер в 1836 году. Например, новорожденный шимпанзе имеет большую голову, скелет характерный для человека. Его челюсти вполне сопоставимы с челюстями человека. Его розоватая кожа почти не имеет волос, за исключением шапки волос на голове. Однако по мере роста шимпанзе постепенно теряет человеческие признаки, и все более походит на взрослую обезьяну. Так объем его головного мозга по отношению к растущему туловищу сокращается. Его челюсти резко «выезжают» вперед. Начинают быстро расти клыки, которые достигают величины леопардовых. Тоже самое наблюдается у всех человекообразных обезьян. Они в процессе взросления стремительно теряют человеческие черты и приобретают обезьяньи, иначе говоря, звереют на глазах. Вероятно, этот процесс, происходящий с растущей особью обезьяны, в сжатой и ускоренной форме повторяет исторические изменение обезьяньего вида (о чем и говорил Э. Геккель), который происходит от человеческого вида. Однако не только человекообразные обезьяны сохраняют в своем эмбриональном и младенческом состоянии человеческие черты, тоже самое происходит у самых разных позвоночных. Новорожденные медведи, собаки, кошки, зайцы и крысы имеют большую голову и сравнительно маленькие челюсти, что делает их похожими на приматов. Их тело в большей степени походит на тело человека. Многие млекопитающие рождают на свет голых розовых малюток, которые, однако, вскоре покрываются шерстью. Так поросенок в эмбриональном состоянии имеет закладки пяти пальцев, которые позже сокращаются до четырех (два из них превращенных в копыта, а еще два остаются недоразвитыми). Человеческие черты в эмбриональном периоде имеют не только млекопитающие. Например, мордочка новорожденного крокодильчика гораздо более короткая, нежели у взрослой особи, глаза по отношению к черепу занимают гораздо больший объем.

Детеныши всех позвоночных неизменно вызывают у людей теплые чувства. Каждый человек хочет погладить и приласкать малышей. А все потому, что он подсознательно улавливает сходство детенышей животных со своим собственным обликом. Об этом еще писал Конрад Лоренц. Персонажи мультфильмов идут на поводу у чувств зрителей, желающих видеть на экране образы с инфантильной детской внешностью.

Аналогичен процессу трансформации мультипликационных героев процесс одомашнивания животных. Так, приручая лошадей, коров, свиней, собак, кошек, кроликов, домашнюю птицу, человек вольно или невольно стремился остановить их индивидуальное развитие на стадии детства. Действительно, домашние животные больше похожи на детенышей (они ласковы, общительны, зависят от человека), чем дикие звери. Даже морфологически они имеют признаки, характерные для малышей. Можно сказать, что, приручая животных, человек вычленяет и обналичивает в их развитии человеческие черты. Например, вид волка, по всей видимости, длительное время подвергался одомашниванию. В результате этого появилась собака, которая, хотя и скрещивается с волком, но по ряду признаков сильно от него отличается, в первую очередь, своими детскими (инфантильными) чертами, которые превращают ее в четвероногого друга и помощника человека.

Весьма любопытно и другое явление. В самом человеческом обществе, по утверждению ученых, все больше распространяется детоподобный идеал. Взрослые люди желают быть «вечно молодыми». Это выражается не только в стремлении помоложе выглядеть, но и в «моде» на детское поведение. Инфантилизм все шире распространяется среди людей, как норма. Можно предположить, что это происходит потому, что стадия ребенка соответствует исторической стадии наших богоподобных предков. Нынешний человек стремительно теряет изначальные черты, приданные ему Богом, и постепенно дрейфует в сторону животного существования. В качестве реакции на этот процесс у современников появляется стремление походить телом и душой на красивых и умных предков, что выражается в обожествлении детства.

Однако и звери уважают детство. Преклонение взрослых животных перед детенышами жестко закрепилось в качестве родительского инстинкта. Самки с остервенением защищают свое потомство. Без этого вид вряд ли смог существовать. Однако, от того, что звери обожают детей, они не перестают быть зверьми.

Вероятно, древние млекопитающие прошли долгий исторический путь, гораздо более долгий, чем мы с вами, а также современные млекопитающие. И они сильно изменились за это время. Так плацентарные звери превратились в сумчатых. Эмбрион последних рождается недоразвитым. Например, у кенгуру 12-дневный эмбрион, выходит из полового отверстия явно «недоношенным». Он, цепляясь за шерсть, ползет в верх по животу матери, по дорожке, которую она вылизывает для него своим языком. Затем он находит сосок и намертво присасывается к нему. Защитой детенышу на несколько недель служит материнская сумка – складка кожи на животе (от чего сумчатых животных и прозвали сумчатыми). Сегодня уже многие ученые считают, что сумчатые произошли от плацентарных. Сокращение сроков пребывания в организме матери и появление сумки позволило упростить способ выращивания детенышей.

Другой пример. Зверообразные рептилии появились за полсотни миллионов лет до динозавров. По данным палеонтологов многие из них имели млечные железы, шерстяной покров и являлись теплокровными, сродни современным млекопитающим. Жили эти удивительные животные, даже внешне похожие на современных крыс, лисиц и волков очень давно, когда «настоящими» зверьми даже и не пахло – в пермский период, 285–245 млн лет назад. (По существующим представлениям, «настоящие» звери появились в начале кайнозоя, около 65 млн лет назад.) Очень может быть, что предками зверообразных являлись древние антропоморфные существа, ископаемые остатки которых не сохранились. (Вообще, человеческие кости очень плохо сохраняются в ископаемом состоянии. Это наиболее хрупкий материал, среди остовов разнообразных живых существ.)

Организация тела рептилий, как древних, так и современных значительно отличается от млекопитающих. Более всего бросается в глаза – это отсутствие постоянной температуры тела, отсутствие млечных желез и волос на коже и отсутствие умения рожать живых детенышей. Практически все рептилии яйцекладущие. Они не вынашивают детенышей в своем организме, процесс появления на свет потомства у них сильно упрощен. Так, самки крокодилов зарывают яйца в кучи с гниющей органикой, благодаря чему выделяется тепло, необходимое для выращивания эмбрионов. Птицы в отличие от многих рептилий проявляют больше заботы о своем потомстве. Они предпочитают сами высиживать свои яйца. И даже у эмбриона птицы, находящегося внутри яйца, можно отыскать человеческую стадию. Передняя лапа птицы имеет закладки пальцев. В зависимости от вида, эти пальцы «уходят» в крыло. Однако ископаемый археоптерикс имел на сгибе крыла три мощных свободных пальца с острыми когтями, которыми цеплялся за ветки или хватал свои жертвы.

Чем ниже опускалось существо по лестнице инволюции, тем дальше оно уходило от своего первоначального облика, тем сильнее оно утрачивало былой антропоморфный образ. Так, земноводные имеют пальцы на обеих конечностях, но в абсолютном большинстве случаев они не знают, что с ними делать. Кистеперая рыба, якобы предок всех сухопутных позвоночных, вероятно, не вышла из моря, а вошла в него. Ее знаменитые конечности остались у нее с того времени, когда ее предки бегали по суше. Эти конечности, имеющие плечо, локоть и предплечье, бедро, колено и голень являются рудиментами, а не предадаптациями, как утверждают дарвинисты. И в самом деле, как объяснить с позиций эволюционизма то, что кистеперая рыба, плавая в воде, стала выращивать на себе «руки» и «ноги», впоследствии так пригодившиеся ей, когда она стала человеком? Даже многочисленные рыбы, утратившие конечности, оставили в своем теле позвоночник и голову – явное наследие, доставшиеся им от человека. Даже ланцетник, примитивное хордовое существо, якобы предок всех позвоночных, ведущих водный и сухопутный образ жизни, является деградантом и потомком человека.

Понятно, что в развивающемся из икринки мальке, трудно уловить стадию, которая соответствовала бы человеку. За миллионолетия люди так изменились… Эмбрион претерпел столько изменений, время его развития настолько сократилось, что установить истину стало сложно, но не невозможно.

Из сказанного можно сделать общий вывод. Человеческое тело создал Бог. Но произведение это увидело свет не в качестве статичного манекена, как глиняное, гипсовое, железное, золотое, деревянное или каменное изваяние, а в качестве изменяющегося во времени биологического организма. Онтогенез, индивидуальное развитие человека от яйцеклетки до старости, повторяет первоначальный акт создания. Однако, Творец наделил живые души, вселяющиеся в его творение, всякий раз обновляемое в процессе деторождения, способностью вести тот образ жизни, который они посчитают для себя наилучшим. В результате биологический организм стал изменяться в зависимости от пристрастий и привязанностей, появившихся у живого существа. Часть живых существ перестали быть людьми и предпочли вести животный образ жизни. Они быстро размножились и образовали различные виды животных. Однако в том не было злого умысла Творца. Он по природе своей является благим и, вряд ли, в его планы входило желание «помучить» живые сущности, вселяя их в примитивные тела. Ответственность за животное существование целиком лежит на душах, прельстившихся материальным образом жизни и не желающим терять его.

Постепенно сам биологический организм, находясь в пользовании душ, ведущих животное существование, претерпел такие изменения, что почти сошел на нет, являя собой лишь слабый отпечаток своего былого великолепия. Если начальные фазы творения у эмбрионов примитивных животных более или менее сохранились, то последующие стадии развития изменились до неузнаваемости. Но Творец не унывал, он создавал новые творения, новые антропоморфные организмы, краше прежних. Но и они через миллионы лет превращались коллективными стараниями живых сущностей в тела разнообразных животных. И вновь Творец создавал тело нового человека, и вновь оно ветшало и превращалось в тело животного. И так было много раз. И так будет до скончания мира… пока Творцу не надоест.

Таким образом, совершенные биологические существа по воле Всевышнего довольно часто (в геологическом масштабе времени) появляются на планете. Постепенно их совершенство сходит на нет. Одновременно с этим у них появляются разнообразные приспособления к среде обитания. Новые формы «приспособленцев» встраиваются в биосферу Земли. Можно сказать, что в антропоморфные существа уже вложены зародыши животных, которые к месту и ко времени обретают способность жить и оставлять потомство. Может быть, трансформация человека в животное (в общей форме) жестко детерминирована и обусловлена генетически. Но кем стать, в какой вид превратиться животные решают сами, сообразно с требованиями среды и внутренней потребностью. Этот процесс обеспечивает многообразие жизни. Однако, как бы не был многолик и разнообразен земной мир, в конце времен Творец уничтожит его, дабы отдохнув от дел, воссоздать этот мир в другом месте.

Из сказанного следует еще один неутешительный и на этот раз конкретный вывод, касающийся нас с вами. Если животные – это «старые» люди и их предки имели антропоморфный облик, то мы, ныне живущие – люди пока молодые, но и нашим потомкам, вероятно, предстоит стать «старыми» людьми, т. е. превратиться в животных.