В стародавние времена люди с особым трепетом поклонялись тотему рода, как правило, зооморфному божеству, которого наделяли особой силой и властью. От его благосклонности зависело благополучие рода-племени, удача на охоте, урожай, рождение детей, победа в войне с соседями. Дабы задобрить тотемное божество устраивались ритуальные празднества с песнями и плясками. Перед изваянием божества лишали жизни празднично украшенную жертву (нередко это было человеческое жертвоприношение), ее труп расчленялся и из него приготовлялось особое блюдо. После чего участниками действа, отведавшими кушанья, завладевал чужой дух, как считали – дух тотема. Рассудок людей угасал и на его место заступали звериные чувства – яркие и необузданные. Отголоски этого обряда можно встретить и сегодня.

В Таиланде в буддистских монастырях проводиться ежегодный праздник. Он приурочен к очередному обряду инициации. Обряд символизирует культовую смерть посвящаемых в таинство юнцов и их последующее возрождение к новой жизни. Перед инициацией на тела молодых людей наносится татуировка, изображающая какого-нибудь культового животного. Во время ритуала безудержно бьют барабаны, распеваются священные песнопения, призывающие звериный дух снизойти и наполнить души адептов. Сознание юнцов притупляется. И в какой-то момент им начинает казаться, что изображения животных на их телах оживают, и они сами превращаются в зверей. Это временное помешательство отражается на поведении инициируемых – у них проявляются повадки зверей. Впрочем, как только обряд подходит к концу, жрецы с помощью особых мантр и освященной воды «превращают» новоявленных «зверей» обратно в людей.

По всей Юго-Восточной Азии распространены подобные ритуалы. Так, на Калимантане группа людей в несколько человек во время деревенского праздника седлает деревянные лошадки и начинает танцевать под мерные удары барабанов и звон каракал. Постепенно танцоры начинают ощущать, что их тела срастаются с деревянными лошадками и составляют с ними единое целое. Они в пылу танца настолько соединяются с воображаемым телом лошади, что начинают ржать и храпеть по лошадиному и с удовольствием поглощают предложенное зрителями сено.

Существуют и другие варианты танца зверей. Во время одного из них танцоры перевоплощаются в лисиц. Они, словно настоящие лисицы, гоняются на четвереньках за выпущенной курицей и резво отнимают ее друг у друга. В конце концов, они разрывают ее в клочья и поглощают сырое мясо вместе с костями без всякого вреда для себя. Причем не было случая, чтобы кто-нибудь из них подавился.

Адепты тайного африканского общества «Аниото», запрещенного властями Конго, более кровожадны. Они подражают леопарду, причем, в худших его проявлениях. Их не интересует сонное дневное времяпрепровождение леопарда, а только ночная охота. Их не привлекает и обычная добыча пятнистого хищника, и даже домашние животные оставляют их равнодушными. Они охотятся на людей, подобно леопардам-людоедам. Накинув на плечи пятнистый плащ, привязав сзади настоящий хвост леопарда и вооружившись железными когтями, имитирующими лапу зверя, они отправляются на свою ужасную охоту. Выпив особый магический напиток, состоящий из крови своих предыдущих жертв, человек-леопард словно бы теряет рассудок и становится хищником. Он подобно леопарду долго выслеживает свою жертву, прежде чем решиться напасть. Атака его быстра и эффективна. Нападая, человек-леопард действует как настоящий хищник – стремиться перегрызть яремную вену. Во время этих кровавых ритуалов человеком овладевает дух зверя, которому он покланяется и ради которого он и идет на столь ужасные злодеяния.

Аналогичным образом действуют адепты тайного «общества крокодила». Они облачаются в шкуру крокодила и подкарауливают свои жертвы вблизи воды, там, где водятся крокодилы. Сказать, что адепты подражают повадкам этой хищной рептилии – значит ничего не сказать. Ими завладевает дух крокодила. Яростно и алчно они набрасываются на свои жертвы, буквально разрывая их на куски. После кровавой бойни люди-крокодилы приходят в неистовый восторг. Они танцуют на берегу или по пояс в воде, держа во рту вырванное сердце жертвы. Ими руководит все тот же животный дух, который двигает руками и ногами впадающих в транс танцоров.

Охотятся на людей отнюдь не помешавшиеся рассудком одиночки, не отдающие себе отчета в собственных действиях, напротив, адепты тайных обществ являются приверженцами древних магических ритуалов, переиначенных на современный лад. Они совершают человеческое жертвоприношение, о котором, порою, знает вся деревня. О нем могут знать даже родители жертвы, которые сами посылают своих детей, услышав крики псевдолеопардов и рычание псевдокрокодилов, в лес собирать коренья и грибы и на речку за водой. И в этом случае, для них очевидна полезность ритуала, от которого зависит процветание всех жителей деревни и их собственное благополучие. Родительские чувства либо подавлены, либо полностью отсутствуют.

В этой связи можно вспомнить «священное» безумство вакханок и сатиров, которые упивались кровью растерзанных диких зверей и увлекали за собой толпы мужчин и женщин, снимая с них путы размеренного быта. А также неистовые пляски служителей культа богини Кибелы – корибантов и куретов, которые в полном забвении себя в безумном восторге наносили друг другу кровавые раны и оскопляли себя. По преданию в их безумных «играх» участвовали дикие львы и леопарды, а сами они могли обращаться в животных. Некоторые из них пали жертвой роковой ошибки. Они были растерзаны своими товарищами, которые приняли их за зверей. Впрочем, может быть, виновата в этом не столько способность перевоплощаться в животных, сколько неумеренное потребление вина. Ведь хорошо известно, что обильное возлияние «отключает» рассудок и предельно обостряет чувства. В таком состоянии вполне можно принять воображаемое за действительное.

В народном фольклоре особое место занимает оборотень, т. е. тот человек, который по своей воле или непроизвольно превращается в животное. Особенно много упоминаний об оборотнях содержат средневековые хроники. В них утверждается, что превращению в зверя предшествует непреодолимое желание повести себя, например, по-волчьи, поваляться на зловонной куче, пощелкать зубами, убежать в лес. Затем рассудок оборотня помутняется. Человеку становиться душно в доме, он стремиться вырваться на простор. Появляется легкий озноб, переходящий в лихорадку, сильная жажда. Мешает обувь и одежда, отчего они сбрасывается. Затем человек встает на четвереньки, вместо человеческой речи из его горла вырываются звуки похожие на звериный рык. При этом оборотень начинает ощущать себя волком. Им овладевают волчьи желания и помыслы и жажда крови присущая волкам… Он нападает на первого встречного и убивает его с немыслимой жестокостью. Удовлетворив свою кровожадность, оборотень в изнеможении падает на землю и засыпает. Просыпался он к утру человеком, порою ничего не помнящим о своих ночных злоключениях.

В истории сохранилось немало упоминаний о кровавых преступлениях оборотней. Об уникальном случае ликантропии, произошедшем во Франции в середине 19 века, поведали двое судей, члены магистрата, заблудившиеся в лесу Жиронды. Готовясь провести ночь в лесу, судьи увидели бредущего по лесу человека. Он был сам не свой. Они узнали его. Это был пожилой местный крестьянин. Выйдя на поляну, старик неожиданно задрал голову и испустил длинный протяжный вой. Откуда-то раздался ответный вой, потом еще и еще. Через несколько минут на поляну стали выходить волки. Старик стоял и спокойно ждал их приближения. Вдруг самый большой из волков, вероятно, вожак бросился к ногам человека и стал валятся как собака. Он полз к нему на животе и повизгивал, явно показывая свое подчиненное положение. Постепенно человека обступили другие волки, которые вели себя крайне подобострастно. Было видно, что они воспринимали старика не как человека, а как волка-вожака. После продолжительного выражения бурной радости с обеих сторон по поводу этой встречи человек-волк и настоящие волки направились в глубь леса. Этот случай показывает, что человек, будучи оборотнем, не обязательно теряет человеческое обличье во время приступа ликантропии. В данном случае его телом овладевает волчий дух и присутствие этого духа является знаковым для настоящих волков.

В Мьянме проживает небольшая тибетская народность – таманы. Согласно местным поверьям таманы обладают уникальной способностью перевоплощаться в зверей. Особенно они любят принимать облик тигров и делают это сразу целыми семьями. Если кто увидит недалеко от жилища тигрицу с тигренком, то может решить, что это мама с ребенком отправилась на ночную прогулку. Если тигр нападет на человека, то жители близлежащих деревень первым делом стремятся выяснить, не проделки ли это таманов.

Бывает, что на человека помимо его воли накатывает волна озверения. Рассудок его помутняется и он временно, а то и навсегда становиться заложником животного духа, взявшего в плен его душу. Живущие в северных районах Аляски тлингиты верят, что охотники, заблудившиеся в лесу, иногда подвергаются такому нападению со стороны куштакасов – выдр. Они насылают на охотника безумие и непреодолимое желание стать выдрой. Суеверный ужас охватывает местных жителей, когда они найдут в лесу сорванную одежду путника, его обувь и оружие. Они не ищут ни самого охотника, ни его костей, считая, что он превратился в выдру и стал оборотнем. Кроме того, некоторые утверждают, что охотники, превратившиеся в выдр-оборотней, сами наведываются туда, где жили раньше, похищая у людей младенцев. Они, отчаянно вереща, хватают передними лапами ребенка и, прижав его к себе, убегают на двух задних лапах, как люди. Такого ребенка также не ищут, так как единственное, что могут найти, это брошенный кусок ткани, в который был завернут младенец.

Один охотник из племени тлингитов по имени Сильва увлекся преследованием оленя и не заметил, как попал во владение выдр-оборотней. Он вдруг услышал мужские и женские голоса, показавшиеся ему очень приятными и располагающими к себе. Они называли его по имени и приглашали присоединиться к их компании. Затем из-за деревьев показались и сами люди-выдры, которые стали подходить к нему на задних лапках, как люди. Сильве вдруг страстно захотелось присоединиться к этому шествию. Тела выдр, их очаровательные мордочки, лоснящаяся шерсть, стройные лапки показались ему просто восхитительными. Ему захотелось во что бы то ни стало, иметь такое же прекрасное тело. Но тут он вспомнил о своей молодой жене, и ему хватило мужества не поддаться искушению. Он закрыл уши руками и, сломя голову, не разбирая дороги, бросился бежать, оставив в лесу свою амуницию. На охоту он больше не ходил.