Гадкий утенок может родиться в любой семье. И, что самое обидное, он вовсе не обязательно превратится со временем в прекрасного лебедя. Но любимыми хотят быть все. Вере повезло – хотя, рассказывая о ее жизни, упрямо вспоминаются выражения «гадкий утенок», «кукушонок, подброшенный в чужое гнездо», «отрезанный ломоть», ей все-таки было кого любить, и ее любили тоже.

История детства Веры Константиновны все равно резко отличается от идеально-красивых историй других великих княжон российской императорской семьи – с любящими родителями, обожающими братьями, милыми сестрами. Однако с течением времени с этих историй слетает сусальная позолота; порой родственники так отдаляются друг от друга, что былую привязанность можно увидеть разве что запечатленной на старых фотографиях. Но когда-то, в детстве, все они были вместе? И детство было золотым? Так ведь? Не обязательно.

Вера Константиновна родилась в феврале 1854 года в семье великого князя Константина Николаевича, второго сына императора Николая I, и его супруги Александры Иосифовны (в девичестве – Александра Фридерика Генриэтта Саксен-Альтенбургская). В семье уже было двое детей – Николай и Ольга, после Веры появятся еще трое – Константин, Дмитрий и Вячеслав. Две девочки и четверо мальчиков – могла бы получиться прекрасная дружная семья. Почти получилась – но без Веры.

Она первой в семье Романовых получила это имя. Говорят, что родители хотели назвать ее Александрой, но император Николай I воскликнул у колыбели новорожденной внучки: «Пусть она будет моей верой!» Вера, особенно в победу, нужна была как никогда – вот-вот должна была начаться Крымская война. Так девочка и стала Верой.

В 1862 году Константин Николаевич становится наместником Польши и переезжает туда вместе с семьей, так что самый младший ребенок в семье, Вячеслав, появляется на свет уже в Варшаве. Увы, пребывание там великокняжеской семьи придется на очередной, мягко говоря, сложный период в истории Польши. Летом же 1862 года на Константина Николаевича было совершено покушение, а в 1863 году вспыхивает Январское восстание. Вместе с семьей он возвращается в Петербург, но этот короткий тяжелый период скажется вдруг самым неожиданным образом.

Судя по всему, первые годы жизни Веры прошли, ничем особым не отмеченные. Ей было восемь лет, когда вместе с родными она переезжает в Варшаву, и девять, когда возвращается обратно. Вот теперь и начинаются проблемы. Быть может, внезапно сказалась наследственность (как это часто бывает с причудливо тасующейся колодой родственных связей между царствующими домами Европы), но, скорее всего, свою роль сыграл сильнейший стресс. Правда, с остальными детьми Константина и Александры, вместе с родителями переживавшими польские события, все было в порядке – нервное истощение сказалось только на Вере. Девочка становится болезненно капризной, упрямой, неуправляемой. «Трудный ребенок» изматывает всех – и родителей, и гувернанток. Справиться с ней никто не в состоянии. Теперь подозревают, что, вероятно, у Веры начались приступы эпилепсии… Как бы там ни было, с ребенком нужно было что-то делать. Лечить? Пытаться контролировать? Спасать… Врачи разводят руками, лечение не помогает. Но, кажется, выход найден – девочку решают отправить в Вюртемберг, где жила Ольга Николаевна, сестра отца Веры Константина и его брата Александра, ставшего после смерти Николая I императором Александром II.

Ольга Николаевна, в свое время одна из самых завидных невест Европы, вышла замуж за будущего короля Вюртемберга Карла в 1846 году. Теперь, в 1863-м, ей уже сорок один год, но она по-прежнему бездетна (поговаривали, что причиной этому был не столько гомосексуализм ее мужа, сколько то, что в молодости он несколько раз болел гонореей – это и сделало его бесплодным).

Понять Ольгу Николаевну, согласившуюся взять на воспитание родную племянницу, можно – у нее не было своих детей, так почему же не помочь брату с его бедой? Но что же двигало Константином Николаевичем и Александрой Иосифовной? В конце концов, российский императорский двор – не последнее место в Европе, и любого ребенка, каким бы трудным он ни был, и вылечить, и воспитать там можно. Благо для этого есть отдельные апартаменты в огромных дворцах, сонмы нянек, гувернанток, сиделок, врачей…

Хочется верить, что причиной «ссылки» маленькой Веры послужило все-таки ее здоровье и надежда на то, что в Германии ей станет легче. Известнейшие врачи, близость курортов, куда можно будет поехать в любой момент… Лучше ей пожить там, чем ездить за границу, чтобы показываться профессорам несколько раз в год.

Но, честно говоря, эти аргументы кажутся малоубедительными. Хороший, более того, блестящий уход девочке можно было обеспечить и в России. Но не проще ли отправить трудного ребенка куда-нибудь подальше, где ее истерики, приступы и выходки не будут ставить семью Константина Николаевича в неловкое положение?

Как бы там ни было, зимой 1863 года решение было принято окончательно – Вера отправится в Вюртемберг, где и будет жить под присмотром Ольги Николаевны и ее супруга. В начале декабря Константин и Александра вместе с Верой приезжают в Штутгарт и передают Веру с рук на руки своим родственникам.

У Веры был тяжелый характер и проблемы со здоровьем – но на умственные способности это никак не влияло. Как она могла истолковать эти изменения в своей жизни? Как может понять это ребенок, которого только что увезли из родного дома и отправили пусть к очень благожелательным, но пока совершенно чужим людям? Родители от нее избавились… Да-да, все говорят, что здесь ей станет лучше, но на самом деле там, дома, она всем просто надоела…

Маленькая, не старше десяти-двенадцати лет, Вера смотрит на нас с одной из фотографий. Гладко зачесанные русые волосы, светлое клетчатое платье, аккуратно сложенные на коленях руки (вероятно, фотографу пришлось постараться, чтобы уговорить ее посидеть спокойно). И лицо. Лицо, которое с первого взгляда кажется просто упрямым, недовольным и капризным. А когда всматриваешься, то тебя захлестывает волна жалости – ребенок с таким лицом не мог быть счастливым…

Если великий князь с супругой надеялись, что перемена обстановки и климата немедленно окажет на Веру благотворное влияние, то они жестоко ошибались. Ко всем проблемам и переживаниям добавилась еще и острая тоска по дому, так что девочка, по воспоминаниям современников, стала совершенно непереносимой. Порой ее приходилось запирать или же звать кого-нибудь, кто бы справился с бурно брыкающимся ребенком.

Достаточно сказать, что один раз она, ничтоже сумняшеся, пнула Карла Вюртембергского ногой. Тот не выдержал и шлепнул ее в ответ… Дело закончилось слезами Ольги Николаевны.

О Карле следует сказать отдельно. В 1864 году, после смерти своего отца, он становится королем Вюртемберга Карлом I (а его супруга, соответственно, становится королевой). Что ему, казалось бы, в этой девчонке, которую жена согласилась взять на воспитание? Она для него совсем чужая – всего лишь племянница жены. Добро бы еще она была милой, внимательной и послушной. Но нет – Вера для обитателей дворца «бич Божий».

Он мог умыть руки. Не обращать на нее внимания. Приказать держать подальше от своих покоев. И, будем откровенны, разве можно было бы его за это укорять?

Но с самого начала, когда только возникла идея о поездке Веры в Вюртемберг, Карл не просто согласился, а всячески поддерживал супругу. Теперь же, когда Вера приехала, он постарался, насколько мог, заменить ей отца. Гулял с ней, играл, читал ей вслух.

Сохранилась фотография, на которой Вера приникла к тетке и смотрит в камеру, словно загнанный зверек, а эта красивая темноволосая дама прижимает девочку к себе. Шли годы. Да, эта бездетная пара, Ольга и Карл, исполняя и свой долг перед Богом, и обещание, данное родным, смогла наконец помочь Вере стать спокойнее и счастливее. На это ушло много времени. Еще долго окружающие то и дело отмечали, как с Верой тяжело, но – все реже и реже.

Быть может, она просто «переросла» этот тяжелый период, быть может, сыграло свою роль лечение, но, скорее всего, дело было в той любви, которую питали к ней люди, заменившие родителей. Те, настоящие, в свое время отказались от нее – ради ее же блага, как утверждалось – но в их любви она больше никогда не могла быть уверена.

А вот свою любовь к ней король и королева Вюртемберга постоянно доказывали. И не только словами, но и делом.

В 1871 году они официально удочерили Веру. Теперь она могла стать их наследницей, и, кроме того, они могли, как настоящие родители, устроить ее брак.

Да, из нее не получилось красавицы. С миловидной старшей сестрой Ольгой ее было не сравнить. Невысокого роста, коренастая, с лицом, которое одни считали просто неинтересным, другие – даже страшноватым… На самом же деле затянутая в корсет Вера Константиновна выглядит немногим хуже, чем любая великая княжна. А волосы у нее по-настоящему красивые – густые, что нечасто встречается у блондинок, вьющиеся мелкими кольцами. Правда, всю жизнь она их коротко стригла…

Словом, к 1874 году, когда приемные родители подыскали ей жениха, Вера, быть может, далеко не самая завидная невеста, но вполне достойная. Характер значительно смягчился, положение в обществе весьма высокое, о хорошем приданом любящие родственники – и немецкие, и русские – позаботятся.

В конце концов выбор приемных родителей останавливается на Вильгельме Евгении Августе Георге, герцоге Вюртембергском, родственнике короля. Жених на восемь лет старше невесты – как раз подходящая разница в возрасте. И, что немаловажно, Вере не придется никуда уезжать. Еще одна смена обстановки могла слишком сильно на нее повлиять.

Высокий стройный мужчина с немного вьющимися темными волосами и залихватскими усами, с открытым взглядом… Герцог был весьма привлекателен и, что самое важное и удивительное, сумел найти привлекательной свою будущую жену. Красота – в глазах смотрящего?..

В мае 1874 года в Штутгарте праздновали пышную свадьбу, на которую, конечно же, приехали Верины русские родственники, в том числе император Александр II – как-никак, а Вера была его родной племянницей (увы, император не удержался и подпустил шпильку, заметив, что не завидует молодому супругу – сам он всю жизнь был окружен красавицами, а Вера красавицей не была… но разве в этом счастье?).

Великий князь Константин Николаевич был счастлив – дочь наконец-то устроена. Он не переставая благодарил сестру и ее мужа, но настоящей наградой для них были не эти благодарности, а счастье Веры.

А Вера действительно была счастлива. Наконец у нее была своя семья – своя собственная. Они с Евгением поселятся тут же, в Штутгарте, в большом удобном доме. В апреле 1875 года, чуть меньше чем через год после свадьбы, на свет появится их первенец, Карл Евгений Вюртембергский. Евгений – в честь отца, Карл – в честь того, кто заменил отца Вере…

Увы, мальчик умрет, когда ему будет всего семь месяцев. Вера была в отчаянии, но, к счастью, вскоре обнаружилось, что она снова ожидает ребенка.

В марте 1876-го у нее рождается двойня, девочки, которых назовут Эльзой и Ольгой. Казалось, семейная жизнь ее может сложиться счастливо… Но она просто оказалась очень короткой.

В 1876 году Евгения, который, как и многие представители правящих династий, был кадровым военным, отправляют в Дюссельдорф. Что случилось в январе 1877 года, так доподлинно и неизвестно. Причиной его гибели объявили падение с лошади и последовавшую затем скоропостижную болезнь. Другие же уверяют, что на самом деле герцог погиб на дуэли.

Как бы там ни было, в двадцать три года Вера останется вдовой… Она больше никогда не выйдет замуж.

Могла ли Вера прервать свое вдовство? Безусловно. На ярмарке невест встречались партии куда менее завидные, чем вдовствующая герцогиня Вера Константиновна. Она, к тому же, была прекрасно обеспечена материально. Но… Хороших женихов всегда было немного, а Вера не хотела выходить замуж ради самого замужества. Она хотела любить. И если уж ей было суждено прожить в счастливом браке только три года – так тому и быть.

Вера Константиновна, герцогиня Вюртембергская (крайняя слева) с семьей

Да, она была молодой вдовой с двумя детьми на руках. Но она была в Штутгарте, который давно уже стал ее домом, рядом были приемные родители, для которых дети Веры были родными внуками – если не по крови, то по сути. Именно это и спасло ее от тяжелой депрессии. Сохранилось несколько фотографий с юными Эльзой и Ольгой. Они похожи, но совершенно идентичными назвать девочек нельзя. Одна повыше, другая пониже, у одной блестящие волосы довольно темные, у другой – более светлого оттенка. Ровно подстриженные челки, белые платья с оборками – «девочки из хорошей семьи». Их не портит даже некоторая лопоухость, подчеркнутая гладкими прическами. Но главное – во взгляде нет той угрюмости, загнанности и ощущения нелюбимого ребенка, как на детских фотографиях их матери. Эти девочки – любимы. И какими бы они ни являлись на этих официальных снимках – совсем еще девочками, подростками, юными дамами, окруженными собственными семьями – они так и тянутся к матери. Эти трое будут всю жизнь очень близки.

Первым женихом Эльзы стал Альфред, сын двоюродной сестры Веры Константиновны, Марии Александровны, герцогини Саксен-Кобург-Готской, и, соответственно, внук королевы Виктории. Однако помолвка оказалась недолговечной – добавим, к счастью, припоминая судьбу Альфреда – сифилис и самоубийство.

В 1896 году была объявлена другая помолвка, а в следующем году состоялась свадьба – Эльза стала супругой Альберта Шаумбург-Липпского.

После смерти короля Карла вюртембергский престол перейдет к его племяннику, Вильгельму III, чьей второй женой в 1886 году стала принцесса Шарлотта Шаумбург-Липпская. Как заботливая сестра брата-холостяка, она со временем стала присматривать ему невесту, и юная Эльза Вюртембергская подвернулась как нельзя более кстати.

Брак оказался весьма удачным, у супругов родилось четверо детей, трое мальчиков – Макс, Франц Иосиф и Александр и дочь Батильдис. Потомки Батильдис, внучки Веры Константиновны, вполне здравствуют и ныне. Сама же Эльза скончается в возрасте шестидесяти лет.

Ее сестра Ольга Вюртембергская выйдет замуж за младшего брата Альберта Шаумбург-Липпского, принца Максимилиана. Такие браки не были редкостью – две сестры и два брата.

Свадьбу отпразднуют через год после свадьбы Эльзы (на которой, вероятнее всего, эта юная пара и познакомилась). В 1899-м у них родится сын Вильгельм, а затем еще двое, Альберт и Бернард.

Увы, окажется, что судьба Ольги в браке удивительным образом повторит судьбу ее матери. В течение одного года она потеряет и младшего сына, и мужа, оставшись вдовой с двумя детьми. И, как и мать, тоже больше никогда не выйдет замуж.

Но вернемся пока в Штутгарт, в те годы, когда Вера только привыкала жить без мужа. Она могла бы вернуться в Россию – но зачем? Ее дом был здесь, самые родные люди – тоже.

Но в 1891 году умирает король Карл, а королева Ольга последует за ним год спустя. Своей приемной дочери они оставят большое наследство, так что жить она теперь сможет по собственному усмотрению. Чем же, кроме воспитания детей, Вера теперь сможет заняться?..

Всю жизнь у нее перед глазами был пример Ольги Николаевны. Для бездетной, причем не по своей вине, королевы Вюртемберга благотворительность стала истинным призванием. На ее средства была построена детская больница в Штутгарте. Она выделяла деньги на инвалидов, ветеранов войны, отдельно – на образование девочек из бедных семей.

Теперь Вера следует ее примеру. Она будет финансировать более тридцати благотворительных организаций – в том числе больницу в Штутгарте, названную в честь ее тетки, приют для слепых – он существует и по сей день и т. д.

Одним из самых выдающихся поступков Веры на ниве благотворительности было создание «Верахайма» – приюта для беременных незамужних женщин. Это вызвало скандал – покровительствовать девицам, потерявшим свою честь и собирающимся производить на свет ублюдков?! Но Вера всегда делала, что считала нужным, и мало обращала внимания на сплетни. Хотя ни церковь, ни общество не поддержали ее – ни финансово, ни морально, она не отступилась: наследство, оставленное ей покойными королем и королевой, позволяло организовать и содержать и этот приют, и многие другие заведения совершенно самостоятельно.

Она будет участвовать и в строительстве православной церкви в Штутгарте, а когда в 1909 году перейдет в лютеранство, то построит на вилле Берг церковь – опять-таки на свои средства.

Как в свое время Ольга Николаевна сумела завоевать любовь подданных, так теперь то же самое происходило и с Верой. Постепенно она стала едва ли не самым любимым в народе членом королевской семьи Вюртемберга. Но занималась она благотворительностью вовсе не потому, что пыталась завоевать популярность, просто когда-то ее научили тому, как это прекрасно – не только брать, но и отдавать…

А как же ее отношения с многочисленными родственниками, которые оставались в России?

Всю жизнь она старалась поддерживать с ними тесную связь. К сожалению, они были и близки, и далеки одновременно.

Как ни странно, еще тогда, когда Вера была совсем маленькой девочкой, ее отец, великий князь Константин, почти ничего не писал о ней в своем дневнике. О жене, о дочери Ольге, своей любимице, о сыновьях – писал… А о ней – нет. Не значит ли это, что Вера не была любимым ребенком даже тогда, когда не была ребенком трудным?

А к родным ее тянуло – ведь имея сестру и четырех братьев, она взрослела одна. Но наверстать упущенное было, вероятно, уже слишком поздно. Хотя бы потому, что, окруженная любящими немецкими родственниками, Вера выросла истинной германофилкой.

Во время Франко-прусской войны 1870–1871 годов она, конечно же, была на стороне Германии. Она в восторге от кайзера Вильгельма II, а в одной из ее комнат даже будет стоять бюст Бисмарка.

В то же время и ее братья, и сестра Ольга были патриотами России, так что, когда дело доходило до обсуждения политических вопросов, без ссор не обходилось. Но, как говорится, сами виноваты – останься Вера дома, быть может, она стала бы не менее пламенной патриоткой, чем, к примеру, ее брат князь Константин.

От России добра она не видела – так, смутные детские воспоминания. Императорская семья избавилась от своего гадкого утенка, а Германия – приняла с распростертыми объятиями…

Единственным человеком в семье, который, кажется, сможет по-настоящему понять и оценить трагедию ее жизни – оторванность от семьи, раннее вдовство и долгие одинокие годы после потери мужа, был князь Константин Константинович (да-да, тот самый, который писал стихи под псевдонимом К. Р.).

Но и он порой не выдерживал трудный характер Веры, судя по сохранившейся записи в его дневнике. Он писал, что рад ее отъезду – как бы она не повлияла на его супругу, и что несмотря на все свои достоинства, она весьма бестактна.

Да, Вера говорила то, что думает. И не могла удержаться от того, чтобы покритиковать окружающий мир. Ох уж эта Россия – вот у них, в Германии…

Неудивительно, что разговорчивая, прямодушная, вспыльчивая, но вместе с тем романтическая и ранимая (она ведь даже писала стихи) Вера Константиновна вскоре приобретает среди родных – особенно младшего поколения – репутацию этакой эксцентричной тетушки.

Она часто навещает родных, присутствует на свадьбах и крестинах, на коронации своего двоюродного племянника Николая II; навещала она и свою сестру Ольгу, королеву Греции.

Сын Ольги Николай позднее описывал в своих воспоминаниях «тетю Веру», большую оригиналку, умницу, и обладательницу очень острого язычка. Она носила короткую прическу, что, по словам Николая, придавало ей несколько мужеподобный вид, а они с братом не могли смотреть на нее без смеха, как во время больших праздников ей приходится крепить к этим коротким кудрям тиару. Усыпанные драгоценностями тиары могли держаться на голове разве что с помощью большого количества шпилек или эластичной ленты.

Прибавьте к этому неизменное пенсне (Вера Константиновна была очень близорука), плотную, полную, фигуру – такой она была в пожилые годы. А поскольку у нее было великолепное чувство юмора и она то и дело отпускала едкие остроумные замечания, заставляя окружающих смеяться, то неудивительно, что племянники и племянницы относились к ней со смесью снисходительности и обожания.

А она… Она тоже их любила. Когда у брата Константина родится дочь, ей очень захочется, чтобы девочку назвали в ее честь. Та получила имя Наталья. Но следующую дочь все-таки назвали Верой. Она стала полной тезкой нашей героини – Верой Константиновной Романовой. Вера Константиновна Младшая, кстати, скончалась совсем недавно (в 2001 году) – это только кажется, что описываемые события происходили давным-давно. На самом деле они рядом…

А пока Вера Константиновна все еще живет в Вюртемберге. Правда, ее здоровье ухудшается. Пляска Святого Витта, непроизвольные мускульные сокращения – вот от чего она страдает больше всего. Согласно воспоминаниям принцессы Марии Текской, ее постоянно сопровождают – чтобы при падении она не ушиблась и не поранилась о мебель. Что ж, ведь именно когда-то ее здоровье и послужило причиной для кардинальных перемен в ее жизни…

В 1909 году, как уже упоминалось выше, Вера переходит в лютеранство. Николай II запрещает публично упоминать об этом факте – еще бы, такой удар. Но ведь она всю жизнь прожила среди протестантов…

Осенью 1911 года у Веры Константиновны случается удар, а в апреле следующего года она умирает – в Штутгарте, ставшим для нее даже не вторым домом, а, скорее, первым. Ей было пятьдесят восемь лет.

Ее будут оплакивать в Вюртемберге. Там, в России, она бывала наездами. А всю свою жизнь эта упрямая женщина, со слабым здоровьем и сложным характером, провела здесь. Но ее недостатки были забыты уже при жизни – столько сделала она для своей новой родины.

И ее там помнят до сих пор.