Глава 4. Сокровище Александра II: великая княжна Мария Александровна, герцогиня Эдинбургская и герцогиня Саксен-Кобург-Готская

Спросите кого-нибудь, кто интересуется русской историей, о Марии Александровне Романовой. В лучшем случае вам ответят: «Вы об императрице Марии Александровне? Супруге Александра II?» Нет. Эти имя и отчество носила не только вышеупомянутая дама, но и ее дочь. Но уж если сама супруга Александра Освободителя, первая дама Российской империи, скромно стоит в тени российской же истории, то что говорить о другой Марии? В двадцать один ее выдадут замуж, и младшая Мария Александровна станет частичкой истории другой страны… Но начало ее истории было положено здесь, у нас.

В 1841 году цесаревич Александр, тогда еще только наследник престола, обвенчался с семнадцатилетней Максимилианой Вильгельминой Марией Гессенской, ставшей после крещения Марией Александровной. Цесаревич, женившись на немецкой принцессе, поддержал многолетнюю традицию российских императоров и… вместе с тем нарушил ее. Невеста наследника престола обязана быть безупречного происхождения, а между тем, хотя официально она считалась дочерью великого герцога Людвига II Гессенского, молва приписывала отцовство камергеру ее матери. Но совсем еще юная четырнадцатилетняя принцесса очаровала путешествующего по Европе двадцатилетнего Александра, и, несмотря на протесты матери-императрицы, ему удастся настоять на этом браке; три года спустя состоится свадьба. Сын изящной, изысканной женщины императрицы Александры; брат трех изумительно красивых сестер великих княжон Марии, Ольги и Александры; муж очаровательной юной супруги Марии Александровны… Что ж, Александр вполне мог ожидать, что и в его семье появятся на свет девочки, достойные остальных дам в семье. И девочка родилась, немногим более года после свадьбы. Но… это не наша героиня!

Однако не упомянуть ее нельзя.

Великая княжна Александра, первенец Александра и Марии, – желанный, чудесный ребенок. Красивая золотоволосая девочка. «Лина, Сашенька» – так ее ласково называли родные. Увы, Сашеньке не было и семи лет, когда она скончалась от менингита. До конца дней слезы будут наворачиваться на глаза Марии Александровны при упоминании старшей дочери. Идут годы. В семье один за другим рождаются мальчики – великие князья Николай Александрович, Александр Александрович (будущий император Александр III), Владимир Александрович, Алексей Александрович… И вот 18 октября 1853 года, спустя одиннадцать лет после рождения Александры, на свет появляется вторая дочь Мария. Мария Александровна. После нее родятся еще двое детей – великие князья Сергей и Павел Александровичи, но Мария так и останется единственной девочкой в семье. Для родителей ее рождение стало и радостью, и потрясением. После стольких лет, после смерти Сашеньки – и снова дочь!

Александр, через два года после рождения Марии ставший императором Александром II, писал: «Мы потеряли нашу старшую девочку, и так хотели еще одну – ее рождение стало нашей радостью и счастьем… Когда она занимается в классной комнате, наши расписания не совпадают, и мы можем гулять только изредка, но по воскресеньям она вся моя и мы непременно гуляем вместе… вчера, когда пришло время, я не мог не отправить ей телеграмму о том, как думаю о ней и о наших прогулках». Всю жизнь император в дочери, что называется, «души не чаял».

Правда, образ Сашеньки и ее печальная судьба навсегда останутся мрачной тенью царской семьи. В сентябре 1860 года маленькая Мария тяжело заболела. Баронесса фон Гранси писала приятельнице: «Бедная маленькая Великая княжна болеет тяжелейшей ангиной; вчера ее жизнь была в опасности, но сегодня ей уже лучше. Ночь прошла хорошо… Признаюсь, что я очень волновалась за нее – ведь ее сестре было почти столько же, когда она умерла, и я не могу перестать думать об этом».

Александра умерла, не дожив всего двух месяцев до своего седьмого дня рождения, и Мария едва не повторила ее судьбу – до ее седьмого дня рождения оставалось две недели.

Императрица Мария Александровна сходила бы с ума от горя у постели дочери, если бы… Если бы как раз в это время не производила на свет своего шестого сына, Павла. Что ж, опасность миновала – младшей Марии Александровне была суждена не такая уж короткая жизнь, особенно по меркам той буйной эпохи.

Так и протекало детство великой княжны – любимица отца, любимица матери, любимица двух младших братьев, Сергея и Павла (именно с ними, а не со старшими, Мария была особенно близка, да это и неудивительно, принимая во внимание разницу в возрасте).

Маленькая Мария смотрит на нас с фотографии. Светлое платье с нарядной полосатой отделкой странно контрастирует с коротко стриженой головкой – здесь великая княжна больше похожа на мальчика, чем на девочку. Упрямый взгляд – взгляд человека, который пусть и не всегда может настоять на своем, но будет хотя бы пытаться… Да, может, она не так красива, как ангелочек Александра, ее покойная старшая сестра. Но она умна, серьезна, настойчива и, безусловно, по-своему очаровательна. Да разве юные принцессы бывают другими? Только не в XIX веке! Как писала подруга ее детских лет принцесса Мария Гессенская, «Марии… теперь почти одиннадцать, у нее милое круглое лицо и светлые волосы, которые она носит заплетенными в косички. Она не такая тощая жердь, как я сама, и ниже ростом. Я всегда очень завидовала ее прелести».

Марии было всего двенадцать, когда в семье случилась очередная трагедия – смерть старшего сына Николая. Он родился через год после Александры, а теперь, в свои двадцать два, скончался от туберкулеза. Скончался в ужасных мучениях… Марии пришлось как взрослой утешать и мать, и невесту очень любимого ею брата. Датская принцесса Дагмар, в крещении Мария Федоровна (в семье ее называли «Минни»), останется в семье, выйдя замуж за следующего по старшинству брата, Александра, будущего Александра III. Юной Марии всегда нравилась очаровательная, умная Минни – никто еще тогда не знал, что Марии предстоит войти в ту же семью, в которую уже вошла старшая сестра Минни Александра, выйдя замуж за будущего короля Англии Эдуарда VII.

Великая княжна получила прекрасное образование. Няню Екатерину Ивановну (так стали звать англичанку Китти в России) сменили аристократки-воспитательницы. Сперва Анна Федоровна Тютчева, старшая дочь поэта, – она занималась с Марией, пока той не исполнилось тринадцать, а затем удалилась от двора. Потом – графиня Александра Толстая, приходившаяся двоюродной теткой писателю Льву Толстому.

Великая княжна блестяще играла на рояле…

Шли годы, Мария росла – и вот на фотографиях мы видим уже не стриженную под мальчишку маленькую девочку, а взрослеющую с каждым годом барышню. Очаровательную барышню. Те, кто годы спустя будет говорить о том, что Мария Александровна некрасива, просто не видел ее в юности! Летом 1867 года императорская семья отдыхала в Крыму, куда в августе на огромном пароходе «Quaker City» («Город квакеров») прибыла делегация из США. На борту был и начинающий журналист Сэмюэл Клеменс, тот самый, который войдет в историю мировой литературы под именем Марка Твена. Именно благодаря ему мы и можем «увидеть» Марию-подростка. «Ей четырнадцать лет, она светловолоса, голубоглаза, скромна и очаровательна… Императрица и маленькая Великая княжна одеты в простые фуляровые костюмы в мелкую синюю крапинку; костюмы отделаны синим; вокруг талий обеих дам повязаны синие пояса; льняные воротники и „пасторские“ галстучки из муслина; соломенные шляпы с низкими тульями отделаны синим бархатом; зонтики и перчатки телесного цвета. На Великой княжне туфли без каблуков. Сам я, конечно, этого не знал, но так сказала одна из присутствовавших дам. Я не смотрел на ее туфли. Волосы у нее – и я был рад это отметить – ее собственные, заплетенные в толстые косы, которые спускаются по спине… Принимая во внимание доброжелательное выражение на лице императора и кротость его дочери, я задался вопросом – не поколеблет ли она решимость царя отправить какого-нибудь несчастного в Сибирь, если станет просить за него? Каждый раз, когда их глаза встречались, я все больше осознавал, какую потрясающую власть эта хрупкая робкая школьница могла бы иметь, если бы захотела. Она могла бы управлять самодержцем России, чье слово – закон для семидесяти миллионов человек! Она всего лишь девочка… но никогда ранее девочка не пробуждала во мне такого необычного интереса. Новые непривычные ощущения такая редкость в нашей однообразной жизни, и сегодня я их испытал».

Через несколько лет Марк Твен выпустит книгу «Простаки за границей, или Путь новых паломников», куда, немного переработанным, вошел и этот эпизод. А ведь это одно из самых известных произведений писателя, разошедшееся огромным тиражом! Сколько же американцев, англичан и других носителей английского языка увидели великую княжну Марию Александровну глазами автора? И не было ли среди них ее будущего супруга?..

Великие княжны самой судьбой предназначены для того, чтобы, рано или поздно, все-таки покинуть родину. И если ты умна и хороша собой – тем лучше, тем легче будет найти жениха. Но, как ни странно, найти достойную пару единственной дочери русского императора оказалось не так-то легко.

Сперва императрица Мария Александровна обратила внимание на молодого короля Баварии Людвига II. Но оказалось, что короля-романтика интересует не столько великая княжна, сколько еще весьма привлекательная сама императрица… Говорят, его личный секретарь однажды, не выдержав, воскликнул, что та достаточно стара и годится Людвигу в матери. И что же он услышал в ответ? «Ах, если б она ею действительно была!» Да, король был эксцентричен…

Итак, нужны другие кандидатуры. Время идет, Марии уже почти двадцать лет – а ведь у ее матери в этом возрасте было уже двое детей!

Кто знает, как бы сложились обстоятельства и чьей супругой довелось бы Марии в конце концов стать, но в 1872 году она едет в герцогство Гессен навестить родственников матери – герцог Людвиг III был братом императрицы Марии и, соответственно, кузеном великой княжны. И там, в городе Дармштадте, русская принцесса знакомится с английским принцем…

Кто же он, будущий избранник Марии? Человек, с которым она так надеялась стать счастливой, но не стала?

Альфред Эрнст Альберт, четвертый из девятерых детей королевы Виктории и принца Альберта и второй по счету сын, появился на свет 6 августа 1844 года. Хотя родился он рядом с английским троном, до последнего ему было далеко. После старшего брата Альфред был вторым в линии наследования, но по мере того, как у Эдуарда и его супруги Александры (родной сестры Минни, супруги наследника российского престола) один за другим рождались дети, Альфред отодвигался от трона все дальше и дальше. Ну что ж, ему не стать королем – тем более нужно строить свою жизнь. Будучи еще совсем юным, Альфред вступает в королевский флот, где и служит последующие годы. Обычная карьера для молодого человека из королевской семьи, однако флот станет его настоящим призванием. Истинной страстью на всю жизнь. Да, еще в 1861 году Альфред побывает в России с коротким визитом и встретится с императором Александром II. Марии было тогда всего восемь лет, и вряд ли ее стали бы знакомить с иностранным гостем, но… Кто знает?

С 1866 года Альфред, отныне герцог Эдинбургский, граф Кентский и Ольстерский, кавалер ордена Подвязки, командует фрегатом «Галатея» – и чья вина, что в супружестве, которое ему предстоит, прекрасная история Галатеи, статуи, ожившей под страстными взглядами своего творца – этой истории не суждено повториться?..

Именно неутомимый Альфред станет первым английским принцем, ступившим на берега Австралии и Новой Зеландии, Индии и Гонконга. Его принимали везде с восторгом. Правда, к радости примешивалась горечь – во время посещения Сиднея на принца было совершено покушение. К счастью, ранение оказалось легким, а вот несостоявшегося убийцу быстро судили и вздернули. Но обычно принцы не обращают внимания на такие мелочи.

Альфред возвращается в Англию – все его мысли по-прежнему о море. А вот королева Виктория начинает задумываться о подходящей для него супруге, ведь Альфреду уже под тридцать. Она активно переписывается со своей старшей дочерью, когда-то английской принцессой, а теперь – супругой наследника прусского престола, будущего императора Германии Фридриха III. О, мать и дочь, две Виктории, были более чем придирчивы в своем выборе. У той принцессы им не нравилась кожа, у этой – зубы… Да-да, кандидатуру принцессы Анны Гессен-Дармштадтской августейшие свахи отвергли потому, что у нее были плохие зубы. Ах, Ваше Величество, королева Виктория, ведь именно благодаря Вам гемофилия стала страшной гостьей при европейских дворах! Что по сравнению с этим следы от какой-нибудь пары оспин на лице или не слишком ровные зубы?..

Но будущая невеста должна была понравиться не только матери и сестре – ведь есть, в конце концов, и сам жених. А угодить ему тоже было нелегко.

Каким он был, молодой герцог Эдинбургский? Истинным моряком – это не подлежит сомнению. А еще? Вкусы его были, в общем, незамысловаты, что и неудивительно для человека, который много времени проводит в море. Любил выпить – как же без этого, коллекционировал морские инструменты и марки… А вот главные развлечения джентльменов викторианской эпохи – охота и женщины – его не очень интересовали. Мы добавим – и слава Богу, особенно если учесть, как любил женщин его старший брат, наследник английского престола веселый принц Берти. Море, море было его истинной любовью. Там ему было хорошо.

И что же привлекло его в нашей Марии Александровне? Ее очарование? Положение единственной дочери русского императора? Богатейшее приданое? А может, все вместе? Так или иначе, в конце августа – начале сентября 1868 года император Александр II вместе с семьей гостил в Гейдельберге. Альфред же решил навестить старшую сестру, Алису, которая к тому времени была замужем за Людвигом IV, герцогом Гессенским (соответственно, родным племянником императрицы Марии Александровны и двоюродным братом великой княжны Марии Александровны). Альфред вместе с сестрой и ее супругом нанесли короткий визит в Гейдельберг. Действительно короткий – всего на один день. Но и этого хватило, чтобы молодой, загорелый до черноты моряк и белокожая светловолосая барышня обратили внимание друг на друга…

Нет, они не стали обмениваться романтическими посланиями, как можно было бы ожидать. Но, видимо, позабыть друг друга не смогли. Во всяком случае, в скором времени Альфред объявил, что уже выбрал себе невесту. Сестра, герцогиня Алиса, была только рада – говорят, что именно она не дала погаснуть вспыхнувшему во время визита в Гейдельберг огоньку в сердце брата. В 1871 году, то есть три года спустя, Альфред снова встретился с императором Александром. Тот не возражал против брака, но настаивал, чтобы прошел минимум год – пусть молодые люди проверят свои чувства. Да и право окончательного решения он оставлял за дочерью. Он хотел быть уверенным, что уж если Марии Александровне Младшей случится выйти замуж и покинуть родину, то пусть это будут настоящие, глубокие чувства, а не «Schwärmerei», внезапная привязанность.

В начале 1873 года королева Виктория, желая прояснить ситуацию, обратилась к императрице Марии Александровне, но та ответила лишь, что выбор по-прежнему за самой великой княжной. Мало того, письмо, которая императрица написала самому Альфреду, заканчивалось словами: «Хотя будущее может и не объединить нас так тесно, как мы когда-то надеялись, я умоляю Вас не сомневаться, что желаю Вам всяческих благ». Да, это явно не те слова, которые хотел бы услышать потенциальный жених от будущей тещи. Да и будущая свекровь была хороша: отказалась ехать в Кельн на встречу с императрицей Марией Александровной для обсуждения возможного брака между их детьми, мотивируя это тем, что она – правящая королева, а Мария Александровна – всего лишь супруга императора, который, к тому же, сидит на троне далеко не так давно, как сама Виктория. Но вопрос все еще оставался открытым.

Весной того же года великая княжна и ее мать отправились отдыхать в Италию, в Сорренто. Там Мария заболела, так что вопрос о браке снова был отложен.

Летом 1873 года в замке Югендейм, неподалеку от Дармштадта, Мария и Альфред встречаются снова. Как писала герцогиня Алиса, сестра Альфреда, «бедная Мария очень счастлива… и очень тиха».

Там, в Югендейме, молодая пара получила разрешение встречаться наедине. Вот она, кульминация. Утром 11 июля Альфред отправил матери телеграмму, что благополучно прибыл на место, а после обеда… Как писала затем королева Виктория в своем дневнике, она получила вторую телеграмму от сына: «Мария и я обручились нынче утром. Не могу передать, как я счастлив. Надеюсь, ты благословляешь нас».

Император и императрица отправили королеве телеграмму (по-немецки), в которой говорилось: «Мы вместе с Вами молим Бога благословить наших дорогих детей и представляем Вам свою дочь, которая целует Вам руку».

Позже королева писала, что «удивлена скорости, с которой дело уладилось и о нем было объявлено. Переговоры о браке между Эффи и Великой княжной Марией велись долго… но было множество сложностей, и я только вчера слыхала от Алисы, что родители уступили желанию Великой княжны, и все теперь, наверное, пойдет гладко».

Старшей дочери королева писала: «Свершилось! Я ничего не говорю, а просто молю Господа благословить обоих и ниспослать мир и спокойствие нашей семье. Это не то, чего я хотела, ты же знаешь – религия, политика, взгляды двора – и сама нация… Все это так отличается от нашего, и я предвижу множество сложностей. Но я приму Марию со всей любовью и расположением, и если она сможет изменить его тяжелый, эгоистичный, изменчивый характер, то станет истинным благословением для нашей семьи, и я первой признаю это – но пока что я не могу радоваться; ты, наверное, понимаешь меня (хотя для тебя различия в религии не столь существенны)… Мои мысли и чувства смешались – ведь я не знаю Марию и понимаю, что впереди нас может ожидать еще много трудностей, но от всего сердца я говорю „Бог да благословит их“ и надеюсь и молюсь за то, чтобы все это обернулось счастьем для Эффи».

Недаром Виктория предвидела сложности – их действительно будет немало, но пока что она получает письма – и от сына, и, главное, от будущей невестки.

«Дорогая мама!

Прошу простить меня за то, что я сразу обращаюсь к Вам так, но я надеюсь, что близок тот час, когда я буду иметь право назвать Вас матерью. Я надеюсь своим доверием и привязанностью к Вам заслужить право называться настоящей дочерью, и быть любимой и ценимой Вами.

После вчерашних событий, наполнивших меня таким счастьем, я почувствовала желание написать Вам и поделиться той радостью, которую испытываю при мысли, что вскоре мне предстоит стать членом Вашей семьи, в которой – и доброта, которую Вы мне выказывали ранее, не позволяет в том сомневаться – меня примут с радостью. Моя любовь в нему [Альфреду] – залог нашего будущего счастья, и именно она поможет мне предпринять серьезный шаг, покинуть родителей и Родину, и обосноваться в новом месте. Жду с нетерпением дня, когда смогу поцеловать Вам руки.

Искренне Ваша почтительная дочь Мария».

Письмо, написанное по-английски, прямо-таки очаровало королеву. Но это ненадолго. Потом, когда брак состоится и начнутся все те сложности, которых боялась и которые так… предвкушала Виктория, в Англии с ее руки будут много говорить о надменности русской принцессы и ее тяжелейшем характере, который не позволяет ей ни в чем уступить своим новым родственникам.

Да, Мария была горда – несомненно, да иначе и быть не могло. Но она искренне хотела полюбить будущую свекровь. А будущего мужа… Ей казалось, что она уже полюбила, и, как признавалась великая княжна в одном из своих писем, она была бы счастлива совершенно, если бы ей после замужества не предстояло покинуть Россию и родителей.

Родители обеих сторон тем временем обсуждали условия брачного договора – то, что Мария вольна остаться православной, между тем как будущие дети этой пары должны быть воспитаны в протестантской вере, то, что «благожелательный» английский парламент предложил сперва выделить Марии «на булавки» в десять раз меньше, чем Александре, супруге старшего брата Альфреда, и т. д. и т. п.

Бракосочетание состоялось в январе 1874 года. И оно было пышнейшим – ведь Александр II выдавал замуж единственную любимую дочь!

Обратимся к журналу «Гражданин».

«Приготовлений к торжеству было много. Следуя обычаю русской семейной жизни, Царская Невеста несколько недель назад говела и удостоилась причащения Святых Таин; за два дня до 11 числа Ее видели, вместе с Августейшим Ее Родителем, отправляющеюся в Петропавловскую крепость, молиться над дорогими Их сердцу могилам. Как слышно, все без исключения служившие Ей были лично поблагодарены за службу и награждены знаком памяти накануне дня, когда Ей предстояло сделаться английскою принцессою. За несколько дней пред сим, прибывшая из Англии, по назначению королевы, состоят[ь] при Августейшей, молодая госпожа Осборн вступила в отправление своих обязанностей и на всех окружающих произвела весьма симпатическое впечатление. За три дня до свадьбы выставлено было в залах Дворца приданое Великой Княгини. Трудно описать его в подробностях; говорят, что при составлении его руководствовались строго прежними придаными наших Великих Княжон. Особенное великолепие составляют шубы и, как слышно, то, что не было выставлено – бриллианты и серебро. Приданое выставленное заключалось в платьях, в готовых и не сделанных числом до семидесяти, в белье и шубах. Шуб было четыре; одна из них поразительно великолепна – из черного как смоль соболя. К числу замечательнейших драгоценностей приданого принадлежит одно ожерелье из сапфиров и одно из бриллиантов. Императорская Фамилия, по обычаю, делает подарок совокупно; на этот раз, как известно, подарок Ее заключается в великолепном серебряном столовом сервизе на сорок персон в русском стиле, заказанном в Москве у Овчинникова, описание которого было помещено уже нами. Ящики, заключающие в себе приданое – из красной кожи, с бронзовою оправою; если не ошибаемся, их около 40. Ходят нелепые толки о каких-то громадных размерах денежного приданого».

«Митрополит Санкт-Петербургский и члены Святейшего Синода, участвовавшие в совершении брачной церемонии, были облачены в великолепные золотые ризы (про которые говорят, что каждый аршин этой ткани стоит 40 р.). Августейшая Невеста произвела на всех глубокое впечатление своим чудным выражением благоговейного сосредоточения. На голове Ее был венок из цветов и бриллиантовая Великокняжеская корона; платье-сарафан было из серебряного глазета, на котором вытканы были серебряные букеты, шлейфом и сверх сего Великокняжеская мантия из пунцового бархата, подбитая горностаем, которую держали три камергера и шталмейстер».

Из дневника статс-секретаря П. А. Валуева: «Я никогда еще не видел Зимнего Дворца так полным и переполненным. Из известнейших лиц присутствовали, кроме Государя и Императрицы, Цесаревича и Цесаревны, десять Великих Князей, четыре Великих Княгини, кронпринцы Прусский и Датский, принц Валлийский, принцесса Валлийская, кронпринцесса Прусская, принцесса М. М. Баденская, принцесса Ольденбургская, принц Артур Великобританский, герцог Кобургский, три принца Ольденбургских и принц Александр Гессенский. Иностранцев разных свит до 50. Многочисленность наших придворных чинов со дня на день становится неудобнее. От них нигде нет места. Я должен был выйти из церкви и потому не присутствовал при бракосочетании по нашему обряду, но хорошо видел и слышал английский обряд… Великая Княжна, несмотря на бремя бриллиантового венца, бархатной мантии и пр., выдержала оба обряда без изнеможения. В пять часов был обед на 700 кувертов и действительно обедало 690, тогда как до сих пор не случалось, чтобы обедавших за один раз бывало более 500. Во время обеда г-жа Патти превзошла самую себя и покрыла своим голосом не только оркестр, но и шум 600 тарелок с вилками и ножами и движение 400 официантов».

Да, великая оперная певица Патти пела арию из «Риголетто» Верди, оперы о любви – любви отцовской и любви мужчины к женщине…

Первые недели после свадьбы молодожены провели в Царском Селе, а 16 февраля они отправились в Лондон. Позади была жизнь великой княжны Марии, начиналась жизнь герцогини Эдинбургской.

В Англии новобрачных ожидала пышная встреча в Виндзорском дворце, а народ на улицах ликовал – принц нашел себе супругу, и это был его собственный выбор, а не выбор коронованных родственников. Значит, брак по любви? Значит, они будут счастливы?

В честь новоявленной герцогини слагались стихи, и даже знаменитый Альфред Теннисон написал положенную в таких случаях «оду в честь Марии Александровны» – увы, особыми литературными достоинствами это стихотворение, как почти всякое написанное на заказ, не отличалось.

Зато другой подарок, можно сказать, остался в веках – кондитер из Карлайля мистер Карр выпустил новый бисквит, назвав его именем герцогини. Бисквит «Мария» можно найти в продаже и сейчас – вот только никто не помнит, в чью же именно честь он был так назван…

Королева Виктория приняла сына и невестку очень приветливо. Правда, в письмах дочери Викки она признавалась, что, увидев Марию в белом капоре, она сперва нашла ее много привлекательнее, чем ожидала, но затем, когда та капор сняла, красота куда-то испарилась. М-да, неужели столь многое зависит от хорошенькой шляпки?..

О, придирчивая свекровь оценила Марию целиком, с ног до головы, не пропустив ничего, и сочла, что та недостаточно грациозна, недостаточно хороша собой, но в целом мила, мила. И, главное, свободно обращается с Альфредом, да и с самой королевой. Быть может, именно эта прямота и отсутствие подобострастия в новой невестке и подкупили королеву поначалу.

Великая княгиня Мария Александровна с супругом, принцем Альфредом Саксен-Кобург-Готским

Правда, это для Виктории Мария оказалась недостаточно хороша собой – остальные же находили ее весьма и весьма привлекательной. Тем временем сама Мария находила недостаточно привлекательной жизнь в Англии…

Ее единственная русская фрейлина, княгиня Вяземская писала: «Между нами, Мария считает, что Лондон ужасен, английская кухня отвратительна, то, что мы засиживаемся допоздна – крайне утомительно, визиты в Виндзор и Осборн донельзя скучны, но сами англичане не так нудны, как она ожидала».

Не будем судить Марию строго, ведь для нее все было новым, непривычным, и оттого – не очень приятным. Ведь тот же Осборн впоследствии она очень полюбит и будет проводить в нем много времени со своими детьми.

В мае 1873-го Марию поджидал подарок – редкий подарок для принцессы, только что выданной замуж в чужую страну: Александр II посетил Англию. В газете «Таймс» писали о Марии, встречавшей отца на пристани: «…Одета в розово-лиловое и белое… и выглядела довольной и счастливой… приятно было наблюдать за счастливым лицом герцогини Эдинбургской, которая неотрывно следила за судном, что несло к ней тех, кого она так любит». Император прибыл с официальным визитом, но для Марии это был личный, неофициальный, праздник.

Праздники заканчиваются – начинаются будни. И для Марии – не самые веселые. Трудности, которые ожидала королева Виктория, не замедлили себя ждать.

Дочь императора, Мария имела право на титул «Ее Императорское Высочество», а в качестве члена английской королевской семьи – «Ее Королевское Высочество». Александр II настаивал, чтобы его дочь именовали именно первым титулом, королева же была уверена, что, раз Мария стала супругой английского принца, то «Королевское» высочество должно заменить «Императорское». Интересно, что Викки, старшая дочь королевы, выйдя замуж за наследника престола Германии, императорский статус в браке обретала, поднимаясь на ступень выше, в то время как Мария, дочь императора, наоборот, спускалась на ступень ниже. В конце концов, после долгой и утомительной переписки, стороны пошли на компромисс и стали именовать герцогиню Эдинбургскую «Ее Королевское и Императорское Высочество».

Кроме того, бывшая великая княжна, фактически вторая – после своей матери-императрицы – дама русского двора, вдруг ощутила, что при английском дворе ее место не просто за королевой и Александрой, принцессой Уэльской, супругой наследника, но и за всеми многочисленными дочерьми Виктории. И это при том, что та же Александра – всего лишь дочь короля Дании, в то время как сама Мария – дочь императора всероссийского! Она была возмущена и пыталась отстаивать свои права, и точно так же негодовала королева Виктория. Супруга старшего брата, наследника престола, предшествует супруге младшего – что бы там ни воображали о себе эти русские! Хорошо, с принцессой Александрой Мария еще была готова мириться, но с остальными принцессами? Никогда.

Между прочим, Александра, принцесса Уэльская, оказывается, считала так же и вот что писала своей сестре Минни (как мы помним – супруге брата Марии, Александра): «Мы были в большом кабинете, где Мария стояла за Беатрисой, там, где ей положено по рангу, после всех этих сестер, замужних и даже незамужних! Я нахожу, что это charmant, необыкновенно грубо по отношению к ней, entre nous? Единственная дочь русского императора! Даже если в Англии такие законы, для нее должны были бы сделать исключение…»

Впоследствии, когда Мария станет еще и герцогиней Саксен-Кобургской-Готской, это, наконец, произойдет – она займет место сразу за Александрой.

Ну а пока… Осенью 1874 года, девять месяцев спустя после свадьбы, появляется на свет первый ребенок Марии и Альфреда, сын, которого тоже назовут Альфредом – Эффи Младший. Летом следующего года супруги навестят Россию, а осенью у них появится дочь Мария – в семье ее обычно называли «Мисси». Еще год спустя – опять дочь, Виктория.

Теперь, когда у герцога Альфреда появились супруга и дети, можно было ожидать, что он больше времени станет проводить на суше. Но любовь к морю с годами не уменьшалась… И когда Эффи получил командование над судном «Султан», он был счастлив, а Мария в панике. Неужели он снова и снова будет ее покидать, да еще надолго?

Казалось бы, Мария знала, на что шла, выходя замуж за моряка, но, наверное, как и все молодые девушки, она надеялась, что его нежные чувства к ней и дети, которые у них родятся, пересилят тягу к морю и кораблям.

Мария писала своей свекрови: «Должна ли я описать то, что почувствовала, когда Альфред уехал? Если подумать, это ужасно… быть разлученными на шесть долгих месяцев… а наша совместная жизнь была такой короткой… даже Вы поймете, как это мучительно… Нелегко мне будет прийти в себя… Я не буду ничего больше писать на эту ужасную болезненную тему, из-за которой я, обычно такая спокойная, становлюсь раздражительной и больной».

Тем временем близились 1877 год и, увы, Русско-турецкая война. Европа наблюдала, Европа вмешивалась… Англия постоянно реагировала на малейшие изменения в балансе сил, а герцог Эдинбургский, офицер военно-морского флота Англии, женатый на дочери русского императора, оказался между молотом и наковальней. Как писал он матери, «думаю, что император, человек чувствительный, глубоко задет всеми теми неприятными (мягко говоря) вещами, которые пишет о нем английская пресса». Что ж, зато в родной стране герцог заработает репутацию русофила.

Королева Виктория разрешила Марии отправиться на родину – побыть рядом с тяжело больной матерью. На обратном пути из России герцогиня заехала на Мальту, где служил супруг. Как она писала, «Эффи был счастлив». И в следующем году, после этого счастливого воссоединения в разгар Русско-турецкой войны, родится четвертый ребенок – Александра. Между молотом и наковальней Альфред окажется еще не раз, да иначе в условиях войны и быть не могло. В январе 1878 года было заключено перемирие между Россией и Турцией, а Англия, обеспокоенная условиями будущего мира, ввела свой флот в Дарданеллы, едва не спровоцировав новый виток войны, на этот раз со своим участием – ведь русские не могли не ответить на подобный ход. И, конечно же, на одном из кораблей эскадры находился Альфред…

Наконец, война была закончена и подписан Сан-Стефанский мирный договор. Теперь герцог и герцогиня Эдинбургские могли вернуться домой – все это время Мария с детьми оставалась на Мальте. Но в Англии она надолго не задержалась – Мария любила своих родных и отчаянно скучала по ним. Более того, императрица Мария Александровна слабела с каждым годом, так что Мария рвалась ухаживать за матерью. Альфред тоже был занят – он как раз получил чин адмирала, а Мария то ехала в Германию, а потом в Россию, то возвращалась в Англию, то спешила обратно…

Во время одного из таких визитов на родину, в феврале 1880 года, герцогиня Эдинбургская, как и остальные обитатели Зимнего дворца, едва не стала жертвой взрыва, подготовленного членами террористической организации «Народная воля». Герцог был в ужасе – ведь он мог ее потерять! Вместе с тем ему едва удалось отговорить премьер-министра отправить в Россию английских агентов сыскной полиции, «раз уж русские оказались беспомощными», – как верно счел Альфред, это бы только оскорбило отца его супруги.

А Марию тем временем поджидало настоящее горе – в ночь на 21 мая скончалась императрица Мария Александровна… И поступок отца, который Мария – да и все ее братья – восприняла, как страшное предательство, как пощечину общественному мнению, как удар по каждому из них… Вскоре после смерти супруги Александр II вступил в морганатический брак со своей давней возлюбленной, Екатериной Долгорукой. Дети Марии Александровны обожали мать и всегда выступали резко против этой привязанности отца. Они не протестовали против этого брака – не в их власти было противостоять воле отца и государя. Сестра и братья с их женами отреагировали на этот шаг с большой холодностью и старались вести себя со сдержанным достоинством. Единственное, чего желала Мария, – никогда не сталкиваться с Долгорукой и ее потомством…

Не прошло и года – новая страшная потеря. 1 марта 1881 года Александр II был смертельно ранен взрывом бомбы в результате очередного покушения народовольцев. Мария встретила этот удар мужественно, что не могла не признать даже королева Виктория, женщина, которую смерть близких повергало в такое горе, что она едва могла прийти в себя по прошествии многих дней. Но Мария была другой. Оставить детей и супруга, запереться у себя и целыми днями рыдать? О, нет, на это она не способна. И вскоре жизнь герцогов Эдинбургских входит в свою обычную колею. Ведь жизнь продолжается…

Только вот – какая она, эта жизнь?

Томас Эскотт, редактор одной из консервативных английских газет, коротко и четко описал отношения Марии и Англии:

«Герцог Эдинбургский не похож на обоих своих братьев, и популярен куда меньше, чем заслуживает. Его жене не удалось завоевать сердца англичан так, как это сделала ее невестка… [Эффи] трезвомыслящий, проницательный, благоразумный человек дела… Он не скуп, он просто умен… Его манеры не столь очаровательны и изысканны, как у старших братьев… В своих высказываниях он порой резок, и даже высокомерен и пренебрежителен… Когда Мария только прибыла в Англию, то стала жертвой стечения обстоятельств. У англичан был приступ нелюбви к России. Она чувствовала, что атмосфера вокруг неблагожелательна. Ее принимали с уважением, но без энтузиазма. Она в ответ платила отношением едва-едва теплым… Английская публика вскоре обнаружила, что ее реверанс не так изящен, как у принцессы Уэльской, и что ее лицо редко озаряет улыбка. Те же, кто хорошо с ней знаком, давно научились ценить ее… Она не была и никогда не будет популярной. Но она достойная принцесса…»

Сама же Мария однажды грустно написала: «Я бы отдала все… чтобы быть красавицей… разбивать сердца и заставлять людей обожествлять себя. Чтобы обо мне говорили, на меня смотрели, обсуждали… Я – ничто, просто безвредное создание, о котором мало кто знает… а в обществе меня считают гордой. Я даже не смогла стать хорошей женой, поскольку не могу заставить себя разделить интересы и заботы герцога… Я никого не сделала счастливым, а себя сделала несчастной».

Пусть даже эти строки были написаны в минуту душевной слабости, тем не менее, совершенно очевидно, что счастливой Мария в Англии так и не стала. Что ж, у нее была отдушина – дети. И друзья.

Самым близким ее другом в королевской семье стал Леопольд, младший сын Виктории. Очень спокойный, добрый, умный, начитанный принц, разделяющий любовь Марии к музыке, ее ровесник – он мог бы стать ее верным другом на всю жизнь… если бы не страдал от гемофилии. Мария переживала за него даже больше, чем родные его братья и сестры, слишком занятые собственной жизнью. Но, увы, в 1884 году, не дожив до рождения сына, Леопольд умирает.

Эту потерю Марии скрасит рождение ее, как окажется, последнего ребенка, принцессы Беатрисы…

Последующие несколько лет семья снова провела на Мальте, где Альфред находился по делам службы, а затем вернулась в Англию.

В сущности, жить там им оставалось не так уж долго – в 1893 году скончается бездетный Эрнст II, герцог Саксен-Кобургский-Готский, брат покойного супруга королевы Виктории – принца Альберта, и герцогство наконец перейдет к ближайшему наследнику по мужской линии, как это и было оговорено много лет назад. Этим наследником мог бы стать принц Уэльский, старший брат Альфреда, но он, будущий король Англии, уже давно отказался от титула в пользу младшего брата. Так что на самом деле, всю свою жизнь в Англии, Мария знала, что рано или поздно муж унаследует это немецкое герцогство.

Итак, отныне Альфред – не только герцог Эдинбургский, но и герцог Саксен-Кобургский-Готский, а Мария, соответственно, супруга правящего герцога, а не просто английского принца, как раньше. Теперь она могла бы занять то место при дворе, за которое билась почти двадцать лет назад… Но теперь ей это уже не нужно – они перебираются в Кобург.

Правда, Эрнст II, большой жизнелюб, вытянул из герцогства, что называется, все соки, так что финансовое положение Кобурга, когда Альфред и Мария переселяются туда, было довольно сложным. К тому же местное население не слишком обрадовалось, заполучив герцога-англичанина. Но понемногу все удается наладить (в сущности, разбираться с денежными вопросами и было главной обязанностью герцога), и даже завоевать расположение новоявленных подданных.

Альфред управлял герцогством, а Мария играла роль домашней хозяйки – только, в отличие от домохозяек в обычном понимании, в ее распоряжении была страна, пусть и маленькая. Наведя порядок на своей новой родине, она скучала там так же, как скучала в Англии.

Впрочем, надо отметить, что Мария Александровна явно была не самой типичной домашней хозяйкой – даже на фоне других коронованных домохозяек. Она была очень начитанна и не мыслила свою жизнь без музыки. Сама неплохая пианистка, Мария всю жизнь преклонялась перед гением Вагнера. Любила оперу, живопись и театр. Была равнодушна к одежде (в немалой степени потому, что приходилось экономить), но драгоценности, которые она привезла с собой из России, затмевали всех при английском дворе – в тех редких случаях, когда она их надевала. Обожала собак. Умела водить машину. И курила! Да-да, еще с молодости – ведь Александр II был заядлым курильщиком. При этом отличалась прекрасным здоровьем, позволившем выносить и родить шестерых детей (один, правда, родился мертвым). Но все это, в сущности, не так уж важно. Главное, что Мария была умной, твердой, мужественной. Была внимательна к окружающим. Умела дружить – и с мужчинами, и с женщинами. Смогла дать своим детям счастливое детство. Не склонялась перед горестями, выпавшими на долю ее самой и ее семьи. Никогда не порывала с родиной. Как написали о Марии когда-то, «она достойная принцесса».

С годами Альфред и Мария все больше отдалялись друг от друга. Романтическая привязанность в юности и общая любовь к музыке – разве на этом удержится брак? Возможно, такое и случается, но тогда с годами нужно добавлять в общую семейную копилку что-нибудь еще, а у них почти ничего больше не получалось вместе.

Возможно, они слишком много времени проводили вдали друг от друга. То Альфред в море, то Мария путешествует. К тому же, после рождения Беатрис в 1884 году, на тридцать втором году жизни Мария решает воздержаться от близких отношений с мужем, объясняя этот шаг нежеланием больше иметь детей, что, конечно, не может укрепить брак… К счастью, Альфред не был падок на женщин, зато очень любил выпить. Несколько раз это приводило к весьма печальным последствиям – но что Мария могла поделать?

Не в силах контролировать мужа, она пыталась контролировать детей – но они уже выросли и всякий раз давали ей это понять.

Старшая дочь Марии, тезка матери, едва не стала женой Джорджа, сына принца Уэльского. Ах, какие нежные письма писал влюбленный Джордж своей Мисси… Но герцогиня Мария была против этого брака – и не потому, что речь шла о близких родственниках, двоюродных брате и сестре, а потому что не хотела, чтобы дочь вышла замуж за английского принца. Так что в 1893 году Мисси стала женой принца Фердинанда, наследника румынского престола. Многое можно сказать о будущей королеве Марии Румынской, но одно несомненно – она была яркой личностью.

Год спустя вышла замуж вторая дочь, Виктория Мелита, – за Эрнста Гессен-Дармштадтского, тоже достаточно близкого родственника (его отец был кузеном Марии, а мать – сестрой Альфреда). Старшее поколение гораздо больше хотело этого брака, чем собственно молодая чета. Результат? Спустя семь лет супруги развелись, и каждый вступил в новый брак – Виктория вышла замуж за великого князя Кирилла, своего кузена, сына брата Марии Александровны Владимира Александровича; именно их потомки и претендуют ныне на гипотетический российский престол.

В 1896 вышла замуж и Александра – за принца Эрнста Гогенлоэ-Лангенбургского.

Младшая, Беатриса, была пока еще слишком мала.

А что же Альфред Младший, единственный сын и наследник семьи? Увы, с самого детства он отличался весьма буйным характером и, став взрослым, всячески пытался избежать того бремени ответственности, которое ему предстояло, в силу рождения, нести на плечах.

Однако самым ужасным оказалось то, что Эффи Младший болен – подхваченный в юности сифилис с годами угрожал не только его соматическому здоровью, но и душевному. Дело закончилась трагедией: в январе 1899 года, через несколько дней после серебряной свадьбы родителей, он застрелился (по иронии судьбы, теперь герцогство должен будет унаследовать сын друга молодости Марии принца Леопольда).

За несколько лет до этого Мария потеряла брата, императора Александра III. Теперь – сына. А в июле 1900-го она потеряет и супруга – Альфред, чье здоровье к тому времени окажется уже сильно подорвано, скончается в возрасте пятидесяти шести лет.

Начинается последний этап в жизни Марии, отныне вдовствующей герцогини. Рядом с ней остается только Беатрис (которая выйдет замуж в 1907 году за герцога Альфонса, кузена короля Испании Альфонса XIII – их старший сын умер относительно недавно, в 1997 году). В 1901-м Мария лишится свекрови, а мир – королевы Виктории. Закончится целая эпоха…

Но Мария проживет еще двадцать лет. Она переехала в Розенау, место, где когда-то жил принц Альберт до того, как стать супругом королевы Виктории. Много путешествовала, навещала дочерей и внуков.

Россия же тем временем переживала тяжелые времена – нет надобности перечислять, что только ни происходило там, да и в остальном мире тоже в начале XX века. А что могла Мария? Только сопереживать. Поехать на похороны любимого брата Сергея Александровича, ставшего в 1905 году очередной жертвой очередного «бомбиста».

Когда началась Первая мировая война, Мария написала подруге: «Никогда не думала, что доживу, чтобы стать свидетелем войны между Англией, Россией и Германией. Как это кончится, и когда?..» Все три страны были ей, русской княжне, английской принцессе, немецкой герцогине, по-своему родными…

В сентябре 1917 года она покинула Германию и обосновалась в Швейцарии, около Цюриха. Начались финансовые проблемы – ни из Германии, ни из России теперь, конечно, ничего не поступало, и ей только и оставалось, что надеяться на английскую пенсию. Ей пришлось обращаться к королю Георгу V, племяннику своего покойного супруга. Он помог, но Марию это уже не могло утешить. Ее одолевали мрачные мысли – ведь вести из России были поистине кошмарными. Что станется со всеми ее многочисленными родственниками? А судьба Германии, которую она так любила?.. Война закончилась, но Мария была опустошена, здоровье ее покинуло. Тяжело переболев зимой 1918 года, она резко ослабла и постарела.

В октябре 1920 года Мария Александровна скончалась. Рядом с матерью в последние дни были младшие дочери, Александра и Беатрис. Похоронили ее в Кобурге, в герцогской усыпальнице.