Бериевский поток
Задача Лаврентия Берии, поставленная перед ним Сталиным, заключалась в «нормализации» террора. Ежовщину можно сравнить с ковровыми бомбардировками, а бериевщину с бомбардировками точечными. Прежде всего Берия произвел ревизию работы своих предшественников. Общая идея Большого террора не подвергалась сомнению. Ни одна из ежовских массовых операций не была публично осуждена или отменена. Не отменялись и пытки. Более того, знаменитое распоряжение Сталина в июле 1937 года о методах физического воздействия было заменено специальной шифротелеграммой от 10 января 1939 года, официально разрешавшей проведение пыток в отдельных случаях. В ней говорилось:
ЦК ВКП разъясняет, что применение физического воздействия в практике НКВД было допущено с 1937 года с разрешения ЦК ВКП. При этом было указано, что физическое воздействие допускается как исключение и при том в отношении лишь таких явных врагов народа, которые, используя гуманные методы допроса, нагло отказываются выдать заговорщиков, месяцами не дают показаний, стараются затормозить разоблачение оставшихся на воле заговорщиков, – следовательно, продолжают борьбу с советской властью также и в тюрьме. Опыт показал, что такая установка дала свои результаты, намного ускорив дело разоблачения врагов народа. Правда, впоследствии на практике метод физического воздействия был загажен мерзавцами Заковским, Литвиным, Успенским и другими, ибо они превратили его из исключения в правило и стали применять его к случайно арестованным честным людям, за что они понесли должную кару. Но этим нисколько не опорочивается сам метод, поскольку он правильно применяется на практике.
Тем не менее, действительно серьезные послабления вскоре почувствовались. Приказом от 17 ноября 1938 года были отменены «массовые операции». Не приведенные в исполнение приговоры «троек» отменялись. Арестованные выходили на свободу. Было запрещено произвольное продление сроков ссылки или лагерного заключения, практиковавшиеся руководством лагерей и местных управлений НКВД. Резко уменьшался контингент, подсудный Особому совещанию при НКВД СССР. Для ареста и заведения следственного дела теперь необходима была санкция прокуратуры. Контроль прокуратуры и партийных органов над чекистами стал гораздо интенсивнее.
В 1939 году было освобождено из лагерей 223 600 человек. В 1940 году на свободу в порядке реабилитации вышли 16 448 человек. Прокуратурой и руководством НКВД был проведен целый ряд проверок. Выяснились чудовищные факты. В Белозерске Вологодской области приговоренных к смертной казни заключенных пьяные палачи рубили топорами и потом хвалились, что «рубили человеческое тело как репу». Невинных людей московская милиция, используя подставных свидетелей, приговаривала «тройками» к расстрелу, чтобы повысить показатели работы. Выявлены массовые нарушения законности. В Кировском облсуде в I квартале 1939 года прекращено и возвращено на доследование 34,5 % дел, 7,5 % лиц, преданных суду, оправданы. Соответствующие цифры для Ленинградского облсуда – 32 и 29,4 %. В Иваново – 28,3 и 32,5 %. В Новосибирске – 56 и 9,6 %.
Прокуратура в массовом порядке рассматривала жалобы на несправедливые приговоры. В Карелии пересмотрели 407 приговоров «троек», 133 человека освобождены из лагерей. Некоторое потепление, проявление человечности проявлялись у самих правоохранителей. Обычной практикой Большого террора являлось извещение родственников расстрелянных, что они не погибли, а осуждены на десять лет без права переписки. В связи с чем прокурор Новосибирской области А. В. Захаров писал в обком: «Я считаю, что дальше нельзя обманывать родственников осужденных и этим заставлять их без конца жаловаться и бесполезно наводить справки. Должны быть реабилитированы семьи расстрелянных. Было бы преступно продолжать издевательство над этими семьями, убеждать их в том, что арестованные их родственники осуждены правильно, что они заключены в лагеря».
Палачи, следователи и даже те, кто писал доносы при Берии, неожиданно сами попали в зону риска. 31 января 1939 года Берия приказал арестовать тринадцать сотрудников дорожно-транспортного отдела НКВД Московско-Киевской железной дороги за безосновательные репрессии против железнодорожников. 5 февраля 1939 года за это же была арестована группа особистов Балтийского флота.
Начиная с 1939 года, политических дел стало на порядок меньше. За 1939 год по обвинению в контрреволюционных преступлениях были приговорены к высшей мере наказания 2600 человек, за 1940 год – 1600. За два года Большого террора (1937–1938), для сравнения, расстреляли 680 000 человек. Улучшились условия содержания в тюрьмах, подследственным разрешили пользоваться в камерах настольными играми и книгами, установили правила свидания с родственниками и передачи посылок.
Доктор исторических наук В. Земсков приводит такие цифры бериевской оттепели:
Всего за 1939 год из ГУЛАГа было освобождено 327 400 человек (223 600 – из лагерей и 103 800 – из колоний), но в данном случае эти цифры мало о чем говорят, так как нет указаний о том, каков среди них был процент досрочно освобожденных и реабилитированных «врагов народа». Нам известно, что 1 января 1941 года на Колыме находилось 34 000 освобожденных лагерников, из них 3000 (8,8 %) полностью реабилитированных.
Гораздо больший процент освобожденных среди тех, кто не успел получить приговор, а находился в предварительном заключении до ноября 1938 года. Историк Олег Мозохин приводит точные данные по этой категории. На 1 января 1939 года числилось подследственных – 149 426 человек, освобождены по прекращенным в процессе следствия делам – 83 151 человек, освобождены прокуратурой и оправданы судами 25 575 человек. В 1939-м – первой половине 1941 года освободили 142 432 человека в ходе следствия и суда. Общее число попавших под первую бериевскую «амнистию», выпущенных на волю подследственных и заключенных ГУЛага, составляет 270 000–290 000 человек.
Освободили, в частности, пятьдесят человек высшего комсостава, в их числе будущие командармы: К. К. Рокоссовский, А. В. Горбатов, К. Н. Галицкий, Ф. Ф. Жмаченко, К. П. Подлас, Ф. А. Пархоменко, В. Д. Цветаев, К. А. Юшкевич. Вышли из следственных тюрем Ольга Берггольц, знаменитые физики Лев Ландау, Моисей Корец, Юрий Румер, авиаконструктор Владимир Петляков.
