Глава 70

Светскими любезностями Минасян себя утруждать не стал. Он сообщил, что звонит из российского консульства в Одессе. Он знает, что Райан Клекнер находится в данный момент «в руках правительства Соединенных Штатов». И он хотел бы совершить обмен.

– Обмен, – повторил Том.

– У нас есть женщина. В Стамбуле. Рэйчел Уоллингер. Я думаю, что вы ее знаете.

Внутри у Тома все перевернулось. Он вдруг так испугался потерять Рэйчел навсегда, что едва смог продолжить разговор.

– Я знаю ее, – ответил он.

Минасян помолчал. Возможно, он ожидал, что Том будет более шокирован этими известиями.

– Ее содержат в некоем доме в Стамбуле. Если мистера Клекнера доставят в наше посольство в Киеве в течение следующих шести часов и передадут российской дипломатической службе, то мы доставим Рэйчел в ваше посольство в Стамбуле. Если вы захотите проинформировать меня о своем решении, звоните по этому телефону. У вас есть шесть часов.

Трубка замолчала.

Том положил телефон на сиденье рядом и уставился прямо перед собой, в чернильную темноту. Теперь на поле было гораздо меньше огней. На взлетных полосах тоже было тихо. Он взял телефон и набрал номер Рэйчел. Соединения не произошло. Он даже не попал на голосовую почту. Ни единого шанса услышать ее голос.

– Том?

Амелия. Она вошла в кабину и закрыла за собой дверь. Том обернулся, и она увидела его лицо.

– Что случилось?

– Я говорил тебе, что Рэйчел нужна защита. Я говорил, что она в опасности.

– Что случилось?!

Том показал на телефон.

– Это был Минасян. Они взяли ее. Они хотят обменять ее на Клекнера.

Амелия как-то сразу растеряла всю свою уверенность в себе.

– О господи. Господи.

Слова Тома словно выбили у нее почву из-под ног. Она как будто лишилась и силы, и опыта. Том представил помещение, где держат Рэйчел. Ее страх, ощущение полного одиночества. Он почувствовал такую же всепоглощающую ненависть к Минасяну, как раньше к Клекнеру – когда увидел Рэйчел в его номере в отеле. И еще он не знал, согласится ли Амелия с предложением обменять Клекнера.

– Как они ее достали?

– Я не знаю, – ответил Том.

– А со станции сигнала не было?

– Это ты мне скажи.

Амелия взяла телефон и стала листать список контактов, пытаясь найти нужный номер.

– Когда ты в последний раз разговаривала с Рэйчел? – спросил Том.

Амелия его не услышала.

– Что? – переспросила она.

– Когда ты в последний раз проверяла, что Рэйчел жива и здорова?

– В воскресенье, – неуверенно произнесла Амелия. – Кажется, в воскресенье.

С тех пор прошло уже больше тридцати шести часов. Амелия Левен гораздо больше заботилась о том, как усмирить и задобрить Джима Чейтера, чем о том, как защитить дочь Пола Уоллингера.

– Я звоню в Стамбул, – сказала она. – Выясню, что пошло не так.

Том посмотрел на взлетную полосу. Водитель «мерседеса» спокойно курил. Так, словно у него не было вообще никаких забот и неприятностей. Скоро, очень скоро Амелия сообщит обо всем американцам. И тогда жизнь Рэйчел окажется в руках Джима Чейтера.

– Позволь мне разобраться с этим самой. – Амелия показала глазами на салон. – Продолжай разговаривать с Клекнером. Узнай все, что можно, о других операциях. – Даже сейчас Амелия думала не только о Рэйчел, и это вызвало у Тома прилив раздражения. Хотя он прекрасно понимал, что теперь у МИ-6 действительно осталась последняя возможность допросить Клекнера. – Дай мне пять минут, – сказала Амелия.

Том положил телефон в карман, открыл дверь кабины и шагнул в салон. Чейтер как раз выходил из туалета в хвосте самолета, поправляя воротничок рубашки. Клекнер задрал голову и приподнял брови.

– Проблемы? – спросил он.

Том ощутил бессильную ярость человека, у которого нет выбора. Судьба Рэйчел от него не зависела. Все его усилия, все, что он сделал, – сумел оправиться после ее предательства, выследил и поймал Клекнера, – больше не имело никакого значения. Минасян его переиграл.

– Расскажи мне об Эбру Эльдем, – попросил он.

– А что о ней рассказывать?

Том подошел к нему ближе.

– Я просто хочу узнать о ней больше. Например, что она для тебя значила.

– Что она для меня значила?

– Разве она не разделяла некоторые из твоих политических взглядов? Тех, что ты недавно выразил. Насчет атак дронов. Насчет Абу-Грейб и Ирака в целом? Как мне кажется, у вас было много общего.

Чейтер сел и немного наклонился вперед, не сводя глаз с Тома. Он явно не понимал, к чему тот клонит. Том заметил, что Клекнер тоже этого не понимает и опасается ловушки. Кажется, он был намерен не отвечать на вопрос.

– Читая статьи мисс Эльдем в газете, ее блог, дневник, я понимал ее политическую позицию так: ее возмущали преследования, которым подвергся Брэдли Мэннинг, убийство Бен Ладена и вторжение в Ирак. – Том смотрел на Клекнера, но вспоминал Рэйчел. Он секунду помолчал, чтобы справиться с волнением, и продолжил: – Каково твое мнение по этим вопросам?

– Мы не разговаривали о таких вещах, – сказал Клекнер.

Это была ложь, и Чейтер тоже это знал. Клекнер попал в западню своего собственного лицемерия.

– Ну, это же неправда, Райан. – Том принялся расхаживать взад-вперед по салону. Сейчас он мог думать только об одном – как вести себя с Чейтером, когда настанет нужный момент. Согласятся ли в Лэнгли на обмен? Постарается ли Чейтер выиграть время? Тому хотелось быть в другом самолете, лететь в Стамбул, помогать искать Рэйчел. Клекнер и его фальшивый идеализм были только препятствием на его пути, однако это помогало немного отвлечься, пока Амелия добывала информацию. – Вы писали друг другу по электронной почте в годовщину его смерти. – Как легко его поймать, подумал Том. – И ты согласился с ней, что его нужно было схватить и судить. Ты действительно так считал или это было твое прикрытие?

– Да, я в это верил.

– Господи Иисусе, – пробормотал Чейтер и покачал головой.

Из кабины экипажа вышла Амелия. Том быстро обернулся, пытаясь скрыть нетерпение. Она передала ему записку. «Когда и где схватили Р., пока неясно. Лондон занимается расследованием. Стамбул направляется к дому». Чейтер, поняв, что ему прочитать ничего не дадут, кажется, пришел в некоторое раздражение. Том, который был уверен, что Рэйчел захватили в Стамбуле, постарался сохранить бесстрастный вид. Он не хотел, чтобы Клекнер узнал, что у него есть шанс ускользнуть на свободу.

– Эбру не знала, что ты работаешь на американское правительство, – продолжил Том.

– Это вопрос или утверждение?

– Это факт.

Казалось, эти слова привели Клекнера в шок. Он как будто понял, что его загнали в угол. Попробовал ответить, но пробормотал что-то неразборчивое.

– Прошу прощения? – переспросил Том. – Я не расслышал.

– Я сказал: она думала, что я работаю в области здравоохранения. Они все так считали.

– «Все» – в смысле женщины, с которыми ты спал? Твои подружки? Рэйчел тоже так думала?

– Да, и она, – согласился Клекнер. Он словно обрадовался, что Том упомянул ее имя.

– И тем не менее ты предал Эбру, – сказал Том. Он от всего сердца надеялся, что Рэйчел сейчас не страшно. Что ей не причинили вреда. Что Лондон уже ведет переговоры с Москвой и ее скоро освободят. Пусть Клекнер скорее выйдет из этого самолета и сядет в машину. – Ты ее бросил. Ты дал знать турецкому правительству, что она чужой агент. Зачем ты это сделал, Райан? Зачем ты, человек, который верит в то, о чем ты нам сейчас докладывал, послал девушку, которая разделяет твои политические взгляды, чьи принципы ты уважаешь, даже восхищаешься ими, в тюрьму? Практически посадил ее туда собственными руками.

– Я ее не предавал. Это ложь.

– У нас есть доказательства, – тихо вставила Амелия. – Мы разговаривали с турецкими властями.

Том был рад, что она вмешалась, и совсем не удивился, что Амелия так быстро поняла, к чему он завел весь этот разговор. Ее реплика развеяла остатки лицемерия Клекнера.

– Я устал от нее, о’кей?! – почти выкрикнул Клекнер. Жестокость, которую он всю жизнь так тщательно скрывал, наконец выступила наружу. – Она постоянно меня донимала. Все время говорила о своей любви. На все обижалась. Страшно меня злила. И она работала на вас. – Взгляд в сторону Чейтера. Клекнер был похож на капризного ребенка. – Вот в таком я был положении. А у меня были отношения с Москвой. Это очень большая ответственность – поддерживать баланс силы.

– Полное дерьмо, – выругался Чейтер, встал и покачал головой.

Все они, и Том, и Амелия, понимали: блестящего, умного молодого человека разрушила не система и не жизненные обстоятельства. Он разрушил и развратил себя сам. Чувствуя их настроение, Клекнер сделал последнюю попытку доказать свою точку зрения, выиграть этот спор.

– Я верил, что делаю большое важное дело, которое еще может…

Том услышал достаточно. Ему не терпелось поговорить с Чейтером о Рэйчел. Этот допрос вполне мог подождать.

– Да ладно, Райан, – перебил он. – Ты разговариваешь с людьми, которые видят тебя насквозь. Все дело было в удовольствии. Тебе нравилось манипулировать. Дразнить государство. Ты получал садистское удовольствие от того, что контролировал тех, кто, по твоему мнению, ниже тебя. А ниже тебя все. Никто не стоит твоего мизинца. Ты деградировал настолько, что рассуждаешь о сложных, болезненных, кровоточащих вопросах, делаешь вид, что они тебя заботят, но на самом деле просто пытаешься оправдать таким образом свое предательство. Ты спал с Эбру Эльдем, а потом без всякой жалости отправил ее за решетку. Это все, что нужно знать человечеству о Райане Клекнере.

– Пусть его отведут обратно в машину, – сказала Амелия, давая понять, что МИ-6 больше не испытывает интереса к допросу.

По глазам Чейтера было видно, что он изумлен. Том почувствовал такую жаркую благодарность к Амелии, что чуть не заплакал. Он открыл дверь самолета, спустился до середины трапа и подал Дэнни сигнал. Затем вернулся в салон.

– Дэнни его заберет, – сообщил он Чейтеру, который надевал пиджак.

Он уже почувствовал перемену, поэтому лишь коротко кивнул в знак согласия. У Клекнера было опустошенное, измученное лицо. В салон снова влетел порыв ветра, но теперь аэропорт почти совсем затих. На вершине трапа показался Дэнни; он держал пару пластиковых наручников.

– Дай я, – предложил Чейтер. Он взял наручники и подошел к Клекнеру. – Встать, – скомандовал он.

Клекнер послушно поднялся и протянул руки, Чейтер надел на него наручники и быстрым, заученным движением затянул их посильнее, так что Клекнер поморщился от боли.

Тома вдруг затошнило от чувства острой потери. Сколько времени нужно сотрудникам станции в Стамбуле, чтобы добраться до дома Рэйчел? Десять минут? Пятнадцать?

– Держите его в машине, – распорядился Чейтер.

Зазвонил телефон Амелии. Она кивнула Тому, доверяя ему начать важные переговоры с Чейтером самому. Через несколько секунд Дэнни вывел Клекнера наружу, и Том закрыл дверь. Он слышал, как Амелия разговаривает в кабине, но не мог разобрать ни слова.

– Так что происходит? – спросил Чейтер. – Расскажи мне.

Он уселся на место Клекнера, сложил на коленях руки и улыбнулся. Том вспомнил их встречу в Анкаре. Первые проблески природной, естественной самонадеянности Чейтера.

– Люди Минасяна захватили одного из наших сотрудников в Стамбуле. Он хочет обменять его на Клекнера.

Чейтер закатил глаза, как будто не мог поверить в то, что такое могло случиться.

– Вот хрень. И как же это произошло? – спросил он, глядя в потолок. – И какого именно сотрудника?

– Это имеет значение? – поинтересовался Том.

– Кто это, Том?

Ему не хотелось называть ее имя. Он не верил Чейтеру. Не верил, что тот захочет сохранить Рэйчел жизнь.

– Дочь Пола Уоллингера. Рэйчел.

Реакция Чейтера его изумила. Он посмотрел на Тома и восхищенно улыбнулся.

– Господи. Вы убедили ее на вас работать? Рэйчел – ваша сотрудница? – Кажется, его больше впечатлил этот факт, а не то, что Рэйчел взяли в заложницы. – Но каким образом?

– Долгая история, – ответил Том.

Он держался из последних сил, но его уже начинало потряхивать от ярости. Звонок Минасяна поверг его в шок, и он все еще не мог выйти из этого состояния. Он закурил сигарету и сунул пачку обратно в карман, не предложив Чейтеру. Амелия все еще говорила по телефону. У Чейтера был расслабленный вид, и Тому это очень не нравилось.

– Вам известно, где ее захватили?

Том покачал головой.

– Откуда вам знать, что Минасян не блефует?

– Мы этого не знаем, – признался Том.

– Выходит, несколько часов назад он прохлаждался в Одессе. А теперь как-то сумел организовать похищение сотрудника МИ-6 на расстоянии в восемьсот километров?

– Выходит, что так. – Нельзя было позволить Чейтеру думать, что Минасян лжет. Часы тикали все быстрее, время работало против них. – Предположительно, Рэйчел захватили в предыдущие тридцать шесть часов. В качестве страховки, на случай если Клекнеру не удастся уйти.

– Предположительно, – повторил Чейтер, как будто Том нарочно строил из себя наивного дурачка. – Вы получили доказательство, что она еще жива?

Вопрос был очевидный и жуткий. Интонация Чейтера говорила о том, что ему все равно, каким будет ответ Тома.

– Амелия пытается получить больше информации.

Доказательство, что Рэйчел еще жива. Неужели Чейтер знает больше, чем хочет показать? Том глубоко затянулся, наполнив легкие дымом. Он не думал о том, что должен сохранять верность МИ-6, и ему было плевать, что ЦРУ потеряет Абакуса, отдаст его Службе внешней разведки. Единственное, что его заботило, – это безопасность Рэйчел. Все остальное – просто шпионские игры.

– У нас осталось меньше шести часов, – сказал он. – Если мы согласимся, нужно будет отвезти Клекнера в посольство РФ в Киеве, тогда они передадут Рэйчел в британское…

Чейтер не дал ему закончить.

– Если мы согласимся, – с нажимом произнес он.

Тома накрыла волна гнева. Он знал, что это очень важно – не дать Чейтеру почувствовать себя загнанным в угол. Он не должен считать, что у него нет выбора. Однако Том не хотел, чтобы ЦРУ думало, будто оно может решать, жить Рэйчел Уоллингер или умереть.

– Да. Как только получим подтверждение, что она жива, – сказал он. – Я думаю, что вам нужно подготовить пресс-релиз о Райане, опровергнуть все, что Москва может сказать о его сотрудничестве со Службой внешней разведки, выступить первыми в этой PR-битве…

Чейтер снова перебил его, покачав головой.

– Том, Том, Том, – снисходительно пробормотал он. Снова этот тон – как будто он разговаривает с наивным простаком. – Давай не будем опережать события. Мне не слишком хочется что-либо предпринимать, прежде чем мы Том понял, что совершил ошибку. Нельзя было говорить, что Минасян дал им шесть часов. Теперь Чейтер будет тянуть время. Судьба Рэйчел его, конечно, абсолютно не волнует. Да и с какой стати он будет беспокоиться о сотруднике МИ-6? Все, чего хочет Чейтер, – это сделать так, чтобы Клекнера допросили и засадили в тюрьму до конца его дней. В Лэнгли не переживут еще одного скандала со шпионами-перебежчиками. Слишком долго Москва забивала голы в их ворота.

– Всю информацию… – Том постарался вложить в эту реплику максимум презрения. – Вот тебе информация, Джим. Рэйчел работает на нас. Ее жизнь в опасности. Если мы не отдадим Клекнера Минасяну, ее убьют. Вот так все просто.

– Я понимаю, – сказал Чейтер, и Том поразился. Сначала ему даже показалось, что он неправильно что-то расслышал, но Чейтер посмотрел на него и кивнул. Этот простой жест подтверждал, что он действительно все понимает и не намерен рисковать жизнью Рэйчел.

На мгновение Том потерял дар речи. Он очень долго думал, что Джим Чейтер мало чем отличается от обычного головореза, считал его живым воплощением определенного рода американской бесшабашной жестокости. Во все времена людей такого типа посылали в различные страны с целью установить там свой порядок и жестоко отомстить тем, кто ему не подчинится. Но за всей этой бравадой и вспышками гнева скрывался человек с живым практическим умом и хорошим образованием. Однако из-за Кабула и всего, что там произошло, Том позволил себе забыть об этом.

– Что ты говоришь? – все еще не веря, переспросил он.

– Я говорю, что у нас – совершенно очевидно – нет выбора. Нам нужно привезти девушку домой, живую и здоровую. Но я не хочу, чтобы меня торопили. Я не хочу предпринимать никаких действий, не зная, что делает Минасян. Он сказал, что у нас есть шесть часов. Да пошел он к такой-то матери. Он прекрасно понимает, что, если с Рэйчел хоть что-то случится, я мигом отвезу Райана обратно в Виргинию, и тогда его карьере придет конец.

Том почувствовал такое облегчение, что на мгновение у него ослабели колени. Голос Амелии в кабине экипажа стих. Нужно, чтобы она как можно скорее подключилась к разговору, они должны вместе разработать стратегию поведения, потом связаться с Минасяном, будь он в Одессе или уже в Киеве.

Словно услышав его мысли, Чейтер сказал:

– Нам надо подключить шефа.

Том кивнул и бросил окурок в бутылку с водой. В этот момент дверь кабины открылась и вышла Амелия. С опущенной головой. Как только она посмотрела на Тома, он сразу же понял, что произошло что-то очень страшное. В глазах у нее стояли слезы.

– Что? – прошептал он.

Он знал, что она скажет. Именно этого он и боялся. Во взгляде Амелии застыло отчаяние.

– Том.

Он хотел, чтобы она замолчала. Ничего ему не говорила. Он отдал бы свою жизнь за то, чтобы не слышать ее слов.

– Прости. Мне так жаль…

Ее глаза умоляли его о прощении. Она подошла к нему вплотную, взяла за руки и с силой сжала запястья – совсем как в тот день, на похоронах Пола.

– Это был блеф. Минасян блефовал. Они не брали ее в заложницы. Люди со станции позвонили в дом. Там уже была полиция. Никакого обмена быть не могло. Рэйчел убили.