Глава 48
Том проспал до десяти утра, потом принял душ и отправился в Carluccio’s на Уэстборн-Гроув, съел на завтрак яичницу с беконом и запил ее апельсиновым соком. На Редан-Плейс он появился только около полудня.
– Новости есть?
Хэролд сидел на диване и читал Daily Mail. Когда Том вошел, он поднял голову и как-то искусственно улыбнулся, что было для него совсем не характерно. Дэнни Олдрич сидел в комнате с мониторами, наблюдал за отелем Rembrandt. Эльзы нигде не было.
– Абакус еще спит, – объявил Олдрич.
Том зашел в комнату и заставил себя посмотреть на монитор. По пути в офис он сделал остановку в пабе и выпил две порции водки Smirnoff, чтобы немного успокоить нервы. Ему предстояло увидеть Рэйчел в объятиях Клекнера. Что ж, он был к этому готов.
– Все еще спит, – повторил Том и перегнулся через плечо Олдрича.
Однако, к его удивлению, Клекнер лежал в постели один. Больше в номере никого не было. Мониторы из ванной комнаты тоже ничего не показывали.
– А где девушка? – спросил Том.
– Ушла сто лет назад.
Путь позора. Несколько часов блаженства и хорошего секса, а потом домой, на раннем поезде метро.
– Когда она ушла?
– Да она вообще недолго пробыла, по правде сказать.
Голос Олдрича был ровным. Если он и знал о связи между Томом и Рэйчел, то идеально это скрывал.
– Почему? Они поссорились?
Олдрич развернулся на крутящемся стуле и посмотрел на Тома. Тот отошел подальше, к самой стене, и прислонился к ней, чтобы создать некоторую дистанцию.
– Понятия не имею, что там случилось. Я ушел спать. Хэролд за всем приглядывал. Как вы себя чувствуете, кстати? Эльза сказала, что вы съели испорченный кебаб или что-то в этом роде?
– Я в порядке, в полном порядке, – заверил Том и улыбнулся истории, которую придумала Эльза. Он снова взглянул на монитор. Американец просыпался. Он стянул с себя одеяло и перевернулся на бок. На нем были футболка и трусы. Том ощутил странное утешение от того, что Клекнер не голый. – Где команда? – спросил он.
– На обычных позициях. Кэрол и Нина сегодня опять работают. Джез тоже. У Тео новая напарница, – Олдрич сверился со списком имен и фамилий, – Пенни. Она будет играть роль его жены. Пожилая пара. Всегда отличное прикрытие.
– Ну да, – пробормотал Том, едва слушая. Он наблюдал за Клекнером. В номере что-то происходило. – Так. Поехали.
Олдрич опять развернулся к мониторам. Клекнер потянулся к трубке стационарного телефона, стоявшего на ночном столике возле кровати. Дэнни одним быстрым, мастерским движением передвинул три рычажка, схватил две пары наушников, одни передал Тому, а другие надел сам.
– Послушаем. Хотя, может быть, это просто горничная, спросить, когда можно зайти.
Но это была не горничная. Нацепив наушники и скрючившись над монитором, Том вдруг услышал голос Рэйчел, мучительно нежный. Эта напевность, сексуальность, это озорство – он думал, что таким тоном она разговаривает только с ним.
– Доброе утро, соня!
– Рэйчел?
– Рэйчел, конечно Рэйчел! А ты кого ожидал, интересно? – Она засмеялась. – Ты что, только что проснулся? Ты же сказал, что позвонишь мне.
– А который час?
– Вообще-то полдень. Даже половина первого. Господи, у меня такое похмелье!
– У меня тоже. Что здесь было?
Клекнер сел на постели и потер глаза, как плохой актер, который пытается сыграть, что он совершенно сбит с толку и ничего не понимает.
– Ну… ты вроде как уснул. Около двух. А может, в половине третьего. А я была вынуждена уйти домой, потому что утром мне на работу, а значит, надо переодеться. Я решила тебя не будить.
– Я этого не помню. Я вообще мало что помню.
– О, вот прекрасно! Ну спасибо тебе! – Снова этот озорной переливчатый смех. Усилием воли Том заставил себя слушать дальше и смотреть на Клекнера. – Ты ничего не помнишь?
Клекнер перехватил трубку другой рукой и потянулся за бутылкой воды.
– Нет, конечно нет. – Пытается быть тактичным, подумал Том. – Я помню, как мы пришли. И как здорово было с тобой. Это все я помню. Мне только кажется, что ты… не так уж хорошо провела время.
Рэйчел секунду помолчала – может быть, ради эффекта, а может быть, тоже придумывала тактичный ответ, чтобы не задеть самолюбия Клекнера.
– Может быть, виноваты три коктейля «водка-мартини», две бутылки красного и все те «Мохито», что мы выпили в Boujis. Мы напились, как две задницы!
– И я вырубился? Со мной такого никогда не бывает.
– Ты вырубился. Мы оба вырубились.
– Господи боже.
Повисла длинная пауза. Том встретился взглядом с Олдричем, но на лице Дэнни не отражалось никаких эмоций. Он снова посмотрел на монитор. Клекнер залез в трусы и почесался.
– Так что ты сегодня делаешь? – поинтересовалась Рэйчел. – Что ты вообще сейчас делаешь?
Она как будто бы хотела встретиться с ним опять. И провести акт второй.
– Сегодня? – Клекнер обвел глазами номер. Его взгляд уперся в телевизор. – У меня куча всяких дел. Черт, я понятия не имел, что уже так поздно. – В наушниках противно зашуршало. Олдрич поморщился и покрутил какую-то руку. – Мне нужен тайленол. Сегодня у меня еще этот ужин… я тебе говорил. Встреча со старыми друзьями из колледжа.
– Ах да, в Galvin.
– Ага. Ты сказала, это на Бейкер-стрит?
– Их два. – Это было так похоже на Рэйчел – знать подобные вещи. Все лучшие рестораны. Все самые хорошие места, куда можно пойти. – Один в Шордитче, один на Бейкер-стрит. Тебе следует проверить, какой тебе нужен.
– А ты? Что ты будешь делать потом?
Клекнер встал. Похоже, его мозг медленно просыпался. В голосе зазвучали томные нотки.
– Сегодня вечером? – переспросила Рэйчел. – Ты имеешь в виду, после твоего ужина?
– Да, да. Ты занята?
Том попытался послать в сторону Рэйчел гипнотическую волну. Хоть бы она не согласилась.
– Я не могу, Райан. Не сегодня. А потом я возвращаюсь в Стамбул.
Том поразился. О возвращении в Турцию Рэйчел не говорила ни слова. У него стало жарко и как-то тяжело в груди.
– Значит, поездка решена? – спросил Клекнер.
– Да. Мама хочет, чтобы я все окончательно завершила с домом. Но я так поняла, что к выходным ты тоже вернешься?
– Да. По плану так. Завтра я буду занят, а потом, видимо, сяду на ночной рейс.
– О’кей. Тогда давай поужинаем в Стамбуле. В субботу вечером. О, как мне нравятся эти слова! Звучит так романтично и так… высококлассно.
– Отлично это звучит, вот тебе мое мнение. Я хочу быть с тобой, Рэйчел. Хочу тебя видеть.
Том закрыл глаза.
– Что ж, это очень хорошо. Потому что ты будешь со мной. И ты меня увидишь. И я рада, что все так вышло вчера ночью.
– Что ты имеешь в виду?
Тому захотелось сорвать наушники.
– Ну, то, что у нас все развивается постепенно. Я рада.
– О… о’кей. – Кажется, Клекнеру не слишком понравились слова Рэйчел. Как будто он не привык, чтобы женщины в отношениях с ним проявляли дипломатичность. – Я тоже, – неубедительно сказал он.
– Так, значит, увидимся в Стамбуле. Покажешь мне свои любимые места. Можем снова сходить в бар Bleu.
– Конечно. Ты сейчас на работе?
– Разумеется. И мне пора прекращать с тобой болтать и надо вешать трубку, иначе у меня будут неприятности. Пока, красавчик.
– Пока. Ты тоже красотка. Увидимся через пару дней.
Том наблюдал, как Клекнер положил трубку, зашел в ванную, покопался в сумке с туалетными принадлежностями и извлек оттуда блистер с таблетками. Потом он включил воду, закинул в рот две штуки – должно быть, это было что-то болеутоляющее, – запил и включил душ. После этого он вернулся обратно в комнату и стал рыться в мусорном ведре. Затем он проделал то же самое в ванной.
– Что это еще такое? – спросил Олдрич. – Зачем он это делает?
– Понятия не имею, – честно ответил Том, снял наушники и вышел в коридор. Только тут до него дошло, что Клекнер, скорее всего, искал использованные презервативы. Неужели он настолько напился, что действительно ничего не помнил? Не помнил даже, трахался он с Рэйчел или нет?
– Все в порядке, командир?
Хэролд по прежнему сидел на диване и читал Daily Mail. Том собирался выйти на балкон и покурить, но внезапно сел, пораженный. Да ведь Рэйчел нечаянно вытащила из Клекнера его расписание! Сегодня у меня куча дел. Завтра я буду занят, а потом, видимо, сяду на ночной рейс. Она им помогла. Команде очень пригодится эта информация. Рэйчел определила временные рамки, когда Абакус планировал встретиться с куратором. Его поездка должна была завершиться в двадцать четыре часа.
– Интересная статья? – спросил он у Хэролда, заметив заголовок. Что-то о связи рака и диет.
Хэролд поднял голову.
– Очень, – ответил он и ухмыльнулся. – Мы все помрем, если не начнем есть пиццу. Этому парню Клекнеру следует бросить все упражнения, отжимания и прочую фигню и начать просто наслаждаться жизнью.
Том попытался улыбнуться. Он должен был, просто обязан, отрешиться от того, что видел и слышал, и сосредоточиться на деле. Надо двигаться дальше, работать и работать. Надо поймать крота. Надо – и это было невероятно, неимоверно важно – проследить за Абакусом, чтобы он привел их к своему куратору. И тем не менее он не удержался и задал мучивший его вопрос:
– Что там было вчера ночью? После того как я ушел?
У него слегка перехватило дыхание. Сейчас Хэролд ответит. Разве не ясно и так, что вчера случилось? Двое молодых людей испытали влечение друг к другу. Отправились в постель. Даже если Рэйчел ушла еще до рассвета, скоро она снова окажется в объятиях Клекнера. Они будут трахаться в ее доме в субботу. А тот факт, что она не против того, чтобы события развивались медленно, и готова подождать, говорил лишь о том, что она воспринимает Райана серьезно.
– Да было довольно странно на самом деле, – сказал Хэролд и отложил газету. – В кои-то веки наш мальчик не смог завершить начатое. Может, он был ошарашен красотой этой… как ее там зовут?
– Может быть, – ровно ответил Том. Он не знал, как совладать с собой, и его мысли путались.
Он уже хотел уходить, когда Хэролд остановил его вопросом:
– А кто она такая, командир? Вы что, узнали эту девушку?
– Нет. – Ложь сорвалась с его языка машинально. Том даже не успел подумать, соврать ему или нет. Его частная жизнь имела право оставаться частной.
– Ну, тогда странно.
– Что именно?
– Меня попросили стереть записи.
– Тебя попросили… что?
– Уничтожить записи. Сегодня утром. Стереть, и все.
– Зачем?
– Вы меня спрашиваете?
Задавая очевидный вопрос, Том уже знал ответ. Тоже очевидный.
– Кто тебя об этом попросил? Кто велел стереть записи?
– Наш босс, командир. Амелия.
