Глава 29

Файл оказался настоящей библией печали. Имейлы от Сесилии ее лучшей подруге в Будапеште, где она писала о гибели Пола и своем горе. Телефонные звонки врачу в Дубровник, которого Эльза определила как специалиста «по избавлению от зависимости и по тяжелым утратам». Сесилия посетила массу сайтов, посвященных смерти и несчастной любви, и зарегистрировалась на англоязычном форуме, где незнакомые друг с другом люди со всего мира обсуждали свои потери и скорбь. Она записалась на занятия йогой на Лопуде, каждые сорок восемь часов ходила на массаж и три раза в неделю на психотерапевтические сеансы. На сайте Amazon она заказала кучу книг на тему того, как справиться с горем, и потратила две тысячи семьсот фунтов на двухнедельную поездку на Мальдивы. Она прочитала массу информации об авиакатастрофах – особенно многочисленные статьи в газетах и в Интернете о крушении самолета Пола Уоллингера – и даже закрыла ресторан на десять дней, сразу после того, как узнала о его смерти. К изумлению Тома, Сесилия даже сделала анонимное пожертвование в фонд вдов сотрудников Секретной разведывательной службы. Тысяча фунтов.

Том стал читать дальше. Оказывается, любовница Уоллингера прилетела компанией easyJet из Дубровника в Гэтвик за день до похорон и забронировала билет на тот же поезд из терминала Юстон, которым ехали Том и Амелия. Должно быть, их разделял максимум один вагон, осознал Том. Также Сесилия заказала и обратный билет до Лондона – на полдень – и билет на самолет до Дубровника на следующий день. Скорее всего, она купила цветы в Престоне, доехала на такси до сельского дома Пола, оставила букет и открытку у амбара и тут же вернулась на станцию. Из одного имейла подруге, очень дурно переведенного электронным переводчиком, было ясно, что Сесилия не присутствовала на похоронах лично.

Все это Том изучил за завтраком. В девять часов он позвонил Эльзе в номер, поздравил ее с великолепно выполненным заданием и спросил, не всплыли ли где случайно – в любой связи – имена Джима Чейтера или Райана Клекнера.

– Нет, – ответила Эльза, и ее голос слегка потускнел. Наверное, она почувствовала, что сделала работу не до конца. – Не выплыли, Том. Но я могу все перепроверить.

– Не беспокойся, – сказал Том. В конце концов, она не спала всю ночь и, конечно, устала. – Отдыхай. Ты это заслужила.

Британское консульство могло послужить прекрасным, хотя и несколько обветшалым, напоминанием о былом величии империи – трехэтажный особняк девятнадцатого века в неоклассическом стиле в самом сердце Бейоглу и не более чем в двухстах метрах от гостиницы Тома. Лет десять назад несколько террористов-смертников подорвали себя у здания, в результате чего погиб генконсул Великобритании и еще около двадцати человек. Том прекрасно помнил, где он находился в этот момент, – стоял чудесный ноябрьский полдень, они с Клэр сидели за ланчем, а по Би-би-си сообщили о теракте.

– И все из-за чертова Буша, – сказала Клэр, ткнув пальцем в телевизор. На экране президент США проводил переговоры на Даунинг-стрит. Том счел за лучшее промолчать, как и всегда, когда речь заходила о причинах и следствии терактов. – Если бы Блэр не сунулся в Ирак, ничего бы этого не было, – добавила она.

Амелия ждала его на встречу в течение часа. Том вошел в станцию без нескольких минут десять, и шеф тут же сообщила ему, что она «на ногах с шести часов» и «более чем готова приступить к работе».

– У тебя помятый вид, – заметила она, поворачивая замки сначала по часовой стрелке, а затем в противоположном направлении.

Том поднял рычаг и со всей силы навалился на дверь. Завопила сигнализация. Довольно серьезное физическое напряжение и отвратительный звук только усилили его похмелье. Было такое ощущение, что рабочую часть своего мозга он оставил в коматозном состоянии на подушке в номере отеля Londres.

– Как здесь мило и тепло, – прокомментировала Амелия.

В помещении стоял дикий холод – кондиционер работал на полную мощь. Типичная черта всех «комнат для безопасных переговоров» во всем мире. Нередки были случаи, когда сотрудники сидели на встречах в шарфах и пальто.

Амелия устроилась в конце длинного стола с восемью стульями. Том тщательно закрыл двери и сел примерно посередине. На стол он поставил пластиковый стаканчик с двойным эспрессо из автомата снизу – уже третий за утро.

– Как вечеринка? – Амелия достала из кейса несколько папок и распечаток и положила их перед собой.

– Ничего, – ответил Том. – Забавно. Евротрэш-бар неподалеку от Галатской башни. Экспаты и богатые турки. Забавно, я же говорю.

– А Рэйчел?

– А что Рэйчел?

– С ней было тоже забавно?

«На ногах с шести часов». Том почувствовал на себе всезнающий, проницательный взгляд Амелии. Просто судебно-медицинская экспертиза. Неужели Амелия все-таки видела, как Рэйчел выходила из отеля? Смысла врать не было; Амелия заметила, как его влекло к Рэйчел. Том ощущал себя пассажиром в аэропорту, который проходит через особо изощренный рентгеновский аппарат; все его мускулы и кости светились ярко-зеленым чувством вины, как спрятанная внутри бомба.

– Она чудесная девушка, – сказал он. – Родственная душа. Умная. Веселая. Так что дуэнья прекрасно провела время.

Амелия удовлетворенно кивнула.

– А она интересуется Абакусом?

Том нахмурился.

– Абакус?

– Я тебе разве не сказала? – Амелия разворошила бумаги на столе – олицетворение хаоса, в который погрузила ее новая должность. – Это кодовое имя Клекнера.

– Ясно. – Том смотрел на Амелию и чувствовал, как пульсирует боль у него в висках.

– Ну так что?

Том с удовольствием ответил бы на этот вопрос максимально подробно. Рэйчел определенно не интересовал Райан Клекнер – настолько, что она не пожелала остаться на его вечеринке больше чем на час. Вместо этого она отправилась в отель к Тому и отдалась ему со страстью и нежностью, которые поразили его до глубины души. Из всего этого можно было сделать вывод, что Рэйчел Уоллингер – по крайней мере, на данный момент – куда больше интересуется Томасом Келлом, чем Райаном Клекнером.

– Трудно сказать, – расплывчато произнес он. Как раз в эту минуту перед ним предстало особенно яркое мысленно видение: спина Рэйчел, распростертой под ним, игра света на ее коже, ямочки и впадинки, позвонки и… Том допил последние капли эспрессо. – Она немного с ним пофлиртовала. Клекнер явно питает к ней нежные чувства.

– Нежные чувства? – Амелия нахмурилась. – Кузены способны на нежные чувства? Абакус не произвел на меня впечатления человека, способного на ласку и привязанность.

– Что мы вообще о нем знаем? – С помощью этого вопроса Том надеялся отвлечь внимание Амелии от Рэйчел.

Она послушно нашла в кипе бумаг тоненькую папочку и зачитала Тому полное досье на Клекнера: сведения о его карьере (семь лет в ЦРУ, три из них в Мадриде, два в Турции); образовании (старшие классы – школа в Миссури; на выпускном, разумеется, произносил речь от имени своего курса, затем Академия дипломатической службы имени Эдмунда Уолша в Джорджтауне), информация о семье (родители развелись, когда Клекнеру было семь, причем отец навсегда исчез с горизонта). Как Том и подозревал, по наследству Клекнеру перешла некая доля религиозного пыла (мать, которую он обожал, была ревностной католичкой, учительницей и сама проводила молитвенные собрания) вкупе со старым добрым американским патриотизмом (у него был старший брат, который отслужил два срока в Ираке, и младшая сестра, сейчас работавшая доктором в неотложке в больнице Бельвилла; до этого она полгода стажировалась в Баграме в 2008-м). В двадцать два года он был звездой своей команды по гребле в Джорджтаунском университете; деньги на учебу доставал, работая по ночам санитаром в больнице. Затем он совсем недолго побыл интерном (на добровольной основе, без оплаты) у некоего конгрессмена-республиканца в Сент-Луисе и после этого послал резюме в ЦРУ.

– Сделал себя сам, – подытожил Том. – Многого добился – и хочет еще больше. Возможно, одиночка.

– И в этом нет ничего плохого, – заметила Амелия, постукивая пальцами по резюме Клекнера. – Мне думается, в Лэнгли были счастливы его взять.

– А ты бы его взяла? – У Тома вдруг резко закружилась голова. Он был голоден – яичница и кофе, что он проглотил в отеле, давно уже переварились.

Амелия достала официальную фотографию Клекнера из его госдеповского досье и ослепительно улыбнулась. Так она улыбалась только мальчикам.

– Он ужасно симпатичный, – пропела она и подтолкнула фотографию к Тому. Клекнер, не прилагая к этому никаких усилий, выглядел неотразимо и соблазнительно, как звезда утреннего телешоу для девочек-подростков. – IQ далеко за сто баллов. Глаза как у Грегори Пека. Да и целуется он, очень даже вероятно, не хуже Грегори Пека. Ну конечно же я взяла бы его на работу.

– Отвратительный сексизм, – буркнул Том. Сквозь маленькое окошко в переговорной он заметил вазу с бананами на столе и ощутил себя умирающим от жажды в пустыне Нефуд, который вдруг узрел родник со свежей водой. – Так, значит, потрясем его? – спросил он. Миллион замков, миллион сигнализаций, долгие разговоры. Нескоро еще он сможет выбраться наружу, чтобы хоть что-то съесть.

– О, разумеется, потрясем, – согласилась Амелия. – К этому времени на следующей неделе мы будем знать о юном мистере Клекнере больше, чем он сам о себе знает.

И она не преувеличивала. Следующие полчаса Амелия Левен была по-настоящему в ударе: скрупулезная, дотошная, полная идей и абсолютно безжалостная. Не просто шеф, не просто фрейлина из Уайтхолла. К ней вернулась вся ее страсть к игре. Если Амелию и беспокоило, что за время ее правления появится очередной Филби или Блэйк, предатель, который подорвет отношения между двумя державами, она никак этого не показала. Том узнал в Амелии ту же неисчерпаемую энергию и энтузиазм, что отличали ее на рубеже тридцати – сорока лет. Она была так же сконцентрирована на деле и внимательна к малейшим деталям, как и всегда, – именно такой он ее и помнил. Это была та женщина, в которую влюбился Пол Уоллингер. Лучшая из МИ-6 среди своего поколения – и среди мужчин, и среди женщин.

Выяснилось, что большая часть ее идей по полной слежке за Райаном Клекнером были уже практически воплощены в жизнь. Команда из десяти человек уже осуществляла наружное наблюдение за Абакусом в некоторых особо важных случаях. Теперь они замерли в ожидании в Стамбуле, и было достаточно только отмашки Тома, чтобы вновь приступить к наружке двадцать четыре часа в сутки. Амелия велела Эльзе отключить Wi-Fi в резиденции Клекнера, что позволило местному агенту, инженеру из Turk Тelekom, установить микрофоны в кухне, ванной, спальне и гостиной его квартиры. Крышу автомобиля молодого дипломата – «хонды-аккорд» – на рассвете в пятницу команда станции «покрасила» специальным составом – хорошо, что машина была припаркована на улице. Теперь ее можно было увидеть со спутников – на случай, если Клекнер вдруг решит рвануть в бега. Хотя, как отметил Том, эти спутники контролируются в основном американцами, а потому толку в них мало. (Амелия в ответ презрительно фыркнула.) Во всех кафе, ресторанах или отелях, где имел обыкновение появляться Абакус, тоже были установлены камеры. Например, он часто посещал спортзал в четырех кварталах от своего дома и всегда, бывая в Бейоглу, заходил в маленькую чайную неподалеку от улицы Истикляль. («Там работает одна официантка, – сообщила Амелия. – Клекнеру она нравится».) Оба этих места были буквально утыканы средствами слежения. По меньшей мере раз в месяц Клекнер посещал мессу в церкви Святого Антония Падуанского – самом большом католическом соборе в Турции. Кэтрин Уэст, жена сотрудника МИ-6, с которой Амелия была знакома много лет, получила инструкции бывать на тех же самых службах и подробно докладывать все о поведении Клекнера, о том, как он выглядел и кто вступал с ним в контакт – с описанием и их внешности, конечно. Прихожане могли легко общаться между собой – нужному человеку достаточно было сесть с Клекнером на одну скамью. Амелия сказала, что подобные операции уже почти организованы в случае Тремэйна и Бегг. За Тони Ландау тоже присматривали в США.

– Потом есть же еще Яннис Кристидис.

– Ну, пользы от него нам будет не много.

– Я в курсе. – Амелия опустила глаза в стол и нахмурилась. – Какие у тебя соображения?

Это было похоже на тест. Том постарался собрать всю интеллектуальную энергию, которая еще оставалась в его измученном мозгу.

– Я думаю, следует подождать доклада Адама, – сказал он. Осторожность была одним из его заметных талантов. – Он только что прибыл на Хиос. Пусть поговорит с полицией, с ребятами из аэропорта, с друзьями Кристидиса, с его семьей.

– И ты полагаешь, это изменит твое мнение? – Амелия все еще разглядывала бумаги на столе. Том знал, что она не потерпит ни уклончивых ответов, ни полуправды.

– Мое мнение о чем?

Она знала его как свои пять пальцев. Том уже понял, что последует дальше.

– Ты думаешь, до него добрались американцы. – Амелия встала. Вероятно, чтобы размять ноги – в комнате было тесно и холодно, как в гробу, но также, возможно, для усиления эффекта: она возвышалась над Томом, а он сидел. – Что бородатый мужчина на Хиосе – это Джим Чейтер, что Пол совершил ошибку и проговорился ему о кроте и что Чейтер навсегда закрыл ему рот.

Теперь, когда эта история была произнесена вслух, Тому в первый раз показалось, что звучит она немного абсурдно. Но Амелия была абсолютно права. Она в точности пересказала Тому его собственную теорию.

– Я думаю, что это наиболее вероятная версия, да, – признался он. – Учитывая, как Чейтер вел себя в Анкаре.

Амелия обошла вокруг стола и постучала пальцем по засову запертой двери. В окошко Том увидел, как в станцию заходит Дуглас Тремэйн, прибывший прямо из Анкары. Он выглядел как офицер армии в выходной день, на скачках: начищенные до блеска броги, твидовый пиджак. Даже бордовые вельветовые брюки.

– Я просто советую тебе не зацикливаться.

Амелия села. В ее тоне не было ни снисходительности, ни предупреждения. Обычный мудрый дружеский совет. Не путай кусочки головоломки, только и всего.

– Я тебя понял, – ответил Том.

– Хорошо. – Амелия взяла в руки еще одну папку. Том сразу же узнал обложку. Это было досье на Шандор. Она опять побарабанила пальцами по столу, словно выбивая ритм неведомой песни. – Дело в том, что я не совсем в это верю.

– В доклад Эльзы?

– Нет. Я думаю, доклад отличный. Первоклассный и очень подробный. Но дело в том, что… – Она наугад открыла папку и пробежала страницу глазами. – Я не верю в этот след из хлебных крошек. Слишком все правильно. Слишком… совершенно. – Амелия стала перечислять действия Сесилии, словно составляла список по пунктам. – Книга, заказанная на Amazon. Йога. Сеансы массажа. Если бы ты хотел создать легенду – девушка, которая только что потеряла любовь всей своей жизни, ты бы сделал это точно так же, согласись.

Тому показалось, что комната перевернулась вверх ногами. Если Амелия права, то, выходит, с Уоллингером просто играли?

– Наверное, да, – медленно произнес он. Но точку зрения Амелии он все же не разделял. Слишком уж это было притянуто за уши. – Что ты хочешь сказать? Что все это – неправда? Фикция?

– Я хочу сказать, чтобы ты не зацикливался, – повторила она. – Нам нужно провести более глубокое расследование. Очень может быть, что Сесилия Шандор действительно бывший офицер венгерской разведки, которая открыла ресторан на Лопуде и влюбилась в Пола Уоллингера. Вполне возможно, что ее сердце теперь разбито и она три раза в неделю посещает сеансы у психотерапевта и изливает душу в Интернете. Но точно так же она может оказаться сладким цветочком из Службы внешней разведки, приманкой, которой поручили завербовать главу анкарского отделения.

На несколько секунд Том просто лишился дара речи. От недостатка сна его мозг работал медленно и как будто со скрипом, пытаясь переварить миллионы выводов, которые можно было сделать из слов Амелии.

– Ты думаешь, кротом мог быть… Пол?

Она обыденно пожала плечами, как будто он спросил о чем-то незначительном, вроде «какая сегодня погода».

– Я, конечно, очень бы удивилась, – наконец тихо произнесла Амелия.

– И Шандор сумела вторгнуться в его телеграммы, его имейлы? Подобрала код к его лэптопу, продублировала его телефон? Ну не мог же Пол быть таким дураком, в самом деле?

– Хорошенькие девушки проделывают с мужчинами средних лет удивительные вещи. Даже с очень неглупыми, – возразила Амелия.

Что это – выражение разочарования глупым мужским поведением или предупреждение держаться подальше от Рэйчел? – подумал Том.

– Все, о чем я прошу, – давай рассматривать все варианты. Мы ни на шаг не приблизились к разгадке и по-прежнему не знаем источник утечки информации. А в то же самое время министерство работает вполсилы, потому что не может затевать никаких серьезных дел с американцами или нормально продвигаться в других направлениях. Подвисли дюжины операций в регионе. Тебе ведь это известно.

– Конечно, известно.

Пока Амелия отвлеклась, чтобы достать из кейса бутылку минеральной воды, мысли Тома переключились на другое. Интересно, если бы подтвердилось, что Уоллингер воспылал страстью к фальшивке, пал жертвой любви, которой никогда не существовало, стало бы легче Амелии или нет? Возможно, она предпочла бы, чтобы так оно и было. Или ей просто хочется отомстить Шандор за украденное сердце возлюбленного? Охота на крота и охота за правдой о гибели Уоллингера, казалось, слились для нее воедино.

– Ты должен поехать на Лопуд, – сказала Амелия, будто в подтверждение его размышлениям. – Посмотреть на нее.

– Ничего, что я оставляю Клекнера команде на несколько дней? Ты не возражаешь?

– Совершенно. Мы опутали его с ног до головы.

– Ну тогда разумеется. Я еду на Лопуд.

– Это остров для отпускников, – сообщила Амелия, как будто он еще об этом не знал. – От Дубровника – час на пароме. Один большой отель на одном конце города, а вокруг него, вдоль границы залива, – цепочка ресторанов. Можешь полететь на семьдесят два часа. Под прикрытием бизнесмена, который решил устроить себе небольшой отдых на выходных. Загляни в ее ресторан на ужин. Попробуй наткнуться на нее на пляже, если она ходит купаться. Посмотрим, та ли женщина эта Сесилия, за какую себя выдает. Влезем к несчастной, горюющей, потерявшей возлюбленного в самое нутро.