– Ну что же вы, голубчик? – масляно промурлыкал доктор Шпеер и, оттопырив пухлый мизинчик, отпил кофе из крохотной чашечки. – Решайтесь.

Артемьеву было сорок, Шпееру – под шестьдесят.

«Дать бы тебе в рыло, престарелый светло-синий друг, – подумал Егор. – Хочешь, чтоб твоей пакости я дал рекомендацию?»

Подумал, а вслух сказал:

– Никак в толк не возьму… Почему именно я?

– Ну к кому же, как не к вам, обращаться? У вас репутация кристально честного, а главное – бесстрашного журналиста… А что же на деле? – Шпеер был как будто разочарован.

– Только не нужно меня ловить на слабо, не выйдет. Вы собираетесь запихнуть мне в башку адскую машинку и при этом не желаете внятно объяснить принцип ее работы.

– Я знаю, что вас пугает. Вы думаете, кто-то собирается подчинить чужое сознание своей воле? Вы ошибаетесь. У нас достаточно власти. Нас интересуют исключительно деньги.

– Власти, как и денег, не может быть слишком много, – заметил Артемьев.

Шпеер снисходительно вздохнул.

– Именно этого мы и опасаемся… Фантасты окончательно запугали человека. Посудите сами, будь вы властителем планеты, приносила бы вам удовольствие эта власть, если бы вы знали, что вас окружают бездушные машины, готовые выполнить любую вашу прихоть?

– Меня не интересует власть.

– Меня тоже. Но… Если вы считаете, что это не так… Вряд ли я сумею вас разубедить. Извините за беспокойство и… Не смею дольше задерживать.

Артемьев молчал. Что, собственно, он теряет? Жизнь? Убить его могут везде и всегда. Есть менее экстравагантные и более дешевые способы. Сделать из него марионетку? Но если уж подчинять сознание, так человека, облеченного властью, а не журналиста. Да и зачем уговаривать, когда можно банально усыпить? А если все, что говорит Шпеер, правда? Если он не врет… «Я могу быть первым журналистом, который расскажет о его проекте».

– Отчего же, – наконец произнес Артемьев. – Я готов вас еще раз выслушать. Только, пожалуйста, поподробней. Чтобы все было понятно, без пространных намеков.

Шпеер сделал глоток кофе, поставил чашку на столик справа от кресла и, откинув голову на подголовник, начал вещать с лицом пророка:

– Что такое программа Видения? Это возможность по индивидуальной программе изменить свое визуальное, а в будущем обонятельное и осязательное восприятие мира. Не навсегда, конечно, на время. Каким образом? В мозг человека вживляется микрочип – нанокомпьютер, который в соответствии с заданной программой изменяет визуальный ряд. Мы гарантируем, что это абсолютно безвредно и наш чип не может влиять на волю пользователя. По желанию чип так же легко удаляется. Последствий никаких. Мы готовы на любую экспертизу с привлечением любых специалистов. Но только после презентации.

Принцип работы нашего чипа основан на новых, я бы даже сказал, революционных открытиях в нанотехнологиях и нейрокоммутации. В ближайшее время за очень скромную плату наша корпорация сможет подключить к программе Видения любого желающего. Сейчас мы имеем честь предложить вам первому пройти тем путем, которым вскоре пройдут миллионы. Сотни миллионов. Ну и, если сочтете возможным выказать лояльность, – нашу дружбу. Это не попытка взятки. Это предложение сотрудничества. После того как вы примете участие в тестовых испытаниях, если, конечно, согласитесь, а затем напишете об этом статью, мы проведем презентацию и обнародуем техническую документацию.

– Превосходно, – сказал Егор. – Идея достойна внимания. Но вы обещали подробности. Что из себя представляют Видения?

– Вряд ли вы поймете технический язык. Попробую объяснить, так сказать, на пальцах. Итак… Как известно, бытие определяет сознание. Представьте себе обычного человека с обычными проблемами. Дети – оболтусы, жена – стерва, начальник – мерзавец и самодур, а сослуживцы, прошу прощения, свиньи. Доход очень скромный, условия жизни так себе. Какие радости у этого индивидуума? Никаких. Одни проблемы. А душа требует отвлечься от опостылевшей действительности. И тогда человек или идет в бордель, или напивается до скотского состояния, или, того хуже, скатывается к наркотикам. Как результат – упадок морали, насилие, разрушение личности, деградация нации. Но, если человеку имплантирован наш чип, если он подключен к программе Видения, мы можем изрядно скрасить его жизнь. Помеченный маркером, особенным способом нанесенный сорокадвухразрядный код… Простите, этого не объяснить на пальцах… Так вот. Помеченный маркером объект изменит свои формы по желанию пользователя. Скажем, просыпается человек в своей старенькой двухкомнатной квартирке. Что он видит? Давно не беленный потолок, засаленные обои, которые давно пора переклеить, истертый пол. Большие расходы. Все, что ему доступно, – простенький ремонт из дешевых материалов. Но человеку хочется большего. Что не устраивает его? То, что он видит, то есть визуальный ряд. Мы изменим именно визуальный ряд и спасем нервную систему человека. Несомненно, обои не переклеятся, а пол не отциклюется. Но, «подлатав дыры» и не вдаваясь в полноценную отделку, вы получите потолок идеальной белизны, который к тому же станет выше в соответствии с желанием пользователя. Обои будут всегда идеальны, любых расцветок и рисунков. Хоть каждый день новые. Двери не из пожелтевшего пластика, а массив, настоящее дерево. Вам не нравится люстра? Одна команда с персонального терминала, и по вашему желанию она изменится, лишь величина освещения останется прежней. Вы улавливаете? Жилище пользователя будет выглядеть так, как ему хочется, а не так, как позволяет его кошелек. Скажем, вы живете в старой кирпичной коробке. Ее вид настолько вас удручает, что нет желания возвращаться домой. Одна команда с персонального терминала – и кирпичная коробка превращается в футуристическую конструкцию из стекла и металлопластика. По вашему желанию «Жигули» превратятся в «Феррари». Естественно, салон не станет просторнее, и уж тем более машина не будет реже ломаться. Для всего мира «Жигули» останутся «Жигулями». Но для вас… Каждый день вы будете выходить из дома и открывать дверь машины своей мечты.

– Бред, – сказал Егор.

– Иллюзия, – поправил Шпеер.

– Резиновая женщина тоже иллюзия.

– О женщинах позже. Мы знаем мир таким, каким нам его показывает мозг. Но восприятие мира мозгом можно изменить. Наркотические галлюцинации скоротечны и взамен отнимают чудовищную часть здоровья. Мы же предлагаем целый мир. Видения. Никакого привыкания и никакого разрушения личности. Вас будет окружать то, что пожелаете. Желаете с женой или подругой прогуляться по Лондону? Никаких препятствий. Любая более или менее подходящая по размерам площадка будет тут же смоделирована под Трафальгарскую площадь. Желаете прогуляться в окрестностях Эйфелевой башни? Пожалуйста. Вас интересуют чешские замки? Они вырастут на вашей улице. Если вы живете в Берлине, дойдя до соседнего квартала, вы можете оказаться в Пекине. Естественно, мусорка в конце улицы никуда не денется. Но, если пожелаете, визуально вы станете воспринимать ее как клумбу. И заметьте, ваш мир ни в коей мере не будет мешать миру соседа. Потому что он существует только в ваших видениях. А в видениях соседа будет его мир.

«Убедительно», – подумал Егор и сказал:

– Действительно, это может оказаться забавным.

– А люди? Это же просто потрясающе! – не унимался Шпеер. – Желаете, чтобы встречные прохожие были похожи на животных, ваш терминал в произвольном порядке трансформирует их головы. Вместе с вами в автобусе будут ехать козлы, свиньи, волки, зайцы. Одна команда с карманного терминала, и ваш начальник станет бегемотом. А сосед, с женой которого вы были, так сказать… близки, может ходить с рогами не меньше, чем у оленя. Но животные – это только один из вариантов: монстры из видеофильмов или средневековый город, где вам навстречу шествуют рыцари и лучники, пожалуйста. Разве не забавно заново раскрасить мир? Тем более что он так несовершенен.

– Вы говорили про запах…

– О, со временем появится и запах! Мы заканчиваем отладку программного обеспечения. На это уйдет около года. Обонятельные параметры мы введем в эксплуатацию вместе с осязательными. Проводя рукой по дереву из ваших видений, вы почувствуете ладонью кору, тогда как на самом деле будете гладить бетонный столб. А в ближайшее время мы сможем дополнительно поставлять и услугу для взрослых. – Шпеер сально улыбнулся.

– Вы имеете в виду эротические видения?

– В некотором роде. Разработка и отладка программы уже закончены, остались юридические вопросы. Здесь есть сложности, но мы справимся с этим.

– Вы с ума сошли, – вскинув брови, не поверил в услышанное Егор. – При чудовищном проценте сексуальной неудовлетворенности как среди мужчин, так и среди женщин… Вы представляете, что начнет твориться на улицах…

– Ровным счетом ничего, – прервал его Шпеер. – Мы удалим первопричину сексуальной неудовлетворенности. Послушайте, вы считаете, что мы настолько глупы, чтобы подвергать корпорацию многомиллионным искам со стороны возможных жертв? Для вас, конечно же, мы сделаем исключение. Вы получите эротическое приложение уже сейчас. Представьте, что красотка из булочной будет встречать вас обнаженной. Разве не прелесть? Надеюсь, у вас все в порядке с психикой?

– Это зависит от количества иксов на упаковке вашего товара.

В булочной напротив дома Артемьева за прилавком действительно стояла красотка. Егор представил, как она будет выглядеть без одежды… но вовремя спохватился и заставил себя думать о перевыборах мэра.

А Шпеер-то жучок. Как легко поддел его дешевым фокусом.

Шпеер, похоже, читал его мысли, так как в ту же секунду улыбнулся еще шире, обнажив два ряда изумительной белизны зубов.

«Интересно, черт возьми, – думал Егор. – Денег за такие эксперименты мне вряд ли предложат. И правильно. Это будет выглядеть как банальный пиар продавшегося журналиста. И тогда хана карьере. Но за репортаж… Первый репортаж о продукте ВИДЕНИЯ, о своих ощущениях… Это может дорого стоить».

– Как я понял, Видения – это то же самое, что виртуальная реальность? – спросил Артемьев.

– Это в тысячу раз увлекательнее. Что есть виртуальная реальность? Куча неудобного, громоздкого навесного оборудования. Из виртуальной реальности вам необходимо время от времени выходить. Причин много: чтобы не сойти с ума, чтобы питаться, чтобы, в конце концов, сходить в туалет. Виртуальная реальность – игра. Видения – жизнь. При тестировании программы испытатели продержались больше года, и при этом не было отмечено никаких отклонений или патологий.

– Значит, вы согласны, что в качестве технических консультантов я смогу привлечь любых специалистов по своему усмотрению? – спросил Егор.

– Абсолютно верно, – подтвердил Шпеер. – Консультантом может быть кто угодно. Но при условии, что консультант подпишет обязательство о неразглашении того, что составляет коммерческую тайну. Перечень мы предоставим.

– Сколько консультантов я могу привлечь?

– Сколь угодно много. Но, повторюсь, прежде чем получить в свое распоряжение чип, они должны будут подписать бумаги.

– Но прежде, чем я подпишу бумаги, вы подпишите гарантии, что…

– Полистайте. – Шпеер бросил через стол пухлый, листов на сто пятьдесят, сброшюрованный договор. – Если вас устроят эти гарантии, ставьте на последнем листе свою закорючку и завтра на медосмотр.

– Как долго я буду тестировать ваш продукт?

– Хотите – день, хотите – месяц. Месяц, конечно, для нас многовато… Давайте остановимся на неделе. Но если пожелаете дольше – так тому и быть.

– Во время теста можно употреблять алкоголь и курить?

– Можно. Но в случае, если в вашем опьяневшем мозгу возникнут образы, способные нанести вред психике, нанокомпьютер блокирует ваш персональный терминал, и все видения исчезнут. А вот наркотики полностью исключены. Даже самые слабые. Чип проанализирует кровь и просто отключится. Нельзя предугадать галлюцинации и реакцию мозга на них.

– Сколько времени займет имплантация?

– Сама операция – час. Из нашей клиники вы сможете выйти дня через три-четыре. В вашем случае мы будем предельно осторожны. Когда же Видения выйдут в серию, имплантация, тестирование и реабилитация будут занимать не более двух дней.

Жене Егор, естественно, ничего не сказал. Зачем? Это может помешать чистоте эксперимента и дать повод для нового скандала. Хорошо еще, дети уехали на каникулы. Лара раздражает все чаще и все больше, но развод… Развод пока не входил в планы Егора. Поэтому жене он соврал, что уезжает в командировку. Даже не соврал, а просто выдал версию своего предстоящего четырехдневного отсутствия.

Лара особенно и не задумывалась над тем, насколько это правда. С мужем ее уже давно связывало не больше, чем его с ней. Развод? Развод пока не входил в ее планы…

Первое, что увидел Артемьев, когда, лежа на кровати, отрыл глаза, была милая медсестричка Люся. Интересно, кто придумал, что медик должен ходить в белом? Очень волнующий цвет. Как увидишь такую вот лапочку в белом халатике, а под халатиком наверняка ничего нет (по крайней мере хочется в это верить!), так сразу потянешься к жизни, из могилы вылезешь, если она поманит пальчиком.

– Как вы себя чувствуете, господин Артемьев? – спросил Антон.

Егор повернул голову. Рядом с кроватью стоял худощавый мужчина лет тридцати пяти.

– Нормально.

– Вы меня помните?

– Да. Вы Антон. Сотрудник медцентра корпорации ВИДЕНИЯ.

– Замечательно. Можете подняться.

Артемьев осторожно оторвал от подушки голову и сел. Прислушался к ощущениям. Голова не болела, зрение было прежним, слух как будто бы тоже. Координация… Егор согнул в локтях обе руки, вращая в разные стороны кистями, сжимая и разжимая пальцы.

– Как прошла операция? – спросил Артемьев.

– Превосходно. Встаньте, пройдитесь по палате.

Артемьев поднялся с кровати. Никаких новых или непривычных ощущений. Не покачивает, не подташнивает. Он неспешно прошелся до двери, затем к окну. Вестибулярный аппарат работал как надо, словно ничего и не было.

Егор осторожно дотронулся до головы, ощупал черепную коробку.

– А где шрам?

– Никакого шрама, – ответил Антон. – Я же объяснял перед операцией. Вам имплантировали наночип размером менее одной тысячной миллиметра. Неужели вы думаете, что для этого нам требовалось делать вам трепанацию? Операция по имплантации безопасна, безболезненна и не оставляет следов.

– Ну что же, начало мне нравится, – сказал Егор. – Когда мы приступим к отладке программы?

– Программа давно отлажена. Но как вы торопитесь, – улыбнулся Антон. – Завидую вам. Вы первый человек, который получил имплантат Видения не для испытаний или отладки, а для эксплуатации. Ну, к делу. Сейчас мы выпьем у вас немного кровушки, сходим на завтрак и приступим к обучению. Присаживайтесь к столику.

Егор сел на предложенный стул и протянул Люсе правую руку.

– От вида крови у некоторых пациентов кружится голова, – с легкой иронией заметил Антон. – Не пугайтесь этого.

«А он глупее, чем кажется, – подумал Егор».

Через секунду он готов был взять свои слова обратно.

Грациозно, чуть покачивая бедрами, к Артемьеву шла обнаженная Люся. Из одежды на ней были лишь золотая цепочка с крестиком между грудей и туфли на высоких каблуках. У Егора зарябило в глазах и прошиб озноб. Он видел, как буквально в одно мгновение у медсестрички исчез халатик, все, что было под ним, и белая шапочка. Люсины обнаженные формы были сокрушительны. Словно ожившая античная статуя из розового мрамора. Только не холодная и мертвая, а живая и теплая, нежная, трепетная…

Егор зажмурился, встряхнул головой… Видение не исчезло.

Люся села за столик напротив пациента, ловко закатала выше локтя рукав его пижамы, перетянула руку жгутом. Прицеливаясь иглой в вену, она наклонилась, груди и крестик на цепочке качнулись, повинуясь закону тяготения.

– Егор, будьте осторожны, – снова предупредил Антон.

Артемьев обернулся.

С довольной улыбкой на лице Антон убирал во внутренний карман плоский, продолговатый, похожий на электронную записную книжку предмет черного цвета.

Повернувшись к медсестре, Егор застал ее в белом халатике, перетянутом на талии пояском, и белой шапочке на голове.

– Поработайте кулачком, – попросила Люся.

Облегченно вздохнув, Артемьев закрыл глаза, медленно сжимая и разжимая пальцы в кулак, начал качать кровь.

– Это ваша проделка? – спросил Егор, когда они с Антоном шли на завтрак по широкому коридору.

– Моя. Не смог удержаться, видя, как вы смотрели на нашу Люсю. Простите, я не должен был этого делать.

– Забудьте. Не сейчас, так к вечеру я сам проверил бы эту опцию.

– Понравилось? – не то с надеждой, не то с восхищением спросил Антон. – Я лично принимал участие в отладке образов.

– Впечатляет, – бесстрастно ответил Артемьев. – Только мне показалось, что в одежде она несколько полнее.

– Уж извините, – Антон развел руками, – раздетой я Люсю не видел. Пришлось брать тело из библиотеки.

– У вас в руках терминал администратора? – спросил Егор.

– Нет, это ваш терминал. Административный терминал предназначен для отладки работы спутников, передающих станций и предоставления видений при коллективном использовании. Знаете, в чем особенная прелесть нашего продукта? Все, что мы про него говорим, – правда. Доступ в частный терминал невозможен в принципе. Как и манипуляции с чипом. И те специалисты, кого вы собираетесь привлечь для консультаций, еще не раз подтвердят это. Нам сюда.

Антон распахнул перед Егором дверь и, посторонившись, пропустил его вперед.

Комнатка, Егор был уверен, что это обычная комната, а не столовая, была небольшой, приблизительно пять на шесть метров. На противоположной от входа стене два окна. Посреди комнаты стоял накрытый к завтраку стол, рядом с ним два стула. Ни обслуживающего персонала, ни какой-либо еще мебели.

– Прошу вас, – сказал Антон, указывая на стул.

Они сели друг напротив друга. Артемьев взял со стола свернутую пирамидкой матерчатую салфетку и, расправляя ее, оглядел снедь.

В центре стола на большой многоярусной стеклянной вазе лежали всевозможные фрукты. Рядом стоял кофейник, молочник, вазочка с сахаром, тарелка с ломтиками сыра и холодной телятины, плетенка с хлебом, масленка со сливочным маслом, в специальных стаканчиках два вареных яйца, поджаренные тосты, баночка гусиного паштета, клубничное и персиковое варенье. Два кувшина с соками, два стеклянных фужера, две тарелки, столовые приборы.

– Натюрморт, – оценил Артемьев.

Взяв на себя роль хозяина, Антон ухаживал за пациентом. Налил ему кофе, предложил паштет, сыр и телятину. Егор начал с паштета.

– Ну что же, – сказал Антон и достал из кармана портативный терминал от чипа в голове Артемьева. Егор стал медленнее намазывать паштет на румяный тост. – Давайте-ка сразу приступим к делу.

Антон раскрыл терминал и пробежался пальцами по клавиатуре. В ту же секунду комната вдвое увеличилась в размерах, окон стало четыре. Нож выпал из рук Артемьева и звякнул по тарелке.

– Вам нехорошо? – насторожился Антон.

– Нет-нет, все в порядке. Просто… неожиданно натурально все выглядит.

– Как только почувствуете себя неуютно, немедленно говорите мне.

Артемьев кивнул.

– Продолжим?

– Конечно.

– Я думаю, стены можно раздвинуть еще вдвое.

Егор снова кивнул.

В ту же секунду комната снова увеличилась и стала больше походить на зал. Так же, как и в первый раз, число окон увеличилось вдвое. Входная дверь по-прежнему была одна.

– Мне кажется, так будет лучше, – сказал Антон. – Какой стиль предпочитаете?

– Викторианский, – не задумываясь, ответил Егор.

– Прекрасно. – Антон ввел команду, и зал утонул в мебели, коврах и украшениях.

Панели стен были декорированы обоями с выпуклым, покрытым лаком рисунком, имитировавшим лепнину. Кругом висели картины, а в огромных зеркалах отражались набивные пружинные диваны и мягкие кресла, стеганные гвоздиками с пуговичной шляпкой, украшенные резьбой и покрытые красным лаком. Стулья с закругленными мягкими сиденьями, плавными линиями изогнутых спинок. Потолок стал темным.

На окнах повисли темно-бордовые шторы из портьерной ткани с рисованными и ткаными узорами, бахромой и кистями. За шторами мягко рассеивал уличный свет газовый тюль.

Комнатные растения, как и положено, сгруппированные вместе, стояли на декоративной консоли. Папоротники, высокие пальмы и азиатские ландыши с глянцевыми листами в отдельных жардиньерках.

Яркие парчовые покрывала вальяжно роняли бахрому и массивные кисти с небольших столиков на кривых, причудливо изогнутых ножках. Ширмы добавляли атмосфере таинственности.

Кругом царил уютный беспорядок.

– Чего-то здесь не хватает, – сказал Антон. В ту же секунду у входной двери встали два лакея в красных ливреях и париках. – Ну вот. Это, так сказать, одна из простых версий того, что можно сделать при помощи чипа ВИДЕНИЯ. Называется эта опция «трансформация помещения».

Антон передал Егору терминал. То, что Артемьев увидел на экране, было похоже на обычное меню персонального компьютера. Списки, таблицы, окна для ввода параметров, цветовая палитра, демонстрационные картинки. На первый взгляд ничего сверхъестественного.

– Если вам не нравится, что ветер треплет шторы, войдите в раздел «местопребывание», далее «окна», а потом «запретить движение». Или просто на экране наведите курсор на штору и дайте команду «стоп».

Артемьев тут же сделал все, что сказал Антон. Словно повинуясь мановению волшебной палочки, шторы замерли во «всколыхнутом» состоянии.

– А что, если я встану и пройду до стены? – спросил Егор. – Ведь реальные расстояния не соответствуют тому, что я вижу. Я же наткнусь на препятствие.

– Программа предупредит вас и автоматически вернет параметры в реальные размеры. Увеличение расстояний допускается только в двух случаях. Если пользователь находится в состоянии покоя или если реальные препятствия не находятся в опасной близости для пользователя. Скажем, гуляя по стометровой аллее парка, вы можете получить иллюзию того, что она тянется на километры. Как только вы приблизитесь к опасному порогу, чип предупредит вас и вернет все в реальное положение. Но мы не думаем, что пользователи будут злоупотреблять иллюзией увеличения расстояний, находясь в движении. В движении, скорее, нужна иллюзия окружающего мира. Люди, постройки, машины, животные, птицы. Раздвижение пространственных границ больше подходит для релаксации. То есть для состояния покоя. К тому же раздел «расстояния в движении» становится доступным только после трехсот часов эксплуатации чипа, когда у пользователя появится первоначальный опыт. Понимаете?

Артемьев кивнул, бегло просматривая содержимое базы данных.

– Попробуйте изменить посуду на нашем столе, – предложил Антон.

Несколько неуверенных движений, и стеклянные бокалы превратились в старинные хрустальные кубки на позолоченных ножках, инкрустированных жемчугом. Безликие штампованные тарелки стали фарфоровыми произведениями искусства, украшенными тончайшей резьбой и причудливыми цветами и птицами. Ваза с фруктами из стеклянной преобразилась в серебряную, а по ее краям искусной чеканкой понеслись всадники, загоняющие дикого вепря. И главное – все было настоящее. Все ВЫГЛЯДЕЛО настоящим!

– Но это банальная библиотека изображений, – преодолевая волнение от увиденного, сказал Егор. – Вы же мне говорили о видениях чуть ли не из глубины подсознания.

– Нет ничего проще. Для начала определитесь: что вы хотели бы сделать. Просто воспроизвести образ или же наделить его очертаниями некий предмет, который вы впоследствии будете использовать.

– Спешить незачем. Начнем с воспроизведения образа.

– Разумно. Для начала на экране терминала выберите команду «зафиксировать образ» и положите палец на клавишу «ввод». Теперь постарайтесь хорошенько вспомнить или просто представить то, что вы хотели бы воспроизвести. Поначалу при этом лучше закрывать глаза. Как только вспомните – жмите клавишу «ввод».

«И что бы такого придумать? – сам себя спрашивал Егор. – Вот ведь незадача какая. Ничего в голову не лезет. Все или слишком глупо, или слишком высокопарно».

И тут Артемьеву пришла идея. Он мобилизовал на воспоминание все силы, образ тотчас, как живой, предстал перед глазами.

Егор нажал клавишу.

– А теперь выберите команду «координаты», – продолжал инструктировать Антон. – На экране должны появиться две картинки. Наша комната до и после трансформации. Курсором определите место, где ваш фантом будет находиться в измененной комнате. У вас динамический объект или статический?

– Живой.

– Курсором задайте границы его движения, если это, скажем, собака. В диалоговом окне можете задать программу простыми словами. Например, бегать, лежать, играть с мячиком. А теперь нажмите клавишу «воспроизвести образ».

Егор нажал и посмотрел направо.

Получилось.

Черт возьми, получилось!

– Хе-хе! Получилось! Здорово. Как живой.

Артемьев обернулся, посмотрел на Антона в ожидании оценки его первого самостоятельного динамичного видения.

– А чего вы ждете? – спросил Антон. – Я понятия не имею, чего вы там нагородили. Это ведь ваши видения. Я, как и прежде, сижу в той же комнате, ем из простой тарелки, пью из стеклянного бокала. Ваш-то бокал, я подозреваю, ровесник Екатерины Великой?

Сложно в точности сказать, что в тот миг испытывал Артемьев. Ему нравились ощущения, что дарили Видения. И главное, ощущение реальности увиденного было стопроцентным. Вокруг стола с винтовкой наперевес чеканил шаг Гитлер, охраняющий покой врача и пациента.

Осознание того, что видения никому кроме тебя не доступны, что ты владеешь чем-то, чего пока что нет ни у кого, только усиливало удовольствие.

– Если позволите, я бы взглянул, что вы там наваяли.

Егор передал Антону терминал.

– Хм… Остроумно. Хотите, здесь появятся ваши дети? Просто подумайте о них.

Егор закрыл глаза.

– Образ чрезвычайно четкий, – сказал Антон. – Вы, наверное, очень их любите. Теперь дайте мне несколько минут на отладку. Я не хочу делать дешевую поделку того, что вам дорого.

Пока Антон возился с терминалом, Егор пытался завтракать.

Как и расписывал Шпеер, Видения были потрясающей штукой. Ничего подобного до сих пор не существовало. Стереофильмы, виртуальная реальность, подвижная голография – игрушки по сравнению с Видениями.

– Ну, вот и готово, – объявил Антон. – Обернитесь.

Егор обернулся и замер с чашкой кофе в руках. Там, где пять минут назад взад-вперед ходил Гитлер, в песочнице играли дети. ЕГО дети. Им было пять и четыре года. Каждый раз, когда Егор вспоминал Ивана и Любашу, к нему приходил именно этот образ. Жаркое лето. Он сидит на лавочке во дворе своего дома, в тени кленов, и читает черновик статьи. Ваня и Любаша играют в песочнице, строят башню.

– Пожалуй, это не самая удачная опция, – холодно сказал Егор. – Много отцов после развода живут вдалеке от своих детей. Кто-то остался один, когда дети создали свою семью и уехали из дома. Подобные видения могут довести до суицида. В мире очень много одиноких людей.

– Быть может, Видения – это панацея от тоски и одиночества? – спросил Антон, возвращая Егору терминал. – Вы правы, в мире действительно очень много одиноких. По желанию пользователь может воспользоваться услугами наших специалистов, и мы отладим ему любой образ с точностью до девятого знака после запятой.

«Скоты, – подумал Егор. – Вот на чем они собираются делать деньги. На тоске!»

Артемьев пододвинул к себе терминал. Через несколько секунд у Антона вместо головы появилась задница. Достаточно забавно было наблюдать за тем, как человек, сидящий напротив тебя, запихивает в задницу ломтик сыра.

– Что вы там мне приделали? – заметив на лице Артемьева ухмылку, спросил Антон и подлил себе кофе. – Голову осла?

– Нет, – сказал Егор. – Я всего лишь обрил вас налысо.

После завтрака Антон сделал обзорную демонстрацию возможностей продукта ВИДЕНИЯ, научил Егора пользоваться библиотекой терминала, показал, как правильно подбирать расстояние, создавать комбинированные образы. И многое, многое другое.

В обращении Видения были достаточно просты.

Через хрусталик, который, как и любая линза, дает перевернутое изображение, картинка попадает на сетчатку глаза, оттуда по зрительным нервам идет в затылочную часть мозга. Там увиденное анализируется, и обработанная информация передается на нанокомпьютер. Тот в свою очередь тоже обрабатывает информацию, трансформирует ее по заданной программе, после чего накладывает видение на топографическую модель реальности. На экране терминала Егор курсором выбирал объект, который собирался изменить, маркировал его и задавал параметры трансформации из собственного подсознания или из библиотеки терминала. К вечеру у него уже довольно ловко получалось изменять реальную картину на вымышленную.

Небольшой зеленый дракон трижды взмахнул мощными крыльями и сел на липу. Ветка прогнулась, листва зашуршала, словно протестуя против присутствия чудовища, но тут же успокоилась. Под липой резвились дети. Дракон сначала с интересом наблюдал за маленькими человечками, пинавшими мячик, потом чуть приподнял крыло и начал водить под ним мордой. Егор выбрал опцию «сменить цвет», дракон стал оранжевым. В дракона Артемьев переделал ворону.

Егор удовлетворенно затянулся сигаретой и выпустил в небо струю дыма. Сидя на балконе своей квартиры, он пил кофе, курил и переделывал мир. С третьего этажа открывался неплохой вид на окрестности.

Чуть левее уже падала Пизанская башня, поставленная Артемьевым рядом с огромным водопадом прозрачно-голубой воды.

За кустами сирени что-то не поделили два местных алкаша. Егор потянулся к телефону, вызвал полицию и, в очередной раз затянувшись сигаретой, пододвинул терминал ближе.

Зафиксировать образ. Определить объект. Произвести маркирование. Воспроизвести образ. Дополнительные характеристики.

За кустами сирени две гориллы, изображая сумоистов, очевидно, пытались бороться. Они смешно переступали на кривых ногах, хлопали друг друга по плечам, подпрыгивали, приседали, качали головами – вверх-вниз, вверх-вниз, – вытягивали губы дудочкой.

Подъехавшая полицейская машина привлекла их внимание. Повернувшись в сторону вышедших из машины полицейских, гориллы оперлись на кулаки передних лап и снова начали качать головами: вверх-вниз, вверх-вниз.

Зафиксировать образ. Определить объект. Произвести маркирование. Воспроизвести образ. Дополнительные характеристики.

Два снеговика взяли горилл «под руки» и повели к патрульной машине. Один из снеговиков открыл дверцу, гориллы неохотно полезли на заднее сиденье. Снеговики сели в машину, через пару минут та тронулась с места.

Видения одновременно забавляли Егора и интересовали с познавательной точки зрения. Ведь он тестировал продукт. От его мнения зависело многое. К тому же все увереннее он чувствовал себя первопроходцем. Первым человеком, который испытывал на себе не сырой продукт и не какую-то его часть, а законченную финальную версию, которая очень скоро поступит на рынок. Он был единственным человеком, который видел иной мир в полной его красе. Мир, пока никому недоступный.

На дне чашки осталась лишь кофейная гуща, в пачке лежала последняя сигарета. Артемьев закрыл балкон, на кухне сделал пару глотков апельсинового сока и, прихватив с собой терминал, вышел на улицу. Стоя у подъезда он обернулся, посмотрел на свой дом. Двухкилометровая башня из изумрудного стекла и белого металла, с наростами, словно у кольчатого червя, усыпанная зернышками окон, терялась своей верхушкой где-то за облаками. Посмотрев по сторонам, Егор повернул налево, намереваясь пройти между Пизанской башней и водопадом, чтобы выйти на перекресток.

Рядом с ним, позвякивая звонком и постукивая колесами на стыках рельсов, проползла огромная фиолетовая гусеница. Наверное, дети, увидев такое, пришли бы в восторг. Луна-парк на каждой улице, в каждом дворе. Любая деревянная горка даже летом может превратиться в ледяную, а роликовая тележка в санки.

За перекрестком был маленький сквер. Артемьев устроился на лавочке недалеко от ларька, продававшего напитки и бутерброды. На противоположной лавочке самозабвенно целовалась влюбленная пара. Егор открыл крышку терминала.

Зафиксировать образ. Определить объект. Произвести маркирование. Воспроизвести образ. Дополнительные характеристики.

В сквере, рядом с ларьком фастфуда, на лавочке сидели две здоровенные кошки и облизывали друг дружке мордочки. Девочку Егор сделал грациозной абиссинской кошкой с большими ушами, мальчика – здоровенным сибирским котярой.

Зафиксировать образ. Определить объект. Произвести маркирование. Воспроизвести образ. Дополнительные характеристики.

Тощий джентльмен в черном костюме, белой рубашке, с синим галстуком и кожаным портфелем в руке, не успев отойти от ларька, с удовольствием откусил гамбургер. Лежавшая между булочек здоровенная зеленая жаба дернула в конвульсиях лапками, и они повисли, словно стебли сельдерея. Посапывая и причмокивая, тощий откусил снова и, довольно пережевывая, пошел по скверу.

Метрах в двухстах от влюбленных кошек нетерпеливо топтался молодой парень в модном прикиде. Очевидно, кого ждал, но этот кто-то опаздывал. Парень нервно курил.

Зафиксировать образ. Определить объект. Произвести маркирование. Воспроизвести образ. Дополнительные характеристики.

Юноша поднес ко рту толстую зеленую змею. У рептилии глаза вылезли из орбит от такой перспективы, но она была обречена. Повеса поцеловал змею взасос и опустил руку. Змея вертела головой, отплевывалась и извивалась, словно ее бросили на раскаленную сковороду, но вырваться не могла. Сегодня был явно не ее день. Парень снова поднял руку. Было ощущение, что змея, будь у нее руки и ноги, упиралась бы ими в надежде избежать очередного поцелуя, но все было тщетно. Молодой человек снова чмокнул ее от всей души.

По дорожке сквера шел дворник. Заостренной на конце палкой он протыкал обертки конфет, брошенные пачки из-под сигарет и прочий мусор.

Зафиксировать образ. Определить объект. Произвести маркирование. Воспроизвести образ. Дополнительные характеристики.

Дорожка сквера была усыпана крупными купюрами, а дворник, лениво переставляя ноги, меланхолично протыкал их спицей и складывал в грязный мешок. И никто из проходящих по скверу даже не думал позариться на деньги. Все до единой банкноты достанутся дворнику.

Минут через пятнадцать Артемьев пошел на проспект. Поднявшись на верхнюю веранду кафе и сев за угловой столик, он заказал пива и пачку сигарет. В ожидании официантки Егор наблюдал за бурлящим городом.

На перекрестке гаишник неназойливо намекал водителю на варианты, как избежать уплаты штрафа. Метрах в пятнадцати от кафе торговец фруктами всучил тетке гниляк, и теперь та пыталась заменить половину купленных яблок. Подростки, разодетые черт-те во что, топтались на углу музыкального магазина, гогоча и размахивая руками, вели себя как полные придурки. Мимо них прошла молодая мамаша с трехлетней девчушкой. Девочка ревела, бессильно сопротивлялась, не хотела идти. Мамаша с силой дергала ребенка за руку и орала: «Заткнись, скотина!» У дверей почты, прямо на ступенях, стояли две пухлые пенсионерки и разговаривали о чем-то, наверное, очень важном, потому что их совершенно не беспокоило то, что они мешают людям.

Егор выбрал в библиотеке ядерный взрыв…

Ввод.

Сначала появилась яркая оранжево-белая слепящая вспышка, на месте которой тут же вырос гигантский серый гриб дыма и пыли. Ударная волна стомегатонной бомбы отхлынула от эпицентра взрыва, находившегося в паре километров от Артемьева, разошлась разрастающейся полусферой, стремительно двигаясь на него. Егор замер, зачарованный ужасом всеобщей смерти. Апокалипсисом, сотворенным им.

Терминал пискнул, Артемьев посмотрел на экран.

«Статическая картина видения невозможна».

Мир вздрогнул и ожил. По разрушенному, тлеющему городу снова шли люди, ехали машины, в небе летали птицы. Только машины были сгоревшими, вместо птиц летали скелеты, вместо людей ходили обезображенные, обожженные мертвецы.

У Егора на лбу выступил холодный пот.

Еще до конца не придя в себя от сотворенного им пять минут назад апокалипсиса, Артемьев начал листать библиотеку терминала. Сам разрушал – сам и строй, – сказал внутренний голос. «Мегаполис планеты. Геометрия», пожалуй, подойдет.

Ввод.

Мир на секунду замер, снова вздрогнул, частично сдвинулся, словно изображение на видеоэкране. Горизонтальная линия сдвига, тончайшая линия из разноцветных пикселей, обновляя видение, прошла снизу вверх.

По улице, застроенной спиральными, шарообразными, цилиндрическими и пирамидальными домами, вперемешку с башнями разных форм и высот, двигались причудливые транспортные средства. У дорог появились второй и третий ярусы, по воздуху, словно пчелы, сновали небольшие летательные аппараты. По тротуарам двигались люди и инопланетяне. Разнообразие живых форм было велико. Просто не протолкнуться. Егор зашел в меню и подредактировал плотность населения. Вечер ему показался привлекательнее полудня.

К Артемьеву подошло странное существо, отдаленно напоминавшее официантку, принявшую у него заказ, поставило на стол кружку пива, пепельницу и бросило пачку сигарет. Его руки были густо покрыты щетиной, голова стала крупнее и более округлой. Там, где был нос, появился короткий хоботок, уши вытянулись, стали походить на коровьи, а глаза втрое увеличились.

Егор понимал, что ведет себя неприлично, но не разглядывать существо не мог. Официантка в надежде на чаевые улыбнулась и пошла прочь. Артемьев едва не вздрогнул от улыбки странного существа.

Как вам объяснить, что это такое: пить пиво на чужой планете, под вечерним небом, где в окружении разноцветных звездных скоплений мерцали две луны? Как описать всю красоту идущего на посадку белоснежного галактического лайнера? Что уж говорить о бесконечном метеоритном дожде, расцвеченном красным, голубым и желтым…

Допив свое пиво, Артемьев спустился на улицу и затерялся в толпе. Мимо, забавно переваливаясь, прошел маленький зеленый Йода, духовный лидер всех джедаев. Впереди, словно теннисный мячик, прыгал куда-то странный пушистый комок. Навстречу двигались андроиды и мутанты. К остановке подплыл транспортный катер и открыл двери. Люди, роботы и инопланетяне заходили и выходили из него. Над головой вспыхнули фонари.

Вдоволь нагулявшись по инопланетному городу, Егор пошел домой. По пути он завернул в булочную. Здесь он бывал, наверное, тысячу раз. Это он так думал. Переступив порог, Артемьев понял, что ошибся. За прилавком вместо милой девушки, чьей наготой несколько дней назад его соблазнял Шпеер, стоял двуглавый монстр. Это, видимо, про него однажды сказали: помесь бульдога, штопора и мотоциклетной коляски. Овальное вытянутое тело, состоящее из сотен шариков и складок, шесть коротеньких лапок, две головы на мощных шеях, покрытых костяными наростами, крючковатые зубы в несколько рядов.

На стеллажах вокруг лежали неведомые зверьки. Белые и черные, с лапками, плавниками и всевозможными чешуйками. Покупатели говорили, какой хлеб им нужен, двуглавый монстр брал того или иного зверька и выкладывал на прилавок. Артемьев понял, что покупка в таких декорациях выше его сил, и вернулся в реальный мир.

Купив хлеба, он побрел домой по знакомой, можно сказать, родной улице, счастливый от вида обычных тополей и кривых водосточных труб.

Лара была уже дома. Стоя за гладильной доской, она с остервенением утюжила штору. Лара терпеть не могла гладить. Как, впрочем, готовить, стирать и убираться.

А кто любит?

Егор разулся, прошел в комнату и, бросив жене «привет», устало опустился в кресло. Взгляд, словно в стену, уперся в спину девяностокилограммовой тетки. А ведь когда-то эта тетка была любимой женщиной. А еще раньше почти балериной.

– Вернулся? – по обыкновению не оборачиваясь к мужу, спросила Лара.

– Вернулся, – устало ответил Егор. Видения вымотали его.

– Что-то рано. Я тебя завтра ждала.

– Я сорвал твои планы?

– Мои – нет, – ухмыльнулась Лара. – Это твои, похоже, сорвались, раз раньше времени приехал.

– Соскучилась, – сочувственно протянул Егор. – Тебе было не с кем поругаться?

– Было бы по кому скучать. Так что, девки больше не принимают? Я что-то не вспомню случая, когда твои командировки заканчивались раньше времени.

«Нет, это невыносимо, – закрыв глаза, думал Егор. – Что же такое происходит с женщиной, после того как она выходит замуж?»

В голове тем временем всплыл образ юной прелестницы, какой была Лара в день их знакомства.

– Вместо того чтобы шляться черт-те где, лучше бы принял предложение Пыжикова и взял редакцию.

Егор достал терминал, чуть приоткрыл глаза. Пальцы уже привычно легли на клавиши.

Зафиксировать образ.

– Газета ему, видите ли, не нравится. Ну как же! Мы же не пишем для желтой прессы…

Определить объект.

– Мы ее даже в руки не берем. Брезгуем…

Произвести маркирование.

– И какой идиот первым назвал тебя образцом журналистской этики?

Воспроизвести образ.

«Куда делось это хрупкое тело? – с тоской думал Егор, разглядывая видение юной Лары. – Узкие плечики, стройные ножки, талию можно обхватить пальцами двух рук, соблазнительная попка. Тот же коротенький цветастый халатик, а не привычный уже мохнатый малахай».

– Ты же просто неудачник. Неспособный к принятию ответственных решений человек. А вывел из этого целую философию.

– Злишься, – устало повторил Егор. – Значит, соскучилась.

Лара на секунду обернулась вполоборота, усмехнулась глупости мужа, а Егору почудилось, что она ему улыбнулась. Перед его глазами стояла не сегодняшняя Лара, потолстевшая и постаревшая, а та, ради которой двадцать два года назад он прыгал с пятнадцатиметрового моста. Та, из-за которой дрался на танцах с подвыпившими подонками. Та, из-за которой отказался от редакционного задания, сулившего скорое повышение, а вместо этого уехал на юг, потому что жене после родов нужны были витамины, солнце и мягкий климат.

Разглаживая рукой складки на шторе, Лара подалась вперед. Внутри Артемьева что-то ожило, перевернулось и поперло наружу. Именно поперло, потому что он понял, что не сможет это удержать. Он честно попытался, но не смог. Или просто не захотел сопротивляться? Черт возьми, как будто и не было двадцати лет…

Словно лунатик, Егор тихо поднялся из кресла и шагнул к жене.

Господи… Те же изгибы плеч и шеи, те же руки, та же грация движений, та же прическа, наклон головы. Тот же пьянящий запах волос.

Егор осторожно положил руки на плечи Лары. Настолько осторожно, что она не сразу заметила это…

Сидя на балконе с сигаретой и созерцая реальный вечерний город, Артемьев был счастлив, как может быть счастлив человек, вернувшийся из ада семейной жизни, давно умершей жизни, на двадцать лет назад, во времена первой любви. Эти ощущения нельзя передать словами. Как нельзя передать словами чувства человека, вернувшего из небытия близких людей. Только что больше двух часов Артемьев был в прошлом. Во временах, когда он был счастлив.

Какие, к черту, замки и драконы, планеты и звездные войны? Видения подарят возможность возвращаться в прошлое. Во времена, когда все было хорошо. Или еще дальше, когда деревья были большими.

Мир хочет трахаться и убивать. На похоти корпорация заработает миллиарды. На какую высоту поднимется счастье от бытового секса! Потребуется только партнер. И не важно, как он выглядит. Компьютер в голове все сделает сам. Он наделит партнера желаемым обликом. Любым. Даже самым недостижимым. Позже Шпеер обещал сделать доступными и осязательные параметры. Обнимая обрюзгшего мужа, жена будет чувствовать в своих объятиях Аполлона.

Какими бы фантастическими ни были возможности видений, самые большие доходы будет приносить секс, насилие, наркотики. Немного найдется мужчин, хотя бы раз не мечтавших проломить соседу-придурку голову. Если Шпеер не врет и Видения абсолютно безопасны для здоровья, если он докажет это, мы подарим миру иллюзию всех его пороков. Закон – не преграда иллюзии.

Мы? Артемьев поймал себя на мысли, что уже воспринимает корпорацию ВИДЕНИЯ как часть собственной жизни.

К черту карьеру журналиста. Газеты и телевидение скоро потеряют свою власть над людьми. Такой шанс бывает раз в жизни, и его нельзя упускать. Процент! Нужно просить процент и торговаться. А если не получится, делать все, что скажут. Он говорил, что будем друзьями. Мы на пороге нового мира. Можно остаться внизу, а можно занять место на вершине.

Несколько лет спустя