А это здесь при… Вот ведь гадство какое! Ну конечно, я-то успокоился, когда трюмники Гросса и гарнизонные перестали шерстить всех обитателей свалки, а они, очевидно убедившись, что автор подрыва из города свалить не мог, просто стали ждать и смотреть, где всплывут детали со старой части кладбища. Просто и изящно. Черт! Вот это подставился. И мало того что сам вляпался, так еще и Края в это дерьмо втянул! И плевать, что по недомыслию. Сам дурак! Думать надо было, что делаю, а не кубышку набивать.

– Дядька Край… Прости. Это… – запинаясь, заговорил я, опустив глаза и не смея взглянуть в лицо отставному флотскому старшине.

Тот молчал, а я… у меня вдруг все похолодело внутри. Если он сейчас… то останется только забирать вещи и бежать. Потому что терпеть презрительные взгляды от единственного близкого человека в этом мире я просто не смогу. Это будет невыносимо. Стыдно.

– Рик… Рик, твою китовую! – Сильные руки тряхнули за плечи, а у меня внутри словно струна оборвалась.

– Из… извини… те, дядька Край… я понимаю все… виноват… я уйду…

Попытался вывернуться из крепкого захвата, не чуя под собой земли. Да я ее даже не видел. В глазах муть, в ушах звон, и стыдно. Боже, как же стыдно-то, а! Это ведь из-за меня, все из-за меня, любопытства дурного, шила в заднице… заигрался, взрослым себя почувствовал, а то, что за мои ошибки будут другие расплачиваться… долбодятел! Идиота кусок! Прав Край… но… больно, как же больно… снова один. Как всегда… Там и тут…

– Что здесь происходит? – Голос Хельги, неизвестно как оказавшейся рядом, донесся до меня как сквозь вату… – Отец… что ты… сказал… Рик…

Темнота…

– Физически он в полном порядке. Даже удивительно. Тело по развитию соответствует примерно пятнадцатилетнему возрасту, жировая прослойка оптимальна, мышцы в тонусе. Явно занимается гимнастикой и очень неплохо. Я бы сказал, что комплекс упражнений ему ставил хороший профессионал. – Голос доносился откуда-то со стороны, но у меня не было сил, даже чтобы открыть глаза, не то что повернуть голову… Незнакомый голос. – Признайтесь, господин Бронов, учили парнишку по вашим методикам?

– Доктор, это не то… – недовольно загудел Край, но был тут же перебит все тем же незнакомцем. Доктором? Я в больнице?

– Все-все. Понимаю. – Незнакомец вздохнул. – Вас волнует, что произошло с молодым человеком. Ну, судя по вашему же рассказу, это истощение. Не физическое, подчеркну, психическое истощение. Постоянный стресс никому не идет на пользу. А мальчик жил в таком состоянии больше года. Даже для взрослых подобное состояние губительно, а уж для ребенка, тем более пережившего потерю родных… При всей своей пластичности, с таким давлением детская психика справиться не может. Достаточно было малейшего толчка, потрясения, чтобы организм пошел вразнос. Вы говорите, он потерял сознание во время обычного разговора?

– Да. Мы просто обсуждали причины наших… моих недавних неприятностей, как Рик вдруг начал заговариваться, просить за что-то прощения, все порывался куда-то уйти.

– Вот вам и ответ. Очевидно, во время беседы он пришел к выводу, что в происшедшем с вами есть его вина, я ведь не ошибусь, если предположу, что, кроме вас, он ни с кем тесно не общался… после смерти родителей?

– Ну… да. Я его даже Отшельником прозвал, в шутку. Он не обижался, – после недолгой паузы проговорил Край.

– Мальчик к вам очень привязан, господин Бронов, – помолчав, заметил доктор. – Похоже, вы для него единственный якорь. Родные погибли, близких друзей нет. Представьте, что он почувствовал, когда пришел к выводу, что во всех бедах, произошедших с единственным близким ему человеком, виноват только он?

– Отец, ты что, обвинил Рика в том… – начала, но тут же осеклась Хельга.

– Дура, что ли? Дочка, как я могу в чем-то винить тринадцатилетнего пацана?! – рыкнул Бронов.

– Тише, пожалуйста. Рику нужен покой и совсем не нужны волнения. – Доктор одной фразой пресек начинавшийся скандал. – Хм, может быть, будет лучше забрать его в госпиталь? А как выздоровеет, подыщем хороший пансион.

– Даже не рассчитывайте, – резко заявила Хельга. – Рик останется у нас.

– Я уже подал документы на опекунство. Рик мне как сын, – поддержал дочь Край, и в его голосе вдруг прорезалась угроза: – Доктор, даже не вздумайте препятствовать. Вы же не хотите получить такого врага, как я, правда?

Хм… интересно, а что такого может противопоставить уважаемому доктору обычный отставной флотский старшина?

– Господин Бронов, давайте обойдемся без угроз. Если вы не забыли, то я эмпат и прекрасно вижу, что вы искренне привязаны к ребенку. И естественно, я не буду препятствовать принятию положительного решения о вашем опекунстве, – холодно проговорил доктор, а я еле удержал чувства в узде.

Эмпат?! Здесь есть адепты Эфира? Тихо, Рик, тихо… не время показывать эмоции. Если доктор не врет, то спалюсь на фиг. А выдавать тот факт, что я все слышу, мне как-то пока не хочется.

Но вот то, что Край не винит меня в произошедшем, это хорошая новость. Тут он не прав, конечно, я виноват, но самое главное, что он меня не презирает! А опекунство… ох… об этом я подумаю позже… завтра… как проснусь…

Хельга тихонько вошла в светлую, скромно обставленную комнату, еще недавно бывшую ее собственной спальней, и, убедившись, что Рик сладко спит, прошмыгнула к массивному гардеробу в углу.

Сегодня у нее был важный день. Капитан «Феникса» Владимир Игоревич Гюря́тинич должен официально представить ее экипажу как помощника штурмана и шестого офицера корабля. А потому… из шкафа был извлечен парадный черный мундир с серебряными, надраенными до блеска знаками различия. Хельга окинула одежду довольным взглядом и, чуть подышав на значок выпускника-отличника, протерла его рукавом рубашки. Убедившись, что форма в полном порядке, от длинной узкой юбки до воротника-стойки на кителе, девушка улыбнулась и, бросив короткий взгляд на разметавшуюся в постели фигурку мальчишки, махнув рукой, принялась переодеваться. Во-первых, единственный гипотетический зритель еще спит, а во-вторых, ему всего тринадцать! Свои тринадцать лет она благополучно забыла.

Расправив почти незаметную складочку на кителе, Хельга окинула изучающим взглядом свое отражение в зеркале, висящем на внутренней стороне дверцы шкафа и, удовлетворенная увиденным, решительно кивнув, осторожно закрыла створку, предварительно сложив на полку шкафа домашнюю одежду.

– Каждое утро бы так просыпаться.

Голос, раздавшийся за спиной Хельги, заставил ее подпрыгнуть на месте. Моментально развернувшись, она уставилась на кровать, но мальчишка продолжал спать как ни в чем не бывало. Послышалось?

Точно, послышалось. Хельга тряхнула гривой русых волос и, ахнув, помчалась вон из комнаты. До начала представления осталось чуть больше часа, а у нее еще и коса не заплетена!

Тихо хлопнула дверь комнаты, по коридору раздался перестук низких каблучков форменных туфель с небольшими серебряными пряжками, и на втором этаже небольшого дома в пригороде Новгорода воцарилась тишина.

– Черт, чуть не спалился, – открыв глаза, выругался Рик, а на лице у него расцвела шкодливая улыбка. – Нет, но какие формы! Мм… Вот повезло этому самому капитану!

Впрочем, улыбка довольно быстро пропала. Паренек взглянул на висящие над трюмо часы и, вздохнув, принялся выбираться из постели. Не у одной Хельги сегодня большой день. Рику предстоит не менее важное дело. Нужно объясниться с Краем и решить вопрос об опекунстве, поднятый вчера отставным старшиной в разговоре с доктором.

И как себя вести в такой ситуации, Рик представлял плохо. Но… молчать и притворяться, что ничего не слышал, не знает и не понимает, он тоже не мог. После всего услышанного вчера это было бы просто… некрасиво.

Это будет очень трудный разговор…