Глава IX. Приключения на рассвете

После всех приключений Анне удалось вернуться домой. Оставив вертолёт в ангаре, вернулась к себе в комнату. Спокойно и не спеша побрела сначала по полю аэродрома, потом по мощёной дорожке. Сон одолевал с каждым шагом всё больше и больше. Захватывал сознание. Смыкал глаза. Клонил к земле, словно старое дерево. Но ашера держалась. Тенью проскользнула в сени. Следом на кухню. В это утро дом пустовал. Выходной. Все отсыпались после работы. Тишина легла пеленой на все коридоры дома. Закралась в каждый уголок.

– Как же приятно. Кто бы сейчас за меня постелил кроватку. Пришла бы. Бросила себя в душ, а потом опустилась бы на постель. Растворилась в своём сне.

Едва слышно зевнув, вошла в комнату. Заперла дверь. Оставила в металлическом шкафу штурмовой вариант УЗИ. Следом начала переодеваться. Оставшись в белом простом белье, направилась в ванную. Попав в нужную комнату, изящными движениями избавилась от последней одежды, залезла в душ. Вымывшись с головы до ног, надела чистый белый бодисьит и легла в кровать. Усталость полностью поглотила разум и сознание. Не в силах сопротивляться, провалилась в сон.

Долго спать не пришлось. Через пару часов разум решил предупредить Аню о готовящемся происшествии. Пред ней предстала картина тёмного дома. Размытый силуэт молодой женщины. Несколько массивных силуэтов. Те совершали неясные действия – всё было в тумане. Но становилось понятно – ничего хорошего данного человека не ждёт. Следом показались картины того, где именно происходило данное действо.

Судя по растительности и некоторым строениям, это был пригородный район Нью-Йорка, что находился совсем недалеко. В лесу, расположенном неподалёку от моста в соседний коммерческий район. Аня мгновенно вскочила с постели. Тёмная и холодная волна тревоги накрыла её с головы до ног, едва не погрузив в пучину паники. Дыхание сбилось. Стало тяжёлым.

– Неожиданно. Совсем неожиданно, – с нотками паники произнесла она, поправляя волосы. – Спокойно, Цукерман.

Взяла себя в руки, переведя душевные воды в спокойную морскую гладь. Стала анализировать то, что видела. «Подвесной мост. Огни китайского квартала. В Нью-Йорке такого не сыщешь. Стало быть, Портленд. Такой мост есть в промышленном районе. Лес. В том же краю. Отлично. Значит, нужно бежать туда. Но… Я не знаю, когда это случится. Не знаю и точного места».

Океан души в очередной раз начал волноваться. Холодные воды растерянности захлёстывали берега разума. Заставляли путаться мысли. Анна снова собрала мысли в кучу.

– Спокойно. Похитили ночью или ранним утром. Времени у меня немного, но оно есть.

Затем сосредоточилась на своих вопросах. Отчистила разум от чувств и эмоций. Успокоила мысленное море, превратив его в спокойную водную гладь. Немного погодя разум погрузился в состояние полудрёмы. Пред глазами тьма. Следом ашера почувствовала лёгкое воздушное ощущение. Словно её тело начало парить в воздухе. Ощущение пола под собой, одежды, утреннего прохладного воздуха на коже – пропали. Аня ничего не ощущала. Словно не существовала вовсе. Через непродолжительное время пред глазами появились многочисленные светлые скопления, напоминавшие скопление звёзд. Всё пространство сделалось похожим на космос.

Держа в голове нужные вопросы, Анна стала как бы путешествовать по этому пространству в поисках ответов. Нашла несколько ярко сверкающих звёзд. Подобралась поближе. Прикоснулась рукой. Почувствовала жжение. В голове наступило просветление. Вопрос сам собой отпал. Ей стало известно точное место и как туда добраться. В голове появился чёткий маршрут. Знала, куда идти. Следом схватилась за второй источник света. В этот раз её постигла неудача. Ни просветления в голове. Ни ответа на вопрос. Стала всматриваться дальше. Перемещалась. Искала острым взглядом. Искала так, словно от этого ответа зависела её жизнь. Постепенно стала уставать. Мозг словно накрыло волной усталости. Начало немного колоть, но понимала – может ещё немного продержаться. Понеслась дальше по эфирно-информационному пространству. То и дело приближаясь к той или иной такой звезде, слышала чьи-то голоса. Человеческие голоса, принадлежащие самым разным людям. Дети. Взрослые. Подростки. Мальчики. Девочки. Женщины. Дети. Однако в голосах не было никакой полезной информации.

Анна понимала – времени может быть в обрез, но нужно было найти, когда это случилось. Может, уже и спасать некого? А если так, то можно особо не спешить и продумать план действий. Провести разведку. Действовать выверенно. А если времени нет? Человека, может быть, вот-вот убьют. Надо спешить. Но что-то Цукерман подсказывало – время ещё есть. Шестое чувство. Охотничье. Остатки специфического необъяснимого женского чутья.

Немного погодя наткнулась на ещё одну яркую звезду. Подобралась поближе. Услышала приятный, переполненный тревогой голос. Звал на помощь. Стало понятно – человек борется за жизнь. Страшно.

Страх захлестнул Анну огромной сильной волной, но разум разбил её, выстроив плотину из мыслей.

«Это не твои страхи, Аня. Не твои». Однако в глубине души понимала – это та самая женщина, что нужно спасти. Ашера заспешила. Попыталась найти нужное место, но его всё не было и не было. Голова постепенно стала болеть ещё больше. Анна понимала – время уходит и работает не на неё. В душе и сердце начали подниматься огромные волны тревог и стали медленно захлёстывать разум. Подстёгивали его к действиям.

Сохраняя спокойствие, плавно перемещалась по пространству. Немного погодя наткнулась на горящую звезду. Отчего-то, не раздумывая, схватилась за неё. Враз почувствовала просветление и получила ответ на свой вопрос. Мгновенно пришла в себя. Пред глазами комната. Туман. На лбу испарина. Горящие уши. Кровь всё ещё активно приливала к голове, заставляя краснеть лицо. Голова буквально пылала. Казалось – нагрелись и волосы.

– Цукерман… – усмехнулась сама себе и встала с постели. В голове было чёткое осознание того, что и когда произошло. Вернее, произойдёт. Сон был вещим. И событие должно было только-только произойти.

Основываясь на полученных сведениях, Аня выстроила все факты в некую математическую формулу, понятную только ей. Начала рассчитывать степень вероятности того или иного события. В голове было несколько вариантов: ждать в засаде и вмешаться, как только нападут на женщину. Найти ту самую женщину и прикрывать её. Поехать туда под видом обычной девушки и постараться попасть в плен.

Дальше просчитывала те или иные действия. Мозги Анны, как и любого другого Ашера подвида Яла, представляли собой усиленный человеческий мозг. Умственные возможности – выше, чем у самых продвинутых гениев человечества. По своим умственным способностям один Ашера-Яла стоил от десяти до двадцати гениев. В свою очередь, различные учёные-гении могли стоить тридцати обычных среднестатистических учёных. Вычислительный, умственный потенциал огромен. Этим самым потенциалом Анна и воспользовалась.

– Если сесть в засаду, шансы на успех достижения цели процентов двадцать. Я могу рискнуть, только если будет процентов шестьдесят. Если я буду следить и прикрывать, шансы – пятьдесят процентов. Вариант с поездкой под видом обычной девушки – шестьдесят процентов. Если правильно оденусь, и, например, приеду на общественном транспорте, шансы на успех – процентов восемьдесят.

Немного помолчала. Подумала о том, что она воин, а не девушка. И та одежда, что ашера собиралась одеть, слегка расходилась с кодексом.

Анна собиралась выйти в спортивном розовом топе, белых эластичных штанах. Кроссовки. Создать вид этакой спортсменки. Однако кодекс не рекомендовал так одеваться, он говорил, что воину пристало обнажать своё тело только в интимные моменты. Ашера «Людей в белом» одевались в классику. Исключения – Мария и Настя. Как и говорилось выше, первая в качестве формы носила белую футболку с чёрными джинсами и чёрной курткой. Летом снимала куртку и оставалась в футболке. Летняя форма Насти – белая футболка с жёлтыми рукавами и воротом. Белые шорты до колен. Осенью и весной – джинсовый плащ чёрного цвета, белая рубашка и чёрные штаны.

– Времени у меня не так много. Нужно торопиться. – С этими словами быстро разоблачилась и надела на себя комплект белого женского белья, затем розовый топ и облегающие спортивные штаны. Следом – белые носки и спортивные кеды.

– Всё. Пора идти. Стоп. Прихвачу с собой немного колюще-режущего – для самозащиты.

Поднялась наверх и стала рыться в одном из своих шкафов. Достала пояс с метательными ножами. Десять остро заточенных лезвий, закреплённых на кожаной полоске. Не забыла одеть и наручи с двойными ножами. Ножи выдвигались из наручей посредством напряжения мышц предплечья. Достаточно было сжать с силой кулак. Убирались точно так же. Сжала кулак – и ножи задвинулись обратно. Наручи можно было скрыть при помощи направленного электромагнитного поля.

Снарядившись оружием, Аня спустилась вниз и вышла из дома на поляну. Направилась по мощёной камнем дороге к калитке. Распахнула. Постояла. Посмотрела на город.

Утро окончательно заявило свои права. Солнце поднялось над ясным небосклоном и озаряло всё вокруг. Небоскрёбы Нью-Йорка окутала лёгкая утренняя дымка. Верхушки протыкали лазурное небо и скрывались где-то там, высоко над землёй. Пустая улица. Немного левее – перекрёсток с кафе «Выстрел бургером». Аня вдохнула воздух. Чистая, острая утренняя свежесть. Расправила грудь и лёгкие. Вдохнула до отказа. Прохладный свежий воздух проник в лёгкие. Приятно закололо верхние дыхательные пути. Ощутила лёгкую прохладу на коже.

– У-у-ух! – восторженно прокричала Аня. Возрадовалась, словно ребёнок. Светлые, поблёскивающие яркими бликами волны радости поднялись из душевного океана, захлестнули душу и разум. Сразу стало весело и легко.

Аня умела радоваться хотя бы тому, что за окном светит солнце и наступил новый день. Возможно, это было продиктовано одним условием – Анна, как и остальные ашера, принимали ту часть кодекса, что гласила «Воин живёт один день, ибо находится в постоянной опасности. Смерть поджидает везде и ждёт удобного момента, чтобы нанести удар». Отсюда следовало – можно и не дожить до следующего дня. Не увидеть очередного заката или рассвета. Именно потому надо ценить каждый миг. Анна и ценила.

Снова вздохнула:

– То, что надо.

Собралась с духом и побежала вперёд. Справа от Анны находилась практически отвесная скала. С каждым шагом её высота только нарастала. Слева были невысокие дома, близко стоящие друг к другу. На широком проспекте не осталось никаких следов ночной разборки. Только многочисленные побитые пулями и осколками снарядов дома говорили – здесь полыхала война. Пробежала несколько сотен ярдов – и картина поменялась. Почти до горизонта простирались руины небольших деревянных домов. Сгоревшие и сгнившие, почерневшие доски, камни. Остатки кирпичных фундаментов. Ржавые сгоревшие остовы машин.

Особенно зловеще выглядели дома без крыш. С обрушенными вторыми или третьими этажами. На лужайке всё ещё сохранившаяся ограда. Облупленная и потресканная. Рядом на небольшом пятачке – полурастащенный на запчасти семейный автомобиль. Семья, скорее всего, так и не успела покинуть дом.

В тот день обычная семья собралась за столом на завтрак. Дети собирались в школу. Отец и мать семейства на работу. Ничто не предвещало беды. Лишь настораживал внезапно переставший работать радиоприёмник. Как, впрочем, и вся электроника. Но никто не придал этому значения. Электричество отключили. Мало ли что бывает. И вдруг размеренную тишину пригорода разорвал рёв авиационных двигателей. Раскатистые звуки мощных моторов тяжёлой техники. Громыхание залпов. Стрёкот выстрелов систем залпового огня. А следом – мощные взрывы. Сверкающие, ослепляющие вспышки белого фосфора. Пригород враз погрузился в хаос и разрушение. Танки прямой наводкой стреляли по домам, уцелевшим после ЭМИ машинам – на них пытались скрыться люди. Но тщетно – те, кто сумели не попасть под танковый снаряд, попадали под снаряд СЗО или того хуже – под белый фосфор. Раскалённая струя растекалась по асфальту, проплавляла его насквозь. Попадая на кожу, прожигала её, мясо, добиралась до костей. Взрывы и канонаду перекрывали истошные вопли тех, кто попал под такие струи, и не только. Стреляли не простым фосфором. Это было особое соединение – при сгорании оно давало свет высокой интенсивности, способный за считанные мгновения выжечь глаза, кожу, воспламенить синтетическую одежду. Сталь под его воздействием превращалась в резину. Резина – в жидкую химическую субстанцию. Боль. Крики. Кровь. Запах палёного мяса и сожжённых волос. Множество оборванных жизней. Искалеченных судеб. Вот что представлял собой в тот день пригород Нью-Йорка.

Анне доводилось видеть подобные картины, но всё равно при виде брошенного пригорода сердце и душа так и сжимались. Давила утренняя мёртвая тишина. Создавалось такое впечатление, что время тут остановилось. Остановилось в тот роковой день. Внезапно среди руин она увидела остатки стен. В большой комнате остались нетронутыми диван, тумбочки, шкафы. Посреди стоял полуразвалившийся стол. На нём до сих сохранилась посуда. Видимо, готовились к какому-то празднеству. День рождения. Помолвка. Мало ли что. Однако торжеству не суждено было сбыться. Вся приготовленная еда уже давно истлела, а то и растащили да съели. На душе стало совсем тяжело. Осознание того, что за каждыми руинами стоит чья-то искалеченная или потерянная жизнь, сильно давило на Анну. Тяжёлая грусть и липкая тоска начали тянуть в тёмную пучину забвения.

В скором времени вышла к небольшому открытому пространству. Ни асфальтированных дорог. Ничего. Побежала по траве. Ветер бережно обдувал ласковым потоком со всех сторон, не давай особо вспотеть. Анна почувствовала себя комфортно, легко и непринуждённо. Сердца спокойно бились, словно не испытывали никакой нагрузки. В ногах – приятная лёгкость и небольшая усталость. Все дурные мысли смыло приятным приливом вод неги.

Впереди показались очередные приземистые серые дома. Бодрым бегом направилась к ним. Впереди виднелся Портленд. Немного погодя оказалась на дороге. В десяти ярдах – поворот налево. Дорога вела под мост, к пожарной части. Сворачивала налево и вливалась в проспект.

Аня побежала в сторону проспекта. Несколько мгновений спустя её стройные спортивные ноги уже бежали по нему. Проспект был практически пуст. На той стороне никого не было, лишь проехала пара машин. По левой стороне проспекта располагались невысокие дома. На некоторых – коммерческие вывески. Магазины. Аптеки. Прачечные. Справа деревья и открытое пространство. Эта картина наблюдалась около десяти минут, после чего ашера свернула налево. Перешла проспект и очутилась в китайском квартале – Чайна-Тауне. Архитектура резко поменялась. Небольшие дома, где-то в пять этажей. Характерные ярусы. Витиеватые крыши.

Пробежав почти до конца квартала, повернула направо. Чайна-Таун заканчивался, начались высокие жилые дома. Дорога расширилась с двух полос до четырёх. В конце этой улицы – блокпост с вышками и шлагбаумами. Аня бежала по противоположной стороне от блокпоста. Солдаты не обратили на неё никакого внимания – встроенные в их шлемы сканеры показывали безобидность ашера. К тому же сканер автоматически пропустил лицо Анны через базу данных, и солдаты знали, кто она такая.

Справа от моста с блокпостом был высотный дом, в его основании – арка. Аня вбежала через неё и очутилась в историческом районе. Он не перестраивался с тридцатых годов. С тех времён сохранились трёхэтажные общежития. Сейчас в них мало кто жил.

В этом районе проживали несколько знакомых Ани. Один из них – Василий Клыков по прозвищу Клык. Работник одного из вашингтонских убежищ, что были предназначены для спасения людей от полного уничтожения. Как только началась война, Клыков вместе со всеми был эвакуирован в убежище. Там он выполнял функции смотрителя, отвечал за безопасность. Когда нагрянул кризис с припасами, отправился в экспедицию с тридцатью людьми. Тогда их назвали тридцать проходчиков. Выход удалось найти, но большой ценой…

После войны Клыков вернулся на вашингтонские развалины, прозванные Вашингтонской бетонной пустошью. Дело в том, что Вашингтон сровняли с землёй многочисленными бомбёжками и тактическими ядерными ударами. Били и химическим оружием. Теперь весь город представлял собой огромное бетонное кладбище. Отравленное химией и радиацией. Спрашивается, зачем возвращаться в гиблое место? Василий имел пытливый ум и стратегическое мышление. Он понимал – в войне что-то было не так. Нет сомнений, что тактика разрозненных частей армии противника эффективна, но не настолько. Василий предполагал, что существовал некий заговор своих же властей.

Он недавно прибыл из Вашингтонской бетонной пустоши. Там Василий пробыл порядка четырёх месяцев, пережив многое – монстры, войны меж бандами, мрачные подземелья. Всё это было необходимо для того, чтобы разгадать тайну создания так называемого «Красного тумана». Хотел он найти и какие-либо свидетельства о том, кто отдал приказ на уничтожение Лас-Вегаса. Уничтожили его не так, как Вашингтон. В начале войны Вегас берегли для оккупации. Лас-Вегас – город казино. Больших денег. Империи нужны были эти деньги. Осада продолжалась практически до самого конца войны. Три года. Впоследствии имперцам удалось разграбить город и завладеть деньгами. В какой-то момент на город сбросили несколько ракет с «Красным туманом» – нанитовым веществом, при вдыхании оно буквально разъедало человека изнутри. Кто отдал приказ на запуск, оставалось тайной. Клыку это было очень интересно. Он пытался найти документы, приказы, формуляры, что угодно, что могло пролить свет на эту тайну. Однако, помимо этого, искал и то, на чём можно было заработать.

Клыку в последнее время думалось, что вся война и убежища – этакий заговор. Не давал покоя вопрос – почему Драконы так и не решились на штурм многочисленных убежищ? Убежища практически не охранялись. Два десятка человек, противостоящих хорошо вооружённым и обученным бойцам. Убежища были хорошо укреплены, спора нет. Но на вооружении Империи – мощные лазеры и виброустановки. С их помощью можно прорезать или раскрошить даже самый твёрдый и толстый металл. Но этого не было сделано. Вопрос – почему? Почему армия, провозгласившая возмездие белой расе за угнетение цветной, не добралась до тех, кто спрятался под землёй? Не говоря уже о том, что этой армии постоянно требовалась грубая рабочая сила. Валить лес. Сеять. Жать. Варить мыло. Работать в шахтах. Почему, обладая такими технологиями, не добраться до убежища? Клыков выдвинул предположение, что вся эта война – чей-то эксперимент. И скорее всего, эксперимент правительства США. Смысл эксперимента в убежищах? Всё просто. Хотели знать, сколько протянут люди в замкнутом пространстве в условиях ограниченного числа биоматериала для воспроизводства. Вдобавок к этой теории, об экспериментах, он находил документальные свидетельства опытов по выявлению новых биологических видов. В частности, находил документы, подтверждающие эксперименты на людях. Пытались создать вирус Ашера и применить их на обитателях убежищ. Это были эксперименты по созданию суперсолдат. Велись и различного рода социальные эксперименты. Например, кому-то было очень интересно знать, что будет с людьми одного пола, если их закрыть в одном из убежищ на длительное время. Эксперименты касались обоих полов. Самое интересное – были и другие эксперименты. Когда в убежища отбирались люди определённых профессий. Сантехники. Механики. Врачи. Учителя, и тому подобное. Их ставили перед выбором – голосовать за более нужных людей. Именно такие люди были достойны того, чтобы жить в убежищах. Стоит немного оговориться – это был особый тип убежищ. Дело в том, что в основной массе убежища имели свой обслуживающий персонал. Полицейские, сантехники, врачи и любые другие специалисты, что могли обслуживать комплекс. В убежищах второго типа таких специалистов не было. Но во всей этой ситуации было неясно одно – кто отдал такой приказ? Кто главный человек, стоящий за этим? Кто именно отдал приказ строить убежища и экспериментировать? Клык понимал – корпорация «Безопасные бункеры» возникла не на пустом месте. Такое возможно только при поддержке государства.

Ещё один не менее загадочный момент – почему корпорация была создана за два года до начала войны? За это время ей удалось поднять мощный капитал. Внедрить несколько сотен убежищ. Для их создания требовалось огромное количество стали, бетона, электроники. В свою очередь, это заводы, миллионы рабочих мест. Как меньше чем за два года наладить такое мощное производство? Только одна структура могла осуществить такую затею – Государство. Следовательно, за всем этим стоит правительство, и нужно было понять, кто именно. Клык искал имена, фамилии тех, кто был к этому причастен.

Ещё один интересный, на его взгляд, был момент, касающийся лоялистов. По мнению Василия, лоялисты немного противоречили идеологии Драконов. Драконы говорили – если у человека есть образование, способности, их нужно раскрыть и дать возможность человеку работать и реализовывать свои возможности. Всё хорошо, только это относилось к людям жёлтой, красной и чёрной расы. Понятное дело, среди лоялистов были цветные американцы. Но среди них были и белые люди. И их было довольно много. Спрашивается – почему так? Неужели имел место небольшой подкуп армии Драконов? Драконы в обмен на деньги сохраняли жизни белых и позволяли работать на себя? А может быть, правительство договорилось о том, что среди американцев есть так называемые избранные, и за некоторую сумму их просто не тронут?

Ещё один небезынтересный факт – тот, что Америка не была готова к войне. Вторжение Драконов началось незамысловато. Сначала нанесли многочисленные ЭМИ-удары. Они вырубил всю технику. Связь. Армия стала мало боеспособной и организованной – это факт. С этим трудно не согласиться. Дезориентированная, спутанная меж собой армия не могла эффективно противостоять стремительному натиску. Но к войне нужно готовиться. Подготовка к войне – дело не одного дня. Спрашивается, почему президент США, высокопоставленные лица в НАТО, в Совбезе ООН не заметили растущей агрессии азиатского Востока? Объединения Китая, Северной Кореи и Японии? После, при помощи военного давления, Северная Корея объединилась с Южной. Следом в Союз вошли Вьетнам, Индонезия, Таиланд и ряд других стран. Создание такого союза и наращивание военного потенциала, при том, что Россия активно поддерживала Китай, невозможно было не заметить. Войну можно было если не пресечь, то хотя бы подготовиться. Вместо этого президент говорил о том, что войны не будет. При этом Союз откровенно оскорблял США. С его стороны то и дело звучали антиамериканские лозунги и призывы к войне с Западом. Но тот упорно говорил – нет. Войны не будет. У нас мирное соглашение. Причины сего разгильдяйства оставались тайной. Пусть так. Вторжение началось с того, что к берегам Америки в крупные порты подошли многочисленные сухогрузы, без опознавательных знаков. Понятно, что тогда не было ни связи, ни радаров. Подлодки, стоявшие на страже акватории, утонули. Но были и боеспособные корабли. Мало, но были. Почему не была перехвачена целая армада огромных мирных грузовиков? Ещё один вопрос оставался без ответа.

Ещё Клыка интересовало, почему с лица Земли был сметён Вашингтон. Его осада продолжалась довольно долго, а затем в один прекрасный момент его снесли массированными бомбовыми ударами. Может быть, тактика противника, а может быть, и нет. Стороны могли за всё время осады вести переговоры. А когда не сошлись во мнениях, одна сторона раздавила другую.

Подведя итог, можно заявить – вопросов много. Ответов мало. А некоторые ответы вызывали ещё больше вопросов. Теперь пора вернуться к основной линии повествования.

В числе жителей сией коммуны была жена Василия – одна из дочерей Логана Кейджа, Вика Кейдж. Логан любил погулять в молодости, и продолжал это делать до тех пор, пока не женился. Вика появилась от одной из его женщин. Ещё до войны. Война началась, когда Вике было пятнадцать лет. Вместе с матерью они укрылись в убежище и ждали, пока будет подходящая обстановка для выхода. Спустя несколько лет вышли из убежища и начали восстанавливать свою прежнюю жизнь. Затем Вике довелось узнать, что её родной отец находится в Нью-Йорке. Решила наведаться к нему. Логан радостно принял её, и та какое-то время жила в доме своего родителя. Однако потом повстречалась с Василием. Выскочила замуж и съехала от отца.

Под одной крышей с Клыком жил его старый знакомый, русский эмигрант по прозвищу Василич. Подпольный торговец в осаждённом Нью-Йорке. За умеренную или чрезмерную плату мог добыть, а при хороших процентах доставить на дом всё, от памперсов до танка. Как ему это удавалось, никто не знал. Ещё один интересный персонаж – русский эколог Андрей Абрисов. Находился в Америке после войны в целях изучения изуродованной радиацией и химикатами флоры и фауны округа Колумбия. Рядом жила бывшая возлюбленная Логана – Фиджит. О причинах размолвки с Логаном было мало что известно, то ли не сошлись характерами, а может быть, что-то ещё. Однако имелось и другое, самое распространённое мнение. Дело в том, что Фиджит пропала незадолго до войны. Разлука длилась несколько лет. Логан за время войны, да и за те годы, что были до боестолкновения, охладел. А когда Фиджит всё же удалось вернуться из небытия, то рассчитывать на кейджевскую любовь было незачем. Однако светлая молодая голова позволила ей зацепиться за отдел «За горизонтом» и остаться в доме Кейджей. Фиджит выполняла роль лаборантки. Иногда могла подкинуть несколько идей.

И последний персонаж. Выше этажом жил генерал Сарбона. Командир группировки «Южане», действующей в той же Вашингтонской пустоши Группировка «Южане» была сформирована на базе частной военной организации. Прикрывали учёных-экологов, действующих в «Пустоши».

Аня пробежала где-то пятьсот ярдов и свернула в темноватый и мрачный туннель. Тот выводил к ночному клубу с незамысловатым названием «Встряска». В той же стороне находился ресторанный комплекс «Жареная курятина».

Внезапно навстречу Ане вышел шкафообразный мужчина. Остановилась. В спокойных душевных водах появилась едва заметная рябь страха. Следом прошла невысокая волна жажды охотника. Однако разум оставался холодным и не давал чувствам спуску. Показался второй мужчина. Оба – с ирокезами на голове. В чёрной коже.

– Ой-ей, – произнесла Аня. Изобразила страх на лице, бросилась прочь. Для пущей убедительности всё время ускоряла шаг. Один из парней мигом догнал её. Схватил железной хваткой за горло. Свободной рукой зажал рот.

– Молчать, собака, – в голосе мужчины чувствовались надменность и превосходство.

Цукерман сохраняла полное спокойствие. Выхватила метательный нож и воткнула тому в запястье. Нож пробил артерию. Кровь полилась ей на лицо, шею и грудь. Пропитала топик и бельё. Истошный крик. Ослабевшая хватка. Резким движением вытащила нож. Стремительным движением полоснула парня по горлу. Тот, захлёбываясь собственной кровью, хрипя свалился на асфальт. В ноздри ударил слабый запах крови. Однако этого хватило, чтобы в душевном океане начал зарождаться охотничий инстинкт.

Голубые воды души враз стали багровыми. Забурлили красной пеной. Дёсна начало сводить, словно напилась кислятины. В солнечном сплетении сформировались приятные мурашки, перебросились на нижние нервные узлы. Один находился ближе к передней стенке живота. Второй позади. Мурашки растекались по всему телу. Били, словно небольшие электрические разряды. В щиколотках почувствовала энергию, что заставляла двигаться вперёд. В голове просыпалось желание убивать.

Второй парень бросился на выручку первому, словно разъярённый бык. Занёс над головой телескопическую дубинку. Цукерман встала в боевую стойку. Парень подбежал к Ане, нанёс горизонтально сильный удар по печени. Пилот молниеносно прогнулась в коленях назад. Спина оказалась параллельной асфальту, ноги согнуты под 90 градусов.

После неудавшегося удара по печени враг попытался ударить в промежность. Предчувствие опасности. За пару мгновений Анна оказалась на земле. Задействовав все мышцы своего тела, кувырнулась назад. Встала на ноги. Звонкий удар по земле. Волны вод охотничьего инстинкта становились всё более бурными. Начали вспучиваться. Обрушивались на разум. Пытались затопить, настроив только на одну мысль – убивать. Разум, несмотря на наступление вод, выстроил нерушимую дамбу и упорно сопротивлялся чувствам. Нужно было сохранять хладнокровие, нельзя торопиться. Однако тело говорило об обратном. Дёсна окончательно свело. Нервные узлы всё чаще и чаще словно простреливало током. На глаза постепенно надвигалась красная пелена.

Разозлённый амбал занёс дубинку и сделал удар по наклонной в плечо. Аня подловила его. На пути руки встал метательный нож. Острое лезвие проткнуло руку и зацепило кость. Мерзкий хруст. Тонкие струйки крови побежали по изящной руке Анны. В этот момент Цукерман потеряла самообладание. Охотничий инстинкт захлестнул разум. Все мысли смыло высокой тёмной волной. Осталась только одна мысль – убить и сделать это как можно более жестоко. К этому подстёгивала чудовищная энергия, что формировалась в ногах и растекалась по всем мышцам, гонимая целым взрывом электрических молний.

Металлический отзвук. В полутьме блеснула сталь двойных ножей. Словно тёплое масло, лезвия прошили стенку брюшной полости, повредили аорту, желудок. С мерзким хрустом прорезали три ребра. Лёгкие. Ашера потянула руку вверх. Немного приподняла врага над землёй. Поверженный противник начал трепыхаться. Из его рта брызнула кровь. Кашлял. Хрипел. Захлёбывался. Чуть погодя затих. Кровь попала Анне на лицо и темя. Омыла волосы. Охотничий инстинкт взбесился ещё больше. В теле начала бурлить неукротимая энергия, она требовала немедленного выхода. Всё тело задрожало. Разум погрузился в пучину жестокости и безумия. По телу продолжали прокатываться электрические разряды, заставляя Аню двигаться вперёд. В голове было только одно желание – желание убивать ещё больше. В этот момент она стала похожа на разъярённого хищника, жаждущего крови. Испытывая чудовищный прилив сил, швырнула врага прочь.

На свою беду, прибежало ещё двое противников. Сбежались на крики. Очередной взрыв электрического тока. Ашера убрала метательный нож на место. Занеся над головой ножи, бросилась вперёд. Когда до противников оставалось несколько футов, резко присела и, разогнув ноги в коленях, напрыгнула на одного. Ножи на руках моментально оказались у противника в шее. Мерзкий хруст. Смещённые позвонки. Мгновенная смерть. Второй оказался рядом, попытался ударить Аню дубинкой. Предчувствие опасности. Резкий кувырок в сторону. Молнией встала на ноги. Занесла руку с ножами назад. Левой поманила к себе. Враг, недолго думая, побежал на неё. Очутившись на расстоянии удара, начал хаотично и яростно молотить дубинкой воздух. Анна уворачивалась от каждого удара. То приседала, то отпрыгивала назад. Противник не умел грамотно расходовать ресурсы своего тела и быстро выдохся. Удары стали менее яростными. Этим Анна и воспользовалась. Подхватила руку с дубиной, резко вывернула ладонь врага. Тот вскрикнул. Следом вывернула локоть. Немного отпрыгнув, ударила наотмашь. Чудовищно острые лезвия отсекли голову, словно срезали лист. Противный отзвук. Звонкий шлепок тела об асфальт. В этот момент бесновавшиеся тёмные, кровавые воды охотничьего инстинкта стали слабее. Разум прояснился. Мурашки перестали бегать по всему организму и стрелять электрическими разрядами. Ашера тяжело дышала. Немного вспотела.

«Чтоб мне так летать…» – недовольно бросила про себя, осматриваясь по сторонам.

Небольшая пауза. Осознание того, что произошло. Сердца бешено колотились в груди. Кровь носилась от одного органа к другому. Разгорячённый ум то и дело пытался найти хоть какое-нибудь объяснение произошедшему. Но объяснения не было. Только удивление залило сердце и душу тёплой, немного противной водой.

«Неожиданно… Я… Ладно, не надо…»

Вспомнила, для чего она здесь. Воды разума смыли удивление и заставили собраться с мыслями.

«Все убиты. И где мне искать неприятностей?» – подумала Аня и невольно принюхалась к воздуху. Припала к земле. Пахло кровью, посмертными выделениями, свежим воздухом. Запах крови сводил с ума, пробуждая кровавые воды инстинкта, а запах выделений сводил всё на нет. Воды вспучивало зелёной пеной отвращения. Уловила едва заметный прелый запах человеческих тел.

«Это надо изуч-и-ить», – протянула про себя. Словно собака-ищейка, жадно вдыхая воздух, пошла по запаху. Запах становился то сильнее, то, наоборот, угасал. Затем снова становился сильным. Сотня-другая ярдов, и Аня оказалась в лесу. Цунами азарта захватило душу и сердце. Подступило к разуму. Разум потихоньку сдавался. Увлёкся одной мыслью – найду или нет. Ведомая этим чувством, Анна не забывала о безопасности. Глаза хищно смотрели по сторонам, высматривая потенциальных противников. Слух напрягся до невозможного. Улавливал каждый шорох. Писк. Чириканье птиц. Звуки дискотеки. Но ничего враждебного в этом лесу не было. Сотня ярдов. Другая. Третья. Запахи становились всё сильнее. Разум уже начал торжествовать. «Найду. Обязательно найду». Немного погодя среди кустов увидела приземистый сруб без окон.

Аня подошла к массивной бревенчатой двери. Прислонившись ухом, стала вслушиваться. За дверью слышались голоса и возня. Там что-то обсуждали и спорили. Аня, подёргав ручку, поняла – закрыто. Сильно постучала в дверь. Выдержала небольшую паузу, снова постучала.

– Эй! Сходи посмотри, что там, – раздался недовольный голос. Ашера плавно отступила за угол. Тяжёлая дверь медленно отворилась. В проёме показался худой полуобнажённый молодой парень.

Ашера решила с ним поиграть. Вытерев немного кровь рукавом, сделала игривое выражение лица. Показалась из-за угла и нежным голосом произнесла:

– Иди сюда. Я тебе кое-что покажу.

Парень, крайне удивлённый, сделал несколько шагов навстречу Анне. Хотел посмотреть на неё получше. В душе Цукерман слегка ненавидела себя, однако разыгравшийся охотничий азарт мощным приливом смыл все лишние мысли. Как только противник отошёл от двери, мгновенно выхватила метательный нож и швырнула в его сторону. Смертоносное лезвие враз настигло горло врага и воткнулось по самую рукоятку. Тот стиснул зубы. Схватился за нож. Тщетно. По шее побежала тонкая струйка крови. Силы сразу же покинули парня – он словно нехотя опустился на колени и завалился на бок.

Анна, преисполнившись решимости, подбежала ко входу. Из недр дома раздался недовольный голос. В грубой матерной форме спросил:

– Что происходит?

– Какая девушка! Ты смотри.

Этот человек, видимо, не разглядел устрашающего вида Ани. Кто-то из голосов назвал имя Джордж и добавил, что он чудак на букву «м». Истошно добавил:

– Это ашера!

– Птичка по вызову прилетела! – крикнула Анна и, резко вскочив в помещение, швырнула нож вправо. Сразу послышались захлёбывающиеся звуки.

– Майкл!

Резко согнув ноги в коленях, наскочила на ещё одного худощавого противника. Повалив его на пол, сильно приложила затылком о пол. Тот враз отключился. Бегло осмотрелась по сторонам, готовясь ко второму броску.

Весь дом представлял собой одну большую комнату с приспособлениями для пыток. Справа от входа разглядела кресло, утыканное шипами. Рядом с креслом располагался небольшой бассейн, не то с кипятком, не то с расплавленным воском. Непонятное приспособление в центре дома с двумя подвешенными кандалами. Около него находилась стойка с двуручной окровавленной пилой. «Кошачья лапа» – четырёхзубец с загнутыми под девяносто градусов острыми крюками. Посреди комнаты, немного в стороне от кандалов, находился стол с пристяжными скобами – для рук и ног. На столе лежала полуодетая молодая девушка. Пред её лицом и позади стояло по одному ошалевшему от стремительной атаки человека. У стенки напротив входа узрела дыбу. В той же стороне стояла «железная дева», рядом перепуганный хилый парень. Позади Ани находились две узкие клетки. В них можно было разве что стоять. Ни сесть, ни лечь. Приметила приспособление для пытки водой.

Парни очнулись от неожиданности и побежали на Аню, вооружённые плётками с металлическими набалдашниками. Практически на автомате выхватила метательный нож. Резким, хлёстким движением отправила смертоносное лезвие в полёт. Оно мгновенно вонзилось одному из них в сердце и заставило повалиться на пол. Второй добрался до Ани – попытался ударить плёткой. Мгновенно увернулась и, оказавшись у врага за спиной, сильно ударила по шее, вызвав смещение шестого позвонка и мгновенную смерть. Предчувствие опасности. Взгляд затмило видение. Увидев то, как в неё собираются кинуть нож, сразу пригнулась.

Смертоносное лезвие прошло над головой. Аня в ответ метнула свой. На этот раз лезвие угодило в солнечное сплетение. Человек остановился. Постоял. С грохотом завалился на спину.

Тем временем у хилого парня нервы сдали окончательно – с криком «Помогите» он побежал к двери.

Аня моментально выхватила один метательный нож, отправила в полёт. Следом, рассекая воздух, полетел ещё один. Одно лезвие воткнулось в тазобедренный сустав. Второе в коленный. Мерзкий хруст. Два фонтана крови. Вскрик. Парень шлёпнулся на пол. Продолжил ползти. Аня быстро подскочила к нему. Схватила за волосы, достала очередной метательный нож. Приставила к горлу. Лаконичный хладнокровный вопрос:

– Жить хочешь?

– А-а… Что тебе нужно? – тающим голосом спросил он.

– Кто вы такие? – Анна не испытывала ни жалости, ни сострадания. То, что она делала, ей не нравилось. Однако в душевных водах выпал осадок досады. Досады от того, что в современном обществе приходится прибегать к жёстким методам правосудия и защиты мирных сограждан от таких элементов, как этот.

– А-а! – корчась от боли, застонал парень. Ножи пробили артерии и вены. Кровь хлестала из ноги красным ручьём. Вместе с красной жидкостью уходила и жизнь. Парень на глазах бледнел. Вспотел.

– Мы… Под покровительством Декстера… Похищали девушек… Развлекались… Некоторых продавали…

Внезапно поник головой. Опустился в собственную лужу крови. Умер.

Ашера пощупала пульс. Тот ещё был. Слабые пульсирующие движения вен. Затихли. Аня не испытывала ни жалости, ни скорби. Убийство тоже не нравилось. Но не испытывала и отвращения. Понимала – расправа с преступниками. Она защищала свой народ. Выполняла служебный долг. Вытащив из убитого ножи, обтёрла их об его тело убитого. Убрала на место. Почувствовала тошнотворный запах. Посмотрела наверх. На цепи в воздухе болталась небольшая клетка. В ней, скрючившись, сидело полуразложившееся тело. Рядом с клеткой в углу стоял большой котёл.

Тяжело вздохнув, подошла к привязанной девушке. Та была перепугана насмерть. Бледная. Потухшие глаза бегали из стороны в сторону. Дрожала всем телом.

– А что такое? Чего дрожим? Можно расслабиться. Плохие дяди уже не угрожают, – бодро сказала Аня.

Не помогло. Небольшая пауза.

– Эй. Спокойно. Я не причиню тебе вреда, – нежным материнским голосом заговорила Анна. Отстегнула девушку, похожую на неё внешне. Такая же стройная фигура. Немного другие черты лица – более утончённые. Кудрявая белокурая голова. Из одежды – разорванная розовая майка с блёстками и чёрная юбка чуть выше колен. Весь макияж размазался по лицу.

Взглянув на ашера, та побледнела ещё больше. Шея, руки, лицо в крови не внушали доверия и загоняли в ещё больший страх.

– К-к-т-то в-вы? – заикаясь, спросила пленница.

– Я Пилот. Ашера-Яла. Боевая группа «Люди в белом». Наткнулась на это место чисто случайно. Меня попытались похитить четыре гориллы – я убедила их этого не делать.

Выдержала небольшую паузу.

– Мы наводим порядок в тех местах, куда ещё не добралась армия. Нашей группе нужны уши и глаза в городе. Ты внесёшь свой вклад, помогая нам.

– К-как я могу помочь тебе?

– Ты будешь выявлять любые странности, странные действия – любая девиация. Также, возможно, и преступные действия.

– Н-нно как?

– Всё просто. Ходишь по городу. Гуляешь. Посещаешь магазины. Глядишь в окно. И если что-то видишь, сообщаешь мне. Всё очень просто. Теперь, если не возражаешь, мы пойдём прочь от этого места.

Они направились прочь. Девушка немного подумала над словами Ани.

– Х-хорошо, я сделаю всё, что вы мне сказали. Страх попутчицы ещё не до конца прошёл. Он по-прежнему держал её цепкими лапами и не желал отпускать.

– Всё позади. Покажешь мне, где ты живёшь? Я отведу тебя домой.

Та ничего не ответила – просто кивнула.

«С ней нужно что-то сделать, иначе останется калекой на всю жизнь. Этого допускать никак нельзя», – думала Анна. Тем временем молча прошли лес и прошли тоннель. При виде тел спасённую начало трясти. Едва не упала в обморок.

– Тише. Тише. Они не причинят тебе зла.

Вышли за пределы туннеля. Анна резко остановила девушку. Посмотрела ей в глаза. Выкинула все мысли из головы. Водная гладь разума стала чистой и практически прозрачной. Чуть погодя в теле ощутилось лёгкое, непринуждённое чувство. Создалось чувство полёта. Немного погодя Анна очутилась в извилистом полутёмном коридоре. По бокам – многочисленные двери. Анна начала бродить по этому коридору, искать нужную дверь. Нужную точку.

«Интересный разум у этой девушки. Извилистый. Непростая она. Много дверей. Много воспоминаний. Весёлая жизнь. Трудно придётся. Впрочем, нужно отыскать то место, где настоящее плавно перетекает в прошлое и, так сказать, записывает в память мозга». Голова у Анны начала немного болеть, но не более того. Не обращая на это внимания, пошла по коридору, то и дело петляя за крутые повороты. Постепенно начало казаться – этому коридору нет предела. Но это было нет так. Предел был, нужно только найти. Но искать его было не просто. Особенно тогда, когда из-за дверей слышались многочисленные встревоженные голоса. Громкая музыка сильным эхом отдавалась в голове. Некоторые воспоминания узким ручейком пытались просочится к разуму Анны и укорениться в нём. Однако допускать этого было нельзя – чужие воспоминания никому не нужны. Особенно в большом количестве. Анна то и дело слушала различные речи многочисленных людей из воспоминаний девушки. Воспоминания о первом походе в качестве гёрлскаута, первый класс. Первая любовь. Следом вторая. Третья. Многочисленные поездки за пределы Америки. Были и воспоминания войны, однако их было довольно мало, судя по отзвукам. Таким образом Анне удалось узнать имя девушки – Ксения Взвизгиз.

Цукерман, слушая многочисленные голоса, постепенно стала уставать. Ноги начали заплетаться между собой. Слабели. Подгибались буквально на ровном месте. Внезапно впереди показался яркий столп света.

«Вот и оно. Здесь закончится мой путь и исчезнут эти воспоминания. Осталось только придумать, чем их подменить». Противной пеной вспузырилась совесть на гладкой водной поверхности сердца. «Ты же обманываешь её. Зачем так? Ты же знаешь поговорку – лучше горькая правда, чем сладкая ложь». «Она слабая. Не переживёт всего этого. В её голове полно воспоминаний. Она помнит практически все события, что с ней происходили. Некоторые блёклые, некоторые яркие, но помнит. Ничего не забыла. Не надо ей помнить этого. Они не оставят её в покое. Будут рвать душу. Преследовать в ночной тиши. Сводить медленно с ума», – думала Анна, всё ближе и ближе подбираясь к столпу.

Немного погодя оказалась у основания. Придумав более-менее правдивую легенду, развела руки в стороны и буквально нырнула в свет. Тёплое ощущение начало пронизывать насквозь. Мимо проносились сцены жизни, происходящие в данные момент. Следом записывались в память, как бы отходя на второй план и уступая место более свежим воспоминаниям. Немного погодя направилась вниз, стала искать недавнее прошлое. Добралась до одного очень интересного момента. Она видела ещё одну молодую девушку, внешне напоминающую Александру Киткоут, но эта была немного иной. С искусственными губами и третьим размером души, что никак не подходил к стройному телу. Женщине было около двадцати шести лет. Анна не стала копаться в воспоминаниях, дабы осознать, кто это. Сосредоточилась на ней. Девушки были на дискотеке. Следом подруга отошла к двум людям. Одного из них Анна узнала – это был хилый человек, коего она убила в доме.

«Это надо изучить», – подумала Анна и продолжила смотреть, так сказать, кино.

Подруга, переговорив с ними, вернулась на танцпол. Ксения поинтересовалась у неё, что это за парни. Подруга лишь украдкой ответила – мол, хотели познакомиться, но она им отказала. После этого продолжили танцевать. О чём-то общались. Дискотека со временем закончилась. Девушки вышли на улицу. Дальше сценарий был таким же, как с Анной. Амбалы перекрыли дорогу и похитили их. Однако Саре удалось выскользнуть из рук извращенцев. Убежала, позабыв про подругу.

«Неожиданно. Чтобы так просто выскользнула из стальных объятий? Надо изучить». В глубинах воды почувствовалось лёгкое подводное течение – здесь что-то не так. Как бы вернулась к моменту похищения и стала внимательно присматриваться к Саре. Девчонка билась. Кричала. Однако в какой-то момент один из нападавших едва заметно ослабил хватку, а следом как бы не справился с девушкой и выпустил её.

«Чтобы мне так летать. Неужели подстава? Рука не пыталась остановить её. Противник не бросился за ней. Ситуация странная, но нужны доказательства вины получше этих. Я не могу просто так взять и наказать человека. Может, она действительно вырвалась». Поняв, что ей больше ничего не узнать, она решила заменить эти воспоминания более счастливыми. Ей удалось поместить воспоминания о дискотеке. Стереть напрочь воспоминания о похищении и внушить, словно ничего не было. Просто вышли с дискотеки. Распрощались. Ксения повстречала Анну. Разговорились. Завели знакомство. Убедившись, что всё в полном порядке, выскользнула из головы Ксении и спокойно вернулась в реальность. Сердце немного колотилось в груди. Волны любопытства начали подниматься над водной гладью разума.

«Спокойно, Цукерман. Нужно разобраться с Ксенией», – подумала она и посмотрела на Ксению. Та буквально расцвела. От былого страха ничего не осталось. Она была рада знакомству с Анной.

– А кто такие эти ашера? – внезапно спросила Ксения с неподдельным интересом.

– С точки зрения биологии мы – мутировавшие люди. Если выстроить лестницу видов, то получится вот что. На первой ступени стоит Человек. Чуть выше – так называемый Генномодифицированный Человек. Ещё выше мы – Ашера. На верхушке инопланетяне – Джагерхора.

Ашера отличается от Джагерхора тем, что имеет человеческое обличие и чуть меньше возможностей. Геномодифицированный Человек – тот же Ашера, но он слабее, чем чистокровный Ашера. Среди них могут быть и мужчины. С помощью перепрограммирования цепочки ДНК можно увеличить человеческую силу, выносливость, улучшить нервную систему. Позволяя тем самым обрести такие возможности, как чутьё к опасности. Благодаря этому чутью тебя невозможно застать врасплох. Ты предчувствуешь каждый шаг противника. Возможно увеличить умственные возможности. Геномодифицированные люди отличаются, тем что они слабее Ашера. Несмотря на это, они могут совладать с довольно сильными людьми.

Анна намеренно выдержала небольшую паузу.

– Но, несмотря на большое количество плюсов, есть и минусы.

Анна как учёный немного робела за свой вид. Невольно в голову закрадывались мысли о том, что Ашера с точки зрения природы – этакая тупиковая ветвь развития. И на то были причины.

– Как я уже говорила, есть полноценный Ашера. Есть Генномодифицированный Человек. Если мутировать мужчину в полноценного Ашера, он станет Джагерхора. Настоящим Джагерхора, со всеми свойствами и способностями. У него будет самая важная особенность – размножаться. Данную способность имеет и Генномодифицированный Человек. Однако если мутировать в Ашера девушку, женщину – неважно кого… То… она потеряет возможность размножаться. Как следствие – будет утрачена возможность любить противоположный пол. Вид, не способный к самовоспроизводству – обречённый вид.

На душе Анны поднялись серые и глубокие воды грусти. Грустно было осознавать, что ты тупиковая ветвь в развитии видов и просто-напросто исчезнешь без следа. Серые и мутные воды постепенно заливали сердце и душу. Подбирались к разуму. Но тот начал работать, словно мощный насос. Старался проглотить и вышвырнуть неприятные мысли прочь. Очистить душу и сердце. То и дело пытался найти оправдание происходящему. И такое оправдание было.

– Есть возможность переписать геном человека так, чтобы он перестал размножаться в обмен на обретение сверхвозможностей. Стало быть, есть и возможность решить проблему с размножением. Просто пока не нашли то, как правильно переписать геном.

Аня немного успокоилась и отрешилась от тревожных мыслей. Однако в тревогу впала Ксения.

– Какой кошмар. Как же вы живёте без любви? Я не понимаю.

– Так и живём. Нам достаточно для жизни нашего долга. Любви к своему народу. К своей Родине. Любви к жизни.

– И чего же ради вы живёте, если не ради любви?

– Ради того, чтобы служить и защищать свой народ. Мы любим свой народ, Родину. Мы живём для него. Оберегаем. Защищаем. В этом наш смысл жизни. А у меня как у учёного есть ещё один – изобретать полезное. Созидать. Впрочем, созидать – это обязанность каждого. Неважно, кто ты.

Снова небольшая пауза. Анна подбирала правильные слова.

– На жизненном пути ашера много трудностей, что нужно преодолеть. И основная из них – это самореализация. Сначала воином-ашера, как я или кто-то ещё, нужно стать. Для этого нужно обуздать себя. Обуздать свои эмоции. Порой выучиться искусству охоты проще, чем укротить себя. Считается: «Победил себя – стал ашера». Стал воином. А стать воином – это значит быть ответственным перед своим народом. Взять на себя его защиту, от внешних врагов и от самих себя. Своего рода нести свет во тьму зла и безукоризненно соблюдать кодекс чести. А вот и ещё мудрость у молодых воинов: «Хочешь победить врага – начни с себя».

Нужно победить свои эмоции. Свой гнев. Подавить в себе желание убивать. Задавить негативные эмоции.

Нужно было правильно преподнести речь, да и дать отдохнуть разуму Ксении.

– Если станешь ашера, то поменяется и твой характер. Ты примешь много принципов, что никогда бы не приняла. К врагам на поле боя станешь жестокой. Придётся бороться с инстинктом охотника. Это очень сильное чувство, и его нужно держать в узде.

Анна, увидев, что у Ксении от потока мыслей начала кружиться голова, решила прекратить подавать информацию.

– Впрочем, не буду тебя более грузить ашерскими премудростями и особенностями.

Попутчики шли по старинным кварталам Нью-Йорка. Улицы немного извилистые, узкие. Дома обшарпанного вида, но крепкие. Высота не превышает четырёх этажей. Идя по пустым, всё ещё спящим кварталам, невольно создавалось впечатление, что ты попал в тридцатые годы двадцатого века. Характерная архитектура. Мутные, пыльные стёкла окон. Развешанное на верёвке снаружи бельё. Характерная музыка того периода времени, доносившаяся из окон. Время здесь замерло ещё тогда. Следов войны здесь не было. Войскам Империи так и не удалось подступиться сюда.

Вышли на большую, замусоренную газетами, банками, пивными бутылками и прочими отходами площадь. Подошли к одному из домов.

– Вот мы и пришли, – вдруг сказала Ксения, подходя к подъезду.

– Я тебя кое о чём попрошу. Края у нас опасные. И, как я уже тебе говорила, ты нам очень поможешь, если будешь наблюдать.

– Да. Я буду только рада.

– Принеси мне ручку и листок. Мне нужно тебе кое-что написать.

– Хорошо. Подожди меня немного. – Ксения быстро скрылась в подъезде.

Анна почувствовала то, как кожа от засохшей крови стала липкой и неприятной. Испытала жуткий дискомфорт и острое желание помыться и привести себя в порядок. Осмотрелась кругом.

– Ну и свалка у Клыка… – Внезапно нашло озарение. – Василий. Точно. Он мне поможет. – Воспаряла духом.

Тем временем подошла Ксения с небольшим листком бумаги и ручкой. Анна, прижав его к стене, начала писать. Быстрыми движениями вывела три телефона из десяти знаков. Протянула листок Ксении и начала объяснять:

– Вот список телефонов. Первый номер – наши связные. Ты сообщаешь им информацию, они сообщают её нам. Мы принимаем решения. По второму и третьему – ты свяжешься непосредственно со мной, в случае, если нужна помощь.

Ашера протянула листок с телефонами. Ксения взяла его.

– У тебя есть почтовый ящик?

– Есть.

– Номер квартиры скажи.

– Сорок пять.

– Адрес и дом я знаю. В почтовом ящике посмотри через пару дней – я пришлю тебе разрешение на оружие и немного денег. Пойдёшь в оружейный магазин. Там спросишь Виктора Массагета. Передай ему записку из конверта и скажи – от «Людей в белом», он поймёт и скажет, что делать дальше. Оружейный магазин в вашем районе один.

– Я сделаю, как ты говоришь.

Анна улыбнулась и сделала едва видимый кивок. Ксения улыбнулась в ответ.

– Рада была пообщаться, Анна. Надеюсь, ещё увидимся.

– Конечно. Если что, звони, с удовольствием пообщаюсь.

Обе радушно обнялись, словно знались друг с другом с пелёнок, и разошлись.

Путь до жилища Клыкова не занял много времени. Вход в его подъезд находился прямо напротив подъезда Ксении. Подошла ко входу. Рядом лежала выломанная металлическая дверь. Прошла в обшарпанную прихожую. Под ногами ашера лежали битые и не битые бутылки, пакеты из под чипсов, различная бумага. Запах стоял кошмарный.

– В свинарнике приятней пахнет, нежели тут, – смиренно сказала Аня. Перестала дышать.

На лестнице разлёгся пьяный бродяга, не давая Ане пройти. Чуть подогнула ноги в коленках и подпрыгнула на метр. Мягко приземлилась на ступеньку и пошла прочь. На лестнице то и дело спотыкалась о пустые бутылки, шприцы.

– Чтобы мне так летать. Не приведи, конечно.

Кое-как добралась до третьего этажа. Встала на небольшую площадку. Носом едва не воткнулась в дверь. На ней увидела надпись: «Здесь живут люди. Проникновение в квартиру, не постучавшись в дверь – РАССТРЕЛ!!!»

– Я на месте.

За дверью послышалась забористая русская ругань. Враз кого-то назвали собакой женского пола и моментально выдвинули предположение о том, что собеседник оборзел. Анна, почувствовав опасность, прижалась к стене около двери.

– Читать разучился?

Послышались оправдания. Враз прогремела автоматная очередь. Из двери вывалился большой оборванный человек. Покатился по ступеням и упал где-то внизу.

В двери возник среднего роста мужчина. Голова с армейской стрижкой. Облачён в чёрный комбинезон. В руках автомат «Гроза».

– Козлы. Пока не пристрелишь, не поймёт, – недовольно отозвался тот. После чего дал ещё одну автоматную очередь. Пули просвистели высоко над головой. С резким отзвуком отрикошетили и воткнулись в стены. Мужчина ушёл восвояси.

Аня поднялась и тихо сказала:

– Безумец.

Постучала в дверь и на всякий случай отошла в сторону.

– Птичка по вызову прилетела. Встречайте! Сова, открывай! Орёл пришёл! – начала шутить Аня на русском языке.

– Аня? Пилот? Цукерман, ты, что ли? – ответил женский голос за дверью.

– Нет, это русский лётчик-самоучка. У меня керосин закончился. Не отольёте из общей канистры? – продолжила шутить Аня.

Дверь открылась. Свет ударил в глаза Яла. Перед ней предстала девушка двадцати двух лет. Ростом выше среднего. Странная, трудно описуемая причёска. Красноватые волосы. Одета в тонкий халат телесного цвета и мохнатые белые тапочки. Заспанная. Сначала девушка не разглядела ашера.

– Ань, какого… – Тут Фиджит узрела окровавленную Аню. Добавила на выдохе: – Ты так рано пришла. – Молодая женщина была напугана и удивлена, но впустила ашера в темноватую прихожую. Слева от Анны – большой, на всю стену, шкаф. Проход в тесный коридор. Перед нею закрытая дверь. Дальше по коридору – две двери. Коридор заканчивался кухней. На полу постелен паркет и лежит грубый ковёр. На стенах выцветшие ободранные обои. Потолки серые.

– Привет, Фиджит. А что такое? Подумаешь, я рано пришла. Вы всё равно проснулись. У вас тут будильник персональный отлично работает. Вон – поорал и пострелял, – со смехом произнесла Анна, глаголя на русском.

– Сдаётся мне, ты не просто на чай пришла, – ответила ей Фиджит на английском. Обе знали как русский, так и английский, и потому могли говорить на разных языках, понимая друг друга.

– Мне нужна помощь. Помыться и постираться.

– Опана, Пилот здесь! – воскликнул на русском внезапно появившийся Клык. Присмотрелся получше.

– Японский городовой! Где тебя носило? – изумлённо спросил он, опять на русском, увидав окровавленное лицо Ани.

Клык был одет в расстёгнутые камуфлированные штаны с майкой. Бегающие красные глаза говорили о том, что человек с похмелья. Учитывая, что лицо Клыкова было всегда уставшим, измотанным и, мягко говоря, некрасивым… Похмелье окончательно сделало того страшным.

– А что такое? Ну, в крови прекрасный мой стан и лицо сиятельное. Я действовала исключительно в рамках самообороны и оказания помощи попавшему в беду человеку, – усмехнулась Анна, продолжая разговаривать на чистом русском языке. Немного покривила душой, но сделала вид, что всё в порядке.

– Понятно. С твоего позволения, откланяюсь. Надо беса похмельного образумить.

Воцарилась небольшая пауза, вскоре нарушенная Клыком.

– Вика, я к Воронину, похмеляться пошёл! – крикнул он жене, тоже на русском языке.

– Да… Звездуй куда хочешь! – на грани срыва ответила Вика и добавила: – Меня зачем было будить?! Кусок ржавой железяки! – Недовольный женский голос тоже говорил на чистом русском.

Клык в ответ смачно застегнул свои расстёгнутые джинсы. Удалился в свою комнату. Спустя какое-то время вернулся в джинсовой рубашке и вышел за дверь. Но вернулся и перешёл на английский:

– Чуть не забыл. Фиджит, детка, когда с Пилотом закончишь, приготовь поесть. Сэндэвич или ещё чего.

– Хорошо. Сделаю, – ответила Фиджит.

Василий вышел за дверь. Спустя секунду послышался его голос:

– Воронин! Открывай. Я похмеляться пришёл!!! Я знаю, ты там.

Раздался скрип двери. Следом мужской голос пробурчал:

– Йозеф, я тебе сказал, чтобы ты катился к псу со своей выпивкой?

Клыков понимал, что тот бредит, и продолжал стучаться.

– Воронин, на опохмел мне дай! Я знаю, у тебя есть!

– Ёлки. Клык. – Воронин словно прозрел.

– Конечно, я.

– Слушай, у меня денег нет. Взаймы не дам. Кризис семейный, – продолжал бредить Воронин.

– Хорошо. Пошли пропьём.

– Пошли! – радостно заявил сосед. Дверь захлопнулась.

– Дурдом. Понятно, почему его жена такая злая, – вздохнула Фиджит.

– Анна, тебе чем-нибудь помочь? – спросила Фиджит, выдержав небольшую паузу.

– Мне нужно помыться. Постираться и высушиться. Нужна и тряпка для того, чтобы очистить от крови кеды.

– Хорошо, я помогу тебе. Иди в ванную и возьми с третьей полки то, что тебе нужно для купания. Для постирки загляни под ванную. Там найдёшь синюю канистру – растворитель органических пятен. Стиральный порошок и тряпки для обуви и прочих нужд.

– Хорошо. Спасибо, Фидж.

В ответ та улыбнулась и ответила:

– Ты желанный гость для меня – чувствуй себя как дома.

Молодая женщина отошла в дверной проём комнаты Клыка, чтобы не мешать Ане.

Ашера прошла налево – в дверь, ведущую в ванную и санузел. Очутилась в маленькой комнате. Прямо перед ней – большое зеркало с полкой над раковиной. Слева от раковины располагался унитаз. Перед ним висели банные халаты. Справа от Ани полки. Под ними находились стиральная машина и сушка. Ванну, со стиральной машиной и полками, разделяла небольшая стенка. Аня залезла под ванну, достала канистру с синей жидкостью, порошок и грязноватую тряпку. «То что надо». Полностью деактивировала генератор невидимости. Раздался приглушённый электрический отзвук. На пояснице появилось небольшое устройство цилиндрической формы. Отстегнула все устройства, положила на пол. Следом избавилась от своей одежды. Забросила её в стиральную машину. Ловким движением смахнула с полки мыло и губку. Такими же ловкими движениями встала под тёплый душ.

Приятная вода заструилась по изящному телу. Разум мгновенно успокоился. Создалось впечатление, что Анна в своей стихии. Все мысли начали постепенно утекать, словно плохая вода. Воды разума и сердца стали спокойными и прозрачными. Воцарилась гармония и нега.

– Как же хорошо. Прямо как освобождение, – расслабленно прокомментировала Аня.

Через двадцать минут ашера вылезла из ванны. Тряхнула головой из стороны в сторону. С длинных, гладких волос в разные стороны полетели капельки воды. Вытеревшись насухо и завернувшись в полотенце, словно младенец, принялась мыть в раковине механизмы с двойными ножами. Немного погодя стиральная машина остановилась. Достала свою одежду, попыталась надеть. Плохая идея. Машина сильно ужала ткань в размерах. Волна самых разнообразных ощущений прокатилась по всему телу.

«Чтоб мне так летать! Как же теперь быть!» – восклицала про себя Аня. Кое-как надев на себя спортивную куртку, вышла в коридор.

– Ань, чаю хочешь? – спросила Фиджит. Та уже хлопотала на кухне.

– Хочу, но я откажусь. У меня тут с моей, так сказать, одеждой проблема вышла.

– А что такое?

– Пойди сюда и посмотри на меня, – сдержанно промолвила Цукерман.

Фиджит пришла с кухни, посмотрела на Аню с ног до головы.

– Изумительно. Не думала, что простой трикотаж садится, – искренне удивилась молодая женщина.

– Вот только это не простой трикотаж… – напряжённым голосом ответила ашера. Немного помолчали.

– Пойду я, – прервала тишину Аня.

– Куда ты собралась? Волосы просушить не хочешь? – по-матерински предъявила Фиджит.

Анна задумалась. Потрогала свои волосы. Влажные.

– Пожалуй, надо.

– Необходимо. С мокрыми волосами-то… Ещё простудишься, – заботливо сказала Фиджит и добавила: – Тебе помочь?

– Да, – согласилась Аня.

– Стой там, я сейчас.

Фиджит вошла в комнату Клыкова. Через неё в другую. Вернулась с расчёской и феном.

– Анют, изволь пройти со мной в коридор. – Фиджит попыталась сказать фразу на русском, но без акцента не получилось. Это вызвало лёгкую усмешку у Ани.

– Изволю.

Прошли в прихожую. Фиджит воткнула штепсель и, включив фен, принялась бережно и старательно расчёсывать и сушить волосы Ани. Через десять-пятнадцать минут всё было готово.

– Неожиданно, – проведя по своим локонам, оценила Аня.

– Тебе не понравилось? – немного надуто заявила Фиджит.

– Наоборот. Очень хорошо. – Аня говорила доброжелательным голосом.

– Вот и отлично. Я могу тебя кое о чём попросить? – неуверенно начала разговор Фиджит.

– Можешь, Фидж, – немного устало сказала Аня. В её планы не входило выполнение каких-либо просьб. Просто хотелось поскорее покинуть это место и вернуться домой.

– Мерсерс недавно наведывался к нам. Спьяну забыл свой автомат. Его нужно передать ему, а коли ты всё равно едешь домой, то…

– Я передам, – перебила Аня.

– Да, и ещё… Василий разбирал антресоли и нашёл ППШ. Изъеденный ржавчиной и временем. Он хочет повесить его на видное место. Перед этим возжелал отреставрировать и немного модернизировать. У него нет нужных деталей…

Ане отчего-то желалось поскорее уйти и вернуться домой. Что-то её тянуло и буквально увлекало сильным течением. Оттого она перебила речи Фиджит вновь.

– Я тут при чём? – с лёгкой усмешкой спросила Анна. Однако хорошо понимала, при чём тут она.

– Детали есть у Николоса. Можешь тоже передать его ему. Я или Клык заберём назад.

– Я всё сделаю. Давай мне железо, – слегка устало сказала Аня. Душевное море в очередной раз было неспокойным. Небольшие волны торопливости нахлынули на разум, однако тут же разбились о его каменные берега. Мозг понимал – не нужно торопиться.

Фиджит послушалась Аню и направилась в закрытую комнату, справа от входной двери. Цукерман тем временем пошла в ванную с кедами в руках. Намочив тряпку, стала осторожно вытирать кровь.

– А вот и я. – В дверях появилась Фиджит с двумя автоматами, поднятыми вверх. Такая поза вызвала у Ани добрую усмешку.

– Неожиданно, – сказала ашера, смотря на ржавый пистолет-пулемёт Шпагина. При виде легендарного оружия сердечное море всколыхнулось волнами интереса. Те сразу захлестнули разум, не дав ему что-либо предпринять. Однако Аня вела себя сдержанно.

– А эта железка вообще стреляет? – с подозрением спросила ашера.

– Если честно – я не знаю.

– Я сейчас, домою и посмотрю, что с оружием.

Аня поспешила с мытьём кед. Душевное море так и вздымалось огромными волнами интереса и любопытства. Они то и дело обрушивались на разум, сметая всё на своём пути. Разум не противился этому и поддался мощному желанию интереса. Руки то и дело в спешной лихорадки домывали кеды.

Едва закончила, как тут же взяла у Фиджит «Шпагина» и начала детально рассматривать. Смотрела тщательно, орлино-детективным взором. Стараясь не упустить ни одной детали. Даже самой крошечной. Подёргала затвор. Вынула магазин. Следом разобрала оружие на несколько частей. В душевном океане под толщей эмоциональных вод начало двигаться подводное течение уважения и трепета к настоящей реликвии. Это всё равно, что археолог нашёл легендарный артефакт, коему не одна тысяча лет. Хоть этому оружию и было почти сто лет, однако это ничуть не уменьшало его ценности. Не умаляло это и уважения к конструктору данного оружия. Чуть погодя сделала вывод:

– Ржавчина на поверхности. В некоторых местах сквозная. Дерево почти не пострадало. Знали, чем пропитывать против гнили. Обойма прогнила насквозь. Патронам конец.

Выдержала небольшую паузу и продолжила:

– Стрелять они могут, но лучше не рисковать. Затвор заржавел, но жить будет. Смазки почти нет. Пружинка возвратного механизма скоро развалится на несколько частей.

– Каковы расценки, Анют? – ласково спросила Фиджит на русском.

Та задумалась. Начала вспоминать, сколько стоят детали, коих уже давно не выпускают. Их нужно изготавливать вручную. Времени на это тратилось мало, однако время есть время.

– Изготовление пружинки и её замена – пятьсот долларов. Шлифовка от ржавчины, включая ствол изнутри – тысяча. Новая нарезка ствола – двести. Возможная замена ствола – две тысячи. Смазка всех деталей – триста. Изготовление барабанной обоймы – триста пятьдесят. Изготовление патронов… Не скажу. Нужно уточнять, сколько патронов потребуется.

– Аньчик, ты последние штаны с меня с трусами снимешь, с такими расценками.

Аня слегка усмехнулась.

– Нет. Твоих шмоток не хватит, чтобы покрыть расходы. Да и что ты из нас каких-то монстров делаешь? Клык – друг семьи Кейджей. Следовательно, он и наш друг. Да и детали эти собираются и вытачиваются одной левой. Бесплатно сделаем. К тому же оружие, разработанное почтенным человеком – Георгием Семёновичем Шпагиным, что вызывает уважение. Это даже некоторая честь – отреставрировать данный образец, – спокойно, вежливым тоном пояснила Аня.

– Спасибо, Аня. Правда, не понимаю, чем так ценен этот старый автомат. В нынешних условиях он бесполезен.

– Старый – ещё не значит бесполезный. Отреставрированное оружие способно стрелять и убивать. А значит, выполняет свои функции. Следовательно, не бесполезный. Впрочем, что тебе, американке, объяснять? Ты никогда не поймёшь, каково это – держать вещь, при помощи коей твои прадеды победили самое большое зло на планете.

В этот момент произошло столкновение двух культурных плит и раздался сильный рокот в виде возмущённых претензий Фиджит.

– Конечно. Я же тупая! Я ничего не понимаю! – взорвалась Фиджит гневом.

Аня, несмотря на обрушенный на неё поток негатива, сохраняла спокойствие.

– На правду не обижаются. Вы, американцы, другие. Русские мыслят немного по-иному. Впрочем, нет времени тебе объяснять.

Анна говорила спокойно. Воды души и сердца были ровными и безмятежными. Цукерман считала – за ней правда. И это было так. Для русского народа победа в той войне – подвиг, что никогда не должен быть забыт. Анна и помнила его. Знала историю и имела целую библиотеку различных копий документов, книг, посвящённых Великой Отечественной войне.

Повисла напряжённая тишина. Фиджит медленно побагровела. Уши. Лицо. Глаза её забегали. Это была не злость. Она активно осознавала и переваривала своим разумом сказанное Аней.

– Хорошо. Может, ты и права. Мне этого не понять. Ты представитель другого народа и другой культуры. Давай не будем ссориться. Всё-таки мы подруги, и ссориться из-за недопонимания друг друга глупо. Просто нужно понимать – предо мной человек другой культуры. Нужно понимать – что ценно для меня, может быть не ценно для тебя. Так что не будем об этом. Я просто порадуюсь за тебя.

Фиджит протянула руку. Аня не сердилась на собеседницу и, не раздумывая, пожала руку. По-дружески обнялась. Снова встали супротив друг друга.

– Можно тебя кое о чём попросить?

– Валяй. – Аня повесила автомат FN SCAR на левое плечо, а ППШ на правое.

– Ты не могла бы мне принести или хотя бы добыть несколько метров льняной и шёлковой ткани? Как добудешь, я заберу.

– Не проблема. А для чего тебе?

– Шитьём что-то заняться хочется.

– Хорошо, что им. А то Логану приспичило заняться скульптурой. Теперь ваяет из мрамора с гранитом. Вон недавно сваял статую Свободы. Потом сваял ту же статую Свободы – вместо факела дал автомат. Вместо книги выдал черепушку. Ещё один вариант – в левой руке Свобода вздымает в почти горизонтальном положении джагерхоровское копьё, правой рукой прижимает к себе горстку черепушек.

– Изумительно. У него творчество заработало, – шутя проговорила Фиджит. Посмеялись.

– Ладно, я домой. Пожалуйста, вызови мне такси.

– Не смею тебя задерживать. Такси вызову.

– Спасибо.

Аня надела на ноги кроссовки и вышла за дверь. Затем проследовала на улицу. Район постепенно стал оживать. Появились машины. Ранние пешеходы. Все куда-то спешили. В воздухе повисла суета. Городская спешка.

– Нью-Йорк проснулся, – усмехнулась Аня, поправляя ремни. В скором времени подъехало такси. За рулём оказался тот самый Пул Мерсерс. Увидев Анну, очень обрадовался ей, а потом его радость сменилась разочарованием.

– Пилот. Блин. Ну и начало дня, – недовольно бросил знакомый мужской голос.

– А что такое? Мне надо домой попасть! – на радостях сказала Анна, увидев знакомое лицо.

– Опять тебя бесплатно подвозить, – грустно заявил Пул.

– Я заплачу тебе.

– Интересно, чем? У тебя банкомат в твоей модной одежде? – слегка взорвался тот.

– Нет. Приедем домой – вынесу тебе два счётчика.

– Два? – ещё больше удивился тот и добавил: – Ты ещё за два прошлых раза не заплатила.

– Хорошо. Четыре счётчика. Поехали, – сдалась Аня. Ей хотелось поскорее уехать.

– Четыре? Хорошо. Поехали, – враз повеселел Мерсерс.

Пул Мерсерс. Тридцать пять лет. Однако выглядел на все сорок пять. Лысый. Ранее имел залысины и седые волосы. Подтянутый. Морщинистый. Лицо, побитое жизнью. Про него сразу можно было сказать – воевал. Тяжёлый взгляд. Вечно уставший. Одноклассник Клыкова и Логана. Некогда учились вместе. Потом учились в одном колледже.

В мирной жизни до войны с Империей работал в такси. Владел даже своим бизнесом. Однако так было не всегда. Отец Пула хотел передать ему бизнес, но тот по молодости хотел приключений на своё посадочное место. Первые приключения, что он нашёл на свою голову, была девушка, Элизабет Тэтчер. С ней он построил романтические отношения. Затем вне брака появилось двое детишек. По достижению совершеннолетия женился. Но семейная жизнь оказалась не для Пула. Он как искал приключений, так и продолжал искать. Хотел было пойти в армию. Не вышло.

Отец сделал так, что его не взяли. Однако Пул, поняв, что тут задействованы крупные деньги папы, поступил проще. Устроился рядовым в частную военную организацию и стал наёмником. Элизабет Тэтчер старалась быть всегда рядом с мужем, но это не всегда давалось. В военные походы жену взять нельзя.

За короткое время парень успел повоевать в Сирии, Ираке, Афганистане. В одном из таких походов и секретных операций Пул получил смертельное ранение. Врачи чудом спасли его. Поначалу признали годным к строевой. Однако внезапно созвали врачебный консилиум и признали не годным к дальнейшей службе. Как ему потом было сказано – мы думали, что твоё ранение не такое серьёзное, однако ошиблись. Ты не годен к службе в строю. Потом выяснилось – к этому делу приложил руки его папа. Именно он нанял лучших врачей, чтобы те спасли ему жизнь… Поставили «правильный» диагноз. И как оказалось, деньги папы повлияли на диагноз сына. Пул был уволен в запас.

Таким образом, Мерсерс остался на гражданке. Его отец добился того, чего хотел. Несколько лет Пул жил на пособие от Дяди Сэма да в такси работал. В компании своего папы. Жил, как говорится, не тужил. Продолжал дружить с Василием и Логаном. Старая дружба не забывается.

Нагрянувшая война разлучила друзей. Мерсерса поставили в ружьё и отправили воевать. Но, вопреки всему, он вместе с женой и сыном с дочерью был заброшен на Кубу. Куба тогда превратилась в очаг гражданской войны и была разделена между многочисленными бандами, сражающимися друг с другом. Один населённый пункт мог переходить из рук в руки по несколько раз за час. В одном из таких боёв пропала его дочь. Сын и отец отправились на её поиски, что заняло достаточно много времени. В тот злополучный день он потерял свою жену. Военная база подверглась бомбардировке. Бомба угодила прямо в дом. Спасти никого не удалось. Пул был подавлен этим известием, но силы разума взяли вверх. Может, жена и погибла, но семья ещё была жива. Именно для семьи он и жил. Его дети пусть и уже взрослые, но, так или иначе, нуждались в отце. Пул понимал – ему нельзя раскисать. Нельзя ломаться и давать слабину. И не дал.

Через какое-то время на Кубу были заброшены ашера «Красного черепа». Они восстановили мир. Но Мерсерс был ошибочно принят за плохого человека и едва не погиб от рук ашера. Однако всё быстро выяснилось. От «Красных черепов» Пул узнал о том, что его друзья живы.

После всех бурных событий и пережитой Кубы вернулся в Нью-Йорк. Поселился в доме Логана и Ника. Выяснил, что отца больше нет. Погиб при бомбёжке. Пул стал наследником практически развалившейся транспортной империи. Взял бразды правления в свои руки и вывел таксопарк из развала. Однако иногда подрабатывал и сам. Лично развозил пассажиров. Так сложилось, что на его плечи лёг парк школьных и городских автобусов, и затем он передал его дочери, Элизабет Мерсерс. Сыну, Полу Мерсерсу-младшему, досталась фирма по эвакуации автомобилей. Его дети обладали коммерческой жилкой. Бизнес буквально сам ложился к ним в руки. Однако вернёмся из экскурса в биографию обратно.

Пул воодушевлённо тронулся с места. В лице Анны он видел едва ли не самого желанного клиента во всём мире. Ещё бы – не каждый даст тебе четыре счётчика. Впрочем, какое-то время Пул сомневался. Аня иногда позволяла себе приврать. Схитрить с особо близкими людьми. Это была этакая фамильная черта. Если Цукерман доверяет тебе или ты с ним близок, она или он будет тебе привирать.

Что касалось мира финансов, то Анна являлась типичным представителем профессии завхоз. Никогда не спешила расставаться с денежными средствами. Причём как со своими финансами, так и с казёнными – ещё одна, так сказать, фамильная черта.

Ехали молча. Пул по натуре своей не был многословен. А Анна хоть и любила поговорить – если видела, что человек этого не хочет, разговор первой не начинала. Так произошло и в этот раз. Молча доехали до дома. Припарковались.

– Жди здесь. И да, забыла сказать – вот это твоё оружие. – Вручила тому автомат.

– Спасибо. Я всё думал, куда он делся. – Пул окончательно расцвёл.

– Всегда пожалуйста.

С этими словами вошла в дом. Пройдя в свою комнату, схватила горсточку брильянтов и побежала обратно.

– Вот. Держи. – Протянула небольшой мешок. Пул взял его, открыл. Обомлел. Глаза его стали идеально круглыми.

– Брильянты? Ты…

– Нет, не издеваюсь. Брильянты – это единственная нормальная валюта в условиях современности. Кризис, знаешь ли. Финансы лучше хранить в камнях, золоте, платине… – начала деловито говорить Анна.

– Ты права. Ладно, я поехал. Мне работать.

– Мне тоже.

– До новых таких же приятных встреч, Анна, – улыбнувшись для вида, заявил Мерсерс и уехал.

– Профессиональная показная вежливость. Не люблю. – С этими словами направилась в дом.