Глава XI. День рождения Фишер
Время 7.15
Подойдя к воротам, Юля уставила взгляд на небольшой коммутатор. Дженни, выйдя из машины, подошла к ней и стала наблюдать за напарницей.
– Похоже, дом перевели на военное положение. Ну что же, придётся связываться с ними.
Нажала на кнопку.
– Кто там? – спросил мужской голос.
– Это я, Фишер. Со мной Дженни. Впусти нас.
– Фишер? Ты живая? – удивился мужчина.
– Живее всех. Впусти уже, – фыркнула Дженни.
– Ладно. Нику радости будет. Штольц, сообщи Нику. Я встречу их.
– Ждём. – Фишер принялась думать, где ей в кратчайшие сроки достать оружие и машину. Из оружия осталось только ружьё. Но для пустыни этого было мало. Нужно что-то большее. Вооружение достать – не проблема, проблема была в другом. Где достать машину. Прокручивая различные варианты, Юля вспомнила – в своё время Карл Джонсон, чьи люди собирали уничтоженную машину, предоставили ей две машины. Осталось только вспомнить, куда она спрятала вторую машину. Стала активно вспоминать. После того, как она забрала две машины у Карла, они устроили знатную пирушку. После этой пирушки Фишер отходила два дня. Отсюда и был провал в памяти.
В скором времени слабый ветерок памяти принёс в голову смутные воспоминания. Затем чёткое воспоминание того, как первую машину закатила к себе в гараж. После ветер принёс туман воспоминания о том, как, стоя перед Карлом, думала, куда деть вторую. Следом ещё один ветер памяти принёс туман с воспоминанием о том, что она интересовалась у Ника о наличии свободных мест в гараже. На этом блуждание в тумане воспоминаний и закончилось. Вынырнула из омута воспоминаний.
«Надо наведаться в подземный гараж». В разуме задул ветер торопливости. Нетерпения.
Через некоторое время показался Фриман.
– Здравствуйте, девушки. Проходите. – Отворил калитку, впустил.
– Стойте. Подождите. Не закрывайте дверь! – раздался приятный девичий голос. Обернулись. Увидели двух молодых, цветущего вида девушек. Одну из них Фишер и Дженни знали. Это была Лиза. На вид – восемнадцать лет. Нормального телосложения. Не шибко тощая, но и не полная. Стройной можно назвать условно. Европейка. Узкий подбородок.
Тонкие симпатичные губы. Изящный нос. Выразительные голубые глаза. На лице так и было написано – ласковая и приличная девушка. Светло-каштановые длинные волосы. Чёлка на изящном лбу. Облачена в белую футболку с красным воротником и красными полосками по краям рукавов. Красные, длинные, ниже колен шорты. Сама вся сияет энергией молодости. Вторая девушка тоже лет восемнадцати. Худая. Рыжая. Волосы достигают едва ли не попы. Немного хитрое выражение лица. Однако черты лица – весьма красивые. Губки бантиком. Большие выразительные глаза. Длинноватый нос. Узковатый подбородок. Одета в белый топ в тонкую розово-голубою клетку. Топ прикрывал грудь и часть стройного живота. Поверх накинута спортивная голубая куртка. Голубые спортивные штаны. На ногах кеды. Сияла. Сверкала. Едва завидев мужчину, моментально застегнула куртку. Прикинулась скромницей.
– Дядя Фриман! – крикнула Лиза приятным голосом. Фриман улыбнулся ей. Девушки подошли к воротам.
– Привет всем. Рада вас видеть.
– Ты уже вернулась? Как зовут твою подругу? – спросил Фриман.
– Я прошу простить мою неучтивость. Мою подругу зовут Микаэлла. Нам пришлось вернуться. Из-за нехорошей обстановки в городе занятия отменили. Не впустишь нас домой? Пока в городе тревога будем делать учебные задания. – просящим голосом попросила Лиза.
– Хорошо. У нас тревога седьмого уровня. Проходите в дом и сидите по своим комнатам. Все подробности расскажешь после.
Все четверо человек направились к дому. Юля осталась стоять на месте.
– Фриман, я отлучусь в гараж. Мне нужно ехать в пустыню.
– Нельзя.
– Мне можно. У меня работа. Невада ждёт, – настойчиво сказала Юля.
– Без тебя «Дрожь пустыни» не пропадёт. – Фриман уступать не хотел.
– Важен каждый человек, док. Я не собираюсь отсиживаться здесь, – начала бунтовать Юля.
– Реально, Фриман. Что ты ведёшь себя как последний зануда? Может, вы и отвечаете за нашу безопасность, но тем не менее позволь решать нам, как быть дальше, – вмешалась в бунт Дженни.
– С вами, Кейджами, спорить бесполезно. Если хотите знать, где машина, то её в гараже нет.
У Юли в этот момент всё опустилось. Все надежды рухнули в бездну души. Однако Фриман не договорил.
– Наш отдел «За горизонтом» хотел сделать тебе подарок ко дню рождения. У нас это получилось. Видимо, мне придётся вручить его тебе в менее торжественной обстановке… – Он тяжело вздохнул. – Лиза, веди свою подругу к себе в комнату. Дженни…
– Я вместе с Юлей, и не отойду ни на шаг, – настойчиво заявила Джен.
– Хорошо, тогда следуй за нами.
Прибывшие девушки пошли в дом. Юля и Дженни пошли в обход дома. Немного погодя вошли в гараж и пошли по дороге, ведущей вниз.
– Твоё транспортное средство мы разместили в подвале.
– И что же вы с ним сделали? – немного тревожно спросила Юля. В душе начал закручиваться смерч любопытства.
– Нет повода для беспокойства. Твоё транспортное средство прошло достаточно глубокую модернизацию. Ты сама скоро всё увидишь. – Фриман сохранял деловое выражение лица и такой же тон.
Немного погодя спустились вниз. Очутились около большой подъёмной двери. Фриман приложил руку к замку. Тот засветился ярким жёлтым светом. После чего довольно проверещал и начал отворять дверь. Скрежет металла. В глаза резко ударил яркий свет.
– Добро пожаловать в механический цех нашей лаборатории. Прошу, – пригласил Фриман.
Щурясь от яркого света, прошли в громадное помещение. Посреди находилась чёрная круглая площадка. Кругом располагались различные приборы. Сверху находился кран. Среди приборов можно было увидеть многочисленные запасные части, шины, инструменты. На площадке расположился неизвестный автомобиль, прикрытый тканью. Фриман подошёл к прибору, что-то включил. Внезапно из ниоткуда появилась голограмма Ника, Логана и всех бойцов ЛВБ.
– Юля, если ты смотришь данную трансляцию, значит, ты либо нашла наш сюрприз, либо мы не смогли в силу каких-то обстоятельств поздравить тебя с твоим праздником. За что от всего сердца прошу не сердиться на нас… – Ник сделал небольшу паузу и продолжил – Итак, позволь представить тебе автомобиль нового класса, что полностью удовлетворит все твои потребности.
Фриман снял покрывало. Пред Юлей предстал большой пикап «Форда». Чёрный. Рассчитан на пятерых. Блестящий, с хромированными выхлопными трубами и баками, что находились под дверьми. Массивные метровые диски. Большие колёса-вездеходы. На чёрном покрытии красовались языки пламени и черепа доисторических животных. На капоте изображён продолговатый череп червя. Четыре жвала. Многочисленные языки.
– Данный автомобиль имеет систему вооружения. Два курсовых пулемёта на капоте. Два на крыше, что позволяет стрелять во все стороны. Также их можно использовать для обороны при угрозе с воздуха, если это потребуется. На крыше установлена круговая лазерная установка, что позволит разобраться с любым противником, если ты попала в окружение. Две ракетных установки с мини-ракетами. В боеголовках – небольшой заряд антивещества. Если потребуется, ракетой длиной в фут ты сможешь уничтожить танк. Есть небольшая новинка. Ракеты «кубик льда». При взрыве ракета распыляет вещество с температурой существенно ниже нуля. С ходу заморозит любое транспортное средство. С помощью масла, что выбрасывается позади автомобиля, дымовой завесы, шипов и небольших мин сможешь сбросить любую погоню. Специальная нанитовая система поглощения любых звуков делает машину практически бесшумной. Автомобиль не оставляет никаких вибраций, если тебе нужно будет скрыться от червей. А специальное покрытие из тех же нанитов позволяет тебе скрыть тепло. Тепло двигателя и твоё собственное, – начал презентацию Фриман на правах главы научного отдела. Дальше продолжила Пилот:
– Мощный газотурбинный двигатель позволит разогнаться до ста двадцати четырёх миль. Мощь двигателя в сочетании с протекторами колёс и грунтозацепами позволят забраться на любую дюну.
– Твоя любимая регулируемая гидравлическая подвеска обеспечит большую проходимость. А система впрыска азота позволит резко стартовать с места. И, конечно же, повысит максимальную скорость, – продолжила презентацию Яна.
– Шины сделаны по новой технологии. Жидкий атом и сочетание нанороботов. Ты можешь трансформировать шины для городских нужд, бездорожья и той же пустыни. Выдерживают прямое попадание снаряда. Могут выдержать давление в несколько десятков тон. Броня и стёкла сделаны по той же технологии, что и шины. Способны выдержать атаку ваших бегающих тварей и подземных червей. Выдерживают попадания современных бронебойных снарядов. В машине ты будешь в полной безопасности. На всякий случай мы встроили систему маскировки. Сможешь укрыться от кого угодно. Ни радар, ни чей-либо глаз тебя не обнаружат. Для обеспечения твоей безопасности мы установили огнемёты. Спереди, сзади и по бокам. Это отпугнёт любую живую тварь. Если столкнёшься с разбойниками и те возьмут на абордаж – пустишь ток по всему кузову. Эта машина – несокрушима. Но есть один существенный изъян. Наниты нужно перезаряжать. Как энергией, так и самим наноматериалом. Запаса хватит на несколько дней непрерывных разборок. Энергию можно пополнить от двигателя. Двигатель не прожорлив. Сделан по особой технологии. Ест всё подряд. Бензин, керосин, дизель. Можно комбинировать в любой пропорции, – продолжил рассказывать Ник.
– Электронная начинка оснащена встроенным сейсмографом, радаром и сканером, что позволит тебе обнаружить многочисленные формы жизни в радиусе двенадцати миль. Таким образом, ты всегда будешь знать, где твои враги. Есть и радиостанция, – сказала Вика.
– В общем, ты получила в своё распоряжение самую продвинутую технику, что только может быть на свете. А теперь разреши тебя поздравить с днём рождения и пожелать тебе всего самого лучшего. Успехов в твоих делах. Крепкого здоровья, терпения. И, конечно же, любви. А всё остальное, чего у тебя нет – либо купишь, либо наживёшь. – Ник говорил с искренностью в голосе, и стало ясно, что все желают ей добра.
– Конец! Я и забыла про свой день рождения. – Фишер была крайне удивлена. Немного помолчала. – Вот что значит заработалась, – усмехнулась она сама себе, испытывая тёплое чувство в душе. Ей никогда не дарили таких роскошных подарков. Никогда не говорили таких тёплых слов. Американцы вообще скупы на пожелания и на празднества. Но Ник и ЛВБ не были американцами. Каждый из них имел, так или иначе, отношение к русской культуре. Таким образом, практически у всех была широкая русская душа.
– Я знаю, это только запись. Но док, передай мои слова им. – Фишер была удивлена до глубины души.
– Зачем передавать? Если можно записать. – Тот взял камеру, навёл на Фишер.
– Так даже будет лучше.
– Я знаю, вы вынуждены были спасать мир от очередных негодяев. Это достойное занятие. Я и сама, если честно, забыла про свой день рождения. Надо меньше работать. – Снова усмехнулась сама себе и продолжила благодарственную речь.
– Лет в тринадцать я мечтала о том, что когда-нибудь мне подарят машину. Но милости от моего отца и от мачехи ждать не приходилось. Как-то всё это забылось, и вот теперь я получила то, что хотела. Даже сверх этого. Я благодарна… Насколько я благодарна – этого не описать. Фактически вы заботитесь о моей жизни. Нет ценнее человека, что заботится о твоей жизни. Вы для меня теперь как семья. Ибо в семье принято заботиться друг о друге. Если когда-нибудь случится так, что вам нужна будет моя помощь – с удовольствием помогу вам. А теперь, с вашего позволения, мне нужно отправляться в путь. Работать. Испытывать новинку в действии. – С этими словами подошла к машине.
– Фишер, – позвал её Фриман.
– Да?
– С днём рождения. С этими словами он бросил ей ключи. Та улыбнулась и поймала их. Открыла машину. Сказала про себя: «Моё сердце здесь. Кто бы мог подумать, что я им так дорога? Похоже, я нашла свой дом. Дом там, где твоё сердце. Там, где тебя любят. Где ждут. Согреют и накормят. Конец. Как же всё меняется… Из простой общины этот дом стал мне родным. Поразительно. – Удивление начало дуть и сквозить изо всех душевных щелей. Окутало мозг. – Совершенно чужие люди. Ни родной отец. Ни, тем более, мачеха… А совершенно чужие люди».
Покачала головой. Села в автомобиль. Вдохнула запах нового пластика, обивки.
– Садись, сказала Фишер, приглашая напарницу вовнутрь. Та не спеша села. Вдохнула специфический аромат новизны.
– Нет ничего лучше запаха нового салона.
– Наслаждайтесь поездкой. А я пока пойду в дом, – сказал Фриман и вышел прочь. Дженни тем временем присмотрелась к туманному взгляду Фишер.
– Ты чего такая пасмурная? Задумчивая, – с интересом в голосе спросила Кейдж.
– Да просто подумала про себя, насколько жизнь… Как бы сказать… Может повернуться. Казалось бы, о тебе должен заботиться твой родной отец. Мачеха… Хорошая мачеха заменяет мать. Но к Энрике это не относится. У меня остался отец. Но и от отца я не видала любви и заботы. И вот пару лет назад я пришла к совершенно чужим людям. Так мне показалось. И в результате эти же самые люди делают мне такой подарок. Подарок, что не то что по жизни нужен, он спасает твою жизнь. Это же сколько надо было затратить времени, сил… Сколько людей работало над этим проектом…
Фишер задумалась. Приятный и густой туман трепета. Лёгкий и тёплый бриз любви ласкал сердце и душу. Душа словно расцвела.
– Такие мы. Жаль, что я непричастна. Я бы тоже хотела что-нибудь тебе подарить, но пока не знаю что. – Дженни была немного растеряна.
– Ты меня удивляешь. Мы знакомы едва ли больше часа. И уже сожалеешь, что ничего не подарила на день рождения. – Фишер была удивлена таким подходом.
– Зато, ёжики пушистые, за это время успели побывать в двух передрягах. Фактически ты спасла мне задницу.
– Мне показалось – ты сама можешь решить свои проблемы. Ты же самостоятельная взрослая девушка.
– Так-то оно так. Только вот было одно «но». Патронов у меня практически не оставалось. Я жива лишь благодаря тому, что ты появилась на поле боя. Может быть, ты не хотела спасать мне жизнь, но сделала это. У тебя доброе сердце, Юля. Это редкость в наши дни. И как мне показалось, ты мне доверяешь.
– С чего ты взяла? – Юля завела машину и стала проверять все приборы. Газотурбинный двигатель начал раскручивать вал и турбину. Приятно заурчал. Стал источать свою мощь. Словно под капотом томился зверь, что в любой момент готов был броситься в бой.
– Ты согласилась взять меня с собой. Фактически я чужой тебе человек, – продолжала говорить Дженни. Голос её был искренен и добр.
– Взяла, потому что мне нужен штурман. Тем более с такой сложной машиной. – Небольшая пауза. – Да. Я доверяю тебе. Не знаю почему, но я тебе доверяю. У русских есть такое суждение… Я точно не знаю, как это сформулировать… Ник говорил о том, что люди, попав в передрягу, очень быстро сближаются друг с другом. Срабатывают этакие невидимые узы.
– Это больше относится к войне. Как мне кажется, – начала рассуждать Кейдж.
– Верно. Потому что на войне все процессы протекают молниеносно. Дружба. Жизнь. Всё пролетает вмиг. Потому люди сближаются. Завязывается крепкая солдатская дружба. Так же и у нас.
– Только у нас не война. Это такое стечение обстоятельств. Стало быть, наши дружеские симпатии и чувства взаимны. А потому будем укреплять дальше. Дружба, ёжики пушистые, имеет свойство рассыпаться, если её не укрепить.
– Скорее дружба – как огонь. Если его не поддерживать дровами – угасает. Именно поэтому дружбу надо поддерживать общением. И не только общением.
– Соглашусь с тобой.
После этого Фишер начала играть с подвеской. Принялась крутить специальный рычаг из стороны в сторону. Машина стала отклоняться то влево, то вправо. То назад, то вперёд. Фишер не обращала внимания на резкое дёрганье кабины в разные стороны. То и дело группировалась. За несколько лет работы с такой подвеской уже привыкла к подобному.
– Ёж-жи-и-ки… Ты что делаешь?! – удивилась Дженни, едва держась на своём месте.
– Проверяю функцию Карла. Специальная подвеска позволяет играть с ней при помощи гидравлики.
– Что за Карл?
– Карл Джонсон. Массивный такой афроамериканец. Знакомый Логана со школы. До войны он был главарём одной из африканских банд в пригороде Лос-Анджелеса. Вели активную войну друг с другом. Когда грянула война – их банда превратилась в подпольное сопротивление. Благодаря их совместным действиям с армией удалось освободить пригород, но Лос-Анджелес по-прежнему под контролем Империи. Теперь у них там свои законы. Живут за счёт того, что собирают машины. Этот район теперь большой завод по производству автомобилей. Кстати говоря, это его мастера собирали базовую модель машины.
Тронулись в путь. Газотурбинный двигатель на пониженных оборотах приятно, мощно звучал под капотом. Фишер всем своим телом ощущала мощь машины. Слилась с ней во единую структуру. В такие моменты человек сливался с автомобилем, и уже не он управлял техникой, а техника человеком. Выехали из гаража, остановились около ворот. Остановились. Фишер покинула машину и подошла к средству связи.
– Дом Кейджей, это Юля Фишер. Открывайте ворота.
– Принял тебя, Юля. Но небольшая просьба. Оставайтесь на месте. К вам должны подойти. Кстати, с днём рождения, Юль.
– Спасибо, жду.
Выключила связь и подошла к машине. Опёрлась спиной на двери. «Блин. Кто там ещё?» – подумала недовольно. Сложила руки на груди. За своей манией забыла, что ей неплохо бы помыться. Снова почувствовала отвратительное чувство грязи на себе и вспомнила, что была в объятиях пришельцев. Не говоря уже о том, что с неё сошло сто потов. Принюхалась к своим рукам.
– Нет. Это не годится. Нужно помыться. – С этими словами пошла в дом.
– Эй, ты куда?! – недовольно спросила Дженни.
– В душ хочу. Я липкая, как свинья. Надо освежиться. Если хочешь, ты тоже сходи.
Та ненадолго задумалась и вылезла из машины.
– Хорошая идея. Пивко после душа – это то, что нужно.
Им навстречу вышли Лиза и Снежана.
– Юля! – обрадованно крикнула беленькая девушка, одетая в лёгкое белое платье. В руках цветы и две коробки, завёрнутых в красную подарочную упаковку. Лиза оделась в белую футболку и синие брюки. В руках цветы и одна коробка, тоже в подарочной упаковке.
– О нет. И эти хеппибёздить меня собрались, – пробурчала Юля себе под нос на ломаном русском с жутким акцентом.
– Привет! – Снежана едва не запрыгала от радости, как только увидела Юлю. Остановилась. Немного погодя бросилась в объятия.
– Здравствуй, – снова попыталась сказать Фишер на русском.
– Я смотрю, язык учишь? – поинтересовалась Лиза.
– Я… Как это по-русски… Изучать язык… Красивый… Но сложный.
Все слегка улыбнулись.
– Ничего, будет отпуск, поучишь. Быстро учишься, когда живёшь с носителями языка.
– Х-хорошо, – пыталась выговорить Фишер русские слова, но артикуляция давалась с большим трудом. Непривычно.
– Юль, мы хотим поздравить с днём рождения.
– О, как интересно, – с неподдельным интересом произнесла та.
– Хорошо, что ты ещё не уехала. Я понимаю, что, возможно, мой подарок неброский. Но я ничего не могу поделать. Наша с Лизой вежливость нам не позволяет, чтобы ты просто так уехала.
– Вы меня заинтриговали.
– Чур, я первая.
– Давай, Лиза.
– Я хочу поздравить тебя с днём рождения и пожелать тебе, помимо удачной охоты, чтобы прожила долгую и счастливую жизнь. Самого главного – здоровья. Исполнения всех твоих, самых сокровенных и заветных, желаний. Удачи в твоём нелёгком пути. Обрести свою вторую половинку. И чтобы над твоей головой сияло солнце и было ясное, безоблачное небо. Прими от меня этот подарок.
С этими словами девушка протянула ей коробку и цветы.
– Ух ты, живые лилии! Обожаю. Просто супер. А что в коробке? – с интересом спросила Фишер.
– Юль, я в душ. Если что, жду тебя на кухне, – спокойно сказала Дженни. Однако в голосе чувствовалось торопливость.
– Да, хорошо, – кивнула Юля. Дженни ушла прочь.
Лиза начала отвечать на вопрос:
– Мы со Снежаной приготовили несколько зелий. «Красный бальзам». Намажешь раненное место, и раны затянутся. «Живая вода» – смажешь, и моментально заживёт. Если примешь внутрь – почувствуешь прилив сил, а если заболела – выздоровеешь. «Эликсир силы» поможет тебе преодолевать большие расстояния и практически не уставать. Сможешь сражаться с толпами врагов. «Зелье ясности» – ты сможешь находить скрытые места и какие-либо секреты. Поможет понять, что именно скрывает от тебя собеседник. «Эликсир ясновиденья» – выпьешь и будешь чувствовать, что ждёт тебя в бою. Сок ягоды соколиного глаза, другое название – «Эликсир соколиный глаз». Дарует тебе ясное зрение сокола. Ты сможешь разглядеть цвет глаз человека с двухсот метров. «Эликсир рыси» – ты сможешь передвигаться тихо и незаметно. Ты обретёшь способность нюха рыси. Приобретёшь способность видеть ночью. «Эликсир мудрости». Нужно найти выход или принять решение в трудной ситуации? Он тебе поможет. Выпьешь – и получишь ответы на свои вопросы. Также способствует быстрому обучению.
– Здорово, Лиза. Теперь я застрахована от всех случаев. Спасибо тебе. Дай я тебя обниму и по-сестрински поцелую, – обрадованно сказала Юля и, улыбнувшись, обняла девочку. Правую руку положила на плечи, а левую на лопатки. Быстро, по-дружески чмокнула в щёку.
– Спасибо тебе. В твоих словах чувствуются нежность, теплота, забота и любовь.
У Лизы в этот момент щёки загорелись молодым румянцем.
– У тебя щёки стали похожи на персики.
Лиза улыбнулась.
– У тебя очень мягкая ткань футболки. Чем стираешь? – полюбопытствовала Юля.
– Секрет, – игриво, по-женски произнесла Лиза.
– Дашь мне потом этот секрет. Я тоже хочу нежную и мягкую ткань.
– Когда приедешь, я тебе скажу, – довольно, нежным голосом ответила Лиза.
– Снежана, а теперь ты, – ласково пригласила Юля, сгорая от нетерпения посмотреть подарки. В душе Юли по-прежнему гулял тёплый лёгкий бриз, что породил радость и необъяснимую нежность к окружающим. Всё казалось таким весёлым, светлым и беззаботным. В сердце наконец зародилось то, чего она давно не чувствовала – светлое, яркое, тёплое, щекочущее чувство праздника.
– Я пожалуй, присоединюсь к поздравлениям Лизы и пожелаю тебе ясной и ровной дороги. Твой путь труден, но даже на таком пути есть светлые и ясные моменты. Пусть таких моментов будет больше. Пускай ты будешь сиять, как солнце. Ник говорит про меня, что я как солнце. Мои волосы – словно лучи света, что рассеивают тьму. То же самое хочу сказать и про тебя. За твоей суровостью, прямотой и холодным расчётом скрывается тёплое, заботливое, доброе, нежное и сияющее красотой сердце. Желаю тебе, чтобы ты оставалась такой. Ещё пожелаю тебе исполнения всех заветных желаний. Сиять, как солнце над горизонтом, прожить долгую, счастливую, беспроблемную и безоблачную жизнь. Пусть над твоей головой сияет солнце и будет чистое, ясное, голубое небо. Всего-всего тебе, дорогая наша Юля.
У Фишер на глазах выступили слёзы.
– Я тронута до глубины сердца и души.
– Здесь, в моей открыточке, слова, посвящённые тебе. Эти слова от наших сердец. В той коробке, что потоньше – золотой пистолет. Кобура инкрустирована брильянтами, сапфирами, изумрудами и рубинами. Револьвер отделан золотом, платиной и серебром. В коробке лежат средства по уходу за оружием. В коробке побольше – два золотых браслета, они принесут тебе удачу. «Ожерелье прохвоста» поможет тебе расположить к себе любого человека. Войти в его доверие и тем самым выведать какую-нибудь нужную информацию. Я не знаю, подойдут ли тебе украшения… Я ни разу не видела, чтобы ты носила серёжки или цепочки. Есть «серёжки опасности», в них твои знания из области того, как и чем можно убить человека, возрастут во много раз. Благодаря им вырастут точность и твёрдость руки. Ты практически перестанешь промахиваться. «Перстень уважения» и «перстень страха». «Диадема страха». Завидев эти украшения, враг ударится в панику и потеряет самообладание. «Перстень уважения» – тебя зауважают и просто не станут с тобой связываться. Очень полезно при внедрении в вражий тыл. «Кольцо антизлости», или «кольцо усмирения». Помогает усмирить разбушевавшегося оппонента. Кольцо под названием «перст боли». Достаточно сжать кулак и показать его противнику, и ему станет так больно, что пропадёт всякое желание сопротивляться.
Юля от радости и непонятного, но приятного чувства выронила несколько слезинок.
– Юля, что с тобой? – удивилась Снежана.
– Со мной всё хорошо, Снежана. Лиза тронула меня до глубины сердца и души, но ты просто растрогала и «добила» меня окончательно. В твоих словах столько доброты, душевности, заботливости. Сказаны от чистого сердца, из глубины души. Спасибо тебе, Снежана, и тебе, Лиза.
Юля говорила растроганным голосом. Обняла Снежану и по-дружески чмокнула в щёку.
– Спасибо вам ещё раз. Теперь мне нужно пойти помыться, переодеться и ехать.
– А ты разве с нами не останешься? – немного разочарованно спросила Лиза.
– Хотела. Но не могу. Мне нужно ехать, и это весьма срочно, – слегка приврала Юля.
– Работа есть работа. Видимо, это действительно важно, если ты забыла про свой день рождения, – подколола Снежана.
«Забыла и забыла. Подумаешь. Иногда мне кажется – лучше бы таких праздников вообще не было. Чувствуешь, что постарела на год. В жизни хорошего как не было, так и нет. Ничего практически не меняется», – думала про себя Юля. В душу начали закрадываться небольшие приставучие сквозняки печали и лёгкой тоски. Тоски по детству. Когда ещё была жива мама и не было мачехи. Когда родители действительно устраивали праздники, а маленькая Юля радовалась этому от чистого сердца.
«Вернуться бы сейчас в детство, когда все были живы и здоровы. Когда не было этой уродливой войны и Энрики. Как же хочу, чтобы этого не было. Уехать бы в какой-нибудь далёкий край. Край, где люди живут счастливо и не знают ни грусти, ни тоски. Где, так сказать, царствует любовь. Друг к другу. Родительская любовь. И тому подобное. Тяжело вздохнула, вошла в прихожую. В доме почему-то было темно. Не обратив на это никакого внимания, прошла на кухню и хотела было направиться к лестнице. В темноте заметила несколько прячущихся за мебелью фигур.
Внезапно включился свет. Резью ударил по глазам. В уши грянуло громогласное: «Сюрприз!» В глаза бросился огромный торт с двадцатью двумя свечами. Рядом стояли практически все обитатели дома. Двадцать шесть улыбок. Вдвое больше сияющих от радости глаз. Многие сияли не от сердца, а для показухи, но Фишер была настолько удивлена и поражена, что ей было всё равно. Юля едва не завизжала от радости. Она буквально окунулась в мир детства и искренней радости.
– С днём рождения, Юля! – И следом зазвучала знаменитая песня про поздравление с днём рождения. Юля в очередной была тронута до глубины души. В этот момент она окончательно вернулась в то самое желанное детство, когда на её день рождения приглашали много гостей и друзей. Ветер счастья продул насквозь разум, душу и сердце. Задел те самые тонкие струны души, что до этого никто и никогда не трогал.
Как только песня отзвучала, к ней поднесли огромный торт.
– Загадывай желание и задуй свечки.
– Это нехорошо кончится, – усмехнулась она, представляя, какую надо иметь дыхалку, чтобы задуть все двадцать две свечи. Фишер никогда не верила ни в существующую магию, ни в какие-либо высшие силы, ни в приметы – ни во что. Однако желание загадала. Собрав побольше воздуха, как следует дунула на свечи. Под мощным дуновением все небольшие огоньки враз погасли. Тишину разразили радостные возгласы.
– А теперь давайте есть! – радостно бросила Снежана.
– Начинайте. Я скоро вернусь. Мне после заварушки надо помыться.
– Хорошо. Будем тебя ждать.
Юля, не помня себя от радости, направилась прочь. Немного погодя вошла в свою комнату и моментально забралась в душ. Пока принимала относительно тёплый душ, невольно погрузилась в думы.
«Никогда такого не было. Неужели я им так дорога, что решили сделать целый праздник во время седьмого кода тревоги? Странно это всё. С другой стороны, ты видела их лица? Некоторые улыбаются просто так. Для показухи. Не люблю все эти пышные торжества. Все желают добрых слов. Говорят с добрыми намерениями. А за спиной держат нож».
Немного заволновалась.
«Спокойно, Юля. Просто не обращай на их пожелания никакого внимания и будь сама собой. Изобрази радость, и всё будет нормально. Скоро уедешь на работу и не увидишь никого несколько месяцев».
Задумалась о Дженни.
«А как же Кейдж? Ей вроде можно доверять. Человек, проверенный в бою. Может быть, и в коротком бою, но проверенный. Не подвела. Не струсила. И не пустилась наутёк. Как человек – специфичный, конечно, но все мы со странностями».
Вымывшись дочиста, надела на себя оранжевое бельё, зелёную камуфлированную рубашку и чёрные штаны. Спустилась вниз.
Все начали праздновать. Часть осталась за столом. Другие со своими жёнами отправились танцевать. Музыку ставили самую разнообразную, от обычной американской попсы до металла и клубной музыки. Не забывали и про кантри. Юля внезапно перестала испытывать радость, но и грусти в её душе просто не было. Для неё это было обычное мероприятие. Не более того. Больше всех отличилась Дженни. Та, посчитав, что к празднику надо одеться покрасивее, оделась. Белая рубашка, покрытая камуфляжными чёрными пятнами, и завязанная на поясе. Красные кожаные подтяжки, что выполняли роль держателя патронов от дробовика. Необычные камуфлированные штаны. В окраске этих штанов сплелись красные, белые, коричневые, чёрные и серые пятна. Тяжёлые армейские ботинки. Под рубашкой – плотная женская майка с тонкими бретелями красного цвета. На груди красовался знак анархии. Под ним надпись «Бунтари не умрут!» Причёска – растрёпанные в разные стороны локоны, закреплённые сильным лаком. На голове зелёный берет. Через плечо переброшена лента гёрлскаута с сильно изменёнными значками. Некоторые из них представляли собой уменьшенную копию огнестрельного оружия, другие технику или просто в виде черепушек.
– Джен, – позвала её Фишер.
– А, Юля. Твоё здоровье. – С этими словами та подняла бутылку пива вверх и отпила. – Давай ко мне. А то я тут одна сижу. Скучно, знаешь ли. – Снова отпила.
– А ты чего не танцуешь? И не со всеми?
– Не люблю крупные празднества. Шумная музыка. Толпа. Всё это жутко утомляет и расстраивает душевную гармонию.
– Я тебя не узнаю.
– Я всё та же. Просто это, так сказать, мой парадно-выходной костюм, – усмехнулась Дженни и перебросила одну ногу на другую. Глаза немного стекленелые. Лёгкое опьянение.
– Ты ещё не передумала ехать со мной? – спросила Фишер и, усевшись рядом с Кейдж, взяла специально отрезанный для неё кусок торта.
– Нет. Я не хочу оставаться здесь. Мне этот диплом Кембриджа по специальности «юрист» не нужен. Точно так же, как и не нужна вся эта высокооплачиваемая работа.
– Хорошо. Тогда скажи – зачем ты училась?
– Учёба была нужна моему отцу. Думал, если я поступлю в элитное европейское учебное заведение, из такой бунтарки, как я, выйдет толк.
– И как, вышел? – усмехнулась по-доброму Юля. И начала есть тортик.
– Толк вышел. Бунтарка осталась. Отец не понимает двух вещей.
– Каких?
– Во мне его кровь. Это раз. Ему тридцать с чем-то лет – он по-прежнему идёт по жизни, как ураган. Но при этом он учит, что нужно иметь образование.
– Интересно. А вторая?
– Мне девятнадцать лет. Меня поздно воспитывать. Я уже определилась, чего хочу от жизни.
– И чего же ты хочешь? – поинтересовалась Юля.
– Хочу выделяться из серой массы. Хочу приключений. Движения. – Дженни взялась за торт, параллельно запивая его пивом.
– Ну, а потом? Мы сейчас с тобой молодые. Потом что будешь делать? Ну, когда хотя бы доживёшь до тридцати лет?
– Устроюсь работать юристом. Выйду замуж. Рожу детей. И буду их воспитывать. Сейчас я молодая. Мне нужно взять от жизни всё и всех. Я не хочу по двенадцать часов сидеть в душной контре. Решать чьи-то дела. Жить с парнем. Быть связанной обязательствами. Зачем? Когда можно попутешествовать, познать мир? Набраться жизненного опыта?
– А как же работа?
– Я надеюсь, с твоей работой всё получится. И тогда я заработаю и денег, и приключений на свою голову. Всё то, чего хотела, я получу. И надеюсь, ты мне в этом поможешь.
– Почему мне кажется, что тебе надо было родиться лет двести назад? Во времена Дикого Запада.
Небольшая пауза.
– Почему? – Дженни была удивлена.
– Времена тогда были лихие. Полная свобода и раздолье. А сейчас то родители, то общество диктует тебе, какой быть.
– Ты права. Тогда действительно было раздолье. Да, было бы здорово. Лошадь под тобой. Пара верных револьверов. Винтовка. Шляпа. И скачи куда хочешь.
– Лента гёрлскаута, белая рубашка и штаны – это издевательство над формой гёрлскаутов? – поинтересовалась Юля. Ей хотелось получше узнать Дженни.
– Конечно. В детстве мне говорили – вступай в ряды гёрлскаутов. Вступила, ничего интересного. Ходи бабушек переводи через дорогу, да печенье продавай и зарабатывай всякие там значки. Очень интересно и познавательно, – с сарказмом заявила Дженни.
– Лютой ненавистью ненавидела?
– Тогда я не знала, что это такое. А вот выросла и поняла. Большего бреда я не видела. И да, мой вид – это протест форменной одежде. Не люблю, когда мне диктуют, что мне носить.
– Я её поддержу, – вмешалась в разговор Джоззи. Джоззи молодая девушка лет девятнадцати. На вид типичная американка. Не сказать, что красивая, но и некрасивой тоже не назовёшь. Необычность – в веснушках, рыжих волосах да в худой фигуре. Бывшая воспитанница школы, находящейся в пригороде Чикаго. Ещё во время войны прибилась к дому Николоса, да так и осталась жить на правах соседки. Однако Ник и Кимберли заботились о ней, словно о дочери. В данное время Джоззи доучивалась и получала среднее образование. Как и Дженни, привыкла идти по жизни ураганом, и потому пока не знала, куда будет поступать в дальнейшем. Но острый математический ум открывал перед ней дорогу либо к точным наукам, либо к программированию. Однако Джоззи пока не определилась.
– Я тоже не люблю, когда диктуют, что делать и как одеваться. Это стремление сделать из нас каких-то… не знаю… роботов. Или рабов. Что хуже всего. – Джоззи немного поёжилась.
– Вот. Рыжая правильно говорит.
– Местами с вами соглашусь, – вымолвила Фишер.
– Местами? – удивилась Джоззи.
– Да. Форма поддерживает морально-нравственный облик.
– Поясни, – снова удивилась Джоззи.
– Например, что хорошего в том, что ты всем демонстрируешь свои прелести? Это вульгарно и пошло.
– Согласна, – кивнула Дженни.
– А как же сексуальность? – удивилась Джоззи.
– Сексуальность, Джоззи, это когда ты приходишь домой на свидание к своему парню в таком виде. Это, как ты выразилась, сексуально. Но когда ты показываешь это всем… – Юля пыталась подобрать слова, дабы не обидеть девушку. – Выставляешь себя как вульгарная распутница.
Джоззи задумалась. Что-то активно осмысливала в своей голове. Мозги начали выделять большое количество тепла, заставляя краснеть уши, а следом молочно-белые щёки, наливая их кровью.
– Наверное, вы правы. Впрочем, вся эта мораль со временем меняется. И что морально, а что нет, определяет само общество. И чаше всего – один какой-то высокопоставленный человек. Например, в эпоху королей решали либо короли, как и кому что носить, либо церковь.
– Церковь плохому не научит. Это уж точно, – вмешалась Дженни. Немного помолчала и продолжила: – Вот тебе про мораль, Джоззи. Ни одна религия на земле не проповедует распущенность и разврат. А наоборот. Раньше люди больше прислушивались к этому.
– Да. Раньше не было всех этих вызывающих костюмов и форм одежды. Посмотреть на любые традиционные костюмы любых народов. Скромность и красота, – поддержала мнение Дженни Юля.
– Вот именно. Это некоторым людям свойственно развращать.
– Вы мне объясните – если у меня красивые ноги, почему я должна это скрывать?
– Не должна. Но свою красоту тоже надо уметь правильно преподнести.
– Преподнести так, чтобы это не выглядело пошло и вульгарно.
Юля и Дженни говорили достаточно тактично. Словно учителя с учеником. Пытались внушить молодой девушке правильные, с их точки зрения, суждения и привить свои морально-нравственные взгляды.
– Вы меня убедили. Если позволите, я веселиться.
– Конечно. Иди. Потом поговорим.
– Молодёжь, – усмехнулась Дженни.
– И не говори. Это мы старухи. Нам по двадцать лет.
Слегка усмехнулись и продолжили поглощать торт и другие закуски.
– Ты своим видом так протестуешь?
– Вроде того. Да это мне и по душе. Удобно и практично. На камуфляже не видно грязи. Одна только гнусность с этой тканью происходит – её не так просто стирать. Краска может поплыть.
– По душе угробить свою красоту?
– А что такого? Мне нравится. Красота – она под любым соусом красота. Тебе что-то не нравится, я не пойму? Или, может, мне, по твоему мнению, одеть розовое платьице, на головку приделать бантики и косички? Слушать всякую попсу, ходить на дискотеки и падать в обморок при виде всяких там красавчиков. – Дженни начала загораться пожаром возмущения и гнева.
– Это я уже слышала, – невозмутимо сказала Юля. Тем самым ещё больше раззадорила Дженни. Схлестнулись ветер и огонь. Одно начало разжигать другое.
– Ну так не доводи.
– А кто тебя провоцирует? Я лишь спросила. Я вообще не настаиваю на том, чтобы ты носила такую одежду. Я только спросила про красоту. Ты же девушка. А каждая девушка хочет выглядеть красивой.
– Я не все. Я не каждая! Не надо меня равнять со всеми! – Дженни буквально взорвалась. Юля в глубине души поняла – задела за живое.
– Мы сами только что сказали – красоту надо уметь преподносить. А может, я считаю, что именно так надо преподносить свою красоту! Красота понятие относительное! Что красиво для одного, не обязательно красиво для другого!
Дженни разговаривала на повышенных тонах. В душе всё горело. Бушевал пожар. От гнева глаза слегка налились кровью. Кулаки сжались. Однако какая-то неведомая сила держала Джен на месте.
– Ладно. Я поняла тебя. Не буду. Извини, – спокойно ответила Юля, понимая – лучше не провоцировать. Дженни – натура огненная. Юля – ветер. Одно разжигает другое. Следовательно, чтобы Дженни «потухла», надо прекратить эту тему и перевести разговор в другое русло. Однако понимание этого далось весьма непросто. В ответ хотелось возразить, но Юля понимала – с подругой нужно быть тактичнее и осторожнее. Потому и вела себя более-менее сдержанно, несмотря на то, что ветер протеста так и норовил свести разум с правильного пути.
Воцарилась небольшая пауза. Гнев Дженни постепенно сошёл на нет.
– Забыли. Ты тоже извини. Когда меня задевают за живое, я вспыхиваю, как бензин. Гнусная у меня натура. Да и рожа тоже гнусная, – усмехнулась Джен.
– Боюсь, то, что сейчас скажу, плохо кончится. Но с лицом у тебя всё в порядке. А так – да, ты вспыльчивая, – улыбнулась Юля.
– Ещё раз за твоё здоровье, – словно проигнорировала слова Юли Дженни. Подняла бутылку, отпила пива.
– Не лопнешь? Нам дорога долгая предстоит, – подшутила над ней Фишер.
– Не переживай, я на обочине схожу. Я не особо брезгливая, – усмехнулась Дженни и снова отпила пиво, заедая сладким. Юля подивилась только ещё больше.
– Ты, смотрю, сильная.
– Конечно. Я не похваляюсь своей силой. Просто говорю как есть. Существует узкая прослойка женщин и девушек, что смогли перебороть естественные слабости. Их немного, но они есть. Впрочем, не буду тебя напрягать этой информацией. Предлагаю пойти и немного потанцевать.
– Да. Надо пивко в животе растрясти.
– Хоть я не любительница дискотек, – уточнила Дженни.
– Почему? Юля была удивлена – сначала Кейдж сама предложила танцевать, а следом пошла на попятную.
– Давным-давно парня увели на дискотеке. В школе. Класс восьмой, что ли, был. С тех пор туда ни ногой, ёжики пушистые. Вызывает у меня фобию такую.
– Я тоже не любитель.
– Ты, ёжики пушистые, не особо близка с другими жителями дома, – подметила Кейдж.
– Я соседка для них. Да и этот праздник – ни что иное, как дань традиции. Просто у соседа день рождения, и надо его отпраздновать. А хочет ли этого сосед или кто-нибудь из гостей, или нет, это не особо важно.
– Ты права. Кейджи это умеют.
– Только, как я посмотрю, Кейджей здесь нет.
Джен недовольно посмотрела на неё.
– Кроме тебя, конечно.
В этот момент к разговору присоединилась Джоззи. Немного вымотанная и взмокшая.
– Инициатива всего этого была не совсем кейджевская.
– А чья? – удивилась Юля.
– Меня просили не говорить, но ты должна это знать. Это инициатива твоего отца.
– Джона? – подивилась ещё больше.
– Да. У тебя есть ещё один отец? – усмехнулась по-доброму Джоззи.
– Нет. Отец один. Только вот…
В голове Юли всё перемешалось. Ветра безразличия. Радости. Недоверия, гнева на отца, любви, ненависти. Всё закружилось в могучем вихре. Воспоминания далёкие, близкие – всё закрутилось. Начало растворяться. Не могла найти подходящих слов. Объяснения. Кое-как взяла себя в руки.
– Странно. Я ему была безразлична все эти годы. Вернее сказать, лет десять моей жизни. И тут он вздумал устроить для своей дочери праздник. Скажи мне, почему же его самого здесь нет?
– Его вызвал Логан для операции.
– Какой?
– Чистка Манхэттена.
– Ясно. У него две затеи. Это работа. И Энрика. Против работы ничего не имею. Он наказывает плохих людей. Но вот со вторым… – В душе подул резкий раскалённый порыв гнева. Но разум в очередной раз сдержал ураганный ветер. – Я понимаю, он парень молодой… Но про своих отпрысков забывать не стоит.
– Вообще не стоит, – подтвердила Дженни.
– Джен. Ник просил передать тебе вот это. Советую прочесть это после праздника. Это касательно твоей матери. Что до тебя, Юль, то я говорю правду и, более того, основная концепция развития твоей машины была предложена им. Научный отдел лишь немного подкорректировал некоторые детали. Внёс кое-какие новации, но у корней стоит твой отец. Его идеи. Воплощение Кейджей.
– Джоз, тебе не кажется, что ты слишком много болтаешь? – оборвала её недовольно Кейдж.
– Интересный человек мой отец. Может быть, он не такой уж и плохой, как я хочу видеть?
– Может, и так. Ты, скорее всего, просто преувеличила. Это нам свойственно, – промолвила Джоззи с небольшой опаской. Знала – Дженни лучше не доводить до точки кипения.
– Возможно.
В душе Юли начали дуть разрушительные ветры сомнения. Они буквально сметали мысли и чувства, что Юля выстроила в отношении своего отца. Она видела его как безразличного, вечно занятого двумя вещами человека, что бросил свою дочь на произвол судьбы. И тут выясняется – это не так. Юля пыталась понять, что происходит с ним. Однако, несмотря ни на что, понимала: есть только один выход – поговорить по душам со своим отцом. Выведать у него всю необходимую информацию.
Тем временем другие обитатели дома закончили пляски и снова сели за стол. Стало немного шумновато. То и дело произносились тосты за именинницу. Звучали бесконечные пожелания и тому подобное. Однако Юле было не до этого. Тяжёлые мысли не давали ей покоя. А желание найти своего отца становилось ещё больше и ширилось с каждой минутой и секундой.
– Это плохо кончится… Что же мне делать? Чертовщина какая-то. Мне нужно уезжать – и нужно поговорить с отцом. Несколько месяцев. Это очень долгий срок.
В какой-то момент, посреди тостов, Дженни вышла из-за стола с папкой и ушла прочь. Фишер, извинившись перед всеми, пошла за ней. Вышли на улицу. Дженни спокойно стояла и изучала папку.
– Учёные любят расписывать всё детально и подробно. Только вот зачем мне всё это, непонятно. Меня из всего интересует только одно – судьба Алексис Манхем. Моей матери, – недовольно произнесла Дженни. И продолжила агрессивно листать папку.
– Что это такое? – спокойно спросила Юля.
– Отчёт об исследовании останков, найденных в Кингстоне. В народе назывался Чёрная земля.
– Чёрная земля. Слышала о ней.
– Именно там, согласно отчётам ФБР, и пропала моя мать. Ник и его группа вроде как раскопали останки агентов ФБР. Вот смотрю, что они там наизучали. Интересно.
Мгновение спустя остановилась взглядом на одной из страниц.
– Вот она. – Стала молча бегать глазами. Немного погодя спокойным, с нотами сарказма голосом, заявила: – Какая жалость. Впрочем, я так и думала. Манхем погибла в первые же дни войны. Огнестрельное ранение бронебойными пулями в грудь и живот. Шесть пуль. На вылет.
Снова немного помолчала.
– Всё же ты, мама, своё получила. Ну что же, спи спокойно, – спокойно и безразлично заявила Дженни и захлопнула папку. Немного помолчала.
– Ты в порядке? – немного с натяжкой в голосе спросила Юля. Фишер не понимала, как вести с себя со своей подругой. Посочувствовать? Или сказать резкое в адрес матери? Или вообще промолчать?
– В полном. Просто странное чувство. Вроде как я должна быть довольна собой. Ведь я хотела, чтобы весь тот негатив, что она причинила мне, вернулся к ней. Жаждала справедливости. И вот вроде как возмездие свершилось. Всевышний забрал самое ценное – её жизнь. Только я не чувствую облегчения. Вообще ничего не чувствую. Ни облегчения, ни тяжести. Ничего. Словно это какая-то обыденность.
Дженни тяжело вздохнула и продолжила:
– Тяжело. Очень тяжело осознавать, что большую часть своей жизни ты прожил с жаждой возмездия. Ждал, надеялся, что твоему врагу будет хуже, чем тебе. И вот оно свершилось. Но это мне ничего не дало.
Снова немного помолчала. В душе начал тлеть пламя отчаяния, разочарования.
– Это не вернёт моей потерянной жизни. Не вернёт материнской ласки. Не вернёт моих утраченных праздников. Ничего этого не вернуть. Как оказалось, моя жажда возмездия оказалось ни чем иным, как какой-то пустышкой. Может, оно так должно быть, по-другому, но это не то, на что я рассчитывала.
Снова воцарилась тревожная тишина. Джен находилась на тонкой грани. Когда человек всё ещё держит свои негативные эмоции в себе, но они вот-вот должны выйти из-под контроля. Джен хотела расплакаться. Немного взвыть, как это иногда бывает. Но упорно держала эмоции в себе. Не давала выйти наружу.
Немного помолчали. Юля ждала следующего шага Кейдж. Но та молчала. Боролась со своими бурлящими внутри огненными чувствами. В конечном итоге просто закрыла глаза. Сделала десять глубоких вдохов и выдохов. Собралась с мыслями.
– В конечном счёте… Я получила, что хотела. Желала, чтобы матери всё вернулось – оно вернулось. Теперь надо отвлечься от всего этого и жить дальше. По крайней мере, у меня ещё есть отец, что меня любит, а большего мне и не надо.
Снова воцарилась недолгая тишина. Юля немного подумала и представила себя на месте Дженни. Они были немного похожи. Обе остались без одного из своих родителей. Обе вынуждены были делать то, что им не нравилось. Местами не любили своих родителей.
«Джен почти как я. Её нельзя здесь оставлять. Нужно забрать с собой, и как можно скорее. Я не знаю, каково это – ждать возмездия, а затем, когда оно свершится, не получить ровным счётом ничего. Незнакомо мне это, но, скорее всего, это тяжело, и ей нужно помочь. Нужно отвлечь от всего этого».
– Ты не одна, Джен. У тебя есть отец, друзья.
– Друзей нет. Не нажила я такого удовольствия. Были в моей короткой жизни и поклонники, и ухажёры. Хотя какие там ухажёры. Восемнадцать лет. Семнадцать. Всё это ерунда. Человеком в таком возрасте движет только одно чувство, и это чувство не любовь. А друзья… Их нет. Здесь, в Америке, кого я знала, все мертвы. Кто-то погиб в лагерях. Кто-то просто сгинул в Нью-Йоркской пустоши.
– У тебя есть я. Может, мы знакомы не так давно, но в том бою… Не пойми неправильно. Меж нами пробежала какая-то искра. Что-то нас соединило. Сроднило.
– Я понимаю, о чём ты. Дружба завязалась за несколько мгновений. Так не бывает. Но это произошло. Только как-то не обычно назвать подругой того человека, коего знаешь меньше чем час.
– Уже больше, – усмехнулась Юля.
– Да. Странная штука жизнь и война. Ничего не скажешь, – кивнула Дженни. – Пойдём. Нас там ждут, произносят тосты в твою честь, – перевела она разговор.
– Не нужна мне вся эта показуха. Просто из вежливости не могу уехать. К тому же я сама запуталась во всём, что здесь происходит. Мне нужно поговорить с отцом, но я не знаю, где он.
– Кем он у тебя работает?
– Я и сама не знаю. Вроде в полиции. Да и это не особо важно. В одном ты права. Надо идти в дом. Нас ждут и нас хотят видеть.
– Юль, почему у меня сомнения на твой счёт? Почему мне кажется, что ты меня с собой не возьмёшь?
– Потому что ты дура, – с юмором отрезала Фишер и продолжила: – Тебе нужно найти своё место в жизни. И я постараюсь тебе помочь. Поедешь со мной. Если хочешь, будешь моим штурманом. Мне как раз не повредит такой человек. В машине полно электроники и нужно кому-то в этом разобраться. Да и веселее будет вдвоём, ночи в Неваде длинные. А то иногда приходится одной сидеть и смотреть во тьму. Не то чтобы я боялась. Вовсе нет. Просто порой тоска одолевает, и хочется с кем-то поговорить. Так что, если ты согласна ехать, я буду только рада.
Юля говорила весьма воодушевляющим голосом. На это воодушевление поддалась Дженни.
– Уже согласна. Это будет интересно и весело.
Обе подруги улыбнулись друг другу и пошли в дом.
