Разобрался. Ушло у меня на это около двадцати минут неспешного шага «под ручку». Кстати, поддержка Ирис оказалась неожиданно в тему – так бы, пожалуй, мог и в фонарный столб «войти», или просто споткнуться. Что ж, я оказался прав. И в том, что новое дополнение к алгоритму анализа информации даст новые возможности БИУС, и то, что любая работа с кодом может привести к совершенно неожиданным результатам.

Вообще, ничего принципиально нового мы с Маркуловым не вводили: в очередной раз оптимизировали и расширили охват алгоритма создания ассоциативных связей. Машинная логика, как и любая другая, выводит из двух и более фактов третий, потом над результатом проводит ту же операцию – и так далее. Обычно это сопоставление информации непосредственного наблюдения и информации из целевых разделов памяти. Ну, например: засечённая движущаяся цель имеет температуру выхлопных газов 62 градуса Цельсия, как у основного танкового дизеля противника и силуэт, совпадающий на 65 % с силуэтом танка противника. Вывод? Это танк противника. Если полётное задание «фурии» включает уничтожение наземных боевых машин в данном квадрате местности, то дрон атакует.

Примерно так же работают мозги у, скажем, змеи: у пресмыкающегося тоже нет никакого могучего интеллекта, что не мешает ей быть успешным и опасным хищником. Набор несложных триггеров-условий: тёплое, движется определённым образом и имеет размеры, позволяющие проглотить. Подходит? Еда! И включается алгоритм охоты: скрытое выдвижение на расстояние броска – и удар с впрыском яда. А то, что вместо хомячка или мышки подойти под описание цели может пятка туриста, опрометчиво снявшего сапог и болтающего ногой – просто ошибка распознания образа… Правда, ни туристу, ни змее от этого не легче. Однако, если цена ошибки для всех змей и всех людей не так уж высока, то ошибка БИУС в селекции целей во время диверсионной операции может стоить очень и очень дорого. В особо серьёзных случаях – вплоть до проигрыша в войне.

То, что комплекс с высокой степенью автономности предназначен для преимущественно превентивных атак штабов, защищённых складов и ракетных пусковых установок в глубоком тылу врага, я догадался после чтения технического задания ещё четыре года назад: мощное оружие с «бесконечными» боеприпасами на малозаметной мобильной летающей платформе, работающее в одиночку и без связи с оператором – просто напрашивается вывод, что это своего рода аналог подводной лодки-стратега с атомным оружием на борту у берегов противника, только для суши. Наверное, мой вывод был несколько наивным, но вихрёвцы со мной или при мне на тему предназначения «изделий» принципиально не говорили, может, и между собой тоже. А я сам, разумеется, не спрашивал – инструкции СБшника были в этом вопросе однозначны. И только когда Ирис во время «безумного чаепития» напугала битого жизнью профессионала, до меня наконец дошло. Шайтанова магия – это ведь не только молнии и прочие «чудеса»-спецэффекты, это ещё и экстрасенсорика! Нет пилота – нет и «засветки».

Надо сказать, что наличие пилота или удаленного оператора – это далеко не всегда преимущество даже если оставить за скобками магию. Например, ракета ПВО после запуска сама находит и сопровождает выбранную цель, причем принимает решения в полете на порядок быстрее, чем человек – тот просто не успел бы среагировать. Тот же пример, что со змеей или стрекозой: кто лучше ловит мышей или комаров? Явно не гомо сапиенс. Сравнительная примитивность нервной системы компенсируется скоростью обработки информации и принятия решения. Собственно, разум как таковой выигрывает при решении нестандартных, новых, не шаблонных, ранее никогда не встававших задач. Существенно шире обобщая опыт, чем требуется для работы прямой логики, возможность думать позволяет человеку выделить абстрактные, не привязанные к условиям закономерности – а потом применить их в решении конкретной задачи, когда не хватает тех самых связанных фактов: это и называют «абстрактным мышлением».

Разумеется, создать изделиям «Каменного цветка» абстрактное мышление вот так, походя – нечего было и думать: даже специалисты-нейрофизиологи не до конца понимают, как наш разум работает. Зато нам с Маркуловым было вполне по силам написать алгоритм расширенного анализа информации – базы данных БИУСов дрона и робота достаточно разрослись, чтобы это дало какой-то эффект. Оно и дало. Ирис увязала между собой предложение прогулки, чаепитие с «флиртом», еще некоторое количество моментов, включая обработанные записи предыдущих совместных выходов в город, самостоятельно найденные в глобальной сети данные и даже настройки активного шаблона – и построила новую ассоциативную связь. Ну действительно, она – «девочка», я – «мальчик», идём вместе и гуляем, отношение субъекта к объекту – полное, так сказать, доверие (как у программиста и оператора одновременно у меня был самый полный доступ к БИУС). Получается, мы как бы парочка, по крайней мере, близко по выделенным параметрам к таковой. А значит, коррекция шаблона поведения с объектом «Егор Далеев» в рамках заданной «социальной мимикрии».

Прочтя все записи в БД, найденные выделением связей новым, расширенным алгоритмом, и поняв, что работа управляющей системы не нарушена, я успокоился. Интересный результат, несколько не то, чего я ждал, но логичный. Мог бы и сам сообразить, а не волноваться и напрягаться. Фу-ух, аж вспотел, пока работал… Я наконец-то оторвался от планшетного компьютера, огляделся (ну ни фига мы уже прошли!), посмотрел на подопечную, улыбнулся, увидел в ответ «робкую» полуулыбку, и, скорее для себя, подводя черту, чем для андроида, произнес вслух:

— Ирис, ты – молодец. Умница, хорошая моя!

— Ты мною доволен? — уточнила робот, делая стандартный запрос о результате выполнения задания или части задания, подобрав слова с учетом «мимикрии».

— Да, ты сделала всё правильно, — совершенно без задней мысли отозвался я, оглядываясь по сторонам. Как-то сегодня на этой улице… ммм, пусто, что ли? Или я просто сюда ни разу не приходил в это время? Не центр, окраина же, и рабочий день ещё в разгаре…

От ленивой попытки «разгадать» собственные ощущения меня отвлек планшет, проигравшей короткую трель важного системного сообщения. Ну что та… ой. График загрузки процессора «цветка» плавно преодолел отметку «65 %» и продолжил расти, выйдя на «плато» в районе двух третей загрузки. Процессор, который один может заменить собой все сервера небольшого дата-центра. Я судорожно перелистнул окна, открывая список процессов… и подавил желание выматериться вслух.

Идиот.

Я идиот.

Управляющая система запросила подтверждение не по «прогулке»: не было в хождении по улицам ничего нового… кроме хождения под ручку. Новый алгоритм позволил БИУС вычленить этот момент из моей речи… и воспринять как команду к действию. И Ирис инициировала тотальную обработку данных из своей постоянной памяти, попутно полностью использовав свой канал связи с глобальной сетью – строить другие сложные ассоциативные цепочки.

Я открыл рот… и закрыл. Неправильно. Это будет совсем неправильно. Если я сейчас отдам приказ «прекратить», даже если просто задам какие-то ограничения по обработке информации – то просто перечеркну свою работу, а, возможно, и натурально убью весь проект. Как ни крути, но без продвинутых «мозгов» и дроид, и дрон оставались сложным и очень-очень дорогим, но обычным оружием. Может, я вдруг слишком проникся здешней магией-шмагией, но… что бы там ни было написано в техническом задании, сомневаюсь, что Абишев вытащил бы нас из другого мира ради обычного оружия. В конце концов, все компоненты для постройки андроида и беспилотного вертолета здесь нашлись. По большому счету, всё, что было у нас уникального – плазменная технология профессора Вихро и доработанная мною БИУС Маркулова.

Я искоса посмотрел на спутницу… и решительно заблокировал экран планшета. Будь что будет. Я верю в тебя, Ирис. Ну и в себя – так, немножко.