Эпилог
Рарог. Зима 6656 от С. М. З. Х.
Следуя во главе моей эскадры, единственный корабль с полностью укомплектованным и боеготовым экипажем, драккар «Каратель», вошёл в бухту Факсе. Через пару часов мы окажемся в Рароге, и я увижу своих родных. Будут слёзы и радость встречи. Для воинов накроют столы, а вдовы станут оплакивать погибших мужей. В храме моего небесного покровителя Яровита я вместе с соседями Громобоем и Вартиславом, которые идут следом, принесу благодарственную жертву. А затем выпью вместе с боевыми товарищами хмельного мёду за наше возвращение и за тех, кто погиб. Потом постепенно жизнь войдёт в мирное русло и некоторое время будет катиться по колее. День за днём, седмица за седмицей, месяц за месяцем.
Однако этого пока не произошло, и я лежу на корме боевого корабля. Мои глаза закрыты и я, прислушиваясь к крикам чаек и хлопанью паруса, пытаюсь привести в порядок свои беспокойные мысли.
Я чувствую себя больным и усталым. Мне очень зябко, хотя я закутан в два толстых плаща. Минувшее сражение, последняя серьёзная схватка Северной войны, как вслед за нашими врагами стали именовать Крестовый поход против венедов славянские князья, далась мне нелегко. Многочисленные ушибы и пара сломанных рёбер, контузия головы и несколько вывихов, отбитые внутренности и повреждённый левый глаз, который ничего не видит, а помимо этого сильная кровопотеря. Вот таков итог победоносной битвы лично для меня.
Впрочем, о событиях последних нескольких дней следует рассказать по порядку…
После гибели Бернара Клервоского на холме, где находилась ставка короля Конрада Третьего, произошел сильный взрыв. Он мог быть вызван резким выбросом энергии, которую принято называть магической, или ещё чем-то. Уцелели немногие, и крестоносцы, которые потеряли командный центр, растерялись. А наши полководцы, напротив, проявили себя с самой лучшей стороны. Кольцо вокруг захватчиков сжалось, и после многочасового сражения они были вырублены вчистую. Католики дрались ожесточённо, но каждый вражеский военачальник и архиепископ думал только о себе, и за это поплатилась вся армия. Венеды пленных не брали, даже знатных феодалов, и к полудню всё было кончено.
Моё героическое тело подобрали наступающие варяги и сразу же отправили к волхвам-целителям. Поэтому я не успел получить обморожение конечностей и не истёк кровью. А спустя двенадцать часов, ближе к вечеру следующего дня, я пришёл в себя и обнаружил рядом верховного волхва бога Яровита старика Огнеяра, который тоже участвовал в сражении и сразил нескольких крестоносцев. С ним мы обсудили то, что произошло в ставке германского короля, и он мои действия одобрил. После чего я был предоставлен самому себе и смог принять сотников моей дружины, которые доложили о потерях.
От войска города Рарога остались рожки да ножки. Степняков – всего семьдесят пять человек. Воинов Ивана Ростиславича Берладника – двадцать девять. Варогов – пятеро вместе с рыжим Торарином. Пруссов, киевлян и варягов из экипажей кораблей – сто тридцать человек, и плюс к ним семеро хеме вождя Калеви Лайне. Итого, общая численность дружины Вадима Сокола составила двести сорок шесть воинов, из которых половина имела ранения разной степени тяжести. Вот такой неутешительный расклад, а когда-то, всего лишь прошлой весной, я высаживался в Верхней Саксонии с войском в четырнадцать сотен отменных бойцов.
Однако война есть война, ничего не попишешь, её законы суровы, и за разгром противника мы заплатили немалую цену. Говоря «мы», я имею в виду не только себя, а всех венедов и наших союзников. Пал в битве князь Василько Святославич, коему вражеский меч раскроил голову. Был убит попавшим в грудь арбалетным болтом молодой и горячий Вукомир. Рядом с ним остался лежать на снегу бездыханный Прибыслав, старший сын князя Никлота, который в известной мне истории после ряда поражений перешёл на сторону германцев. Сам князь бодричей лишился левой ноги, а Мстиславу Виславиту ударом копья вынесли половину челюсти. И это только те люди, которых я знал лично, а так-то мы недосчитались половины армии.
Короче, потери огромные, но все эти жертвы были не напрасны, и имелась надежда на то, что вскоре наступит относительный мир. Волхвы отправили навстречу армии короля Людовика Седьмого его духовника и советника аббата Сугерия, который изначально был против Крестового похода. Ему в голову крепко-накрепко вколотили, что мы будем стоять до конца, и настоятель Сен-Дени это усвоил. После чего именем Господа поклялся, что заставит своего короля повернуть обратно во Францию, где немало внутренних проблем. Наши жрецы в нём не сомневались, отступление франков уже было не за горами, и потому зеландские ярлы были отпущены в свои владения, ибо даны наглели всё больше и уже в открытую готовились к войне. Так что, погрузившись на боевые корабли, которые ожидали нас в порту Волегоща, мои дружинники покинули материк и со спокойным сердцем двинулись на северо-запад.
Вроде бы всё. Франки, скорее всего, уйдут, и очень даже может быть, что, пользуясь опустошением германских земель, отхватят себе кусочек Верхнего или Нижнего Лоррейна, а потом разграбят несколько городов, ибо иначе никак, ведь благородный рыцарь не может вернуться на родину без добычи. Помимо этого через пару месяцев на германцев навалятся угры, которые имеют немало претензий к ним и к ляхам, а конкретно, к свежеиспечённому королю Владиславу Второму Пясту. И на этом большая война затухнет. А по весне, когда к нам подойдут новые наёмные соединения пруссов и новгородских ушкуйников, на крестоносцах можно будет поставить крест. Ха! Такой вот каламбур, на крестоносцах – крест, хотя нельзя забывать, что мы переколотили не всех захватчиков и силы у них имеются.
Но есть герцог Альбрехт Медведь, герцог Фридрих Одноглазый, соправитель Конрада Третьего его сын юный Генрих Шестой Беренгар и много всякой шушеры помельче вроде графа Сигурда Плитерсдорфа, графа Оттона Амменслебенского или пфальцграфа Хартвига фон Штаде. При желании и сильной руке они могли бы объединить свои разрозненные дружины, дать отпор братьям во Христе, которые станут грабить их крестьян и города, а затем добить нас. Однако такого желания у них нет, точно так же как и единого вождя, и логично предположить, что в самое ближайшее время Священная Римская империя заполыхает в огне очередной гражданской войны. Юный король Генрих вместе с дядей Фридрихом и всей семьёй Гогенштауфенов выступит против других претендентов на корону, которых ой как не мало. И пока всё это будет происходить, племена бодричей и лютичей при поддержке руянцев, поморян и союзников начнут возвращение своих исконных земель и выкорчёвывание вражеских фортов.
Вот такие дела будут вершиться на материке, если французский король, который ещё имеет под рукой неплохую армию, начнёт отступление. А он отступит, ибо помимо политики есть другая немаловажная проблема – неверная жена Алиенора Аквитанская, которая сейчас во Франции, и бедному Людовику Седьмому явно не до войны. Пока Бернар из Клерво был рядом, против его воли не попрёшь, а после того, как цистерцианца не стало, государю франков никто не указ, даже папский легат Гвидо Флорентийский. А если короля Франции всё же прижмут, то на крайний случай он может пообещать папе римскому кинуть остатки своих крестоносцев в Испанию, где бушуют африканские Альмохады, и Евгений Третий должен этим удовлетвориться, ибо такой поступок Людовика будет выглядеть вполне логично.
Таковы некоторые расклады на ближайшие годы для Европы. А чем же заняться мне? Вариантов много, ибо восстановиться я должен быстро, всё-таки ведун и витязь, который имеет реальный шанс прожить восемьсот с лишним годков. А сидеть на месте у меня привычки нет. Можно торговать и развивать производство, внедрять в войска пороховое оружие и изобретать пушки, танки, самолёты и отравляющие газы. Можно сходить в Винланд и застолбить там небольшой кусочек земли, размером с хорошее европейское королевство. Можно отправиться на восток и попробовать сговориться с сельджуками и сарацинами. Можно пройти по Великому шёлковому пути и побывать в далёких странах, например, в Китае и государствах Средней Азии, а попутно навести мосты дружбы с шаманами Урала. Можно замутить интригу в Европе и опутать её сетью тайных агентов, а затем взять все основные ресурсы западных королевств под свой контроль. В общем, свобода – делай, что хочешь. Однако больше всего меня интересует Киевская Русь, ибо очень уж мне хотелось добраться до схрона Всеволода Брячиславича, о котором рассказал покойный Василько Святославич. Помимо этого было желание вблизи посмотреть на Киев – мать городов русских, да разобраться с восточной веткой христианства. Глядишь, что-то выйдет, обрету новые знания, и Венедия сможет рассчитывать на помощь не только Новгорода, но и всей Руси. Впрочем, если удастся с князьями договориться, то мы потомкам Рюрика тоже поможем, кровь-то одна…
– Кхм! – прерывая мои размышления, рядом присел Ранко Самород.
– Ты что-то хотел? – спросил я варяга.
Командир «Карателя» кинул взгляд в сторону берега, левой стороны бухты Факсе, если смотреть от входа, и сам задал вопрос:
– Вадим, ты ничего не чувствуешь?
– Ты про опасность? – уточнил я.
– Да.
– Нет, способности пока не вернулись. Как приложило меня о землю в сражении, так до сих пор не оклемаюсь. Волхвы-целители сказали, что это пройдёт и всё будет как прежде. Но пока внутри меня пустота и усталость. А что-то не так?
Самород поморщился:
– На воде замечен свежий мусор, словно кто-то рыбу и фрукты ел, а отходы за борт выкинул. Всё свежее, как если бы кто-то перед нами в сторону Рарога прошёл.
– Ясно. Прикажи воинам вздеть брони и приготовить оружие, мало ли что.
– Понял.
Ранко стал отдавать команды, и одновременно с этим с носа драккара раздался встревоженный голос вперёдсмотрящего:
– Вижу Рарог! У причалов корабли! Датские! – Затем заминка, и он продолжил: – Над сторожевыми башнями Рарога дымы! Чёрные!
Я сам не заметил, как оказался на ногах, и куда только все болезненные ощущения подевались? Организм отреагировал на опасность мобилизацией всех сил, и, хватая рюкзак с бронёй, я окликнул Саморода:
– Ранко! Вызывай наши корабли! Пусть ближе подходят!
На палубе «Карателя» началась привычная суета. Бойцы, все вперемешку – пруссы, варяги и киевляне, гремели оружием, кольчугами, шлемами и щитами, и вскоре были готовы к возможному бою с викингами. Я тоже приготовился, схватив отличный трофейный меч, Змиулана-то нет.
Порт Рарога приблизился, и выяснилось, что датчане пришли на пяти драккарах и трёх шнеккерах, то есть гостей не менее восьми сотен против моей куцей дружины и ограниченного количества воинов палубной команды, которые были постоянно на кораблях. Около четырёхсот мечей против викингов, плюс на нашей стороне триста охранников Рарога, около двухсот ополченцев, возможно, сотня варогов и катапульты на каменных сторожевых башнях. Нормально, так что можно и подраться. Вот только биться я собирался в том случае, если не удастся договориться с викингами. Благо они пока ничего не разрушили и никого не убили. Да и торговые суда, два нефа, пара коггов и один кнорр, на месте. Почему, понятно. Если даны собрались с нами воевать, то постараются сохранить всё, что есть на острове, который они считают своим. А наши люди, жители Рарога, которые находились в порту, скорее всего, заметили датчан ещё на подходе и, похватав всё самое ценное, отошли за стены. Ну а катапульты на башнях не стреляли, пока не было команды от Гаврилы Довмонтова, который с высоты крепостных стен наверняка разглядел, что мы рядом.
Я всмотрелся вперёд, заметил, что датчане – под знаменем Свена Эстридсена, и вновь оказался на корме. «Святослав», «Перкуно», «Яровит», «Кресс» и «Соколёнок» подошли к «Карателю» вплотную, и я окликнул командиров:
– Всем слушать меня! К берегу пойдёт только «Каратель», остальным ждать недалеко от причалов и поставить вдоль борта всех, кто может держать оружие! Если будет с викингами разговор, обойдёмся без драки! А коли сцепимся, всем спешить к нам на помощь!
Поято Ратмирович, Корней Жарко, Гнат Твердятов, Илья Горобец и Иван Берладник ответили, что поняли меня. Что делать дальше, я объяснил только Самороду, и вскоре, опередив остальные корабли эскадры, флагманский драккар беспрепятственно пристал к берегу между двумя датскими шнеккерами. Все викинги были в броне и выстроились между портом и Рарогом, как для боя. Экипажи шнеккеров ожидали, что мы можем напасть на них, на нефах и коггах хозяйничали воины Эстридсена, на укреплениях города стояли готовые к бою дружинники и жители Рарога, а на сторожевых башнях курился чёрный дымок. В общем, всё было готово для кровопролития, но я вёл себя спокойно.
Как только борт драккара прижался к причалу, я спрыгнул на него и направился к строю викингов. Со мной только Немой и Самород, а остальные воины из команды «Карателя» стали строиться в боевой порядок перед кораблём. Мои шаги были уверенными и твёрдыми, броня сияла на солнышке, я выглядел, наверное, весьма внушительно. Правда, левый глаз был закрыт белой повязкой из холстины, но это ничего, так даже лучше.
Я остановился перед железной стеной викингов, которые не ожидали, что им может кто-то помешать. Куда ни взгляни, недобрые взгляды, ведь помнят даны, как мы их кромсали и топили, такое из памяти не выветривается. Но что мне до них? Пусть смотрят и думают, что хотят. В итоге сила за мной, а значит, именно я хозяин положения.
– Кто вами командует?! – на датском окликнул я викингов.
Стена из щитов раздвинулась, и передо мной предстал средних лет белокурый вояка в отличном рыцарском доспехе для пешего боя, с круглым щитом на левой руке и в шлеме-шишаке новгородской работы. По описанию, ярл Северного Ютланда, который некогда помогал нам тамплиеров и цистерцианцев прижать.
– Я вождь этого войска, – произнёс викинг, – Свен Эстридсен.
– А я хозяин Рарога, вождь Вадим Сокол, – представился я и, улыбнувшись, спросил датчанина: – Решил ко мне в гости зайти, сын Эрика, или на торг?
Один из самых главных датских ярлов понял, что сражение пока откладывается, и тоже улыбнулся:
– Да. Шёл со своими воинами в Скандию. И дай, думаю, навещу знаменитого зеландского варяга. Но твои люди меня не приветили, и ворота города закрыли, а между нами ведь мир.
– Согласен, мы пока не воюем, и если судьба не решит столкнуть нас лбами, то и дальше будем соседствовать без крови и взаимных претензий. Слишком грозные у тебя бойцы, вот мои горожане и подумали, что ты не с добром.
Ярл снял шлем, оставшись в одном подшлемнике. Я сделал тоже самое, и Эстридсен спросил, глядя на застывшие подле берега боевые корабли:
– А что это твои драккары к берегу не подходят? Неужели опасаешься меня?
– Нет. Всё проще. Твои корабли наши места у причалов заняли.
– Так мы можем и уйти, если нам здесь не рады.
– Да, пожалуй, уходи ярл, а то не привык я к незваным гостям. Опять же, вот-вот соседи мои появятся, воевода Громобой и Вартислав. Куда им свои боевые лодьи ставить?
Казалось, разговор шёл ни о чём. Пустой. Однако Свен был умным человеком, да и я в местных реалиях освоился, поэтому мы оба понимали, что значит сохранить лицо. Ярл видел мои корабли и воинов, а ещё он услышал, что зеландские владетели возвращаются домой. А это значит, что венеды смогли отбиться от крестоносцев или как-то замириться с ними. Следовательно, ему на острове ничего не светит.
– Что же, в таком случае увидимся в другой раз? – По губам Эстридсена пробежала кривая усмешка.
– Конечно, – кивнул я. – Приходи по весне на торг, буду тебе рад, а пока не до того.
Свен повернулся к своим хирдманам и махнул рукой в сторону моря:
– Всем на корабли! Уходим!
Строй данов распался, и викинги группами направились на свои суда. На какой-то миг мы с Эстридсеном остались без посторонних ушей, Самород и Немой не в счёт, и я решил поговорить с ярлом о будущем.
– Видать, давно твои хирдманы добычу не брали? – наблюдая за покидающими берег данами, многие из которых были вооружены старым оружием, поинтересовался я у Свена.
– А тебе-то что? – Глаза ярла, которому не удалось разорить Рарог, сузились.
– Ничего. Просто воины у тебя справные и без дела застоялись. Мне это видно. Вот я и подумал, что, возможно, по весне ты с варягами в море выскочишь.
– С вами вместе в поход?
– А чего? Было время, наши воины стояли бок о бок, вместе германцев били да Фландрию и Фрисландию от излишнего богатства избавляли.
– Против крестоносцев я не пойду, и мои хирдманы тоже.
– Так и не нужно. Крестовый поход разбит.
– Значит, вы всё-таки сумели остановить германцев и франков?
– Да.
Эстридсен посмотрел мне в глаза:
– Мальмфрида, мачеха моя, о тебе кое-что рассказывала и говорила, что ты не любишь трёп ни о чём. Я вижу, это так, но всё же спрошу ещё раз. Ты всерьёз приглашаешь меня пойти в поход вместе с венедами?
– Не сомневайся, ярл. Это не шутка.
– А куда пойдёте?
– Да куда душа пожелает. Можно в Ла-Манш или в Англию, а нет, так и поближе добыча есть, в Брюгге или Утрехте. Ну а если не хочешь выставлять себя на показ, то это можно решить.
– Как?
– Иди под нашими знамёнами и посылай в море только тех воинов, которые умеют язык за зубами держать.
– Надо подумать.
– Конечно. Никто не торопит.
Ярл смерил меня цепким взглядом и мотнул головой:
– Ещё увидимся.
– Да. Моё приглашение в силе.
Свен Эстридсен поджал губы и двинулся к самому большому драккару. Его воины уже были на борту кораблей и готовились отойти. Дождавшись, пока датчане покинут причалы, а потом начнут разворачиваться в сторону моря, я немного расслабился, выдохнул и хлопнул Саморода по плечу:
– Вот видишь, драться не пришлось.
– Вижу, – ответил варяг и спросил: – А что дальше?
– Корабли к причалам. Людям отдых. На берегу двойной караул. Проверить грузовые суда, вдруг даны чего оставили или, наоборот, украли, они могут. Вечером пир, а затем седмицу отдыхаем.
– Ну а потом что?
– Начнёшь готовить воинов к весеннему походу. От нас пойдёт только один драккар, твой. Командовать налётом предстоит тебе.
– А ты?
Я посмотрел на восток, где за Венедским морем, землями пруссов, ляхов и новгородцев, находился Киев, и сказал:
– А мне дорога в другую сторону ляжет.
Варяг промолчал. Датские корабли тем временем развернули паруса и, набирая скорость, стали уходить подальше от нас, наверняка викингам не хотелось встречаться с Вартиславом и Громобоем. Проводив незадачливых налётчиков взглядом, я оставил в порту Саморода, который будет руководить швартовкой, и вместе с верным телохранителем направился в сторону городских ворот, где меня уже ожидали близкие и дорогие люди, любимые женщины и дети. Всё! Пока отвоевался! Хватит!
