В конце девяностых годов прошлого века одному широко известному в определенных кругах конкретному пацану с красноречивым погонялом Афган жутко надоела вся эта романтика. Костя Буторин выкупил десять процентов акций порта в своем родном городе на юге незалежной и заделался легальным и честным бизнесменом, насколько можно им быть в наше интересное время.

Билет в новую жизнь стоил немало. Для его приобретения Косте пришлось как следует тряхнуть мошной и даже избавиться от симпатичного домика на юге Франции.

Олеся, супруга новорожденного коммерсанта, выбор мужа приняла с восторгом. К тому времени ей до смерти надоело не спать ночами в ожидании возвращения благоверного с очередной стрелки, таскать передачи в больницу и выкупать его из околотка.

Началась новая жизнь, пусть не такая героическая, как прошлая, но тоже достаточно интересная. Костя выучился носить костюмы, почти перестал изъясняться по фене и даже поступил на заочное отделение экономического факультета местного универа.

А через полтора года все закончилось. В порту сменился основной акционер. Предыдущий скончался настолько стремительно, что даже не успел заболеть. С персонажами, оставшимися в живых, новый старший партнер церемониться не стал. Он просто предложил им продать ему все акции за очень смешные деньги. А для того чтобы ускорить процесс купли-продажи, этот делец одного из них закрыл, а другого отправил на два метра под травку.

Буторин подписал все, что ему велели, заплатил денег и вышел на свободу с чистой, как горные снега, совестью. Посидел, подумал, потом смотался в Киев и кое с кем пообщался. Вернулся домой, продал квартиру и съехал к чертовой матери из города.

Не оттого, что размяк и струсил. Этого за ним с пеленок не наблюдалось. Костя просто понял, что нет смысла бодаться с государством. Именно оно в свободное от основных трудов время подрабатывало крышей у нового владельца порта.

— Давай съездим к маме, — предложила жена. — Уже три года собираемся.

— Можно, — согласился он. — На пару недель.

Так мой первый командир оказался в крошечном городке Черниговской области с красивым названием Городня. Там он отоспался, сходил пару раз на рыбалку, как следует потешил душу тещиным самогоном, осмотрелся.

В Городне нашлись люди, которые тоже приглядывались к нему, а потом пришли и поговорили. Костя взял для приличия денек на размышление и дал согласие. Он быстренько открыл транспортную фирму с интересным названием «Глобал Транс-2000», на последние деньги выкупил здание и двор под офис.

Название подсказала супруга. Олесе так захотелось, и он не стал спорить, просто добавил от себя «2000». Именно столько в гривнах стоило оформление компании.

Короче, Костя открыл фирму и принялся гонять через таможенный переход на «Трех сестрах» всякие грузы — белые, серые и прочие, не менее интересные. Это днем. А ночью он таскал откровенную контрабанду. По лесным дорогам, через овраги, настилая поверх них специальные мостки.

«Три сестры» — это памятник на «ничейной земле», в месте стыка территорий трех бывших союзных республик: России, Украины и Белоруссии. Так его прозвали жители трех прилегающих районов, как правило, близкие родственники, кумовья, сваты или просто дружки-приятели.

После крушения великой империи самые толковые из них быстренько сориентировались в новых реалиях. Одни устроились работать на таможню, а другие принялись шустрить возле нее.

К моменту переезда туда Буторина, ситуация на границе полностью устаканилась. Слишком наглые и недостаточно толковые участники внешнеэкономической деятельности отсеялись. Оставшиеся завязали тесное сотрудничество с влиятельными и богатыми людьми.

В общем, туда пришел порядок. Закон же заплутал где-то в дороге, а когда приперся, принялся распускать пальцы веером. Потом он как-то сник и убыл восвояси.

Надо сказать, что руководство дружественных и не очень сопредельных стран неоднократно пыталось взять ситуацию под контроль. Так, таможенный комитет России в начале двадцать первого века проводил на сопредельной с Украиной территории аж три операции: «Феникс», «Парус» и, дай бог памяти, «Заслон».

Целый месяц там работал только один таможенный переход. Все грузы, проходящие через него, подвергались самому тщательному досмотру со взвешиванием и обнюхиванием служебными собаками, кошечками и хомячками.

Результаты операции потрясли воображение знающих людей. Был вскрыт факт попытки провоза целых трех незадекларированных килограммов помидоров.

Злые и лживые языки поговаривали, что сотрудники центральной оперативной таможни, возглавлявшие эту эффективную операцию, вернулись через месяц домой на новых автомобилях нероссийского производства. Не очень, а чрезвычайно дорогих.

Мужик, целый месяц таскавший на собственном «Урале» всякую чернуху через лощину в обход границы, потом заявил, что жизнь удалась, прикупил домик в Испании и переехал туда.

Лично я считаю все это наглой ложью и клеветой. Сам не верю и никому не советую.

Зачем, спрашивается, этаким вот местным умельцам понадобился Костя Буторин? Элементарно. Во-первых, они поняли, что он очень хороший человек. За иного, лишенного чести и совести, ни в коем случае не вышла бы замуж дочь бизнесмена, весьма авторитетного в этих краях, и родная сестра начальника отдела черниговской таможни.

Во-вторых, к тому времени новые люди уже выдавили многих конкретных пацанов с хлебных мест. Вот они и принялись рыскать по стране в поисках источников пропитания. Так что мой первый командир оказался там более чем кстати.

— Да, жизнь течет нормально, — сказал Костя.

— Заскучал, да? — лениво поинтересовался я и наколол на вилку здоровенный кусок домашней колбасы.

— Не скажи. — Буторин налил еще по сто грамм. — Иногда и весело бывает. Вот на прошлой неделе залетали к нам джигиты из Днепропетровска.

— На фига?

Дурацкий вопрос. Кавказские мужчины появляются на свет с твердым убеждением в том, что все остальные им по жизни должны. Как только они немного подрастают, сразу же начинают требовать свое. Со сложными, прямо геометрическими процентами.

— Сказали, что борцы, — пояснил Костя. — Очень вольного стиля.

— Да что ты говоришь? — ужаснулся я. — И что просили?

— Требовали, — уточнил он. — Как всегда, долю.

— А за долю что бывает?..

— Нет, до этого не дошло. — Друг закурил и перебросил мне пачку. — Забили стрелку, перетерли дело, потом оказали им первую помощь и проводили со всем нашим уважением.

— Даже не поборолись?

— И не побоксировали. — Костя усмехнулся. — Здесь, если что, кулачками не машут, а просто стреляют и закапывают. Места подходящие, хрен кого потом найдешь.

— Круто! — восхитился я. — Как в кино.

— Нормально, — отозвался он. — Скажи лучше, что у тебя стряслось?

Любому другому я, может быть, и соврал бы. Только не Косте. Этот ухарь знает меня как облупленного еще с тех пор, когда и знать-то обо мне было особо нечего.

Поэтому притворяться я не стал и почти честно сознался:

— Есть небольшие проблемы. Мне нужно осторожно, незаметненько заехать в Россию.

— Дожил! — Костя хохотнул. — Уже к себе домой на цыпочках пробираешься. — Деньги нужны?

— С деньгами порядок, а вот паспорт не помешает.

— Какой?

— Российский.

— Не вопрос. — Он аккуратно загасил сигарету. — Сегодня отдохнем, а завтра поутру все и оформим.

— А когда поеду?

— В ночь, — ответил он. — Вместе со мной. — Костя взял стакан и предложил: — Давай по последней, не чокаясь.

— Давай.